Дело под кодовым названием "ХОЛОДОК"

      Каждый раз, когда Дима начинал раздражать, надоедать, смущать, делать все сразу или делать что-то еще, что, по мнению Игоря, он делать не должен или должен, но не в таких масштабах, Гром отправлял его доблестно искать холодильники. И совсем неважно, что сие дело было закрыто еще во времена их общих первых расследований.       Игорь устал. Игорю нужен отдых. Желательно, вместе с тишиной и покоем. Но что-то ему подсказывало, что даже при раскладе вечного отдыха в гробу, Дубин и там его достанет.       И не просто достанет, а конкретно так заебет.       Дима же на это лишь тихо возражал, что холодильники давным-давно были найдены и возвращены владельцу. А может, уже и вовсе находятся в домах вполне сознательных граждан, что купили эти самые холодильники и совсем не подозревают, какая интересная история у этой, казалось бы, простой бытовой техники. Гром это пропускал мимо ушей, зарывался в бумаги или просто позорно убегал куда-нибудь.       Вернее, не убегал, а доблестно рвался на защиту законов и правопорядка на улицах города!       Что происходило между моментом оригинального посыла куда подальше (вернее, призыва к работе и помощи в повышении своих профессиональных навыков и увеличении опыта. Гром действительно от всей души желает своему напарнику только то, что ему самому нужно!) и до момента, когда они снова встречались на работе, Гром не знал. Однако, каждый раз, приходя в участок на следующий день, Игорь видел одну и ту же картину: посмеивающееся или уже откровенно ржущее отделение полиции, кучу денег на одном из столов и донельзя довольного собой Дубина, что стоял у их стола и опирался на блестящий бок абсолютного нового холодильника.       Откуда вообще брались каждый раз холодильники, никто не знал. Но деньги ставить на то, что и Гром в жизни об этом не додумается, все равно всем было более чем весело.       Игорь назло всем и назло своему кошельку всегда ставил на обратное.       Время шло. Холодильники с переменным постоянством все появлялись. Кошелек худел. А Игорь становился все злее и злее.       Все их отделение полиции откровенно потешалось над всей этой ситуацией. Особенно всех радовало появившееся почти сразу правило: «Тот, кто раскроет это дело или догадается, откуда холодильники, может забрать в качестве награды очередную не потерю себе». А учитывая, что со временем догадались об этом все, кроме самого Грома, теперь это все представляло собой условную очередь, которая с нетерпением ожидает очередного посыла… поработать.       Справедливости ради стоит сказать, что Игоря это не так сильно беспокоило. Да, по самолюбию, или тому, что у него вместо этого самолюбия было, удар был знатным. Но и плюсы в ситуации были. К примеру, постепенно у каждого сотрудника их отделения появился новый холодильник. К тому же, очень даже хороший и современный. Не то чтобы Игорь со своим гудящим заморышем, работающим на одном только чуде или проклятье каком-нибудь, хоть как-то разбирался в новых разработках холодильников или бытовой техники в целом. Но смотря на очередную не потерю, он понимал, что примерно так и представлял себе современную технику. Хорошую, компактную, вместительную, блестящую и хрен пойми как работающую.       Когда настал черед Прокопенко забирать свой приз, Игорь даже порадовался. Теперь прекрасные, не совсем ровные, но старательно слепленные пельмени будут храниться по всем современным стандартам. (Мысль о том, что где-то там же будут и вареники с мерзенькой картошкой, Гром гнал самыми грязными тряпками. Тряпками подожженными, чтобы наверняка.)       Иными словами, когда Прокопенко, один из первых, кто раскрыл это дело, поблагодарил Игоря за холодильник, Игорь сам для себя решил, что смирился.       Когда Цветков, один из последних, кто раскрыл это дело, поблагодарил Игоря за холодильник, Игорь неожиданно осознал, что «смирился» это не то слово, которое у него есть в лексиконе.       Когда Игорь услышал разговоры о том, что скоро все станут получать холодильники по второму кругу, Игорь взорвался.       Метафорически, конечно, но эффекта произвело не меньше. Нет, никто не пострадал, да и вряд ли догадался, что Гром решил, что с него хватит всего этого. Пострадали разве что оконные стекла в квартире майора, которые за одну ночь покрылись всевозможными зацепками, да нервы самого майора, который всю ночь эти самые стекла обклеивал. Но и те, и те давно к подобному привычны, так что и вовсе не считаются.       В общем, эта история о том, как майор полиции Игорь Гром, лучший сотрудник если и не всего Санкт-Петербурга, то одного конкретного отделения, столкнулся с, пожалуй, одним из самых трудных дел в своей долгой карьере.       С делом под кодовым названием ХОЛОДОК.       Следующий день, словно осознавая сгущающуюся тяжелую атмосферу, нависшую над городом, начался с мрачной и не менее тяжелой погодой. Для Питера, конечно, вполне привычна такая погода, но учитывая контекст, в этот раз она была особо мрачной. Майор полиции Игорь Гром увидел в ней предвестие, что дальше будет только хуже. «Будет хуже, если ничего не решать!» — поправил сам себя не спавший всю ночь Игорь и, облокотившись на спинку дивана, стал внимательно рассматривать все имеющиеся зацепки, расклеенные на оконных стеклах.       Учитывая, что он вдоволь их рассмотрел в процессе сбора, систематизации и расклейки, стоит подчеркнуть, что теперь майор стал еще более внимательно рассматривать бумажки.       Правда, одного разглядывания зацепок, даже очень внимательного, никогда не хватает. Так что, Игорь приступил своему привычному «Думай, думай, думай!..».       Вернее, к очень внимательному «Думай, думай, думай!..».       Думалось, к слову, после бессонной ночи крайне тяжко. Но майор полиции Игорь Гром не был бы майором полиции Игорем Громом, если бы не был упорным. Очень упорным (это важно). Так что, совсем не удивительно, что в скором времени до чего-то Игорь все-таки додумался.       Правда, сразу же отбросил эту додумалку куда подальше.       Мысль о том, что здесь, возможно, все завязано на криминале, была вполне логична, если бы не два «но».       Во-первых, это был Дима.       Тот самый Дима, который соблюдал даже самые незначительные и порой уж совсем нелепые правила.       Тот самый Дима, который соблюдал закон всегда, в том числе и в самые ненужные моменты, и действительно, вот сейчас без шуток, расстраивался, когда кто-то этот самый закон нарушал. Радовался и светился, когда появлялось новое дело, словно ребенок. А когда преступник наконец был пойман, смотрел во время допроса тем самым взглядом, вопрошавшим: «Почему ты встал на сторону зла? Ты ведь неплохой человек». И делал это так, что даже у невиновного или, наоборот, у самого пропавшего говнюка просыпалась совесть и начинала грызть за все прегрешения в жизни.       Игорь готов был хоть на Уголовном Кодексе Российской Федерации поклясться, что, если однажды они будут участвовать в погоне на машинах, Дима точно будет соблюдать все правила дорожного движения, останавливаться на красный и включать поворотники. И плевать, будут они преследовать преступника или скрываться от хвоста.       Игорь пообещал сам себе и своим нервам, что в таких случаях точно сядет за руль сам. Хоть костьми ляжет и душу радиоактивной картохе отдаст, но сядет за руль.       Во-вторых, если действительно существует преступный синдикат, действительно основанный на незаконном обороте не чего-то-там-незаконного, а холодильников, Игорь официально собирается уйти в отпуск. Всего на один день, конечно, но даже для него это слишком много. Гром за всю свою работу в полиции много чего повидал, но именно это станет для него последней каплей в его метафорической чаше самообладания.       