Исцеление

      Лекции в университете интереснее особо не стали. На них все так же хотелось спать, а не вдумываться в занудные речи. Но Эрин сама выбрала продолжить учебу, поэтому никак не могла позволить себе жаловаться. Да и это хоть немного, но отвлекало от всего. Концентрируясь на обучении, можно было на время забыть и о вынужденном отсутствии таких необходимых сейчас встречах с Миком. Йегер буквально места себе не находила, пытаясь довольствоваться короткими встречами в стенах университета, когда ей приходилось одергивать себя, чтобы не пялиться на Аккермана дольше положенного, но если ей еще это было простительно, и выглядело со стороны вполне объяснимо, то вот он никак не мог позволить себе нечто подобное.       Но больше переживаний Эрин доставило прикрепление к больнице и последующая сдача анализов, заполнение всевозможной документации, касаемо ее здоровья. Когда же дело зашло про отца ребенка, то Йегер буквально была готова провалиться сквозь землю, не имея возможности хоть как-то обозначить этот факт. Но, видимо, то, что это все же было в рамках оплаченной частной программы, то особыми расспросами ее не занимали, и можно было позволить себе немного выдохнуть.       Печально было осознавать и то, что на первое УЗИ невозможно было взять с собой Мика, но все эти переживания Эрин оставила внутри, понимая их текущее положение и ситуацию. Подобная вольность точно не прошла бы без последствий ни для кого из них. Радовало то, что рядом всегда была Саша, поддерживая.       Когда, сидя уже в своей комнате, окружив себя всевозможными вкусностями, Йегер смотрела очередной сериал, и Браус предложила съездить с ней к Аккерману для решения каких-то их организационных вопросов, связанных с балом, Эрин едва ли не подпрыгнула на месте, сразу закрывая ноутбук.       — Мне нужно… Нужно собраться. Боже. — Всмотревшись в зеркало, она спешно принялась расчесывать волосы, которые, к счастливой удаче, успела помыть еще утром. — Ужасно. Я выгляжу так, словно провалялась дома не меньше недели.       Конечно, Эрин преувеличивала, но критичность к своему внешнему виду в моменты, когда предстояло хоть как-то пересечься с Аккерманом, просто зашкаливала. Ей хотелось выглядеть безупречно, идеально, чтобы всякий раз он мог думать только о ней в последующее время.       Быстро нанося макияж, она принялась рыться в шкафу, отбрасывая вещи. Большая часть или просто не подходила, или уже была продемонстрирована в лучшем виде.       — А скоро выезжать, да? Совсем времени нет? Ну это вообще не то… — Она отбросила очередное платье, которое уж точно не подходило для подобной поездки.       — Он убьет меня, если ты будешь недостаточно тепло одета. — Саша задумалась, оглядывая ее вещи. Тяжело вздохнув, она кинула ей свою зимнюю клетчатую юбку и достаточно плотные черные колготки. — Я не шучу. Мне доверили твое здоровье, и если простудишься — я труп. Не подводи подружку, потому что гнев Аккермана — единственное, чего я боюсь в этой жизни.       Она помолчала, задумываясь.       — И водолазку с горлом давай. Сверху еще шарф накинем. Если что, снимешь в здании.       — Да не заболею я, — возмутилась было Эрин, но почти сразу сдалась, одеваясь в предложенное. — Ничего. Скоро буду с ним общаться нормально, и снимем с тебя эту необходимость в такой чрезмерной заботе. Нашел способ — через тебя.       Йегер покачала головой, коротко улыбнувшись. Немного подумав, она все же подкрасила губы чуть ярче. Неслыханно — закутаться по горло, когда обычно она позволяла себе ходить едва ли не в полностью расстегнутом пальто.       — Не думаешь, что он в несколько раз хуже, чем я? — Саша засмеялась. — И есть заставит, и одеваться. И срать ему будет на то, что тебе хочется выглядеть для него секси. Все, давай, пойдем уже.       — Не пугай меня раньше времени, но я тоже, знаешь ли, упрямая, — усмехнулась Эрин в ответ, хоть и прекрасно помнила, что не особо-то у нее получилось сопротивляться, когда Мик буквально заставил ее есть фастфуд. Тогда ведь они даже не встречались. Да и спорить с Аккерманом, выяснять отношения совсем не хотелось. По многим причинам.       