the laugh from heaven (смех небесный)

      Мы не забыли прошлое. Как забыть то, что намертво вцепилась в сознание окоченелыми руками?       Когда Нексо поняли, что с каменными монстрами не прокатит та же схема, что и с лавовыми (бей и беги бить дальше), жизнь вновь стала сложнее. Нужно было придумать новый способ сражения. На помощь пришёл не так давно восставший из мёртвых Мерлок, который предложил использовать за один присест сразу три нексо силы. Тогда бы каждая из сил умножала мощь других, и результат такого объединения был бы более чем потрясающий. Так как уже работали с силами нексо, рыцари довольно быстро обвыкли применять новую систему. Каменные головы летели из-под оружия, войско Монстракса терпело поражение раз за разом. На очередной битве, которая не обещала ничего интересного, Нексо столкнулись с новой запретной силой Безжалостной Ржавчины. Их старые доспехи пали в этом бою, гния от металлической чумы. Робин сделал им новые, получше, и как раз-таки полностью адаптированные под комбо силы. Аарон бы и не вспомнил об этом дне, если бы не Клэй. Спустя некоторое время после тех событий последний обратился к Мерлоку с просьбой о помощи: его съедала магия каменной армии. Вся ладонь, плечо и предплечье было покрыто каменной коркой, а пальцы на поражённой руке и вовсе ничего, со слов Клэя, не чувствовали. Магическая диагностика чародея показала, что проклятье, которое лежало на Мурингтоне, довольно сложное, тяжёлое… Тёмная магия… Тёмные времена… Они пытались найти вариант разрешения проблемы, но ни в огромной библиотеке Мерлока, ни на просторах его цифровой памяти, ни в других возможных источниках его не оказалось. Клэй пытался игнорировать это при других членах команды, но было видно, как судорожно бегали его глаза. Его тело было поражено уже довольно сильно: вся рука покрылась коркой камня, в том числе и одежда, и доспехи, когда Клэй надевал их; и хоть раньше зараза распространялась постепенно, то сейчас нещадная чума усеивала кожу на отдельных участках, точно плесень опутывая плечо, грудь и спину. Мурингтон избегал темы собственного недуга, предпочитая топить незазорную панику в борьбе против ненавистного Монстракса и Джестро. Аарону жаль. Искренне жаль, что он бессилен в этой беде. Мурингтон отдавал за них, за свою команду, последние силы, вверял собственную жизнь в их руки каждую битву. И вот настал тот момент, когда рыцари должны были показать свою преданность и надёжность, но… они проебались. С треском и всмятку. Еще хуже стало, когда спустя некоторое время очерствелая плесень начала мешать нормальному передвижению. Тут на помощь пришёл Робин, который сделал для капитана специальный костюм. И теперь, в основном, Клэй был только в нём: тренировки, свидания с королевской четой, другие события всегда встречали его именно в стальном панцире. Гнёт пал на Нексо Найс, все чувствовали неминуемое. Казалось, собственная кожа грубела, немела и чесалась, взгляни ты только миг на поражённую плоть на лице капитана. Что делать? Ответ никто не знал… Мерлок разводил руками. Ха! Недобрый закадровый смех. Цинизм. Тут уже его игры в геройство с самопожертвованием — а-а — не работают. Тут уже ничегошеньки не сработает. Осталось только одно: попытаться снизить болезненности последствий. Клэй выбрал наследника. Клэй… смирился... Но в этой истории далеко не одна грань. Да, после волны лава монстров в Королевстве стало на порядок спокойнее. Да и к тому же Мерлок вернулся! Кто был более всех этому рад, так это, естественно, Клэй. И Аарон впервые видел в его глазах столько облегчения и счастья. Настолько чистого и искреннего смеха не слышал — никогда. И с тех пор вроде бы всё пошло немного лучше, возобновились те самые походы в бары и клубы по таким редким в их расписании выходным. Скажу даже больше: Фокс пару раз заметил в руках Клэя книгу с обложкой того самого Жуль Верна! Но, правда, никогда не решался напроситься вновь почитать пару глав вместе с ним. А Клэй смотрел на Аарона и не мог понять: нечто неопределённое оживало в его груди, когда взгляд цеплял фигуру лучника на периферии. Что это? Уважение? Подсознательное желание показать свое превосходство? А ведь он и впрямь всегда выпрямлялся и держал марку в присутствии рыцаря… рыцарей. Но это же поддержка авторитета, не так ли? Клэй читал пару книг о чем-то подобном. Но в общем-то Мурингтон постоянно отметал такие мысли, точно надоедливых мух. Ну оживает — и оживает! Чё ж теперь, мучиться что ли? А потом Клэй узнал в себе мутное желание прикоснуться. Вот сидит Аарон в кресле в зале досуга и пускает слюни во сне, и вот ну так и хочется достать плед, и укрыть тело лучника. Лишний раз потрепать за плечо, схватить за запястье, когда тренируют уклонение от снарядов врага, задержать пальцы в чужой ладони в тот момент, когда случайно столкнулись в коридоре. А тут еще… красота. Клэй и так никогда не отличался приверженностью к эстетике, а здесь он так жадно впитывает взглядом эти рыжие, невероятно прекрасные своим цветом волосы, мягкую кожу с озорными веснушками, глубокие зелёные глаза будто у сказочного жителя лесов… а эти яркие губы, которые завсегда растянуты в широкой улыбке, а тонкие