Следующая за этим размышлением мысль, что Дима сам мог создать преступный синдикат, основанный на незаконном обороте холодильников, отправилась в топку также следом. Дубин, конечно, был крайне разочарован в преступниках, которые после всего даже объяснить нормально не смогли, а за каким, собственного, лядом, они своровали двенадцать холодильников. Но вряд ли его разочарование было настолько велико, чтобы идти на столь большую дурость.       Дурость не потому что противозаконно, а дурость потому что «Ну серьезно? Холодильники? Не взятки, там, не незаконные вещества или, на худой конец, кража сухариков из Пятерочки, а гребанные холодильники?».       Вариант того, что Дима Дубин, будучи едва ли не самым честным малым в этом и соседнем мире, эти холодильники покупал, тоже был таким себе. Едва ли не глупее, чем предыдущие.       Теоретически, конечно, если напарнику было что-то нужно, он бы это купил. Если это законное, конечно. Хотя незаконное Диме явно не нужно было. (Игорь вообще был уверен, что Дубин был представителем тех людей, которые даже фильмы в интернете покупают, чтобы их легально смотреть.) Но их зарплата и покупка холодильников, даже хотя бы одного, явно никогда не смогут пересечься и заиметь бурный роман.       Неа, не в этой вселенной.       Нет, на приличный холодильник вполне себе хватит. Если подкопить немного, да не бросаться на самый первый вариант, а побродить вдоль стеллажей в среднестатистическом магазине бытовой техники. Да вот только все холодильники были явно не просто приличными. Гром, как уже упоминалось, в современных веяниях техники мало что смыслил, но дураком все же не был. А догадаться, что холодильники явно не из дешевых, много ума не надо.       Был, конечно, вариант, что Дима мог занять у кого-нибудь деньги. Но это тоже не самый рабочий вариант. При займе денег - хоть у банка, хоть у знакомых – всегда отдавать обратно нужно, часто и с процентами набежавшими. Да и какой банк вообще одобрил бы подобный займ? И сумма занятых денег явно не маленькая, чтобы у знакомых просить. Разве что у одного конкретного. Тот и самими деньгами располагал, и всегда готов помочь был. Да и просить обратно возвращать деньги или взамен что-нибудь дать или сделать не стал бы. Вот только, несмотря на то, что в их странной разношерстной компашке был сам Сергей Разумовский, знаменитый создатель VMESTE, гений, миллиардер, филантроп и самый молодой бизнесмен России, который в любой момент готов помочь со всем, чем нужно, совершенно безвозмездно, никто из них этой привилегией не пользовался.       Да, Серый, как частенько его называл Игорь, всегда был рад помочь.       Нет, никому не было неловко о чем-то просить.       Просто как-то сложилось, что если кто и просил Разумовского о чем-то, то только в двух случаях: либо все совсем серьезно; либо если самостоятельно решить проблему действительно невозможно. Сергей не обижался на это и сам особо не навязывался с помощью. Но все понимали, что в глубине души Разумовский действительно готов хоть насильно эту самую помощь впихнуть, лишь бы хоть что-то сделать. Но вот покупка дорогих холодильников явно была не в списке вещей, которые заставили бы Диму попросить у бизнесмена денег. Хотя, Игорь был уверен, Серый бы вручил, не задумываясь, даже не спрашивая, зачем эти холодильники Дубину понадобились. «Может, Дубин просто слишком везучий?» — подумал Игорь, поглядывая на то, как за окном начался дождь.       Хотя, какое вообще должно быть везение, чтобы каждый раз после… посыла идти работать, Дима находил холодильники? Неужто в Санкт-Петербурге так часто воруют… вернее, с таким-то раскладом, нагло похищают холодильники? Причем так часто, что самим законным владельцам уже все равно? Холодильник-то есть, а заявления-то нет. Хотя, учитывая количество попавших в их отделение холодильников, тут уж у любого рука отсохнет столько заявлений писать. И это только одно их отделение. А сколько этих холодильников, в таком случае, прошло через все отделения города?       Нет, Санкт-Петербург, конечно, особенный город. Но не настолько же, чтобы все преступники резко поехали оставшейся кукушечкой и переклассифицировались на кражу холодильников.       Гром бы, на самом деле, даже не удивился. Даже порадовался, наверное. С таким-то раскладом страдают одни только холодильники. А владельцы, если достаточно умные, даже заработать на хищении их холодильников могут. Немного, конечно, но все же.       А что? Прекрасное пополнение для туризма. «Добро пожаловать в Санкт-Петербург, культурную столицу России. Наш город славится музеями, дворцами, разводными мостами и регулярными кражами холодильников. В программе нашей экскурсии мы обязательно посетим место, где было совершенно первое задокументированное похищение холодильника»       Вот только степень бреда всей этой версии не сравнится со степенью бреда предположения того, что именно Дубину везет эти холодильники всегда находить. Новичкам и стажерам, конечно, везет, вот только Дима давным-давно новичком и стажером не был.       Да и у любого абсурда должен быть свои границы.       Хоть какие-то.       Версия того, что это на самом деле один и тот же холодильник, была бы то же едва ли менее абсурдной. Да вот только майор полиции Игорь Гром уже только нервы Прокопенко знают сколько работает в их отделение. И всех этих людей он знает как облупленных.       Так что, да, Игорь готов клясться чем угодно, даже святой шавермой или своей собственной неприкосновенной кружкой, что их отделение более чем в состоянии сговориться против него одного. А в таком случае театр абсурда, где один холодильник играет сразу сто ролей, провернуть труда не составит. Даже если холодильник не один, а скажем, два или три, сброситься всем отделением на их покупке сугубо с одной конкретной мотивацией «позлить Грома и поугарать над Громом» все были бы более чем рады. С таким раскладом и холодильник в квартире четы Прокопенко, хороший, компактный, вместительный, блестящий и хрен пойми как работающий, тоже вполне вписывается в версию.       Поверить в достоверность этой версии останавливала только вера, а точнее, отчаянная мольба к милости самого Прокопенко. Не чужие ведь друг другу люди. Да, начальство закрывает глаза на уже ставшие доброй традицией ставки в отделение, завязанные, в основном, на увольнении Грома. Да, начальство могло бы закрыть глаза и на столь откровенное издевательство. Но чтобы само начальство участвовало в столь откровенном издевательстве…       Нет, Игорь отчаянно продолжал верить, что при любом раскладе этого быть не могло.       Во всяком случае, Гром отчаянно на это надеялся.       Крайне отчаянно.       Версии того, что на сам деле все это сон, результат его уставшей и больной фантазии, глюк или то, что он вообще в коме тоже были рабочими.       Относительно рабочими, учитывая все предыдущие варианты и саму сложившуюся ситуацию в целом.       Вот только даже если это и так, то сам расклад дел это никак не меняло. Даже если все это и сон, и глюк, и кома, и смерть, и персональный ад. Вариантов-то у самого Игоря было не шибко много. Все сводилось к двум противоположным действиям: забить на все смастеренным из говна и палок хуем и жить(?) дальше или же смять в руках свою неизменную кепку, раскрыть это дело и метнуть этот самый смастеренный из говна и палок хуй во всех виновных.       Ясное дело, Майор полиции Игорь Гром всегда выбирал второй вариант. Так что, даже попав в кому, встретив смерть, находясь в аду, раю, чистилище, лимбе или просто в глубокой заднице, Игорь Гром не был намерен выбирать иначе.       Намерен хоть и был вполне себе серьезно, да вот только ситуации это никак не помогало. Перебрав всевозможные и невозможные версии, Игорь с прискорбием сделал вывод, что расследование дела под кодовым названием «ХОЛОДОК» зашло в тупик. И не подкоп, и не веревка, и не обход этот тупик преодолеть никак не помогут.       