Погрузившись в раздумья, Йегер, одевшись полностью, прихватила сумочку со всем необходимым и последовала за Сашей. Такси доставило их до нужного адреса довольно быстро. Шарф мешался, и Эрин стянула его моментально, как только они оказались внутри тренировочного центра.       — Все. Здесь вы меня не заставите жариться. — Йегер убрала шарф в карман пальто и сразу сняла и его, перекидывая моментально через руку. — Подожду тебя вон там.       Махнув рукой, Эрин прошла к свободному тренажеру и, опершись на него руками, подпрыгнула, устраиваясь удобнее. Закинув ногу на ногу, она осмотрелась, продолжая вертеть в руках ремешок небольшой сумки. Саша уже успела подойти к Аккерману, и Йегер даже при всем желании не могла не смотреть на него. Она даже не заметила, как кто-то прошел мимо нее, бросив любезное «привет», ответила улыбкой на полнейшем автоматизме. Но не выказывать же настолько явно свой интерес к Аккерману, поэтому она смогла все же глубоко вдохнуть и, выдохнув, достать телефон, чтобы хоть как-то отвлечь себя.       Верным решением было не подходить сейчас к Мику. Самым верным. Она бы точно спалила бы все их труды по конспирации. Однако, поймав взгляд Аккермана, она улыбнулась, подмигнув, и поправила волосы за ухо.       — Думаешь, лучше сменить контору? — Браус листала документы, в которых отметила не устраивающие ее моменты. Она отвечала за декор и прочее и, хоть Мик был тем, кто следил за обстановкой на самом балу, решила посоветоваться с ним. Ну, и вытащить Эрин из дома. — Мик? Ты слишком явно пялишься.       — Что? — Он, наконец, взглянул на нее. — Да, смени, если чувствуешь, что что-то не так.       — А вот этот момент? — Саша ткнула на предложение на пятнадцатой странице. — Ну, пожалуйста, помоги! Я так переживаю. Они свалили на меня одну весь декор, а это один из самых главных моментов!       Мик вздохнул, забирая документы и проходясь по листам взглядом, неопределенно хмыкая.       — Измени вот здесь настоящие на искусственные. Так надежнее. Просто нужно будет найти те, что по качеству больше походят на живые. А еще цветовую гамму я бы изменил на более легкую и весеннюю. Оставь мне документы, я потом пришлю некоторые исправленные моменты.       Саша радостно запрыгала, хлопая в ладоши, и обняла его.       — Ты меня спас от позора!       — Она так и пришла? В юбке. Неужели не было штанов каких-либо? — Мик нахмурился, оглядывая ноги Эрин, обтянутые колготками. — Ладно, она, скорее всего, сделала так, как хотела. Я потом с ней переговорю.       — От юбки с ней ничего не случится, успокойся. Колготки теплые, юбка зимняя. Шарф я затянула так, что ее не продует. Это сейчас она стянула. — Саша начала оправдываться. — Только не пугай ее своей гиперопекой. Может, сейчас поговорите?       — Нет. Здесь сейчас друг отца где-то бродит. — Мик вернулся к груше, поправляя ленты на своих костяшках. — Не стоит рисковать. Лучше вечером будьте готовы к тому, что придут снимать мерки. Я же обещал.       Его взгляд зацепился за то, как Пол — его знакомый — чересчур мило говорил с Эрин. Помогал ей слезть и не спешил отстраняться, от чего Аккерман раздраженно выдохнул, начиная медленно отрабатывать удары.       — Вам пора.       Саша хохотнула, ущипнув его за бок, и поспешила к подруге. Демонстративно закатив глаза, Йегер все же позволила Браус затянуть ей шарф, но, плотно сжав губы, она бросила на Аккермана взгляд, обещающий, что все это не будет длиться долго. На выходе она все же улыбнулась довольно быстро, что никто не мог заметить. Кроме него.       — Эй, Мик, это же твоя знакомая, да? — Пол, дождавшись, когда Аккерман освободится, подошел к нему. Расстегнув перчатку, он стянул ее зубами и достал смартфон. — Поделись контактом по дружбе. Она милая.       — Она лесбиянка. — Мик напрягся, давя в себе нарастающее раздражение. — Чего это ты вдруг заинтересовался?       — А не должен? Если жаль для меня, то так бы и сказал. — Пол нахмурился, явно не понимая такой реакции. — Сам холостячишь, и другим не даешь отношения пробовать. Ну а для нашей Хлои? Она уже месяц на сайте знакомств зависает. Мы же лучше, чем кто-то с улицы. Ой, какой-то ты жадный. Я же из хороших побуждений, а ты…       — Мальчики, — прервала разгоравшуюся беседу Хлоя, приобнимая Пола и Мика за плечи довольно крепко. — Спешу вас разочаровать. Она — натуралка. Да и не в моем вкусе. Слишком… хрупкая и нежная, что ли. Так что, делаем, Пол, выводы, что если она сама не дала тебе телефон, а Мик все еще не с ней, то просто вы не в ее вкусе. Оба. Поэтому — живо заниматься дальше, а не трещать языками.       С силой хлопнув ладонью Пола по спине, что тот аж вздрогнул, и поднялся в воздух тальк с рук Хлои, она повернулась уже к Аккерману, когда Пол отошел подальше.       — Давай я не буду прикидываться великой слепой дурой хотя бы с тобой. Она смотрела на тебя так, как я на свою бывшую когда-то. Ну, ты знаешь. Закрытый зал на ночь… Подсобки… — Хлоя подмигнула, широко улыбаясь, и сдула с лица короткую прядь волос. — Так что, чего медлишь, не подходишь к ней? Быстренький секс, и все довольны. Перестанешь таким загруженным ходить.       — Не лезь не в свое дело, Хлоя. — Мик выпрямился, глядя на нее сверху вниз. — Спать крепче будешь.       — Хорошо-хорошо. — Она отступила, не желая спорить или что-то доказывать. — Чисто наблюдения. Я вообще кроме штанги ничего не видела.       — И славно. — Мик подхватил документы и скрылся в раздевалке. Листая по второму кругу бумаги, он заметил небольшой снимок узи.       Как бы ни старался, он так и не понял, где что. Но все же аккуратно сложил его и спрятал в чехле телефона.

***

      Здание суда в какой-то степени пугало своей выдержанной холодностью. Но желания развернуться и уйти у Эрин так и не возникло. Даже когда она оказалась внутри, то лишь плотнее сжала губы. За все это время она поняла то, что большинству людей абсолютно плевать, в каком она состоянии, что испытывает, о чем думает… У всех свои приоритеты, свои дела, свои мысли. И ее чувства уж точно никто жалеть не намерен в этих стенах. Как и она не собиралась испытывать жалость к тому, что чуть не испортил всю ее жизнь. Хотя, в большей степени именно испортил. То, что удалось выбраться из черной череды навязчивых мыслей, слез и срывов — просто чудо. Просто стечение обстоятельств, которое позволило быть рядом нужным людям. Не окажись рядом Мика и Саши, Эрин даже не знала, как для нее все могло бы закончиться.       Оставалось совсем немного. Обвинение Флоку представил адвокат настолько грамотно, что подкопаться было почти невозможно. Почти. Йегер всегда оставляла этот небольшой шанс, допуская какую-либо случайность. Сердце заходилось, билось о ребра, грозилось вырваться, и приходилось стараться дышать ровнее. Эрин крепко сжимала руку Саши, не отпуская ни на секунду. Так было спокойнее. Хоть она и держалась внешне, но внутри бушевало столько эмоций и переживаний, что они, перемешавшись, комом подходили к горлу. Дурацкая тошнота была совсем некстати. Особенно, когда в выглаженном костюме в зал привели Флока Форстера.       Рука Йегер дернулась в попытке зажать рот, но она вовремя остановилась, чтобы не выдать себя. Сохранять лицо было куда важнее какой-то глупой реакции организма. Успокоило то, насколько же хорошо Мик прошелся по этой наглой и самоуверенной морде, что до сих пор на ней красовались следы, а нос был зафиксирован. Эрин отвернулась, не позволив себе взглянуть и на Аккермана. Она намеренно не поворачивалась в его сторону. Ей бы хотелось быть сейчас рядом с ним, но ведь оставалось совсем немного, и — вот она — свобода.       Когда вызвали Йегер, она выпрямилась и, поправив свободный пиджак, выверенным шагом прошла за стойку. Пальцы дрожали, стоило начать говорить, но, усмирив их, она отпила воды и продолжила. Ровно все, как и было. С самого начала. Обида на недопонимание с Миком, который точно, по словам Эрин, вышел после куда-то на улицу. С ним ничего не связывало. Обычный разговор по работе. Она — не особо хороший исполнитель в его компании на практике. А то, что говорили студенты — чистая зависть. И тому были подтверждения. Дальше коридор. Четко озвученный отказ. Толчок в комнату. Последние просьбы остановиться. Связанные руки и заклеенный рот. Это, наверное, было самой трудной частью, ведь ее-то Эрин помнила до мельчайшей детали. Она описывала все ровно так, как и было оговорено с адвокатом. Без приуменьшений, без сокрытия чего-либо. Приходилось периодически делать глоток воды — горло пересыхало. К моменту, когда дело дошло до рассказа, как их прервали, Йегер невольно сжалась, опустив руки, едва сумев погасить в себе желание прикрыть живот, но вовремя просто одернула пиджак.       