пальцы… Странности в поведении пугали Мурингтона. Ничего подобного он никогда не чувствовал. Ну, ладно, может, еще во времена Академии было и то… с Аароном. Здесь Клэй и застрял, понимая, что только с Фоксом с ним такое и случалось. О’кей, тогда что же это на самом деле? Спрашивать об этом парень не собирался ни у Мерлока, ни у кого-то другого. Вот, под рукой книга по общей психологии. Может, он найдёт ответ там..? …но ничего так и не нашлось. Все эти непонятные слова… одна ёбаная наука, а нужен был обычный разговор, обыкновенный совет! Какие разумные слова помогут решить проблемы обычные, человеческие. И так шли недели. А потом Клэй заметил, как что-то подобное происходило и с Аароном: вечная задумчивость, скрываемая улыбками и привычной псевдо-пришибленостью. И он, Клэй, был бы и рад поговорить с ним, ведь всегда беспрепятственно Фокса понимал, но глупые предрассудки путались под ногами и гружили голову. В итоге он так и не добирался до комнаты друга. А одним вечером им довелось побывать на балу Хальбертов, как почестным гостям, а не как рыцарям(!) Дорогие платья и чёрные костюмы присутствующих мелькали перед глазами, а игристое вино в фужерах чуть мутило сознание, но не до той степени подзаборной пьяни. Все куда-то разбежались, и Фокс с Клэем остались одни среди множества незнакомых людей. В итоге, попробовав еще что-то из закусок и станцевав с незнакомками парочку танцев, они оба вышли на балкон. Вечер холодел красные от духоты зала щёки и задувал прямиком под воротник. Они облегчённо вздохнули, сняв с себя несколько атрибутов джентльмена. Плавный разговор перешёл в что-то более серьёзное, и они заговорили о своём состоянии. Клэй рассказал о внутреннем неспокойствии, упустив разве что тот факт, что его в нем возбудил именно Фокс. А Аарон аккуратно расскзал о своей бисексуальной ориентации. К концу диалога оба стояли на балконе в полной задумчивости. Стоя непозволительно близко, чувствовали друг друга. Клэй медленно перевёл взор со светящейся столицы на профиль друга: укладка малость растрепалась, кожа блестела от пота, а обветренные губы чуть приоткрыты для дыхания. Этот вид… снова активировал в Клэе что-то новое, сердце замерло, с новой силой пускаясь в нездоровый пляс. — Что это, Аарон? — сорвалось с его губ хриплое терзание голоса. Аарон повернулся к нему с непониманием на лице. Заглядывая в эти нереальные глаза, Клэй снова изрёк подобное с лёгким придыханием: — Что не даёт мне покоя? Всегда в твоём присутствии. Будто знак, символ чего-то… Аарон поражённо замер, переваривая сказанное. Ведь не послышалось?.. Скажите, что не сон, что не глюк, не очередная грёза! Он видит эти глаза — потерянные, но будто заворожённые. Штормовое море, буря… Водоворот, затягивающий глубже. Аарон почти не понимает, но на самом деле настолько близок к разгадке! — Ты… К-Клэй… — еле выдавливает он, ломая пальцы. — Помоги мне, ну же, — еле слышно просит Клэй. Он искренне не понимает своего состояния — ему просто нужна помощь. И Аарон ее оказывает. Он делает то, что давно желал, что давно в нем сидит: прикасается к мягким губам напротив, целует неспешно. Клэй изумлённо замирает, выдыхая в поцелуй. Он чувствует тот трепет, с которым к нему прикасаются. По венам бежит ток. Несмело отвечает, мягко надавливая губами. Глубже. Аарон с лёгким удивлением обнаруживает во рту чужой язык. Поддаётся. Не спеша обводит кромку чужих зуб и языка. А напротив тихо, со свистом выдыхают. Они чудом держатся на ногах, когда отстраняются друг от друга. Фокс аккуратно держится за чужую шею, блаженно прикрывая глаза. Мурингтон ослабленно цепляется за рубашку на талии напротив. В нем треплет что-то. Будто феникс щекочет изнутри солнечными перьями. Накопленное чувство ревёт в нем от восторга. Или это так цветёт весенний садик… с чем сравнивать сие прекрасное чувство? Что это? Чем буяет его душа? Какой цветок приблизит к правде? — Ты в норме? — тихо вопрошает хриплый голос Аарона. Он поднимает глаза на капитана, а тот, не отойдя еще от предыдущего события, только и может, что беспомощно молчать. Аарон секундно замирает, опасаясь, что это было напрасно. Хотя, почему его сразу же не оттолкнули, если это была ошибка?.. Ведь сам он так давно ждал, так лелеял надежду… Фокс буквально растаял в этом поцелуе, отдал всю нежность, хранящаюся в нем долгие годы. Он же не мог сделать чего-то лишнего, если всё-таки отбросить ту идею, что весь поцелуй был ошибкой? Не-ет. Нет. Нетнетнет… Но Клэй без лишних слов бережно взял его за лицо ладонью и соприкоснулся лбами. Большой палец его руки водил по скуле Аарона, но глаза были крепко зажмуренны. Сердце Аарона вновь затрепыхало, во рту пересохло. — Что ты чувствуешь? Что мы чувствуем? — осипше спрашивает Клэй. Аарон сглатывает, обнимая за шею крепче. Он легонько жмурит глаза. Не осмеливается открыть: — Симпатию, я полагаю. Довольно глубокую и… взаимную, — слово приятно срывается с губ. Так долго ждал… Аарон по началу этого не видит, но Клэй открывает глаза и смотрит на его лицо. Осматривает каждую деталь, чтобы ничего не пропустить. — Как давно? На этот раз глаза открывает и лучник, несмело дотрагиваясь до каштановых волос. — Академия. Сколько