Исцеление

      Закинуться снотворным стало верным решением, чтобы проспать до самого утра. Йегер явно снились не лучшие сны, подбрасывающие воспоминания о произошедшем с ней, но к утру кошмары остались в ночи. И, приняв душ, Эрин все же вновь потребовалось заглушить болезненные ощущения, от которых тошнота всякий раз подходила к горлу. Но все это сейчас необходимо было засунуть как можно глубже. Завтракать не хотелось, и повезло, что никто не стал настаивать.       Видимо, Саша встала намного раньше, поэтому на стуле уже лежала одежда. Йегер было немного неловко принимать такую помощь. Привычная к самостоятельности, оказавшись окруженной вниманием, она терялась, не понимая, чем могла заслужить такое расположение к собственной персоне. Но выбора не было, поэтому, заправив клетчатую рубашку-поло в коричневые свободные брюки, Эрин закуталась в теплое пальто и они вместе с Браус довольно быстро добрались до клиники.       Самым сложным на этом этапе было озвучить причину визита доктору, и Йегер заметно нервничала. Только когда справка была выписана, выданы рецепты на необходимые препараты, проведены все процедуры, и Эрин оказалась в коридоре рядом с Сашей, она поджала губы, выдохнув.       — Думала, что умру уже на первом вопросе, — призналась Йегер, поежившись. — Тебе ведь тоже приходилось такое проходить? — Она замялась, с волнением посмотрев на Браус. — Можешь не отвечать. Внезапно спросила, прости.       — Бывало. На выпускном. Ну ладно! — Браус начала копаться в сумке и, достав телефон, отправила кому-то сообщение. — Пошли, погуляем. Или тебе не очень удобно?       — Ну, — протянула Эрин, — жить буду, конечно, после этих процедур. Но фраза про неделю без секса меня чуть не убила. — Запахивая пальто, она нервно улыбнулась. — Давай немного пройдемся и, если что, вызовем такси?       — Такси, да-да. Самое люксовое. — Браус взяла ее под локоть и повела прямой наводкой в парикмахерскую. — Только не отказывайся. Я трачу деньги своего отца, поверь, для него это как капля в море.       — Ладно, это было бы слишком глупо — отказываться. Но я обязательно чем-нибудь отблагодарю, мне и так неловко, что со мной вы так носитесь. — Эрин быстро опустила голову на плечо Саши и вскоре вновь выпрямилась. От Браус исходило тепло и искреннее желание как-то помочь. Невольно Йегер сравнивала все это с людьми, попадавшимися ей раньше. Некоторые дарили ей подарки, красиво ухаживали, и их цель была предельно ясна, но в этом случае все было иначе. — Я даже могу не подглядывать, выберешь что-нибудь для меня?       — Выберу. А то эта прядь выглядит так, будто бы на тебе тестировали краску. На случай, если она ядовитая. — Они зашли в салон, Саша посадила Эрин на стул перед зеркалом и ушла активно обсуждать что-то с мастером. — Эрин, это Сибил. Она не очень понимает английский, зато руки у нее золотые. Как и обещала, не подглядывай. Ясно?       Йегер кивнула, хоть и было весьма страшно и непривычно. Ну а с доверием вообще могли начаться проблемы, только вот Браус не вызывала отторжения. А если она доверяла этому мастеру, значит, сомнений никаких не должно было оставаться.       Но едва Сибил принялась за работу, Эрин чуть не замурчала довольной кошкой. Все действия были аккуратными, нежными, и совсем не приносили дискомфорт. В отличии от того, как приходилось справляться раньше. Хистория частенько вызывалась помочь со стрижкой, и обычно это даже было удачно. Но вот последний эксперимент с прядью… Приходилось ходить с ней только из-за абсолютной нехватки времени.       Так как сидеть долго Эрин было сложновато, то они были вынуждены делать перерывы на чай с печеньем. Удивительно, но ее даже ни разу не тошнило. А во время смывки так вообще хотелось просто мирно вздремнуть, чтобы после попросить повторить эту процедуру.       Перед тем как развернуть Йегер к зеркалу, Сибил подозвала Сашу, и Эрин с волнением сжимала ладони.       — Прошу, скажи, что этой дурной пряди больше нет. Ей богу, я ее ножницами к вечеру уже отрезала бы!       — Тебя налысо постригли. Но тебе идет! — Браус усмехнулась, повернув крутящийся стул к зеркалу. — Оцени лысину.       — А… Я… — Эрин привстала, всматриваясь в отражение, совершенно непривычная к своему новому образу. Она трогала волосы, поправляла их, пытаясь свыкнуться с мыслью, что это она и есть. Под мягким шоколадным цветом скрывался глубокий черный. Переливаясь, все это добавляло немалого объема волосам. — Буду думать, что у меня тушь. — Она замахала ладонями перед лицом, чтобы не позволить слезам сорваться. — Главное не плакать. — Все же всхлипнув, она усмехнулась. — Это невероятно. Спасибо. Боже, серьезно, это…       — Это очень хорошо. Сразу стали красивее, — пытаясь подобрать слова, сказала мастер.       — Тебе так идет этот цвет, в самом деле. Ладно, вставай. Такси приехало.       Еще раз поблагодарив Сибил, Эрин уже на улице крепко вцепилась в Браус, обнимая ее.       — Пожалуйста, можно я приготовлю сегодня ужин? Меня папа еще научил рецепту гуляша из оленины. Но можно взять и другое мясо. — Она тараторила, словно хотела уложить все мысли в самое рекордно короткое время. — Я, правда, умею вкусно готовить, но не было никакой возможности, пока училась.       — Давай. Энни отвратительно готовит, а я способна только на хороший стейк. О, а вот и такси.       Прямо напротив них припарковалось уже знакомое BMW. Браус подтолкнула Йегер вперед, усаживая на переднее сиденье рядом с водителем.       — Довези меня до Кэннон, а ее к нам. Я потом сама доберусь.       Аккерман медленно повернулся к Браус.       — А где же: здравствуй, мой любимый лучший друг. Я так рада, что ты есть, а так же, что у тебя есть машина?       — Здравствуй, мой любимый лучший друг. Я так рада, что ты есть, а так же, что у тебя есть машина, — протараторила она, хмурясь.       — Здравствуй, Эрин.       — Привет, — бросила она, едва улыбнувшись уголком рта, но сразу принимаясь пристегивать ремень, который, по абсолютной наглости отказывался ее слушаться. — Чисто немецкое: никакой покладистости и мстительность. — Мысленно Йегер уже попросила прощения у машины за тот случайный пинок на эмоциях, но ремень при каждом дергании стопорился.       Аккерман легким движением руки пристегнул ее, поправив перекруты ремня в некоторых местах. Он выглядел спокойно, а вот Эрин в этот момент дышать забыла, лишь бы не коснулся ее. Хотя скорее наоборот. И от этого диссонанса в голове взрывался фейерверк, отзываясь странными ощущениями в теле.       Машина зарычала, после чего они направились в сторону нужного Браус района.       Мик равномерно постукивал по рулю, не обращая внимания на ноющую боль в костяшках. По своей глупости он отдался порыву, переборщил. И теперь оставалось лишь гадать, сказал ли Флориан тогда правду.       — Как все прошло, лягушки-путешественницы?       — А ты не пробовал обработать? Покраснение же, — перепрыгнув с темы, спросила Эрин, как-то машинально коснувшись руки Мика, но тут же отстранилась, отворачиваясь к окну. Отругав себя за несдержанность, она провела пальцами по мягкому покрытию на двери. — Щипуче и неприятно, но терпимо.       «Умница, Эрин! Именно про твои процедуры он и спрашивал!»       — Я про обработку. — Щеки вспыхнули, а Лондон вдруг стал невероятно красив. — Рук.       — Пробовал. Слишком сильно… Содрал. — Он откашлялся, сжимая руль сильнее, из-за чего одна корочка начала кровоточить тонкой струйкой.       — Все супер. У врача были, погуляли. Скоро вот Рождество, ты же помнишь? Ты обещал приехать.       — Ты же знаешь, это зависит не от меня. Там будет новая временная пассия отца, так что, даже если меня не отпустят, я свалю под шумок. Нет никакого желания находиться рядом, ее духи задушат меня в первые пять секунд.       