Хотелось кофе. Но кофе, как и чая, к слову, в квартире Игоря не водилось. Даже с учетом всех стараний его друзей. Мистическим образом и чай, и кофе, и даже какао-порошок куда-то девались. Девались еще до того, как Игорь успевал их заварить. Оставались только макарошки, да полусгнившее яблоко в холодильнике.       Последнее Гром просто не выкидывал.       Во-первых, потому что уже привык к нему. Сроднился, так сказать. Без него уже будет не то. Как-то одиноко, грустно и печально будет.       Во-вторых, а вдруг это полусгнившее яблоко - единственная причина, почему его гудящий заморыш вообще работает? А новый холодильник Игорю явно не светит. Хотя бы до тех пор, пока он не разгадает секрет этих самых холодильников.       Хотя, кто знает, возможно, правда окажется настолько ужасной, что никто больше никогда не сможет оставаться с этими холодильниками наедине.       Откуда же постоянно брались макарошки, Гром тоже не знал. И припомнить, что он покупал их хоть когда-нибудь, тоже не мог. Возможно, когда-нибудь и эту тайну он сможет раскрыть.       Хотя, может, некоторые тайны все же должны оставаться тайнами.       Вечер воскресенья постепенно проникал в город. За день погода не улучшилась. Тяжелые тучи лишь сильнее нависли над Санкт-Петербургом, будто стремясь погрузить его во тьму. Тяжесть совершающихся преступлений тьмой распространилось по улицам города, опутывая его своими щупальцами. Расследование по сложному и запутанному делу продолжалось.       По делу под кодовым названием ХОЛОДОК.       Утром, 6 сентября 20XX года, ровно в 7 часов утра, майор полиции Игорь Гром пришел на место своей работы. Тот мерзкий понедельник должен был запомниться своей мерзкой слякотной погодой, сломавшейся кофе-машиной, которая еще до первой поломки подавала только самый мерзкий кофе, и самой обычной волокитой, прямо и косвенно, связанной с работой в полиции.       Майор полиции Игорь Гром был намерен запомнить этот день ознаменованием закрытия одного из самых сложных расследований дела.       Дела под кодовым названием ХОЛОДОК.       План, пусть и придуманный за одну бессонную ночь, был прост и гениален.       Игорь Гром, пусть не спал уже вторую ночь, был бодр и готов к действию. Моросящий мерзкий дождь, стянувшие небо тучи и всеобщая мрачность царящей атмосферы, нависшей над городом, майора не пугали. Теперь он видел в них символ своей скорой победы.       Прогремевший в пять часов утра гром, что отвлек его от оценки плана, положил начало всему. В нем Игорь узрел ознаменование собственного триумфа.       Сонный и усталый мозг отказался делать «Думай, думай, думай!..» и критически осмыслить то, что, скорее всего это опять шумит его беспокойный сосед за стеной.       Нет, это был ГРОМ.       Это был рокот победы.       Вот только каким бы гениальным и продуманным план ни был, так или иначе, его нужно начать воплощать в жизнь. Если начать воплощать в жизнь, то, как бы сам план плохо продуман ни был, вполне возможно, что результат какой-никакой, да будет. План у Игоря был более чем продуман, расписан и в нем были отмечены отдельные пункты цветными блестящими выделителями, которые Юля однажды ему подарила шутки ради.       Вот только проблема была одна, довольно яркая, чтобы игнорировать и не замечать ее. И связана она была напрямую с началом реализации, так что обойти ее никак нельзя.       План был просто: 1 – послать Дубина… работать; 2 – подождать некоторое время, делая вид, что дико занят отчетами или чем-то в этом роде; 3 – уловить момент, когда Дима вознамериться отойти/позвонить/уйти/сделать хоть что-то подозрительное; 4 – тупо проследить; 5 – РАСКРЫТЬ ДЕЛО и… 5.1 - …и, возможно, раздать лещей всем виновным.       Пункт 5.1 Игорь особенно нравился.       Вот только как послать Диму, если тот не хочет посылаться?       И дело тут вовсе не в самом посыле. Послать за шавермой, работать, искать холодильники или просто в далекое и прекрасное, иль иначе нахуй, несложно. Проблема в контексте. Каким бы Игорь ни был, по мнению окружающих и самого себя, мудаком, он никого просто так никуда не посылал.       По крайне мере, незаслуженно.       Да, чрезмерное беспокойство и забота о нем тоже заслуживает посыла. А как иначе? Но Игорь честно в последнее время старался в такие случаи меньше к этому прибегать.       Вот только за весь день Дима не сделал ничего того, что обычно служило отправной точкой для поиска очередного холодильника. То ли догадался каким-то невообразимым образом, то ли совпадение случайное, то ли сама Вселенная лишний раз с бухты-барахты поугарать над ним решила. Факт оставался фактом: Игорь весь день просидел на иголках, выжидая подходящий момент, а тот все не наступал и не наступал. И даже раздражение, подпитывающееся усталостью и крайне острым желанием спать, никоим образом делу не помогало.       Нет, конечно, Игорь мог и просто так послать. Чего уж тут, для благого дела и принципами некоторыми поступить можно. Да вот только это уже явно будет слишком подозрительно. И если Дима, несмотря на все факты, еще не распознал коварный и гениальный план, то после такого вполне себе может.       Он же все же Дмитрий Дубин, а не настоящая дубина, ну честно слово.       К концу дня Гром уже успел отчаяться. Это было даже смешно. В какой-то извращенной вариации юмора, конечно, но смешно.       Ну ладно, теперь то будет не 6 сентября 20ХХ года, а 7 сентября 20ХХ. Именно тот день запомниться не только мерзкой слякотной погодой, все еще сломанным кофейным аппаратам, который еще до первой поломки только самый мерзкий кофе, и самой обычной волокитой, прямо и косвенно, связанной с работой в полиции. Но и благодаря намеренности (упертости) майора полиции Игоря Грома этот день запомнится еще и ознаменованием закрытия одного из самых сложных расследований дела.       Дела под кодовым названием ХОЛОДОК.       Но к концу дня Дима все же смог его порадовать. Уже когда рабочий день почти закончился и все в отделение потихоньку стали закругляться с работой. Игорь уже не надеялся на чудо, а потому полностью погрузился в почти законченный отчет. Как вдруг случилось сразу несколько вещей:       Цветков вернулся в участок, наконец купив в ближайшей кофейне свежезаваренный, еще неостывший кофе;       По какой-то причине Игорь решил снова попытать удачу и, не отрываясь от чтения отчета, направился к все еще сломанному кофейному аппарату;       Прокопенко, по какой-то другой, никому неизвестной причине, решил громко хлопнуть дверью.       Не то чтобы последний пункт был пугающим или таким уж неожиданным, чтобы бравый майор полиции Игорь Гром вздрогнул. Но все сотрудники их отделения из тысячи узнают хлопок той самой двери.       Двери в кабинет Прокопенко Федора Ивановича.       Так что, да, от последнего вздрогнул не майор полиции Игорь Гром.       От этого вздрогнул все бравое отделение полиции Санкт-Петербурга.       Возможно, далеко не одно…       В итоге все это привело к грустному Цветкову, потери столь желанного кофе, суетящегося вокруг Димы, хихикающему отделению и крайне злому майору полиции Игорю Грому. «Сегодня явно не мой день», — вздохнул Игорь, оттягивая футболку так, чтобы кофейное пятно не соприкасалось к коже.       Пусть любимую футболку уже не спасти, можно попробовать спасти хотя бы любимую кожу. Грустному Цветкову никакого дела не было ни до футболки, ни до кожи, какими любимыми они у Грома ни были. Он стоял на коленях и растерянно смотрел на уже остывающую лужу кофе. Лужа кофе, ясное дело, в ответ не смотрела, только больше растекалась и остывала. Но искр и бури безумия там вполне хватало и без этого. На хихикающее и уже откровенно ржущее отделение Игорю тоже дела особого не было. А вот на мельтешащего вокруг Дубина не обращать внимания было просто невозможно.       Даже если очень хотелось.       Дима все крутился вокруг, то порываясь бежать за тряпкой, то за бумажными полотенцами, то за бутылкой холодной воды. Но вместо этого просто суетился вокруг Игоря и безостановочно спрашивал, в порядке ли он.       