помнишь меня — столько и чувствую. — Много, — констатирует Клэй. Это немного печально, ведь наверняка Аарон сгорал от невзаимности. И это многое объясняет. — Только осознал это где-то шесть лет назад. — Прости. Клэй опускает лицо, печально выдыхая. Он чувствует вину за свою столь позднюю реакцию. Как можно было раньше не заметить? — Эй, эй, — тихо, в ободрительном жесте Аарон берет его за подбородок, заглядывая в глаза, — ты не виноват. Никто, кроме меня, Клэй. Иди сюда. Он легонько чмокает возлюбленного в уголок рта. Пальци ласково гладят по волосам. — Наверное, будь я таким же бесстрашным, как и ты, то мы стояли бы здесь намного раньше. Но всему свое время, Клэй. Я рад, что сейчас здесь, с тобой. Мурингтон смотрит на Аарона, и его печальное лицо плавно тает, уступая место нежной улыбке. Аарон улыбается в ответ. — Мы им не расскажем, — говорит Клэй. Но скорее он звучит так, будто спрашивает. — Да, не расскажем, — подтверждает негласный вопрос Аарон. Они крепко обнимаются. Бал не замечает исчезновения двоих гостей. Вместе они встретили новую напасть в виде Монстракса, вместе — начали готовиться к еще одной войне, вместе — воевали. Вместе — существовали. И Аарон был уверен, что армию каменных монстров они тоже переживут — вместе. Та самая каменная чума напугала его до усрачки, когда он сам(!) заметил ее. Клэй не рассказал ему о ней, потому что не хотел заставлять нервничать. И в итоге Аарон узнал о проклятии немного позже Мерлока, и немного раньше остальных Нексо Найс. Это сначала разгневало Фокса, но потом он забыл про злость, зарываясь искать в книгах антидот. Клэй чах на его глазах. Умирали его невероятные глаза, таяла усмешка, тускнели губы. Любимое тело отмирало под действием проклятой каменной плесени. Лежать в кровати он мог только с правой стороны, так как левая уже полностью окаменела; она стала холодной, нечувствительной. Но когда проклятье переползло на лицо и волосы, это была катастрофа. Клэй и так уже ходил исключительно в доспехах, а теперь еще Аарон вынужден смотреть на эту ебаную чуму. А вчера вечером, после отбоя, когда почти все разошлись спать, Клэй и Мерлок сообщили ему, что лучнику предстоит возглавить Нексо Найс вместо Клэя. Это распотрошило ему сердце, но он гордо принял честь наследника и ушёл в комнату. Спустя пару минут туда же медленно и о-очень громко вошел и Клэй. Его уже полукаменное тело движется с трудом, скрежечя твердеющими суставами. Аарон не может слышать — жмурится и тяжело дышит. Он сидит на кровати, устало взявшись за голову. Не реагирует ни на что: не может. Болезненное тело тяжело опускается рядом. Матрац надсадно скрипит, но они игнорируют это. — Как ты? — спрашивает Клэй совсем тихо. Аарон выдыхает, начиная с силой тереть лицо. Он коротко шмыгает носом: — Не норма. Уже давно как. Тяжёлое молчание воцаряется в комнате. Парни раздумывают о всём подряд: и о том, что слишком быстро улетело время, и что другие рыцари еще не оценили масштаб катастрофы, и что это — начало конца. — Послушай, Аарон, я неспроста выбрал тебя на пост нового капитана, — Клэй аккуратно развернул парня к себе. Его глаза блестели то ли от печали, то ли от отчаяния… блестели влагой. — Я верю, что ты справишься, верю, что сможешь повести их и спасти Найтонию, даже если меня рядом не будет. Никто, кроме тебя, Фокс. Аарон всхлипнул, и первая слеза покатилась по его щеке. Он взял Мурингтона за запястья с мелкой россыпью нового заражения, и прислонился к ладоням лицом. Он приложил костяшки к губам, пытаясь впитать в себя. Чтобы не отпустить. — Я не хочу тебя терять, — осипше отвечает он. Аарон поднимает раскрасневшиеся лихорадочные глаза к глазам напротив. Клэй смотрит на него с бесконечной печалью, но в то же время крайне спокойно и собрано. Смиренно. — Слышишь, Клэй?.. Я ж без тебя выгорю. Что с тобой случится, когда проклятье… закончит начатое? Клэй тяжело вздыхает. Он утыкается лбом в плечо напротив и… всё-таки плачет. Не вспомнить даже, когда в последний раз скупые слёзы обрамляли его лицо. Он видит мир по-новому, видит в разводах скорби, дрожит всем своим существом. Одинокая капелька жидкого хрусталя срывается с ресниц и впитывается в простыни. Клэй освобождает руки из пальцев Фокса и крепко обнимает ими точно так же трясущееся тело. Его голос вырывается надсадно, жутко хрипло, так как связки в глотке тоже понемногу превращаются в породу: — Мне страшно, Аарон, — признается капитан. Лучник замирает, — я не знаю, что будет после полного заражения, и неведенье сжирает меня. Мне очень страшно потерять тебя, потерять своих друзей, близких. И хоть каким отважным я бы тебе не показался, но на самом деле я боюсь. Слёзы снова давят в нем слова, горло забилось чёрствым комом — не вдохнуть, не выдохнуть. Он столько не успел за всё время сказать! Давай же, тело, последняя мольба!.. — …я еще столько всего не успел тебе сказать, но уверен, что ты сможешь меня простить, — Клэй из последних сил поднимает лицо к Аарону. Тот видит, что в синих глазах застыл немой вопрос, и кивает, развивая столь глупое сомнение. Клэй принимает ответ, снова хмурится. Он отбросил желание рыдать и сосредоточился на словах. — Послушай, мне