В овечьей шкуре

В Херефорде холодно, сыро и пасмурно. Слабый дождь, который накануне ночью был жутким ливнем, тихо, но настойчиво постукивал по крышам и навесам. Тяжелые черные тучи так плотно затянули небо, что складывалось впечатление, будто на дворе стоял полдень. Но сейчас всего девять утра. Начальство всполошилось: приехали важные лица из ЦРУ, включая Ласвелл. Именно по этой причине Саймону пришлось так рано заявиться на тренировочную базу и, если честно, он вместо этого, будь его воля, попробовал поспать бы еще. Выдул бы снотворного, лег где-нибудь на диване, но, увы, долг зовет. Прайс тоже зовет. — Лейтенант, — капитан встретил Саймона, вошедшего в просторный кабинет с овальным столом по центру, кивком. Показал на один из десятка свободных стульев. — Присаживайся. Впереди, у стены напротив стеклянной двери с изображением эмблемы САС, стояла доска. На потолке висел проектор, а на деревянной кафедре расположился включенный ноутбук, отбрасывающий вокруг тусклый синий свет. Саймон занял ближайшее к выходу место и зевнул, не открывая рта. Балаклава помогала скрыть следы того, что он готов был в любой момент поверхностно, но задремать: помимо навалившейся на крепкие плечи усталости, на усиливающееся желание заснуть влияли погода, духота кабинета и полутьма, царившая в нем. Поскорее бы пришла Ласвелл со своей свитой. С негромким вздохом Саймон откинулся на спинку стула, сложив руки на груди. Хотя, вне зависимости от того, как быстро она вспомнит о том, зачем прилетела сюда, ему не удастся отдохнуть. Если бы произошло что-то несерьезное, она не собрала бы своих орлов из ЦРУ; плюсом ко всему, Прайс выглядел напряженно. Явно стряслось нечто страшное, иначе американское правительство не прислало бы своих людей в Великобританию. — Всем доброе утро и простите за задержку. Спустя мучительные пять минут ожидания Ласвелл наконец-то появилась в кабинете и сразу же заняла место за кафедрой. Парочка ее людей расселась вблизи доски. — Томить не буду, лейтенант Райли. Год назад вы участвовали в операции по перехвату Марио Мартинеза на границе США и Мексики, помните? — Помню. Еще бы не помнить. Миссия, целью которой было просто остановить кортеж, тогда с треском провалилась, потому что Мартинез умудрился исчезнуть. Он обвел всех вокруг пальца и, слиняв, продолжил поставлять своим да чужим террористам оружие и разные интересные вещества. Жук. Слизняк, скорее, которому около тридцати лет и который выглядит как сын богатых родителей, по блату поступивший в престижный университет в Мехико: татуированный, с крашенными в светлый цвет волосами и жиденькими темными усами; загорелый, подтянутый, но среднего роста. Он еще чем-то напоминает чихуахуа: маленький, но, сука, злой. Вообще, он был бы самым обыкновенным бандитом, коих в соседней с США южной стране дохрена и больше, но выделяло его, пожалуй, то, что он был огромной занозой в заднице у ЦРУ. Такой чести мало кто удостаивается, пускай набор заслуг у Мартинеза базовый: террор местных, торговля запрещенкой и всякое прочее. — Он объявился снова, — Ласвелл щелкнула по клавише на клавиатуре ноутбука, и проектор вывел на экран изображение со спутника. На фото был изображен окруженный лесом город. — Ему удавалось скрываться от нас, но вчера мы нашли его в Эйршире. Это маленький город на востоке Шотландии с населением в сорок тысяч человек. От более крупных городов он отделен лесами и скалами — самое то, чтобы вести дела в тайне ото всех. — Какие дела? — Саймон поерзал на стуле. Как же ему не нравился этот Мартинез. У него лицо такое маленькое, круглое, с большим ртом и длинным кривым носом, глазища огромные — точно мелкая собачонка с блестящей жирной шерстью. — Мы не знаем. Может, те же самые, что и те, которыми он занимался в Мексике под покровительством местной власти: наркотики, торговля людьми, — Ласвелл пожала плечами. — И что? — Ты нам нужен, Саймон. Под прикрытием ты поедешь в Эйршир и разберешься, что забыл Мартинез в дали от своих любимых пустынь, — она хмыкнула на последних словах, но на Саймона глядела с привычной строгостью в ее голубых глазах. — А потом мы его схватим. — Операция «волк в овечьей шкуре», — усмехнулся Прайс, сидя через два стула от Саймона. Тот нахмурил брови. Это опасно. Очень опасно. В одиночку ехать на другой конец страны, в, откровенно говоря, дыру, где орудует умалишенный преступник. Мартинез и правда псих: ему ничего не стоило убить своего приспешника за любую провинность. Свой маленький рост он компенсировал бескрайней злобой на весь белый свет, а о методах, которые он использовал, чтобы выбивать из врагов (или не очень) информацию, ходили не просто слухи или легенды, а натурально страшные истории. Кто-то из мексиканцев, с которыми довелось сотрудничать год назад, поделился, что однажды Мартинез, в надежде выпытать у кого-то из охраны своего коттеджа какую-то информацию, сдавил ему бетонными плитами кости ног… или что-то такое… кажется, нечто подобное под названием «испанский сапог» практиковалось в Средневековье. Саймон надеялся, что этот придурок не слышал про четвертование или груши. — Я буду один? — Да, — ответила Ласвелл и прощелкала еще пару слайдов. На одном из них была фотография Мартинеза в молодости. Когда она долистала до конца, то закрыла крышку ноутбука и, ухватившись руками за края кафедры, постучала по ее поверхности пальцами. — Рискованно, знаю. Но больше людей отправить мы не можем. У нас нет данных о том, что именно в городе контролирует Мартинез и контролирует ли он что-то вообще. Возможно, он прибрал к рукам парочку местных предприятий, чтобы получать больше денег. — А еще у него везде глаза и уши. Не забывай, как тем летом он нас облапошил, — добавил Прайс, подавшись чуть вперед. — Такое не забудешь, — фыркнул Саймон и вытянул ноги. Все затекло, пока он слушал. — Почему вы выбрали меня? — Пешкам Мартинеза не составит труда разнюхать все о каждом, кто сейчас находится на этой базе, — продолжил капитан под одобрительный кивок Ласвелл, мол, ты прав. — А в твоем личном деле даже нет фотографии, и медцентру постоянно раз в год приходится каждый раз уточнять твою группу крови. Оправдываешь свой позывной, короче, поэтому ты — идеальный вариант. Твое лицо мало кто видел, и среди этих людей уж точно нет мексиканцев с автоматами. Резонно… — Мы сделаем тебе поддельные документы, выдадим оружие и одежду. Дом тебе уже присмотрели, с тебя остается только влиться в общество местных и узнать как можно больше о том, что такого Мартинез нашел в Эйршире, — объяснила Ласвелл. — Постарайся каждый вечер связываться с командованием и докладывать все до малейшей детали. Нам пригодится все. Вопросы? — Нет, — Саймон кивнул и поднялся со стула. — Отлично, лейтенант, — та кивнула тоже. — И самое главное: никому там не доверяй.