Конечно, это была забота. Это было проявление дружбы.       Это не могло не нравится.       Но Гром был уставшим, не выспавшимся, крайне злым, не пившим кофе, но имеющим этот самый кофе у себя на футболке. Да еще и план его даже начать воплощать в жизнь не вышло. «Вот лучше б вместо того, чтобы тут суетиться, холодильники начал наконец искать!», — подумал Гром, когда терпение окончательно кончилось.       Учитывая как резко замер все вокруг и выжидающе уставились на него, Гром осознал, что все же не просто подумал об этом.       Все резко оживились и с улыбкой стали подтягиваться к одному из столов. Постепенно на нем выросла внушительная неровная кучка денег. Дима же устало вздохнул, всем своим видом показывая, что происходящее если его и не достало, то явно приелось. Однако все понимали, что, несмотря на это, никто, в том числе и сам Дубин, отступать не планирует. А даже если кто и захочет, так ему не дадут это сделать те, кто все еще ждет свои заслуженные не потери.       Да, если чем и было славно их отделение, так это чрезмерным упорством там, где это не нужно.       И майор полиции Игорь Гром не был исключением. Скорее, он был самим воплощением упорства там, где его не надо.       Так что, быстро найдя в своих карманах пятитысячную купюру, Игорь промаршировал к столу и с громким хлопком положил ее на поверхность стола около кучки. Убедившись, что все точно заметили и оценили его жест, Гром также бодро прошел к своему столу и сел на стул, возвращаясь к отчету. Игнорировать насмешливые взгляды и смешки, делая вид, что полностью поглощен отчетом, ему не привыкать. То, что отчет был верх ногами, тоже как-то не особо волновало. Конечно, это сбивало пару очков крутости этой молчаливой сцены. Но попытайся он перевернуть отчет, как остатки крутости окончательно потеряют свой вес, а на их место придет дичайший стыд.       И вообще! Кто-то сомневается, что майор полиции Игорь Гром, лучший сотрудник если и не всего Санкт-Петербурга, то одного конкретного отделения, достаточно крут, чтобы уметь и отчет вверх ногами читать?       Оставшийся рабочий день прошел без проблем, что не могло не радовать. Остывшее пятно кофе пусть и выглядело крайне приметно, но теперь больше не обжигало и не липло, что тоже не могло ни радовать. Так что, Гром наконец был доволен жизнью. Тем более что первый этап плана наконец был осуществлен. А дальше все было куда проще.       Следить за другом и напарником, конечно, не самое достойное дело. Но когда вариантов уже никаких не остается, порой приходится поступать против своих же принципов.       Да и вообще. Может он просто беспокоится о своем друге! Появляющиеся и появляющиеся новые холодильники не могут не вызывать беспокойство!       Вдруг Диме приходится делать что-то за них, что самому Диме делать крайне неприятно? Плевать даже на законность ответных услуг. Тут уже вопрос о самочувствии и здоровье самого Дубина! А вдруг напарника и вовсе принуждают к нахождению этих самых холодильников? А вдруг Дима уже подсел на это? Сначала решил попробовать за компанию, а после не смог уже остановиться. И с каждым разом ему все больше и больше хочется искать и находить эти холодильники!       Игорь просто обязан убедиться, что его напарнику и другу ничего не угрожает!       Да и чего врать, ему действительно слишком любопытно. И Гром понимал, что зайдя так далеко и ничего не узнав, он уже никогда не сможет жить спокойно.       И спокойно смотреть на холодильники тоже не сможет.       Последнее особенно было неприятно. Пусть в его холодильнике и было только догнивающее яблоко, Игорь все равно довольно часто в него заглядывал. Даже не для того, чтобы найти там что-нибудь поесть, а просто посмотреть на яблоко. Каким-то образом один взгляд на него приносит какое-то странное умиротворение.       Хоть что-то в его жизни остается неизменным, стабильным и привычным.       Пока Игорь в очередной раз пытался заглушить сонные крики совести, которая хотела спать не меньше его, рабочий день окончательно кончился. А Дима уже собрал свои немногочисленные вещи в рюкзак и направился на выход. Гром, не менее быстро, но менее грациозно, направился следом спустя полминуты. По пути он снова столкнулся с Цветковым, но в этот раз решил даже не обращать на это внимание. Хотя горячий напиток уже пропитал во второй раз пострадавшую футболку и неприятно обжигал кожу.       Цветков же остался грустить на коленях над постепенно остывающей и растекающейся лужей ароматного черного чая с кусочками яблок и листьями мяты.       Благо, несмотря на небольшую задержку из-за появившегося опять из ниоткуда препятствия в виде Цветкова и его чашки-чего-то-горячего-сука-как-же-горячо, Игорь вполне быстро смог нагнать Диму. Вернее, заприметить его в толпе и спрятаться за подходящим мусорным баком, чтобы Дубин его не мог заметить.       Дальше дело оставалось за малым – просто следовать за Димой так, чтобы сам Дима его не заметил. К счастью, Игорь за всю свою работу не раз и не два участвовал в слежке за подозреваемыми, так что опыта у него более чем хватало. Смотрящие на него с подозрением прохожие раздражали, конечно, но Игорь честно старался их игнорировать.       Во-первых, потому что уж в чем, в чем, а в игнорировании людей он был мастером. Во-вторых, если быть до конца честным, прохожих трудно винить за их любопытство.       А как иначе? Странный тип, одетый в не самую новую и свежую одежду, с заляпанной не пойми чем футболкой, с синяками под глазами, с вороватым видом прячется то за стенами зданий, то за конструкциями остановок, то и вовсе за мусорками. И постоянно что-то бубнит себе под нос. Хорошо хоть полицию еще не вызвали.       Хотя в таком случае Игорь вполне мог заверить, что полиция уже здесь. Однако по ветру его планы это точно пустит без промедления.       А в-третьих, потому что, здравствуйте, мы живем в Питере. Петербуржцев после всего уже ничем не удивить. Так что, если кто и смотрел, то только туристы и приезжие. А этих было не так много в такое время года и в таком районе.       Благо в скором времени Дима, судя по всему, достиг своего пункта назначения, и Игорь смог выдохнуть. Штирлиц ещё никогда не был так близок к провалу, но все обошлось.       Пунктом назначения, что странно, оказался не подозрительный клуб, замызганный переулок или дверь в темны подвал. Пунктом назначения оказался вполне себе приличный жилой многоквартирный дом, выглядящий более чем обычно и не подозрительно. Однако по собственному опыту Игорь знал, что и в таких совершенно обычных и не подозрительных вещах может скрываться самое опасное и мерзкое, что есть в этом мире. Поэтому Гром не позволил себя обмануть и довольно незаметно зашел в парадную следом за Димой. Попутно его мозг отметил, что место выглядит туманно знакомым, но это точно не был дом напарника, так что Игорь списал это на усталость и на то, что большая часть дворов в Питере не то чтобы так уж схожа, но отличить не всегда удается. Дубин же так и не заметил хвоста, и майор уже пометил себе в голове устроить напарнику выволочку по этому поводу. Пусть сегодня это наоборот пошло ему на пользу, но когда-нибудь это еще аукнется Диме и не факт, что сам Гром будет рядом, чтобы предотвратить последствия.       Вычислив, в какую квартиру вошел друг, Игорь довольно быстро занял позицию у двери и стал думать.       Вернее, думать, думать, думать…       Учитывая, что в итоге это оказалась самая стандартная квартира, а не то, что Гром действительно ожидал увидеть, появились некоторые трудности.       В частности, как попасть в квартиру?       Ясное дело, попасть не так сложно. Его отделяло от Димы лишь дверь. На вид новая и крепкая, но и не такие двери ноги вышибали. Однако проблема была больше не в том, чтобы попасть в квартиру, а в том, чтобы попасть туда незаметно. А как бы Игорь прекрасно не выбивал двери, тихо и незаметно это не выходило.       