осталось от силы дня два, с вычетом скорости прогресса распространения заразы — полтора. Аарон кивает на эти слова. Слёзы на его щеках обсохли, он сосредоточенно слушает Клэя, хотя слова больно ранят. Мурингтон вновь обхватил его лицо руками, успокоительно гладя. — Все чего я прошу — не теряйся. Сразу после моего ухода собери команду и обговори всё, что может создать проблемы. Это здорово поднимет боевой дух. Твоя задача — следить за рыцарями и быстро групировать их на поле битвы. Ты стратегичный, у тебя получится с лёгкостью. Также никогда не впадай в отчаяние: даже в самую чёрную ночь ты можешь найти свет. Аарон запоминает всё, безотказно вкладывая в память. Он фокусируется на красных глазах напротив, и замечает, как они вдруг начинают бегать. — И… — Клэй убирает руки, начиная что-то искать в карманах. Фокс в непонимании наблюдает за этим. Вдруг что-то мелькает в руках Мурингтона. Он протягивает это что-то ему, и Аарон видит в ладони кулончик. Журавлик. Бумажный журавлик из... чёрного золота? Того же металла, что и цепочка Клэя. — Это тебе. Твой день рождения только через полгода, и я еще не успел купить цепочку, но я дарю тебе его. Японские журавлики символизируют добро и мир. Желаю, чтобы несмотря на всё, после каждой битвы или сражения ты помнил, что обязательно наступит покой. Аарон аккуратно берёт протянутый кулончик и рассматривает его красивые литые формы. Клэй секунду смотрит на него, а потом тянется к застёжке на шее и снимает свою цепочку, после чего вешает журавлика на нее и отдаёт Аарону со словами: — Помни меня. Фокс сидит в ступоре пару минут и просто смотрит на ювелирные изделия в ладонях. А потом слёзы снова срываются с ресниц, падая на эти самые изделия. Тёмное золото ярко блестит в свету настольной лампы. Звенья, плетёные невероятно высокопарным образом, затаиваются в ладошках, закручиваются вокруг кулона хороводами, загадочными спиралями. У лучника сердце раз за разом ёкает, дыхание невероятно учащается. Эта вещица и жест Клэя тронули его до глубины души, он восхищённо рассматривает подвеску. — Вау… я даже не знаю, что ответить, — он с благоговейным блеском в глазах смотрит на Клэя, который малость пристыженно закусывает губу. — Спасибо, — он крепко, с выверенной нежностью обнимает Мурингтона, дыша им полной грудью. Руки крепко стискивают кулон, и лучник тихо шепчет на ухо: — Навечно в моём сердце. Они проводят в объятиях друг друга еще десять минут. Потом Клэй отстраняется, забирает из рук Аарона кулон и вешает на его шею, заправляя под одежду. В этот вечер парни не расходятся по комнатам, проводя вместе всю ночь и не стыдясь с утра выходить из каюты тоже вместе. На них нападают внезапно. Армия монстров прибывает как раз во время конкурса по метанию молотов. Невероятным образом монстры выкрали королеву. Нексо Найс подоспели вовремя, начиная погоню за целой сворой каменных тварей. Нагнать и перебить всех было сложно, однако они почти справились. Но другая половина армии увязалась за Фортрексом, поэтому от Клэя поступил приказ перестроиться в погоне за ней. Всех монстров, мешающих добраться до повозки с королевой, рыцари взяли на себя, за монархиней уже вовсю гнала Мэйси и Клэй. На Шпоре — новой летательной машине от Робина — Хальберт довезла их до каньона, а дальше по надобности Мурингтон отсоединился. С каждой секундой Клэй чувствовал как зараза просачивается в него, переползает под кожей на голову и лицо. Он старательно игнорировал невероятную боль и размахивал мечом. Еще немного… Монстры набрасывались с разных сторон, пытались добраться до него, но их старания ни к чему не приводили. Он принял комбо-силу и побежал за повозкой, которая опасно застыла над пропастью. Клэй разогнал монстров от королевы, давая ей время уйти. Когда он выкрикнул: — Бегите, моя королева! — окончательно удостоверился, что ему осталось совсем немного: связки уже прилично окаменели, и слова получились словно крик тех же монстров. Осталось всего три монстра. Взмах мечом. Удар. Конец. Он справился. Он успел. Чувствует, как по венам остервенело бежит зараза, как кожа каменеет, как постепенно утрачивает чувствительность. Разум мутный, дыхание почти пропало. Конечности окончательно немеют, он больше не может двигаться. Размывает свет перед глазами. Это оно. Каменная чума даёт ему еще пару секунд вида на закат солнца. Здесь красиво. Да, горячие лучи напоминают ему… Аарона. Этот лес — словно его ясные глаза… солнечный свет — точно яркая улыбка, мягкие волосы под пальцами… а вон те домики — веснушки. Клэй знает каждую. «Прости, Аарон» Глаза медленно заполняют сотни чёрных трещинок, опутывающих сознание. Темнота. Солнце зашло за горизонт. Аарон успевает заскочить в Фортрекс и спешит на подмогу. Он выжимает из Жала всё. всё, блядь, что есть. быстрее. Он встречает по дороге Ланса и Акселя, перебрасывается парой фраз о той настольной игре, в которой они что-то сегодня утром не поделили. Он пытается отвлечься, уверяет себя, что с Мэй и Клэем всё в порядке, ведь они же профессионалы! Не иначе гроза всех врагов Найтона! Но всё равно выжимает педаль газа до предела. Встречают Мэйси. Клэй один. против своры тварей. Летят уже вместе. Останавливаются, когда замечают королеву, и та говорит им, что Клэй остался добивать монстров. Идут по каньону. А Аарона всё еще что-то не отпускает. Он чувствует неладное, но старается давить в себе странные мысли. Они выходят на открытый участок. Везде окаменевшие монстры, а над обрывом стоит Клэй. стоит и не шевелится.