Эрин промолчала, уходя в собственные мысли. Мик явно приложился кулаками к чьему-то лицу совсем нехило. И ради чего? Из-за нее? Она помнила, что Аккерман расправлялся с Флоком. Но тот быстро отключился. Это Эрин тоже помнила, хоть такие мысли сразу нагоняли тошноту. Она еще раз взглянула на Мика — совсем быстро, — но ничего прочесть на его невозмутимом, как обычно, лице так и не смогла.       — Я совсем забыла про Рождество, — наконец призналась Йегер. — И к родителям нет желания сейчас ехать. Так что, что-нибудь вредное, сериал и какая-нибудь дурацкая пижама. Это если не отчислят. — Она хмыкнула и, достав из кармана резинку, собрала волосы в хвост.       — Давай с нами. У нас будет все это. Не вечеринка, правда, но, думаю, это роли не играет. — Саша просунула голову между сидений. — Можешь остаться до Рождества, все равно оно через десять дней. Будет весело, соглашайся.       — Почему тебе невозможно отказать? — Эрин, улыбаясь, осторожно щелкнула Сашу по носу. Но тут же задумчиво взглянула на Мика. Одновременно хотелось услышать согласие от него, но с другой стороны… Скажи он что-нибудь желаемое, она сможет продолжить дышать? Все было так непривычно, внезапно, но к огромному удивлению наоборот приносило спокойствие. — Но подарки… Это неправильно, если от меня не будет подарков. И когда теперь все успеть…       — Потому что это Саша, она и Сатану уговорит испечь куличики. — Мик усмехнулся. — Кстати о куличиках, Браус, проваливай. Кэннон.       Саша закатила глаза и, подхватив свой рюкзак, вышла из машины. Постучав по стеклу со стороны Эрин, она улыбнулась.       — Подарки не нужны. Для нас самый главный подарок это то, как Мик смотрит на тебя.       — Браус! — Он резко перетянулся к открытому окну и схватил ее за нос. Высвободившись, она отбежала к зданию банка, хихикая. — Сучка.       — А как ты смотришь? — щурясь, спросила Йегер, повернувшись к Мику. И ведь раньше она обязательно добавила бы что-нибудь едкое, но сейчас только как можно медленнее вобрала в себя воздух и так же неторопливо выдохнула. Нельзя думать ни о чем подобном. Нельзя. — Давай заскочим в аптеку, да обработаю уже нормально тебе руку. Не дело так. Считай, что это будет личным подарком. И не волнуйся, у меня папа в больнице работает, а я тупая только в финансах.       — Как на стейк прожарки медиум. Я не умру от сбитых костяшек. — Мик хмыкнул и, немного помолчав, добавил: — Тебе идет цвет.       — Ты сравнил сейчас меня с мясом? Серьезно? — Она выгнула бровь и несильно стукнула его по плечу, но так и не сдержала довольную улыбку, продолжая в свойственной манере говорить обо всем быстро: — Сказали, что похожа теперь на человека, а не на крыску для опытов. Но от подарков отказываться некрасиво. Так что, не обижай меня, а просто высади рядом с аптекой. Я не заберу много твоего времени.       — Как скажете, мэм, только не бейте. Я лишь простой извозчик. — Аккерман состроил моську, наивно хлопая ресницами.       — Извозчик, — Эрин закатила глаза, повторяя. — Будь у всех такой извозчик… — Она хмыкнула, обрывая свою мысль. Казалось, что Саша намеренно оставила ее наедине с Миком. Но нет же. Она ведь не могла так поступить. — О, аптека!       — У тебя минута. — Он припарковался и с усмешкой взглянул на Йегер. — Чего сидишь?       — Ой, да. — Выскочив из машины, она оставила на сиденье папку с документами, телефон и едва не забыла застегнуть пальто. — Я быстро.       Только быстро не получалось. То дверь оказалась слишком тяжелой, то бурчащая бабуля, которая никак не могла определиться с покупкой. В итоге Йегер смогла вернуться в машину с небольшим пакетиком только спустя не меньше десяти минут.       — Прости, это, правда, было не из-за меня. Но зато я взяла леденцы.       Протерев привычно руки салфеткой, она ловко достала небольшую упаковку с малиновыми сладостями и, выдавив два леденца из блистера, один отправила себе в рот, а второй протянула Аккерману на ладони почти к его лицу, даже не смотря на него. Обычная привычка.       — Я шутил про минуту, не парься. — Он ловко отправил леденец в рот, слегка задев губами ее ладонь, и завел машину. — Что ты там взяла? Ты вообще ела? Выглядишь так, будто бы сейчас рухнешь.       — Печенье, — честно призналась Эрин, готовая сгореть на месте от собственного действия. Она всегда так делала, когда была с кем-то, но сейчас ее едва не сжигало смущение. Что это вообще только что нашло на нее? — Я… Ну, что можно взять в аптеке, если собралась играть в доктора? Антибактериальное, заживляющее, повязка. Ты ходишь с открытыми ранами, так ведь нельзя. А еще… Мало ли какое дерьмо пришлось трогать.       — Печенье? — Аккерман бросил на нее короткий осуждающий взгляд. — Не будем о дерьме. Если тебя это развеселит… Флок остался в отключке без трусов. В комнате без дверей. Фотки Форстера в таком состоянии уже разлетелись по университету. Спасибо Хитч. А что до тебя, то почему эти две бестолковые не накормили? Нужно есть, даже если не хочется.       — Это ж травма у всех, кто видел… Мерзость. — Эрин брезгливо поморщилась, не желая даже представлять это зрелище. Дернув плечами, она быстро моргнула. Хоть в голове и проскользнуло желание, что кто-то тогда пробудил в себе гея, глядя на это, и воспользовался ситуацией. — А на девчонок не ругайся. Не будут же они силой в меня заталкивать, если меня тошнит.       — Ты пережила сильный стресс, плюс ты ужасно напилась. Думаешь, твой организм волнует, что тебя тошнит? — Мик бросил на нее короткий взгляд, заворачивая к бургерной, чтобы сделать заказ. — Ты съешь все.       — Давай лучше я просто возьму пару картошин у тебя, и мне будет больше, чем достаточно. Это ведь так вредно, — запротестовала Йегер, игнорируя требовательную реакцию в своем животе при виде умело продуманной рекламы таких аппетитных бургеров на фотографиях, коктейлей и золотистых наггетсов. Сколько она не позволяла себе такой пищи, потому что они с Хисой считали необходимым держать себя в форме? — Ты не заставишь меня. — Она замотала головой.       — Только не говори мне, что ты из тех, кто любит голодать. — Мик закатил глаза, направляя машину в сторону выдачи заказа. — Ты сама съешь все. Не спорь со мной.       — Нет, конечно! Я ем. И на стипендию обычно можно позволить не только макароны, если я не спускала ее на что-то другое. — Она сжала губы, хмурясь. Не рассказывать же вот так о проблемах жизни обычной студентки. Человек ко всему привыкает, и она уже была привычна. — И вообще, чего ты раскомандовался? Вот вернемся в офис, там включай начальника. Только картошку, — сдалась она, когда аромат, нарочно пробуждающий аппетит, пробрался в машину. — И один наггетс. — Скрестив руки на груди, Эрин отвернулась, старательно пытаясь не показать, что согласилась с ним.       — Я могу с тобой вообще не разговаривать. — Мик забрал два больших пакета, и они припарковались на стоянке. Он молча протянул ей один пакет и стал аппетитно поедать приличных размеров бургер.       Просто смотреть было невозможно, особенно учитывая присутствующий голод. Хоть мозг и отказывался давать распоряжение для необходимости приема пищи, но Мик был прав насчет требований организма. Оставалось только убедить себя, что нужно съесть хоть что-то, чтобы нашлись силы. Для чего именно — это уже второй вопрос, до которого еще нужно добраться.       — Ладно, я бываю иногда несносной. — Эрин плотно сжала губы, доставая из пакета первый попавшийся бургер и распаковывая его. Откусив немного, она прожевала, едва не издав довольный стон, глотая. — Вот, видишь, я ем. — Взглянув на Аккермана, она усмехнулась, возвращаясь к бургеру, который даже не застревал в горле.       — Иногда? — Мик выгнул бровь. — Твое «иногда» — это всегда, Эрин. Ешь дальше.       — А ты — зануда, — фыркнула Йегер, осторожно вытаскивая огурец и, завернув его в салфетку, отправила в пакет, выцепляя оттуда заодно картошку.       