Да и, по сути, выходить изначально не должно.       Все веселье ведь в том, что сей процесс крайне громкий и шумный.       Вот только если Игорь раскроет себя раньше времени, весь план полетит куда подальше и куда поглубже. А это Грому явно не нужно. Мало ли, вдруг эта квартира даже не конечная цель, а Дима сюда просто зашел перед тем, как исполнять свой коварный план по доблестному нахождению холодильников?       А может Дима уже исполняет свой коварный план по доблестному нахождению холодильников? А Гром тут, в парадной, стоит не самым умным столбом и пялится на дверь, которая выглядит и то умнее его.       Нехорошо.       Думай, думай, думай…       Думать, благо, долго не пришлось.       А вот исполнение вышло так, на троечку.       Придумать гениальный план за минуту – это то, в чем Гром мастер каких еще поискать. И плевать, как много людей сочтут сей план крайне идиозным и долбанутым.       Похлопать себя по плечу и погладить по головушке, пусть и мысленно, за придумывание столь гениального (нет, он совсем не идиозный и тем более не долбанутый) плана еще легче.       Исполнить план?       Ну…       Вот тут уже возникают некоторые проблемы. И каждый раз самые разные и самые непредсказуемые.       В этот раз все шло вполне себе нормально. Игорь без препятствий покинул парадную, быстро вычислил окна нужной квартиры и менее быстро, но не менее продуктивно долез до нужных окон. Лезть по почти гладкой внешней стороне стены дома до четвертого этажа было не слишком простым занятием. Но, благо, у Игоря уже был огромный опыт в этом.       Как и опыт тихого крика «Все в порядке, полиция!» бдительным бабкам у парадных на лавочке.       Тихий крик потому, что в старых домах звукоизоляция не пойми какая, а, в отличие от парадных бабушек, преступники не должны знать, что «все в порядке, полиция».       Даже если полиция невообразимым образом изворачивается ради них.       Хоты бы кто похлопал раз-другой! Майор полиции Игорь Гром ведь действительно старается!       Добравшись до своей цели, Игорь наконец с облегчением выдохнул. Да, наверно, выдыхать с облегчением еще рано. По крайней мере, пока над тобою облака, под тобой пусть и не километры, но метров десять точно есть. Но учитывая скольких трудов стоило залезть на высоту этих самых десяти метров, какой-нибудь недовздох облегчение все же можно осуществить. Так сказать, его демоверсию. Особенно, если не думать о том, как потом отсюда слазить.       План майора полиции Игоря Грома, конечно, гениален, но никто и не говорил, что он идеален.       Впрочем, задумываться об этом все равно некогда. Ведь скрючившись рогаликом-каракатицей так, чтобы не упасть, и в то же время, так, чтобы быть незаметным для находящихся в квартире, Гром все же приметил, что в комнате за стеклом сидит Дима и с кем-то говорит. Да, Игорю определенно сегодня улыбнулась Вселенная. Однако в положение скрючившегося рогалика-каракатицы нельзя было увидеть, с кем именно говорит Дима. А старые постройки пусть и обладали не пойми какой звукоизоляцией, разговор услышать все равно не давали.       Простая беседа?       Разговор о том, как прошел чей-то день?       Беседа с ХОЛОДИЛЬНИКАМИ?!       Если последнее, то Игорю ни в коем случае нельзя ничего пропустить. Так что, из просто скрючившегося рогалика-каракатицы Гром стал шевелящимся рогаликом-каракатицей. Вот только Вселенная, похоже, улыбалась ему не в качестве одарения удачей, а с явным умыслом. Умыслом, очевидно, самой посмеяться. Ибо в скором времени Игорь почувствовал как начал падать.       Дабы хоть как-то удержаться, Гром резко подтянул себя руками, держась за пыльный оконный отлив. Вот только сил было приложено явно больше нужного. Поэтому вместо того, чтобы удержаться и просто не упасть, Игорь упал в другую сторону, просто выбив окно.       Нет, это не Гром слишком сильный и тяжелый, это просто окно старое, не пойми в каком году установленное, хлипкое, с щелями и деревянной рамой...       Вернее, нет!       Это не окно старое, не пойми в каком году установленное, хлипкое, с щелями и деревянной рамой, это Игорь слишком сильный!       Сильный и слегка травмированный.       Ай…       Благо, несмотря на такую подлянку от Вселенной, Игорь не растерялся. Он довольно быстро вскочил на ноги, игнорируя неприятные ощущения от царапин и стекла, и готовился наброситься на любого, кто атакует его.       Ясное дело, атаковать его никто не собирался. Не было ни опасности, ни взрывов, ни преступников, ни пафосной боевой музыки, ни холодильников.       Злейшего врага в виде мерзенькой картошечки также нигде видно не было.       И спасибо ей за это.       Были лишь в крайней степени удивления Дима и Сергей, которые во все глаза смотрели на него, замерев недвижимыми истуканами, и явно не знали, как вообще на это все реагировать.       Игорь тоже не знал. Так что замер таким же недвижимым истуканом посреди кучи осколков, так и не опустив поднятые зажатые в кулаки руки. По правой щеке ощутимо стекала струйка крови. Но и она была проигнорирована.       Первым отмер Дима. Он подскочил со своего места и, быстро скрывшись куда-то за пределы комнаты, не менее быстро вернулся с миской воды и полотенцем. — Игорь!.. — Дубин явно хотел что-то сказать, но был настолько растерян из-за произошедшего, что даже сформулировать ничего не смог. Он лишь взмахнул руками, указывая одновременно и на разбитое окно, и на усеянный осколками пол, и на крайне хмурого Грома.       Игорь, несмотря на свой видок, соображал быстрее. Не зря же он постоянно «Думал, думал, думал!..». Так что, догадаться, что от него жду объяснений, труда не составило. Проблема состояла в том, что Игорь сам не знал, как объяснить хоть что-то. — Долго объяснять, — поэтому он просто пожал плечами и в коем-то веке позволил нормально обработать себе ссадины. Видимо, он действительно в шоке. «И что дальше?» — устало размышлял Игорь.       На привычное «Думай, думай, думай!..» сил уже как-то не было. То ли он просто устал и вымотанный организм без сна наконец выдохся. То ли его действительно так сильно выбило из колеи это неожиданное падение. Либо просто его гениальный план окончательно пошел не по плану и теперь вообще не ясно, что делать дальше. — Знаешь, даже если это крайне долгая история, я бы с удовольствием ее послушал, — пока Гром был в легкой прострации, а Дима — в легкой панике и в промывании царапин и ран полотенцем, смоченным водой, Сережа, не заметно ни для кого, ушел куда-то и вернулся обратно, держа в руках солидного размера аптечку. «Вот что значит прожить всю жизнь с Волковым», — отстранено подумал Игорь, оценивая профессиональным взглядом содержимое коробки. — Говорю же, долго объяснять, — нехотя повторил Игорь, понимая, насколько нелепо это звучит со стороны.       Прокручивая события последних двух дней в голове, Гром осознал вдруг, что и не со стороны это более чем нелепо звучит. Настолько нелепо, что даже затуманенному усталостью сознанию становилось как-то стыдно. — Хорошо, — кивнул Разумовский, проводя ватной палочкой с зеленкой по царапинам на лице майора, — Начнем с простого. Как ты оказался за окном? — Залез, — ответил Игорь так, будто это самое очевидное, что вообще могло быть. — Зачем залез? — когда Сергею нужно быть терпеливым и пугающим, он может быть терпеливым и пугающим. — Захотел, — пробурчал в ответ Гром, невольно слегка тушуясь и отводя взгляд от бизнесмена.       Чтобы не смотреть в довольно злое, но все еще каменно-терпеливое лицо Разумовского, Игорь невольно сосредоточил свое внимание на обстановке квартиры. Квартира показалась смутно знакомой, и вскоре сонный разум выдал осознание, что это квартира Разумовского. Та самая, старая, пыльная и заставленная хламом, которая досталась ему еще от детского дома. Сергей здесь не жил давно, но, в отличие от того же Волкова, не продал ее. И даже иногда перекантовывался здесь недельку-другую.       