Смотреть на Флока было выше ее сил. Он словно не верил, что ее попытка могла привести к его аресту. Не улыбался — скалился, довольный собой. Даже на одергивание его адвоката он не среагировал, только вальяжно закинул ногу на ногу. Его ничего не волновало в этой жизни. Он ничего подобного не совершал.       Эрин скользнула взглядом по Мику. Внутри что-то дрогнуло, и она предпочла остановиться на заколке в волосах Саши. Лишь бы не ловить ничьи эмоции, подпитывая свои собственные.       Она не видела Мика Аккермана в комнате. Не видела и того, что именно он стащил с нее Флока. Тот сам испугался, когда дверь была вынесена с петель, и отскочил. Эти же самые слова подтвердили уже и Саша с Райнером и Энни. А вот со стороны Форстера, кроме него самого, странным образом не оказалось ни одного свидетеля. Эрин четко обозначила, что видела Аккермана уже в момент, когда Флок давно валялся на полу. Видела какого-то незнакомого ей парня, но совсем мельком — сознание уже тогда готово было исчезнуть. А Мик только помог ей пройти к выходу. Это было все. Казалось бы, и выдохнуть можно. Но оставались вопросы, которые сторона защиты выстроила таким образом, что Эрин несколько раз успела пожалеть о своем присутствии здесь. Только вот пути назад не было. Слишком много всего стояло на кону.       — Студенты из вашего университета довольно дружно подтверждают одну деталь, мисс Йегер, что вы все же с моим подзащитным состояли в отношениях. — Сухой голос пожилого адвоката прокатился по Йегер, и она ощутила волну неприятных мурашек. В животе задрожали незримые крылья тревоги.       — Никогда. Эти же студенты не раз видели, как он не давал мне прохода, но всегда получал в ответ четкий и сформулированный отказ. — Пальцы Эрин крепко сжали стойку, но вскоре она вскинула подбородок и ослабила хватку.       — Вы вели себя довольно вызывающе в тот вечер. Это подтверждают многие участники вечеринки. Допускаете ли вы вероятность, что Ваши действия, так или иначе, ввели в заблуждение Флока Форстера, а сам отказ от вступления с ним в интимную связь не был озвучен?       — Протестую, Ваша честь! — Адвокат Эрин попытался вмешаться, обозначая, что этот вопрос был задан с заложенным ответом и имел возможное намеренное давление. Только судья отклонила протест, желая услышать ответ.       — Я четко дала понять, что он мне не интересен. За несколько дней до этого я прилюдно заявляла о том, что не собираюсь вступать с ним ни в какую связь. Он мне совершенно не интересен. В ту ночь я выпила. Но все равно озвучила четко и ясно свой отказ. Я не хотела идти с ним. Не хотела оказываться в той комнате. И уж точно не хотела быть изнасилованной. Прошу меня простить, но разве девушке запрещено красиво выглядеть? Разве запрещено привлекать внимание? Если судить так, то мне вообще лучше закрыться полностью и не выходить на улицу, чтобы никого не провоцировать. Мне казалось, мы живем в стране, где уважают права женщин и не заставляют закутываться в сотню одежд или в паранджу, чтобы не вызывать желание у мужчин. Если мужчина не понимает отказа, не принимает его, то это вина женщины?       Эрин тяжело вобрала воздух, переполняемая эмоциями, которые уже почти не поддавались контролю. Как можно было спрашивать подобное? Как можно было сомневаться в ее словах? Это выходило за пределы ее понимания. Она высказала ровно то, о чем думала все это время. Лишь быстрый взгляд на присяжных помог, как ни странно, немного успокоиться. Йегер не встретила с их стороны осуждения.       — Ваша социальная сеть так же полна провокационных снимков эротического характера… Не кажется ли Вам не совсем уместным публикация подобного контента?       — Неуместным? На моей личной странице? — Пальцы Эрин вновь задрожали, и она с силой сжала стойку, выпрямившись. — То, что долгое время меня воротило от собственного тела после действий Форстера, не значит, что я так и не смогла себя полюбить. Он почти уничтожил меня, как личность. Я должна была восстановиться. И то, что я смогла это сделать, что смогла видеть в себе красоту, — заслуга людей, которым я не безразлична. Которые помогли мне поверить в то, что я все та же. Что я красива. И, повторюсь, ни одна девушка не должна себя ограничивать только по причине, что кто-то не умеет держать себя в штанах. А вообще, это было сделано по совету психотерапевта. Бумаги тоже прилагаются.       После каждого вопроса Эрин внутренне падала, но только чтобы снова собраться и заставить себя ответить так, как нужно. Она даже не помнила, как вернулась на место, как вновь сжала руку Саши с такой силой, что можно было бы сломать.       — Прости. Прости, пожалуйста, я не специально, — осознав, быстро прошептала Йегер, выравнивая совсем сбитое дыхание. Вода уже не спасала, хотелось поскорее на воздух, но оставался еще один свидетель, а после — речь самого Флока и приговор.       В зал суда вошла девушка в сопровождении врача, который сел на стул рядом с проходом. Она была бледной, слегка растрепанные черные волосы торчали в разные стороны, словно она долгое время сжимала их. Синева под глазами свидетельствовала о том, что девушка страдала от бессонницы.       — Итак, мисс Майя Василевска. Расскажите свою историю, — начал адвокат Эрин, пока адвокат Форстера неуверенно дернулся и глянул на своего клиента, который побледнел и перестал улыбаться.       — Два года назад я поступила в университет, где учился Форстер. — Ее голос был тихим и хриплым. Майя неуверенно дергала заусенец, пытаясь концентрироваться на боли, а не на подступающей панике. — Мне не повезло стать жертвой его интереса. Флок назойливо преследовал меня, желая позвать на свидание. Я отказывала, потому что в университете о нем шла не очень хорошая слава. А потом на вечеринке я выпила. И он воспользовался этим. Произошел акт… против воли. Я четко огласила то, что не хотела, и все слышали это. После того, как Форстер… — Она замолкла, глубоко вздыхая и оглядываясь на врача, который начал взволнованно ерзать, готовый вот-вот прервать дачу показаний. — Несколько раз воспользовавшись мной, он позволил другим своим друзьям сделать то же самое. Я подавала заявление в полицию, дело завели. Но все было быстро замято.       — Это правда, что эти два года Вы находитесь под наблюдением в Бетлемской королевской больнице? — Адвокат поднялся, начиная задавать свои вопросы.       — Правда. — Майя нахмурилась, впиваясь пальцами до побеления в деревянную поверхность стойки.       — По какой причине Вы числитесь там? Разве может психически нездоровый человек давать показания? — Адвокат Флока начал мельтешить, перебирая что-то в своих документах. Судья бросил на него недовольный взгляд, позволяя девушке давать свои показания дальше.       — В тот год у меня было диагностировано посттравматическое стрессовое расстройство с вытекающей из нее тяжелой депрессией, из-за чего я вынуждена наблюдаться в психиатрической клинике. — Майя выдохнула, медленно разжимая пальцы. — Все в университете были в курсе хобби Форстера, но никто не хотел делать что-то с этим. До меня были еще девушки, которые пострадали. Они отказались помочь мне наказать его из страха перед его семьей. Все документально заверено.       Адвокат Эрин поднялся и вальяжно подал судье достаточно толстую стопку бумаг, где все подтверждалось. Гинекологическая судебно-медицинская экспертиза, которая гласила, что насилие над Василевской было осуществлено. Справки от психотерапевтов и копия заявления, а так же прочие прикрепленные к ним важные бумаги.       Майя начала часто дышать и трястись, встретившись с Флоком взглядами. Ее доктор тут же поднялся, чтобы заявить о том, что дальнейшее присутствие его подопечной опасно для ее психического здоровья, но судья не дал ему продолжить, сразу кивая в знак разрешения. Крепко держа девушку под локоть, доктор увел ее из зала.       