***
В ритуальном зале замка Высших происходил разговор на повышенных тонах. — Мне кажется, что призывать из должен я! В конце-концов я более вынослив! — Ты, конечно, сильный, но ты-Смерть! А мы хотим дать нашему сыну новую жизнь! Для этого больше подойду я! — Кхм… Может быть ритуал стоит проводить мне? Всё-таки все манипуляции будет происходить надо мной. — Аспер?! Ты с ума сошёл?! Взывать к прародителям это неимоверно сложно и, порой, опасно. Я против, — Вида резко повернулась в сторону вошедших. — А я «ЗА», — Смерть встал на сторону сына. — Но при условии, что делать это мы будем делать вместе. Чтобы я мог тебя подстраховать. Мама права, это может быть опасно. — Я… Я пожалуй поддержу их, Вида… — в ответ на шокированный взгляд партнёрши она пояснила: — Понимаешь… Они могут учесть смелость Аспера, как положительный аспект. Но не воспримут его как безрассудство, поскольку он будет с отцом. Это всё оказывает сильное влияние на магический ритуалы. Уж я-то знаю. — Ладно. Пусть Муэрт и Аспер проведут этот ритуал. Но знайте, что я была против! — Мы это поняли, — кивнул Смерть. — Ну что, сын, ты готов? — Да. Думаю, что я готов. Хочу, наконец, стать тем, кем я являюсь на самом деле, — в глазах была решимость, но и небольшой страх присутствовал. — Тогда вот свиток. Прочти его внимательно, а главное запомни! Ты не имеешь право на ошибку, — строго проговорила Магия, отдавая свиток и выходя за границы пентаграммы. Через несколько минут сын Высших кивнул, отдал свиток одной из матерей и встал рядом с отцом, который тут же начал говорить слова на латыни.— Fatum et Chronos, dicimus vobis! Nos humiliter petere misericordiam. Puteus dimittet vobis: ego sum, et iacentem ad nos! Ita quod nos facere officium nostrum. — O, pendeo, creatores mundi! Ego petere benedictionem tuam. Chronos, et Fatum, obsecro te et ego petere misericordiam tuam! — Ego humiliter quaeritur: non considerat impertinence, ut vos have been amet nunc. Veritatem et vitam, volumus, ut daret filium nostrum, bonum de eo et in omnibus nobis. — Chronos et Fatum, obsecro te, me humiliter veniam. Opus est scire tantum, verum de me, et vivunt vitam meam sine fallacia. Ego abs te occasionem novae vitae, ita quod iustitia esset praevalebunt.
Отец и сын одновременно сделали надрез, каждый на своей ладони, и кровь густыми каплями начала капать на линии пентограммы. Те, получив подпитку, начали сиять, что означало, что ритуал проходит по плану. Процесс отнимал много силы, и Аспер слегка побледнел, но не дрогнул, продолжая говорить слова призыва вместе с отцом. Когда последние фразы сорвались с их уст, помещение сотряс мощный выброс чистой и необузданной энергии. Линии пентограммы засияли настолько ослепительно, что находившиеся в помещении Высшие со своим сыном прикрыли глаза руками. В следующий миг волна, ударившая от границ круга, где стоял Муэрт и Аспер, отбросила Мэй и Виду к стене. Мужчины лишь пошатнулись и, как бы им того ни хотелось, с места не сдвинулись. Перед ними предстали почтенного вида высокий мужчина и низкорослая женщина, оба были седы и голубоглазы. У мужчины длинные волосы, стянутые в низкий хвост лентой–что напомнило парню Малфоя-старшего–, исписанной рунами, значения которых Аспер не понимал, и средней длины борода, которую тот задумчиво поглаживал. Волосы стоявшей рядом с ним женщины свободно лежали у неё на плечах и не отличались особой длиной. Одеяние её, так же как и лента спутника, было покрыто рунами. Она снисходительно и определённым превосходством смотрела на тех, кто посмел потревожить их с супругом покой. Смерть, увидев прародителей, упал на одно колено и опустил взгляд в пол. Вслед за ним это сделал и его сын. Магия и Жизнь за их спинами, поднавшись к этому моменту на