И сонному Грому было ясно, почему.       Несмотря на имеющуюся собственную квартиру после детского дома, Олег жил у Сережи, пока в армию не ушел. Сережа жил здесь все время, пока окончательно не перебрался в башню VMESTE. С этой квартирой связано слишком много воспоминаний. И хоть Олег, в отличие от друга, не проявлял никаких сентиментальных чувств к ней внешне, он едва ли не больше самого Разумовского любил это место. Иначе как объяснить то, что если Волков куда-то пропадал, то искать его сразу стоит в этой квартире? А по нахождению сам Олег часто обнаруживался либо спящим на старом диване, либо готовящим на тесной и маленькой кухне самые простые и обыденные блюда.       Игорь сам в этой квартире был лишь пару раз, так что, не особо помнил ни ее адрес, ни дорогу к ней. Так что, удивляться тому, что он не сразу узнал ее, было странно.       К тому же, он все еще крайне уставший, желающий спать и думающий о холодильниках.       К слову, о холодильниках… « А что тут делает Дима?» — вопрос резко всплыл в голове и тут же прогнал всю сонливость.       На памяти Игоря Дима в этой квартире был не больше него. При этом, если бы он хотел пообщаться с Сергеем, то просто пришел бы в офис. Но вот он, здесь, вместе с Серым, в старой квартире Разумовского. И судя по состоянию квартиры, которое Игорь успел оценить за долю секунды, сегодняшний день явно не из тех, когда создателю VMESTE или хотя бы его телохранителю захотелось вспомнить былое. «А значит, они здесь не просто так!» — едва не закричал Игорь, но ограничился криком только в своем сознании: — «ХОЛОДИЛЬНИКИ!!»       Гром оказался прав, в квартире действительно оказались преступники. А значит, нельзя ни в коем случае расслабляться и действовать опрометчиво. Хотя, как тут расслабишься, когда всю сонливость будто рукой сняло, а обострившиеся инстинкты требовали что-нибудь сломать? Желательно, в этот раз что-нибудь, что не разобьется на столь большое количество маленьких, но смертоносных кусочков. У него и так страной болью ощущается правая рука, особенно предплечье. На данный момент пока хватит. Благо боль Гром игнорировать всегда умел. А взбодрившееся, но все еще крайне усталое сознание могло концентрироваться нормально лишь на одной конкретной вещи.       Этой вещью было расследование дела.       Дела под кодовым названием ХОЛОДОК.       Чтобы не действовать опрометчиво, Игорь попытался привычно уйти в «Думай, думай, думай!..». Но думалось крайне плохо. А вернее, совсем никак. Так что, Гром, руководствуясь прекрасным принципом «Сгорел сарай, гори и хата», решил действовать по наитию.       Правда, по наитию у майора полиции Игоря Грома получалось действовать не очень.       Так, к примеру, он собирался резко вскочить на ноги и, не медля не секунды, броситься к ближайшей двери, выбивая ее ногой и находя за ней нужные ему холодильники.       Был еще и план "Б", в котором холодильники могут быть не за ближайшей дверью, а за любой другой. Но это так, запасной план.       Вариант того, что никаких холодильников здесь нет, да и не было никогда, Громом не рассматривался. С чего бы им тут не быть? Он что, зря продумывал весь план? Он что, просто так не спал все выходные? Еще скажите, что он просто так лез на четвертый этаж по внешней стене дома!       Ага, как же!       Однако, как уже и было сказано, майор полиции Игорь Гром крайне плохо действовал по наитию.       И вместо того, чтобы совершить все выше перечисленное, Игорь Гром… просто упал на пол и тихо завыл.       Нет, он вскочил на ноги. Вырвался из окружения противников в виде крайне взволнованного Димы с мокрым теплым розовым полотенцем и явно тихо посмеивающегося Сергея с крайне угрожающей ватной палочкой и не менее опасным пузырьком зеленки. Он даже сумел добежать до нужной двери и уже хотел выбить ее. Вот только правая рука вдруг как-то хрустнула и ноющая боль, которую Игорь благополучно игнорировал, резко переросла в настоящую агонию.       Это было настолько неожиданно, что Игорь потерял равновесие и упал на колени. Ощутимо или нет пострадали от этого эти самые колени, Гром сказать бы не смог. Его слишком занимала правая рука. А точнее то, как сильно она болела.       От боли «думать, думать, думать…» тоже не особо получалось.       На подбежавших друзей было уже как-то все равно. Даже если они и пытались помочь. Возможно, Игорь бы вообще про все забыл в этом мире, если бы боль в руке не пульсировала в такт мигающей надписи в голове «ХОЛОДИЛЬНИКИ».       Все же, в какой ситуации майор полиции Игорь Гром ни оказывался, неизменным всегда осталось одно — он никогда не забывал о расследовании.       В конце концов, он майор полиции или где?!       Так что, пока друзья продолжали беспокойно мелькать то тут, то там, Игорь сосредоточился на своей цели. Дверь была перед ним, только руку протяни (Хотя, учитывая испытываемую боль, как раз это сделать не выйдет). И пусть без лишнего пафоса и красоты, но открыть ее, так уж и быть, можно и не выбивая ее ногой.       Один раз можно и потерпеть.       Осторожно, но довольно резко поднявшись на ноги, Игорь направился к своей цели и почти ее достиг. Но у Вселенной, а вернее, у Сергея Разумовского, явно были свои планы. Так что Гром едва успел прикоснуться к дверной ручке, как его схватили за плечи и аккуратно, но настойчиво усадили обратно на диван, с которого все это действие по наитию и началось.       Майор полиции Игорь Гром был так близок к своей цели! Он даже кончиками пальцев успел ее потрогать! А его вернули на точку старта!       От такой несправедливости Игорь действительно разозлился, но сформулировать свое недовольство не слишком выходило из-за боли в руке и общего состояния. Так что, он просто зло посмотрел на Сергея. Он надеялся, что посмотрел почти не моргая, так как это вдвойне страшнее. — И не надо смотреть на меня своей «рожей-из-ада», — Сережа, увы, не испугался, — Сиди спокойно и не дергайся. Сейчас врач приедет. — Какой врач? — удивился Игорь, невольно прекращая свои попытки напугать.       Пока он тут пытается преступление тяжкое раскрыть, они его в больницу хотят, что ли упрятать? Да, пусть он и создает впечатление не самого здорового человека со всеми этими синяками под глазами, бледностью и дерганностью. Но это все от недосыпа. Да и в первый раз, что ли? Сейчас он найдет эти не потерянные холодильники, закроет дело под кодовым название «ХОЛОДОК» и отоспится. — У тебя повреждена рука, — как маленькому начал объяснять Сергей, — И, учитывая, как сильно она посинела и опухла, это может быть перелом.       Гром хотел было возмутиться. У него тут ХОЛОДОК горит синем пламенем, а ему тут про переломы втирают. Он уже собирался вскочить с дивана и снова броситься к своей цели. Но Разумовский, будто предчувствуя его план, усилил хватку на левом плече, заставляя остаться на месте. Игорь обреченно вздохнул, наблюдая за тем, как Дима взволнованно ходил по комнате туда-сюда, вызывая врача.       Да уж, выбора у него и правда теперь нет.       В итоге майор полиции Игорь Гром попал в больницу.       На один день, правда, но и для майора полиции Игоря Грома это уже слишком много.       Не из-за руки, а из-за сотрясения, которое он умудрился не заметить. Рука же была действительно повреждена, но, к счастью, это была всего лишь трещина. Гипс все равно наложили, но утешили, что ходить с ним недолго придется. Да и, несмотря на все грозные и упорные старания Разумовского, Игорь сумел заставить отвезти его в самую обычную травму, а не в офигеть-какую-хорошую-и-еще-сильнее-офигеть-какую-дорогую больницу.       Последнее Грома особенно радовало.       