Мэйси, идущая впереди, тоже замечает неладное и уже бежит к Мурингтону. Зов по имени — ноль реакции. Аарон догадывается. Они добегают до доспехов и… каменное тело приземляется перед ними. Аарон осознает. Мэйси в слёзы, остальные — молча стоят в немом шоке. Аарон принимает.       …мне осталось от силы дня два…       …с вычетом… полтора… Они переносят холодное тело в машину Акселя, везут в Фортрекс. Мэйси перемещает доспех и отвозит мать домой.       …я еще столько всего не успел тебе сказать…       …ты сможешь меня простить… Они ставят Клэя в зале и молча садятся кто куда. В Фортрексе тишина. Им нечего сказать.       …как ты?..       …не норма. уже давно как… Роботы притащили из гаража стенд. Они затащили статую на него. Несколько скорбных слов от каждого. Аарон говорит то, что думает: «Я не могу в это поверить». Он действительно не верит. Не верит, что судьба в самом деле обошлась так с ними.       …все что я прошу — не теряйся…       …никогда не впадай в отчаяние: даже в самую чёрную ночь ты можешь найти свет… Выдыхает. Они расходятся по каютам, но Аарон остаётся на мостике и разговаривает с Мерлоком. Чародей хмуро смотрит то на него, то на стенд. Он опустошенно возвращается в комнату. Полностью разбитый сегодняшним днём, смотрит в потолок. Вчера на этой подушке лежал Клэй.       …помни меня…       …навечно в моём сердце… Аарон прижимает кулак к груди на том месте, где расположен журавлик. Он мысленно обещает самому себе и Клэю, что не подведёт.       …я дарю тебе его…       …желаю, чтобы… ты помнил, что обязательно наступит покой… На следующий же день они подвергаются атаке Монстракса. Огромная туча, размером в километр пролетает над землями Найтонии. И кто бы знал, куда она движется?.. Секрет преемничества Аарона пришлось раскрыть. Мэйси такая новость, конечно же, не обрадовала, но что-то сделать она не в силах. Они погнали на битву. И сказать, что это было одно из самых Адски сложных сражений в жизни Аарона — ничего, блядь, не сказать. Они потеряли много сил, пытаясь отбить налёт на столицу. Действительно много. Одним из этого «много» стал и Мерлок, в очередной раз пожертвовавший собой во имя Найтона. Аплодисменты, господа. Это вызвало истеричный смешок у Аарона, как только он узнал: старый чародей и правда всегда заканчивал битву с отметкой «герой-смертник». И всегда потом возвращался. Жаль, что-то подобное нельзя было провернуть с Клэем. Аарон прочно запомнил, как оказался внутри Облака. Там было темно, ни одного просвета солнца, только молнии и гром вокруг. Еще там были монстры. Много долбаных монстров, которые злобными приведениями летали вокруг Фокса. Он отбивался от них как мог, стрелял по корявым рожам, что есть мочи. Новый капитан пылал яростью, гневом чистым аж светился. Его руки интуитивно направляли арбалет, глаза прожигали дыры во всём, что видели. Уничтожить. Стереть с лица земли. Оставить в прошлом. Металл грелся, гнулся, обжигал Фокса. И будь он в другом положении, сравнил бы это с хлебом в тостере. Но больше всего к телу было ощутимо, как дребезжит на шее цепочка из чёрного металла. В отличии от всего остального, она не обжигала, а просто легонько грела. Это отрезвляло, заставляло вспомнить, ради чего он здесь. Ради кого.       …я неспроста выбрал тебя на пост нового капитана…       …я верю, что ты справишься… что сможешь повести их и спасти Найтонию… Аарон нёс на себе бремя рыцаря, капитана Нексо Найс. Он тот, кто принесёт с новым рассветом добро и мир. Он обязан.       …даже если меня рядом не будет…       …никто, кроме тебя, Фокс… Беспорядок из звуков и картинок. С Тучей что-то творится, ибо тот беспорядок, который раньше происходил здесь, перерос в настоящий Адский хаос. Фокс не понял, как оказался за ее пределами и уже на полной скорости падал на брусчатку города. Обморочное состояние заволакивает разум, контрастный холодный воздух бьёт в лицо, дыхание практически остановилось. Аарон не чувствует ничего. И когда костюм неслабо трухонуло, то боли он тоже не почувствовал. Только пальци на руках мелко подрагивали, и в груди защекотало. Сначала лучник ничего не слышал, но потом мир обратился в мешанину звуков моторов, забивающего в уши ветра и криков из рации. Его отчаянно звали по имени, кричали еще что-то… Аарон слабо ответил, а потом костюм снова трухонуло. Ничего не было понятно ровно до того момента, когда ноги доспехов приземлились на землю. Земля?.. Но он же упал, не так ли?.. Фокс медленно открыл почему-то закрытые глаза — и увидел: возле него приземлилась Шпора, оттуда выпрыгнула Мэй, на всех парах мчась к нему. Рядом останавливаются машины остальных, рыцари выбегают к нему. Потом снова мешанина из событий. Они вроде как отбили нападение на столицу, монстры убежали, чета Хальберт тоже в норме. Но вот Мерлок опять пропал с радаров Авы. Это удручает. Сам же Аарон, как