ноги, глубоко поклонились, не отрываясь смотря на собственные ноги. В таком положении прошла примерно минута. — Levántate, hijo mío, — медленно проговорил мужчина, но смысла сказанного парень понять не смог, поэтому когда Высший поднялся, остался неподвижен. — ¿Por qué nos llamó? — Es mi hijo, Аsper. Él… era una vida terrenal complicada… Y… — Sé cómo era la vida de mi nieto, — проговорила Фатум; от её голоса Аспер вздрогнул. — Entonces, ¿qué quieres? — Humildemente les pedimos a ustedes, Chronos y Fatum, que inviertan el tiempo para que Asper tenga una infancia normal con padres reales. Y el mundo mágico tiene un futuro brillante. Los magos olvidaron por completo nuestras leyes, dejaron de honrar la tradición, — начал достаточно быстро говорить Смерть. Колени парня уже начинали болеть, всё тело затекло и болело от напряжения. Но он не позволял себе расслабиться и поднять глаза на прародителей. Матери и отец сразу предупредили, что Хронос и Фатум благосклонно отнесутся к нему, если он проявит выдержку и смирение. Именно поэтому Аспер и стоял, словно статуя, а Муэрт всё продолжал говорить. — Sólo un puñado de recordar sus responsabilidades. Pensamos que el aumento del nacimiento de los squibs les ayudaría a oler lo que estaba mal, pero… Nos equivocamos. ¡Pero nuestro hijo puede cambiar todo, lo Juro! — Bueno… Tienes razón, hijo mío… Es hora de guiar a los magos por el verdadero camino. Confiaré en mi nieto y te ayudaré. Pero hay una condición. Sólo se recuperaron sus fuerzas plenamente, él en aquella misma hora de la condena en 1990. Y vivirá bajo el nombre de Harry Potter. — Sí. La permanencia de su alma en el cuerpo de Harry Potter fue predeterminada hace muchos siglos. Usted lo sabe muy bien, — поддержала супруга Фатум. — Поднимись, мой внук. Аспер стал понимать её речь настолько внезапно, что чуть не свалился на пол от неожиданности. Услышав своё имя, с которым он свыкнулся на удивление быстро, тут же поднялся на ноги и склонился в почтительном поклоне, сначала перед дамой, а затем и перед её спутником. — Я очень благодарен вам за то, что вы оказали нам такую честь, снизойдя до нас, — он старался говорить настолько вежливо и почтительно, насколько это было возможно. — Приятно осознавать, что смертные сумели настолько хорошо тебя воспитать, — проговорил Хронос. — А теперь посмотри мне в глаза, — сказала Фатум. Стоило их взглядам встретиться, как в сознании сына Жизни, Смерти и Магии замелькали картинки его предназначения. Аспер словно погрузится в транс и даже не почувствовал, как самый старший мужчина взял его руку, принимаясь говорить что-то на никому неизвестном наречии. Всех четверых, кто находился в кругу пентаграммы, окутала плотная светлая дымка, от которой исходила настолько мощная энергия, что Мэй и Вида в другом конце комнаты упали на колени, не в силах выдержать её. Тело парня начало стремиться, и вдруг Хронос схватил Муэрта за руку и приложил её к груди внука. Прародитель использовал энергию Смерти, чтобы вернуть Асперу его внешность и силу. Но и внешность самого Архи-гуля начала меняться. На его угольно-чёрных волосах теперь красовалось несколько снежно-белых прядей, а на лбу и у глаз проступили еле заметные морщины. Фатум же, оставив в покое внука, вдруг соткала из воздуха несколько нитей, а из своего одеяния извлекла причудливые ножницы. Ими она делать надрезы на возникших нитях, после чего вновь сплетала, бормоча что-то неразборчивое на том же языке, что и Хронос. Когда она завершила свою работу и смолкла, тоже самое сделал и её муж. Через мгновение дымка исчезла вместе с прародителями, и на полу, прямо в центре пентаграммы, остались неподвижно лежать только младенец и постаревший лет на пять за несколько минут мужчина.