***

В Эйршир Саймон прибыл только под вечер. Там тоже было мокро и в несколько раз холоднее, чем в Херефорде. На маленький город давно опустились сумерки. На улицах, укрытых тьмой, было пусто, включая ту улицу, где находился новый дом Саймона. В каких-то одиноких домах горел свет, в каких-то — нет; раз в несколько метров попадались яркие фонари, подсвечивающие влажный газон близ тротуаров и лужи на дорогах. Жилище, купленное с подачи британского правительства, выглядело… мрачно. Будто знало, кто заселится. Там два этажа, деревянное крыльцо с белой краской, которая медленно, но верно небольшими кусками отходила от досок; скрипучие ступеньки, видавший всякое почтовый ящик и черные окна, которые глядели на Саймона, как огромные мертвые глаза. Он поежился и вдохнул ртом ледяной осенний воздух; перехватив одну из коробок поудобнее, выудил из заднего кармана синих джинс ключ и посверлил его взглядом, прежде чем со второй попытки вставить в замочную скважину. Он многое пережил. Он — опытный солдат. Он — тот самый один из в среднем пяти кандидатов на место в САС, который прошел отбор в элитное подразделение. И он боялся. Саймона не раз и не два брали в плен. Его пытали, причем так сильно, что он до сих пор нередко подскакивает посреди ночи, когда ему снится, как его пытаются утопить, окуная головой в цистерну с грязной водой. Каждый раз он стойко переносил любые увечья, что ему наносили, и не выдавал ничего кроме благих матов, когда его враги надеялись, что он вывалит им какую-то военную тайну. А сейчас он стоял на крыльце задрипанного частного дома в окружении черных кустов да коробок. И думал о самом худшем. Что, если Мартинез его поймает? Вдруг узнает по глазам или еще как-нибудь? Воображение, как назло, подкидывало ужасающие картинки, полные крови, раздробленных костей и грязи, отчего Саймон едва не уронил коробку, но вовремя одумался, тряхнув головой. Ну нет, он ведь профессионал, как он спалится? Да никак. Все будет хорошо, главное наблюдать издалека и не лезть на рожон. — Новый сосед? Хрипловатый голос заставил резко обернуться. На побитом тротуаре, рядом со стройным уличным фонарем, стоял мужчина в толстовке. — Да… Уильям Стивенс, — Саймон чуть не представился своим настоящим именем, но вовремя вспомнил, что, вообще-то, работает под прикрытием. Он спустился с крыльца, и незнакомец сделал пару шагов в его сторону. — Джон МакТавиш, — они пожали друг другу руки, и Саймон слегка удивился тому, на сколько у Джона горячая ладонь. Ее жар здорово контрастировал с прохладным воздухом вокруг. Местные шотландцы, кажется, все такие. — Живу в доме напротив. Джон хмурился. У него широкие темные брови и большие синие глаза, которыми он внимательно смотрел на Саймона, будто пытался отыскать у него на лице какой-то изъян. Ну, было несколько: он сменил балаклаву на медицинскую маску, благодаря чему из-под ее светлой ткани проглядывались тонкие шрамы. Их немного, они уже порядком незаметные, но все же. — Приятно познакомиться. Джон убрал руку. В другой он сжимал белый пакет из продуктового магазина, набитый едой. — Взаимно. Доброй ночи. И ушел. Саймон проводил его взглядом, вылупившись на затылок и странноватую стрижку, а потом, оставшись на улице один, вздохнул. Нужно как можно быстрее затащить все коробки и сумки в дом, связаться с Прайсом, доложить, что по пути в Эйршир ничего плохого не произошло, и лечь спать. По возможности. Этой ночью у волка в овечьей шкуре будет очень много работы.