рассказали остальные, уничтожил Облако, а потом начал падать, не отвечал на зов и вообще чуть не разбился. Мэйси на шпоре подоспела крайне вовремя, чтобы зацепить костюм и спасти нового капитана. Через некоторое время они собрались в опять разрушенной библиотеке Мерлока и смотрели на мобильный стенд, на котором и располагался раньше цифровой маг. Они перебрасывались какими-то фразами, Аарон же был очень задумчив. Они в очередной раз потеряли мага, хоть и уничтожили Облако. А уничтожили ли на самом деле?.. Правильно сказала Мэйси: «Сначала Клэй, потом Мерлок…» С каждым днём их силы меркнут. Как теперь оправиться после исчезновения верховного чародея? Что делать дальше? Как поступить?.. Но здесь мобильный стенд засветился, а на его маленьком экранчике появился пиксельный Мерлок. Это чудо, знак удачи. Ава смогла возобновить работу сигнала оцифрованного интеллекта мага. Они возвращаются в Фортрекс. Аарон навещает статую Клэя так часто, как только может. Он, как и Мэй, прочно верит, что Мурингтон его слышит. Он садится на стул на мостике и рассказывает что-то; о том, что очень удивился, увидев полный порядок в комнате Клэя (готовился к неминуемому…). Лучник перебрал коллекцию книг Мурингтона, осмотрел его записки с милыми заметками вроде «Ланс в тактике «Град» просто отвратительно исполняет роль защиты. Переставить на контратаку», «Мясной штрудель Акселя мне понравился. Пожалуй, попрошу приготовить его на следующих выходных», «Впервые, наверное, за всё время слышу в плейлисте Аарона годную песню. SteLouse — Sociopath», «Сегодня еду в ювелирный в центре Найтона. Не забыть: 14:30 время получения заказа. Чертежи забрать у Майка на регистрации. Надеюсь, Аарону понравится». Так же Аарон просмотрел коллекцию книг Клэя, начиная с «Алиса в стране Оз», и заканчивая «Учением о цвете» и томами «Войны и мира». Некоторые он даже взял почитать, и прочитанное он обязательно пересказывал Мурингтону. Аарон включал музыку на планшете и подпевал словам, сам себе улыбаясь. И так действительно было легче. Фокс не спал, ганял по сигналу тревоги и не жалел ни себя, ни Нексо. Отдавался службе как мог, гордился их работой. Народ пожелал видеть их спасителей, а король подобное поддержал безоговорочно, ведь монстры отступили, и это стоило отпраздновать. Весело было всем. Но не Нексо. Им пришлось запихнуть каменного Клэя в доспехи, покрасить его в более-менее живые тона и отдать микрофон с имитацией голоса Лансу. И если резать правду-матку, то изменённый глас Ричмонда наводил на Аарона и печаль, и страх. Клэев голос такой правдоподобный, хотя лучник точно знает, что Мурингтон временно неживой. Всей командой они вынуждены сохранять надёжность плана на протяжении всего вечера. Похоже, народ клюнул, но вот король, перебывавший ближе всех к Клэю, заподозрил неладное. Ну и конечно же пришлось всё ему рассказать. Спустя несколько дней произошло нападение на очередную деревню. Джестро применял какую-то силу, которая наводила на всех невероятный страх. Пришлось побороться, но вместе у них хорошо получалось уничтожать монстров. В этом нелёгком деле им помогли даже жители деревни. Победа уже была в их руках, когда произошло непредвиденное: Облако оживило статую Клэя. Каменный Клэй спрыгнул с высоты десяти метров с диким грохотом, размахивая мечом. Сначала Аарон был в шоке, когда увидел массивную фигуру Мурингтона с блестящими странным светом глазами и доспехами; потом на секунду его захлестнула радость. Ведь Клэй снова жив! А потом его с ожесточённой силой вышибли с ноги. Задеть или хотя бы один раз ударить Клэя было равносильно его убийству. Клэй Серый Рыцарь повёл против них армию монстров. Он встал с тварями в одну шеренгу и заявил, что он служит «своему господину». И это вышибло их с концами. Они отбивались как могли, но пришлось отступить. Созвать собрание после этого было сложно. Аарон не мог сосредоточиться, путался в мыслях и воспоминаниях о тех светящихся злобным светом глазах. Под рёбрами, около сердца стало настолько холодно, живот скрутило спазмами. Клэя превратили в машину для разрушений, в игрушку, в марионетку, а он — Аарон — не знает, что с этим сделать. Любовь всей его жизни готова его убить. Новоиспечённый капитан пытается позитивить на собрании, но улыбка настолько неохотно растягивает его потресканные губы, что самому от себя тошно. С Мэйси они разговаривают наедине в зале отдыха, девушка носится по комнате, объятая паникой и отчаяньем, а он от нервов впадает в дрёму. Тишину вечернего Фортрекса прерывает грохот из гаража. Это Клэй. И он жаждет разрушений. Каменный рыцарь пробивается сквозь них, словно через кукурузное поле. Он пробирается к заблокированной двери, ведущей в коридор и мостик, и начинает вскрывать дверь мечом. Его еле оттаскивают, но потом он отбрасывает друзей одним резким движением. Перед ним уже стоит Робин, почти что безоружный, с сырой разработкой в виде прототипа лазерной установки на спине. Клэй минуту думает, но потом — а-а, не бьёт — откидывает Андервуда, как слабого котёнка. Аарон еле успевает бросить под мальца щит, чтобы он не размазался о пол. Серому рыцарю снова мешают: Мэйси пристала с уговорами, что любит как