Да и наличие гипса не слишком не расстраивало. Даже плюс был — теперь загипсованной рукой будет эффективнее арестовывать особо буйных преступников и нарушителей правопорядке. Гипсом-то явно помощнее, чем обычным кулаком, вдалбливать правовые истины в головы не самых смышленых преступников Санкт-Петербурга.       Был во всем этом один минус. Только один, но крайне неприятный. Настолько неприятный, что портил всю радость от победы над самим Сергеем Разумовским в споре "Какая больница удостоится чести принять в свои палаты (ТОЛЬКО НА ОДИН ДЕНЬ!) самого майора полиции Игоря Грома?".       А именно — он так и не нашел холодильники.       Нет, конечно, дело очень даже сдвинулось с мертвой точки. Появились наконец подозреваемые и их было вполне логично подозревать. Вот только мотив.... Мотив не был рабочим.       Вернее, он был вообще никаким.       Он просто трупиком лежал, разлагаясь и изредка хрипя на своем трупном.       Хорошо, Игорь, с помощью своих способностей великого детектива, конечно, пришел к вполне логичному выводу, что Дубина и Серый заодно. А все отделение просто дружно решило над ним поугарать и, в таком случае, вряд ли как-то напрямую к этому всему имеет отношение. И если к последнему вопросов никаких не было, то к Дубине и, тем более, к Серому был целый товарный поезд и маленькая тележка.       Но поскольку Игорь, уставший, сонный, травмированный, задолбавшийся и вообще в кое-то веке лежащий в больнице, явно не в том состоянии, чтобы перечислять все эти вопросы, перейдем сразу к основным.       ЗАЧЕМ?       ПОЧЕМУ?       НА КОЙ ЛЯД?       КАК?       И НАХРЕНА?       Столько вопросов и ни одного ответа. Даже самого маленького.       Конечно, можно было бы предположить, что это было все лишь для двух основных целей: достать майора полиции Игоря Грома и конкретно так посмеяться над майором полиции Игорем Громом. Вопросов бы с этим не возникало, если бы в роли исполнителей были не Дмитрий Дубин и Сергей Разумовский.       Ладно, у последнего много чего бывает. Об его эксцентричности можно легенды и поэмы слагать. Вытвори он что-то подобное, Гром бы, честно, даже не удивился. Лишь внимательно взглянул бы в глаза, сверкающие на солнце острой позолотой, и попытался бы воззвать к совести (попытался, потому что, если глаза залиты желтым, то дело изначально гиблое. Ибо совести в таком случает там уже нет. Она там тоже давно трупиком валяется, гниет среди перьев и даже не хрипит).       Но вот Дубин — разговор совершенно отдельный. Этот честный и наивный ребенок настолько правильный, что даже слишком дорогой (слишком дорогой по его личному мнению) подарок принимает с трудом. Игорь прекрасно помнил, с каким титаническим трудом (ладно, не с таким уж и титаническим, на самом деле) он заставил напарника принять новый скетчбук. А тут целые холодильники! Хорошие, компактные, вместительные, блестящие и хрен пойми как работающие!       Представлять, как Сережа уговаривает Диму взять эти самые холодильники, оказалось крайне весело.       Но Майору полиции Игорю Грому сейчас не до веселья! Ему дело расследовать нужно!       Дело под кодовым названием ХОЛОДОК.       И пора хоть как-то абстрагироваться от того, что он, Игорь Гром, на секундочку, тот самый майор полиции Игорь Гром, сейчас лежит в палате больницы и будет лежать тут еще некоторое время. («Только до завтрашнего утра! Слышишь, Разумовский? Я завтра иду на работу, и это не обсуждается!» — кричал Гром, пока Сергей, как самый авторитетный из них троих, общался с врачом; Дима пытался успокоить самого Игоря; а медсестра, с крайне несчастным и задолбанным видом, накладывала гипс на руку разбушевавшегося майора, попутно проклиная и его, и всех присутствующих, и больницу, и тот печальный день, когда она, будучи еще восьмиклассницей, заявила матери, что хочет быть врачом.) Утешало хоть то, что в такое время в больницах не так много этих самых больных. И, несмотря на то, что палата была рассчитана на шестерых, в ней был лишь сам Игорь и еще какой-то мужик, которого Гром еще не видел и надеялся, что ему не придется его видеть до самого конца пребывания здесь.       От размышлений о деле под кодовым названием «ХОЛОДОК» и все еще не виденном соседе по палате Игоря отвлекли вошедшие в помещение друзья. Дима все еще выглядел слегка печальным и взволнованным, но уже более спокойным, чем был до этого. Сергей же, похоже, совсем не волновался о чем-либо. Он с довольным видом уселся на кровать Грома и, с не менее довольным видом показал черный маркер в своей руке. — Если ты нарисуешь мне что-то неприличное, я тебе врежу, — грозно предупредил Игорь, прекрасно понимая, что врезать не сможет. Даже не потому, что за бизнесменом всегда призрачным силуэтом маячил Волков. В том числе и когда вообще был в другом конце мира. А потому что, во-первых, у него рука не поднимется (как буквально, так и фигурально). А во-вторых, даже если сможет врезать, потом врежет себе самостоятельно. — Я в любом случае могу попросить Олега нарисовать тебе что-нибудь, — с еще более довольной улыбкой произнес Сергей, прекрасно понимая, какая на это последует реакция. — Вот только членов на гипсе мне не хватало! — не заставил себя ждать Игорь, — Нет уж, спасибо. Я подобного на стенах всяких заброшек нагляделся, пока за особо резвыми и неумными носился.       Когда у тебя в друзьях есть два человека, которые вполне себе хорошо рисуют — один очень даже красиво, а другой — как истинный творец искусства — логично, что тебе бы хотелось, если такая ситуация вообще случится, чтобы они нарисовали тебе что-нибудь красивенькое. У Игоря было два таких друга. Но также был и Волков, который, несмотря на весь свой хмурый и серьезный вид, очевидно, нарисовал бы какую-то хрень (крайне членообразную хрень) лишь бы только его позлить.       Что нарисовала бы Юля, думать особенно не хотелось. Они были друзьями едва ли не вечность, но что происходило порой в голове подруги, даже майор полиции Игорь Гром не хотел знать.       Ибо страшно. — Не волнуйся, Игорь, я рисую далеко не так, как всякие мелкие хулиганы с баллончиками, — успокоил Сергей.       Но успокоение не пришло.       Пришли паника и страх.       Каким-то шестым, седьмым или восьмым, неважно, чувством Гром ощутил что-то неладное и довольно быстро отодвинулся от Разумовского, опасливо прижимая к себе загипсованную руку. "Серый, конечно, не Олег, но с него станется нарисовать крайне анатомичный и словно сошедший с картин Леонардо Да Винчи член. Ибо Сережа у нас интеллигент, а не какой-то там пацан со двора, который будет ржать над шутками про три сотни. Он будет ржать, конечно, но делать это крайне интеллигентно".       Мысль была вполне себе здравой, и Игорь решил не рисковать. Разумовский, поняв, что момент упущен и теперь ему никто не позволит сотворить задуманное, крайне разочарованно вздохнул и показательно закрыл маркер. — Да перестань ты уже смотреть так, будто сейчас из внутреннего кармана вытащишь наручники и отведешь меня в участок, — попросил бизнесмен, пряча этот самый маркер в карман толстовки. — Если бы не твои заскоки, не смотрел бы, — пробурчал Игорь, все еще сохраняя относительно безопасную дистанцию. — К слову о заскоках, — присоединился к разговору Дима, который все это время сидел на соседней, никем не занятой кровати, и лишь наблюдал за происходящим. По горящим-спасибо-что-не-золотистым-цветом, Гром понял, что напарник тоже не прочь всякое понарисовать. Поэтому отодвинулся на противоположный край своей постели, дабы хоть как-то отстраниться от него. А то, мало ли, может не только с холодильниками у этих двоих заговор против него одного имеется. — Может, все-таки, объяснишь все это? — Конечно, — пожал плечами Игорь, — Только сразу после того, как объясните мне зачем, почему, на кой ляд, как и нахрена?       