Эрин точно знала, что так могла ведь закончиться и ее история. Не было бы никакой больше учебы, никаких отношений, не было бы ничего. Только стены больницы и постоянные мысли «почему я?». Ее могло ждать именно такое будущее, и это пугало. Хотелось подняться и выйти из зала, чтобы нормально вдохнуть, но приходилось терпеть. Сжимать кулаки и слушать этот мерзкий голос Флока, который начал свою речь. Как и следовало ожидать, попытки очернить Эрин, попытки оправдаться за Майю. Он говорил так, словно делал одолжение всем девушкам, с которыми спал. Флок пытался юлить, пытался перевернуть все так, как было выгодно ему, но посыпался уже на первых вопросах. Ему никто теперь не верил. Совершенно никто. Это было видно и по лицам присяжных, которые смотрели на него с явным отвращением.       — Да она сама прыгнула на меня, вы не видите что ли?! Как еще задержаться на учебе той, которая постоянно на грани отчисления? Как она бы прожила в Лондоне, если бы я ей не помогал? Она постоянно цеплялась за меня! Постоянно! Вы спросите, она же кайфовала от меня, от наших игр, что мы якобы не вместе! Деньги хочет срубить! Взгляните, ну же, присяжные, да у нее на моське все написано!       — Мистер Форстер! За неуважение к суду я буду вынужден прервать Вашу речь, если не успокоитесь, — прервал тираду судья, и по залу разнесся ясный стук молотка.       — Я лишь пытаюсь показать всем вам ее лицо, а… — Флок дернул плечом и скривился так, словно ему кол в живот вбивали.       — Мистер Форстер!       Когда начались вопросы про Майю, Флок то бледнел, то вновь краснел, становясь похожим на обгоревшего на солнце альбиноса. Было заметно, что он и сам начал понимать, чем завершится для него это заседание.       — Эти девушки… Вы просто не понимаете, что им нужно на самом деле. Не знаете то, что известно мне. Я дал им ровно то, что они хотели, но боялись озвучить, скрывали ото всех свою настоящую сущность. Эрин Йегер с самого начала была увлечена мной. У нас все было взаимно. Как никто из вас не видит этого? Она преследует какие-то свои личные цели, которые кто-то покрывает, но я даже не представляю кто может иметь достаточно влияния. — Флок уперся взглядом в Мика, но, изменившись в лице и сглотнув, отвернулся, нервно ухмыляясь и щелкая пальцами. — Я не признаю свою вину и отказываюсь признаваться, считаю все это оговором в мой адрес.       Последовали дополнительные вопросы, после которых Флок окончательно начал сдуваться, прыгая с одной темы на другую, игнорируя то, что интересовало сторону обвинения, отвечая так, как было нужно ему. Но бодрость в ответах исчезала с каждым произнесенным словом.       Йегер заставила себя смотреть на Форстера. Чтобы не упустить ни единого момента, когда он умирал, когда терялся в своей лжи. Он наверняка считал, что все в этом мире принадлежало ему, но вот как иногда случалось: закон действовал, и преступник получал свое. Пусть и не сразу. И деньги уже не играли роли. В какой-то степени. Когда присяжные передали свой вердикт судье, то сердце Эрин замерло. Оно остановилось, не смея нарушить молчание. Будто, прояви оно хоть малейшую активность, то все разрушится. Ей стало дурно, и она едва заметно покачнулась, хватаясь за стул. Только бы не потерять сознание в такой момент.       Перед глазами мелькали черные точки, а уши заложило. Единственное, что она помнила, так это как Форстера заключили в наручники, а он выкрикивал что-то в ее адрес. Наверное, хорошо, что она не слышала ни единого его слова. Тишина. Как какая-то черта, через которую следовало перешагнуть для новой жизни. Схватив пальто, когда это стало можно, Йегер выпорхнула на улицу одной из первых. Опираясь на перила, она с жадностью вбирала в себя воздух, благодаря организм, что предотвратил тошноту. Это было бы совсем не к месту сейчас. Бледная, она уставилась на Сашу, едва заметно всхлипнув от понимания, что все закончилось, и прижалась к ее плечу. Отстранившись, она на каком-то автомате повернула голову, наблюдая за тем, как из здания выходил Аккерман в компании двух очень похожих и на него высоких мужчин. Дорогая одежда, безупречный внешний вид, и Эрин на короткое мгновение забыла о том, что только что покинула заседание, словно оказавшись на съемках какого-то фильма про мафию — не меньше. Правда, довольно быстро тошнота вновь ударила в горле, и пришлось начать дышать ровнее, чтобы не оказаться в неловкой ситуации.       