раньше, и что он все еще их друг. Спустя секунду она оказывается на полу, найденная на ошибке в защите. С Клэем тяжело бороться, ведь грузное гранитное тело может стерпеть любой удар, а еще, несмотря на все характеристики среднестатистического камня, он движется вполне быстро и резко. Серому рыцарю удаётся вести бой с ними четверыми одновременно, при этом ни на грамм не уставая. Каменный меч в его руках летит по всем, и Аарон пытается отбиваться. В один момент его нервы не выдерживают, и он стреляет по Клэю особой стрелой. Чужое тело неистово брыкается в верёвке из этой самой стрелы. За это время удаётся накопить энергию. Вспышка. Свет. Ударная волна. Грохот. Боль. Аарон не соображает, что произошло. Он пытается вернуть себя и своё хрупкое сознание на место событий, но это ни к чему не приводит. Остаток вечера он проводит сначала опять на маленьком собрании в лазарете, пока перематывают раны, а потом и в комнате. Японский журавлик тёплый от его тела. Рукам приятно держать маленькую фигурку в руках. Надо же, такая мелкая вещица, но с ней связанно… так много. Таков, полагаю, порок человеческий — чувства. Ведь не будь их, то этот кусочек дорогого металла значил бы для Фокса ровно то же самое, что и пряжка на штанах. Чувства, что связаны с этим кулоном, такие важные и нужные, что без них… а как будет без них? Теперь, когда они стали частью самого Аарона, их нельзя отобрать безболезненно. Это как наркотик, он наркоман, а жизнь — внезапно пришедший нарколог, заставляющий принимать горькие таблетки; без лечения, с этой штукой в венах было бы намного лучше, но жизнь с ее безжалостной реальностью думают иначе. Кулон звенит, цепляясь гладкими углами за цепочку. Мыслей много: все и не перечислить, но Аарон и не хочет. Он желает не думать вообще, поэтому легонько целует кулон и ложится спать. Завтра им нужно найти Клэя. Где же он? Почему не рядом, в постели?.. Аарон узнает о том, что Клэй терял память лишь тогда, когда все воспоминания вновь вернулись. Он так рад видеть Клэя, а не Серого рыцаря! Рад обнимать хоть и твёрдое, но подвижное тело. Мурингтон притягивает Аарона за талию и кружит с нежной силой. Он пытается целовать его, но в итоге это ощущается как прикосновение гладкого камня к коже. Аарон рад и этому. Он найдёт способ. Он вылечит Клэя. А пока они вместе с жителями празднуют День Недохолма. Нексо Найс пользуются статусом пропавшего у Клэя и ставят постановку. Это муторно, но действенно. Отправляют Мурингтона на быстрый курс шпионов в надежде, что тот сможет внедриться в строй врага, где и выведает все секреты. Что-то о-очень внезапно идёт не так. И им приходится помогать. Но, тем не менее, временный шпионаж приносит свои плоды. Теперь они на шаг впереди. Война продолжается, битвы в деревнях и сёлах снова скатываются в рутину. Аарон по-прежнему командует Нексо Найс, ну, а Клэй не против. Но, не смотря на это, команда замечает перемены в Мурингтоне. Излишняя импульсивность и дёрганость бросается в глаза. Аарон беспокоится, интересуется об изменениях у Мерлока, так ничего и не получая в ответ, наблюдает за Клэем, пытается контролировать всё в Фортрексе. Обнимает широкие плечи с не определённым страхом отпускать, но и в то же время перед этим абсолютно точно боится даже подойти. Боится. Аарону страшно смотреть в эти глаза, которые смотрят в ответ абсолютно стеклянно, неживо. И от этого еще более тошно, ведь раньше за этот самый взгляд он был готов уничтожить кого угодно. Уничтожения всё-таки происходят. Но их источник — Клэй. Безжалостно набрасываясь на монстров, он не может остановиться. И хрен потом у самого рука поднимется помешать Серому рыцарю Клэю. Это команду и пугает, и злит. Это не их друг. Это не тот, кого так чисто и самозабвенно любил Аарон. Даже когда они вновь ложатся в одну кровать, лучник не может расслабиться. Ему жутко, чужое присутствие вызывает напряжение, неприязнь. По ночам они не обнимаются — лежат в десятках сантиметров друг от друга, ведь Аарон просто не выносит этого давления. То, что находится рядом с ним — не его прежний Клэй, а лишь тело с его чертами и уродованным сознанием. Это каменная тварь, которая в любой момент может зарезать/заколоть/задушить/забить до смерти. И Фокс не жалеет себя — проклинает за это, но ведь сие гранитное создание даже не спит! Аарон это понял, когда со временем и сам стал бодрствовать по полночи. Чужое тяжёлое дыхание не успокаивалось, не стихало, как это бывает, когда человек засыпает. Нет. Оно резало ночную тишину все время, выделялось среди тихих коридоров Фортрекса. Но даже это, казалось бы, обычное явление ненастоящее, скорее это просто грудная клетка по рефлексу вздымается и опускается, пропуская сквозь неработающие лёгкие свистящий ветер. Кислород этому каменному телу не нужен: он не попадёт в вены, где давным-давно затвердела кровь. Аарону хотелось верить в лучшее, но с каждым днём его нервы медленно сходили на нет. Терпение кончилось в тот день, когда операция по захвату «языков»-пленных провалилась. С треском. С каменным треском гранита о головы недозаложников. Аарон психует, высказывает всё на мостике, пока Клэй отошёл, и с гневом при этом вспоминает в голове