Судя по слегка удивленным взглядам друзей, они либо не поняли о чем он, либо решили делать вид, что не поняли. Либо Гром, уставший, сонный, травмированный и, на минутку, лежащий в больнице, в данный момент выглядит как не самый адекватный человек и все его вопросы, действия и фразы воспринимаются через призму "А здоров ли ты, малыш, или позвать доброго доктора Айболита, авось поможет?". — Холодильники, — вздохнув, пояснил Игорь.       За секунду на лицах друзей промелькнул весь каскад эмоций, начиная от непонимания, удивления, осознания, шока, неверия и заканчивая еще большим шоком, неверием и финишируя то ли раздражением, то ли оценкой адекватности самого Игоря. — Только не говори, что это вот все, — Сергей красноречиво показал рукой на всего Грома, — Было только из-за холодильников.       Игорь предпочел не отвечать на вопрос и лишь продолжил грозно смотреть на друзей, в надежде, что грозный взгляд все таки сможет подействовать на них, как действует обычно на всех преступников, и они наконец выложат ему все свои карты.       Подействовал, конечно, не грозный взгляд, а банальная усталость от всей ситуации, но опустим этот факт. — Игорь.... — тихо произнес Дима, будто только что на него свалилась гигантская тяжесть всего мира, а он уже задолбался ее тащить на своему горбу, — Ты хочешь сказать, что залез на четвертый этаж, по внешней стороне стены, выбил окно, поранился осколками, повредил руку, заполучил сотрясение и поднял всех на уши только из-за холодильников?       Окончательно осознав, насколько же это все звучит абсурдно со стороны, Игорь даже как-то стушевался немного. Ответить на этот вопрос было нечего. — Игорь, блядь!       Нет, они с Сергеем дружно вздрогнули не потому, что Дубин резко перешел на крик. А потому что этот правильный, добрый ребенок, который всегда следует даже самым незначительным правилам и законам, даже когда этого совсем делать не нужно, вдруг взял и сказал матерное слово. Весь мир Игоря пошел трещинами и разрушился с громким "ХРЕНАК".       Судя по лицу Сергея, не одно его. — Вот вместо того, чтобы творить всякое непонятное не пойми что, ты не мог подумать, что можно просто спросить? — продолжил Дима, уже менее грозно, но все еще крайне раздраженно.       Мир Игоря с громким "ХРЕНАК" разрушился повторно. — Я мог спросить? — с небольшими паузами между словами повторил Гром, будто бы не имея способность осознать сказанное. — Да, представь себе, мог! — ответил напарник, все еще зло смотря на него. — И ты бы сказал? — все еще не до конца веря в происходящее, глупо уточнил майор полиции. — Да, а как иначе? Это и тайной-то никогда не было. — Наши на этой "не тайне", знаешь ли, целое соревнование устроили, — шок постепенно отступал, а на место его приходило раздражение. Не понятно на кого или на что, но приходило крайне быстро и уходить пока не собиралось. — На самом деле, все едва ли не сразу догадались, — пожал плечами Дима, — Я думал, ты тоже уже обо всем знаешь, а все это — лишь веселья ради. Прокопенко потому и глаза на все закрывал. Говорил, что с нашей работой хоть иногда должно быть что-то, что может разгрузить хоть немного. А когда это вреда никому не несет, то вообще замечательно. "Ну да, от хороших, компактных, вместительных, блестящих и хрен знает как работающих холодильников явно вреда никому не будет. Польза одна", — мысленно согласился Игорь, пребывая в легкой прострации.       События минувших двух дней теперь казались такими бессмысленными и не значительными, что Грому больше ничего не хотелось. Ни рваться в бой, не отстаивать свое право выписаться из больницы и завтра пойти на работу, ни, тем более, доблестно искать холодильники. Хотелось лишь завалиться в постель и наконец поспать. Весь ажиотаж с предвкушением закрытия дела под кодовым названием "ХОЛОДОК" сошел на нет и усталость вместе с отсутствием сна стали ощущаться слишком отчетливо, чтобы продолжать их игнорировать. Да и рука с головой ныли теперь особенно мерзко. Дождаться бы когда лекарства нормально подействуют, да завалиться спать. А завтра пойти на работу, больше никогда не вспоминая ни о холодильниках, ни о своих глупых поступках. — Не волнуйся, — попытался утешить Дима, будто почувствовал, как обстановка постепенно начинает нагнетать, — Я никому на работе не расскажу обо всем. "Будто бы мне одних вас не хватит по самое горло", — обреченно подумал Игорь, надеясь, что хотя бы Волков и Юля ничего не узнают. Последняя никогда не позволит ему забыть свои косяки, а Волков... Это Волков. Тот и слово об этом не скажет. Но при любой встречи будет смотреть тем самым взглядом, который словно говорит "Я знаю о тебе все. Особенно о твоих косяках. И никогда не забуду". — "Будь ты, Волков, не ладен". — Тебе-то холодильник новый не нужен? — поинтересовался Сергей, который все это время молчал, и Игорь даже успел забыть то, что он здесь. — Нет, спасибо уж, — хмуро ответил Гром, оборачиваясь, - Я теперь никогда спокойно на эти холодильники смотреть не смогу. У меня свой есть, пусть и старый, зато вполне себе работающий. — Не пойми как работающий, — поправил его Разумовский. — Тебе-то это зачем все было? Настолько денег некуда девать, что ни развитие VMESTE, ни благотворительность и волонтерство, ни даже самолетики из купюр уже не помогают? — Скажем так, я был не только организатором покупки и доставки этих самых холодильников, но главным по разработке идеи, — сообщил Сергей, хитро улыбаясь и подмигивая. — И как я не догадался сразу, что это все — твоя идея, —обреченно произнес Игорь. — Сам не знаю, — пожал плечами Разумовский, — Похоже, тебе пора задумываться над собственным профессиональным соответствием. — Тебе ли говорить!       Все на это лишь рассмеялись. — Ладно, — примирительно произнес Дима, — Думаю, тебе все же стоит отдохнуть. А нам не стоит тебе мешать. — Да, Игорь, мы все помним, что ты здесь всего лишь до утра, — прервал Сергей, замечая, что Гром вновь хочет обозначить свои права на завтрашнюю выписку. Как всегда громко и с запалом. — Но, прошу, используй хотя бы оставшееся время для того, чтобы хоть немного отдохнуть.       Игорь решил, что в какой-то степени друзья правы и, кивнув им на прощание, стал удобнее устраиваться на кровати, чтобы наконец-то поспать.       В итоге, дело под кодовым названием «ХОЛОДОК» наконец было закрыто. Пусть и не так, как этого ожидал сам Игорь. Было слегка жаль, что пункт 5.1, гласящий "и, возможно, раздать лещей всем виновным" так и не был приведен в исполнение. Но не на друзей же ему набрасываться, в конце концов? Да и лещи, все-таки, были отхвачены. Пусть и им самим. Но это так, уже незначительные мелочи. Теперь же майор полиции Игорь Гром наконец-то может поспать и отдохнуть.       И больше никогда в жизни не зарекаться о холодильниках.       Вот вообще никогда.       Уже засыпая, Игорь вдруг почувствовал, что что-то твердое упирается ему куда-то в бок. Сонно пошарив по постели рукой и наконец найдя то, что мешалось, он с непониманием уставился на маркер в своей руке. Тот самый, черный и не смывающийся, который Сергей принес с собой. "Разве Серый не забрал его с собой?" — слегка удивленно, насколько вообще позволял удивиться сонный разум, подумал Игорь.       Убрать бы маркер на тумбочку у кровати, завалиться спать дальше и не задумываться ни о чем. Но майор полиции Игорь Гром так не может. Его полицейская чуйка все назойливо шептала ему, что здесь что-то не так и он просто не мог ее игнорировать. Думай, думай, думай!..       Сонный мозг думает плохо. Поэтому осознание появилось только спустя пару минут бессмысленного рассматривания маркера. — Серый, твою мать! — невольно закричал Игорь, рассматривая под тусклым светом от экрана своей неизменной Нокиа рисунок на гипсе, который Разумовский нарисовал, судя по всему, пока Дима рушил во второй раз все его мировоззрение.       На гипсе красовался доблестный майор полиции Игорь Гром в окружении доблестно найденных двенадцати холодильников.       Будь неладно это сложное дело.       Дело под кодовым названием ХОЛОДОК.