Мик что-то сказал мужчинам, от чего те переглянулись и что-то ответили ему. Тот, что выше, ухмыльнулся, бросая хитрый взгляд прямо на Эрин. Второй же был более хмурым и недовольным. Аккерман никак не отреагировал на них и подошел к Браус.       — Тебе плохо? — Он осмотрел Эрин, мягко сжимая ее плечо. Она помотала головой, давая понять, что беспокоиться особо не о чем.       — Не знала, что с тобой будут Кенни и Кай. — Саша удивленно глянула на мужчин, курящих у дорогой машины.       — Они боялись, что я убью Флока в здании суда. — Мик выпрямился, говоря совершенно серьезно.       — Сколько ему дали? — Йегер встала ровно, посмотрев в ту же сторону, что и Браус, игнорируя внутренние эмоции, которые сейчас ощущались намного острее. — Я абсолютно все прослушала, как идиотка. — Сжав пальцами переносицу, она выдохнула и уже после взглянула на Аккермана. — И когда же все закончится полностью? Ужасно хочу оказаться в пене в ванной с бокалом вина.       — Никакого вина. — Он тут же стал серьезным, скрещивая руки на груди. — Десять лет. Слишком мало, чтобы в полной мере наказать его.       — Уже хорошо то, что с тебя сняты обвинения. — Эрин подалась было вперед, но, так и не решившись как-то коснуться Мика, уничтожила этот порыв достаточно быстро, просто переступив с ноги на ногу. — Так-то у меня стресс. Мне нужно его снимать. Причем срочно. — Начиная приходить в себя, она замахала ладонями себе на лицо, чуть улыбнувшись. — Вино было бы идеальным решением. Но, видимо, придется переться на другой конец города, чтобы купить там ананас. Потому что там слаще. И не смотрите так на меня. Они в том магазине действительно слаще. Залить газировкой размолотый лед. Идеально освежает.       Говорить хотелось о чем угодно, лишь бы не о Флоке, которого теперь можно было надолго оставить в прошлом.       — Я привезу тебе ананас, только в обморок не падай. — Мик вздохнул, поворачиваясь к дяде и отцу, которые не сводили с них глаз. — Эти двое не отстанут от меня. Им явно интересно, почему я был таким злым.       — Ты и сейчас злой. Слишком выдаешь себя. — Саша усмехнулась, ткнув его в бок.       — Впрочем, скинь адрес магазина сообщением и перечисли, чего еще купить. И будь готова: послезавтра вечером ужин с моей семьей. — Он прочистил горло, быстрым движением убирая выбившийся из прически Эрин локон, и вернулся к родственникам. Отец встретил его недовольным взглядом, а дядя, в свою очередь, одобряюще закивал. Аккерманы исчезли в салоне автомобиля, который сразу же уехал прочь от здания суда.       — Я буду думать, что ослышалась, и от меня нужен только список продуктов. Все. Что-то я и ананаса больше не хочу. Просто домой. Желательно поскорее. — Эрин приложила ладонь к лицу. — Послезавтра. Боже. С другой стороны, это лучше, чем внезапная встреча его мамы утром в футболке. До сих пор стыдно.       — Что-о? — Саша выпучила глаза. — Ты виделась с Викторией? В футболке? Она так строго относилась ко всем девушкам Мика…       — Я ничего больше не расскажу. Даже то, что она ела мою утреннюю стряпню. Ой, ну мы ведь знаем, что я все равно лучше тех, кто был. — Эрин ухмыльнулась. А ведь и правда. Мик не стал бы врать, говоря, что она смогла впечатлить его мать. Значит, стоило этим гордиться. — А их сколько вообще было?       Выражение лица Йегер не выдавало ни одной эмоции, будучи абсолютно расслабленным и спокойным. Словно задала вопрос про любимый сорт чая.       — Четыре более-менее серьезных. — Саша хмыкнула, открывая перед Эрин двери такси. — Других считать лень.       Сделав свои выводы из полученной информации, Йегер молча села в машину и, дождавшись Браус, обхватила ее руку. Легкая улыбка появилась на ее губах, хоть ощущения были, будто ее выпотрошили эмоционально полностью. Поэтому, приехав домой, она быстро приняла душ и, едва устроившись в кровати, отключилась, будто кто-то нажал на кнопку.