Правда, пришлось отложить бургер, чтобы открыть соус, в который сразу обмакнула пару палочек картошки. Она признала свой недостаток, чего еще было ему нужно?       — Просто покупай себе стейки полной прожарки, как, видимо, любишь. Или рэйр, говорят, тоже ничего так — сочно. — В ее голосе не было злости, не ощущалась попытка зацепить или намекнуть на их неудачный разговор в доме Флока. Обычное замечание. Если допустить, что общение с ней всегда не приносит удовольствия, то зачем тогда оно? Она запуталась в своих же сравнениях и мыслях окончательно. Остановившись, Эрин выдохнула, понимая, что слишком явно высказала свои мысли. Не могла же она сделать неверные выводы из его ранее сказанных слов. Иначе как еще он мог смотреть на нее? — Я просто замолчу, чтобы не наговорить лишнего.       Что вообще на нее нашло? Йегер с удовольствием бы сейчас вышла из машины, чтобы оказаться дальше от этой неловкой ситуации, которую сама же и создала. Но это означало: остаться одной вне безопасности. Поэтому она вернулась к бургеру, чтобы заткнуть уже себе рот.       — Мне не нравится полная прожарка. — Аккерман открыл колу и протянул ей. — Чего ты взъелась?       Покосившись на колу, Эрин вздохнула, принимая.       — Слишком много эмоций за эти дни, — вздохнула она. Стало даже интересно, так же она реагировала на лимонады, как и в детстве? — Проверим, — произнесла она вслух, осторожно делая глоток. Но в этот раз только сильно засвербело в носу, что пришлось приложить к лицу ладонь. — Зря. Мне к газировке вообще лучше не притрагиваться.       То ли эмоциональное состояние и впрямь штормило, то ли дело было в иной причине волнения, но Эрин поставила колу в подстаканник и повернулась к Мику, садясь удобнее.       — Я тебе расскажу, только не смейся, хорошо? — Не встретив возражений, она вобрала воздух и начала то, что всегда ее отвлекало от проблем — говорить все, что приходило в голову. — Всякий раз, когда я пила раньше лимонад, это было просто ужасно. Я в прямом смысле устраивала фонтан, чихая, разбрызгивая все, что успела взять в рот. — Короткий смешок все же сорвался, хоть и тут же сменился обычной улыбкой, лишь глаза приятно блестели как-то иначе, чем недавно. — И вот когда моему старшему сводному брату, который иногда приезжал в гости, становилось скучно, он давал мне газировку. Я даже названия не помню. А любила ее жутко, хоть и нормально распробовать не могла. Но сладость же остается. Зик специально ее привозил, знал, что пригодится. — Эрин непроизвольно прищурилась, продолжая рассказ, и ее пальцы коснулись нижней губы Аккермана, на которой остался кусочек салата из бургера. Она задумалась, неторопливо, будто нехотя, снимая его. — Вроде бы какая-то «Фанта». — Несильно прижав палец, она нахмурилась, старательно пытаясь вспомнить. — А может быть «Пепси»? Вот память, а. Все в учебе, что даже любимые напитки детства забывать стала.       Наконец, сняв листочек, она уставилась перед собой и отправила его в рот, даже не обращая уже внимания на Мика. Проглотив, она облизала сперва указательный палец.       — Наверное, не суть важно, как называлось. Но всем было весело тогда. Не знаю, почему именно это вспомнила. — Йегер обхватила пухлыми губами большой палец, оставляя его на время во рту. — Но зато я Зику потом подкладывала под простыню кнопки. Вот тогда уже мне было весело. Сейчас почти не общаемся. Он в другой стране. Иногда делает мне небольшие подарки.       Внимательно проследив за ее движениями, Аккерман напрягся, пытаясь сесть максимально удобно, и сразу же отвернулся, притворившись, что разборки подростков интереснее того, какие мысли всплыли у него в голове. Мик почувствовал прилив стыда за то, что такие простые, не несущие в себе пошлого смысла, действия возбудили его. Учитывая события недавнего прошлого, это было ужасно неуместно.       — Даже по переписке не общаетесь? — Он прокашлялся, так и не повернувшись.       — Поздравляем друг друга с праздниками. Он иногда присылает мне всякие безделушки из каждой страны, где бывает. — Эрин повторила пальцем окружность какого-то неизвестного ей переключателя. — Скачет, как ненормальная обезьяна, по всем континентам. Хуже всего было, когда он посетил племена в Африке. После этого я получала от него всяких их божков. Ну, ты знаешь. Потри, и будет тебе счастье. — Йегер хмыкнула. — Ладно, я просто заболталась, это отвлекает. Я вижу, тебе не особо интересна такая чушь. — Она накрыла его ладонь, мирно устроившуюся на колене, своей. — Прости, я, правда, сейчас много болтаю. Поехали, Аккерман. Обещаю, что больше из моего рта вплоть до квартиры ничего не вырвется. — Коротко усмехнувшись, Эрин пристегнула ремень.       — Йегер. — Он взглянул на нее, сразу же выдыхая. — Обработай мне руку. — Немного помолчав, он снова повернулся к ней и спросил: — Почему не пошла на врача? Почему финансы?       Она пожала плечами, как-то сдавленно улыбнулась, на удивление, послушно отстегиваясь и отставляя пакет с едой назад, чтобы достать необходимые средства для обработки.       — Уверен, что здесь и сейчас? За столом было бы как-то, ну, эстетичнее что ли. И капнуть могу на сиденье. — Она потрясла бутылочкой, но, поставив ее на торпеду, взяла его руку, чтобы рассмотреть повреждения более внимательно, сдерживая желание повторить линии выступающих вен. — Просто хотела доказать, что могу добиться чего-то большего, чем родители. Что в состоянии поступить на что-то престижное. Окончи я медицинский, осталась бы работать вместе с отцом. Хотелось какой-то свободы… — Проморгавшись, понимая, что и впрямь начала непроизвольно поглаживать кожу вокруг ссадин, она отстранилась, спешно доставая ватные диски. — Точно здесь?       — Расслабься, это просто машина, и от одной капли ничего не случится. — Мик усмехнулся. — Могла бы просто поступить в Кембридж. Он престижнее, чем наш университет. По-крайней мере по славе.       — Я? В Кембридж? Ну ты льстец! — Осмелев, Эрин все же подложила салфетки, толчком заставив Аккермана сдвинуть ногу в сторону, освобождая место. — Давай будем честны. Мы оба знаем, что я ноль в финансовых вопросах. И на вступительном сработала пожарка, поэтому я успела подсмотреть. Все просто. Это было чистейшее везение. Или нет. Сейчас уже не могу разобрать, к хорошему это было или как.       Аккуратно поливая раствором, она смахивала лишнюю жидкость диском, стараясь, чтобы все же ничего не пролилось. Помахав ладонью, чтобы все поскорее подсохло, Эрин достала еще одну склянку, начиная обрабатывать края каждой раны, периодически дуя, как ребенку.       — Если это из-за меня, то не надо больше так. У тебя могут быть проблемы. — Достав специальную пропитанную медикаментами салфетку, Йегер смочила ее тем же раствором и наложила на костяшки.       — По-твоему, я должен был стоять и просить его прекратить? Или мне нужно было ждать, пока он… Не важно. — Он приблизился максимально близко, пытаясь подавить в себе негодование. Он говорил тихо и жестко. Так, чтобы эта тема больше не поднималась. — Два года назад та девушка еле пережила это. Ты хоть понимаешь, о чем меня просишь? Я оставил тебя одну, это произошло по моей вине. И если было бы можно повернуть время вспять… — Он перехватил ее ладонь, чуть сжимая и глядя прямо в ее глаза. Костяшки снова начали кровоточить. — Я бы бил так, чтобы от его лица не осталось и следа. Заканчивай с рукой, и поехали. А про проблемы — не важно. Их можно решить.       Он отодвинулся, вкладывая обратно свою ладонь в ее руки.       Эрин забыла даже определение слова «дыхание». Дальнейшие действия она уже выполняла на автомате: пройтись еще раз пропитанным диском, сменить полоску на чистую, зафиксировать клейким эластичным бинтом. Сейчас она при всем желании не могла никак понять причину своего желания замолчать. Упоминание в таком ключе той ночи? Или то, насколько уверенно говорил Аккерман? Внутри все сжалось, а губы чуть не задрожали.       — Менять придется по мере высыхания. На ночь обработать сорбентом, — пролепетала она машинально, отпуская руку Мика, замечая, что, едва контакт оказался потерян, ее пальцы затряслись. Внизу живота затянуло и тут же отозвалось неприятным покалыванием внутри. Поморщившись, Йегер полезла в карман за обезболивающим, глотая его, даже не запивая. — Я все оставлю тебе. Дальше справишься сам.       Поджав губы, Эрин откашлялась, поправляя пальто, запахивая его. Неправильно. Все было неправильно. И вина была уж точно не Мика. Она могла найти больше причин своей глупости, но он слишком четко дал понять, что разговоров на эту тему больше не будет, и Йегер примерно послушалась.       — Как скажете, доктор, — хмуро заявил Аккерман. Рев мотора вдруг ощутился намного громче, чем обычно. Да и машина ехала намного быстрее. Сказывалось напряжение водителя.       — Сама дойдешь, или проводить до двери?       — Я… — Эрин замешкалась, выйдя из машины, прижимая к себе документы. Просить о такой глупости совсем не хотелось, а до момента, пока она не оказалась перед домом, этот вопрос даже не всплывал в ее голове. Хотелось сказать, что дойдет сама, что справится… — Черт, — выругалась она и закусила губу, кивая, соглашаясь с необходимостью присутствия Аккермана.       Мик без лишних вопросов вышел из машины и, заблокировав ее, взял Эрин под локоть, переводя через дорогу. Квартира Браус находилась рядом с центром в небольшом трехэтажном здании. Так уж вышло, что на этаже находилось четыре квартиры, две из которых были объединены и отданы Саше в подарок на восемнадцатилетие. Даже с тем, что она не ладила со своим отцом, он подарил ей квартиру и стабильно следил за суммой на ее карте. Что может быть лучше? Только вот она не могла жить одна в пятикомнатной квартире.       Две комнаты пришлось объединить в средних размеров зал, оставалось еще три спальни, в которых кто-то должен был жить. Энни и Хитч некоторое время занимали их, но со временем обе стали все чаще пропадать у своих парней. И теперь снова стоял вопрос: с кем жить? Ведь требования у нее почти нулевые: счета автоматически списываются со специальной карты, аренду платить не нужно. Лишь скидываться за еду.       — Саша не шутила о квартире, — перед дверью вдруг заявил Аккерман, отпуская ее локоть. — Она хочет с тобой дружить. Ты нравишься ей.       «А тебе?», — чуть не сорвалось в ответ, но застряло в горле. Эрин отвела взгляд, который мог выдать ее с потрохами, мысленно отвесив себе пинка за подобные допущения. Просто знакомые. Друзья, как вариант. Нельзя позволять себе думать о чем-то большем. Особенно сейчас, когда периодически хотелось завыть от опустошающей безнадежности, как бы ни храбрилась.       — Саша мне нравится. Даже очень. А насчет жить… Посмотрим, — неопределенно ответила Йегер. — Но это лишь на время обучения. Когда отчислят, мне с большой вероятностью придется уехать. — И этот факт совершенно не радовал, хоть и оставался одним из первых на осуществление. — Ведь вакансия помощника по чистоте уже занята. — Она попыталась улыбнуться. — В любом случае, спасибо за компанию в этот вечер.       Провернув ключ, отданный ей Сашей, в замке, Эрин остановилась, чтобы, привстав на цыпочки, притянуть Мика за лацканы пальто и оставить быстрый поцелуй в знак благодарности на его щеке. Только он не смог увидеть то, как запылали щеки Йегер, как рвано она задышала, оставшись за захлопнувшейся дверью, тут же скидывая с себя уличную одежду, чтобы запереться в душе, оставаясь наедине со своими мыслями.       Мик застыл, вглядываясь в аккуратно покрашенную белую дверь. По его и без этого напряженному телу табуном прошлись мурашки, от чего он поджал губы и, резво спустившись к машине, прижался лбом к рулю. Спустя несколько минут, он с тяжелым вздохом набрал короткое сообщение.       — Черт бы тебя побрал, Йегер.