те самые бессонные ночи, пропитанные страхом даже просто слепить глаза. Картинки мелькают перед этими самыми глазами, когда он проговаривает те самые слова: — С Клэем что-то не так. Я это спиной... блядь, жопой чувствую. Мне не нравится такое поведение… но я даже сказать ничего не могу. Мне иногда кажется, что он вообще неуправляемый. Жалуются еще и Ланс с Мэйси. Акселю вроде норма. И ладно, Аарон спустя несколько часов перебесился, а потом снова начал фоном переживать о состоянии меченосца. Как тут это видео с просьбой не искать взрывает мир в глазах Фокса ядерной бомбой. Ну, знаете… такой, после которых на выжженной земле не остаётся ничего, почва на десятки лет просачивается радиацией, а от людей остаются только тени на асфальте*. Вот примерно то же самое. Все собственные слова всплывают в голове словно трупы по реке весной. Вот и сравнение подходящее. Аарон жалеет о своей выходке, снова сжимает зубы. Он фокусируется на другом: нужно ехать спасать горное село от Джестро и Монстракса. С Клэем — потом. Тело ноет болью. Фокс отказывается даже пальцами шевелить до конца дня. Он завалился на кровать после получасовой ванны и теперь мирно страдал в койке, обдумывая сегодняшний день. Бой с новыми тварями выдался тяжелым, горы встретили их чуждым холодом и пронзающим ветром. Да, это именно тот случай, когда они почти что продули каменной армии. Настоящее счастье, что они встретили давнего друга Мерлока, и тот помог им с монстрами. Глаза Аарона почти смыкаются, когда в его дверь тихонько стучат. Он лениво тянется, а потом идёт открывать. За дверью стоит Мэйси, держа в руках подставку с крафтовыми стаканчиками. — Аарон, прости, что потревожила, — Хальберт неудобно поправила падающий волос. — Могу ли я зайти? Фокс несколько мгновений простоял с непониманием на лице, а потом сонный мозг сообразил, что нужно делать и заставил побитое тело пропустить девушку в комнату. Мэйси удивлённо застыла, когда зашла внутрь: всегда более-менее убранная комната лучника теперь буквально изобиловала грязью и пылью. Грязные вещи беспорядочными кучами валялись где попало, башенки из стаканчиков и тарелок красовалась на столе и тумбочках. В помещении было душно и затхло. Аарон подошёл сзади, вместе с девушкой осматривая беспорядок. Мэйси тяжело и удрученно выдохнула: — Я знала, что повышение скажется на тебе негативно, но… ладно. Хорошо, просто разберись с этим позднее, договорились? Фокс вяло кивнул. Хальберт присела на стул, поставила стаканчики на стол, и протянула один Аарону. — Что это? — спросил парень, уже нюхая напиток внутри. — Чай. Не хотела брать кофе, так как скоро иду спать. Чаёк в самый раз. Парень согласно хмыкнул. Запах чая оказался подозрительно знакомым. Точно, это же черный с лавандой и розой — любимый у Мэйси. Он сделал пару глотков, пробуя напиток. Удовлетворённо хмыкнув, он продолжил пить и греться. Они просидели так в приятной тишине пару минут, наслаждаясь напитком. Мэйси первая начала диалог: — Ты что-то приуныл. Расскажешь, почему? Аарон задумчиво почесал рыжую бородку — пару дней как не брился — и уставился в стену напротив. — Да устал немного. Девушка понятливо кивнула. — Я что-то тоже в последнее время устаю. Новые монстры, поддержка народа, Клэй… Аарон подавился чаем, пару раз прокашлялся под внимательным взглядом Хальберт. — С тобой всё хорошо? — переспросила Мэйси. Фокса наконец-то отпустило, и он смог ответить: — Да, но… я переживаю. Это же я сорвался тогда на мостике. Клэй услышал мои слова о нем, понимаешь? Я спровоцировал его, обидел… И я жалею. Хальберт откликнулась на спинку стула, потягиваю чай. — Тут я с тобой тоже солидарна. Сказать, что боюсь своего друга, что откровенно опасаюсь его — не лучший поступок. Я тоже внесла свою лепту, ты не единственный злодей в этой истории. Но я сказала это, потому что боюсь повтора истории с Серым рыцарем. Мне есть дело до него. Фокс услышал в ее слова нечто непонятное, расплывчатое, но придавать этому значение пока не спешил. — Эта фигня с проклятьем… С самого начала, когда я узнал о нем, понял, что ничем хорошим это не кончится. А потом мне доверили стать капитаном, и… — он закусил губу, отводя взгляд. Где-то внутри, глубоко в душе захотелось пустить слезу. — Я утратил надежду на хороший исход окончательно. Но прикол в том, что я обязан был быстрее оправиться и приступить к роли капитана. Парень на автомате, как в последнее время он и делал, потянулся к кулону на груди. Сплав ощущается уже полностью родным, будто часть его, будто фрагмент жизни. Этот маленький журавлик… Это всё, что осталось от прежнего счастья. Украшение придавало спокойствие. Пальци аккуратно погладили кромку чёрного металла сквозь футболку. Лучник не сразу заметил, как за его действиями пристально наблюдает девушка. Та медленно попивала чай и смотрела на это действо: — Что это? Аарон вздрогнул, отдёргивая пальци от груди. Он не желал рассказывать об украшении принцессе. Но нужно было срочно что-нибудь придумать. — Это… да так, грудь зачесалась, — самую глупую и, пожалуй, странную отмазку выпалил парень, а потом мысленно стукнул себя по лбу. — Ага, конечно, — иронично усмехнулась Мэйси, придвигая стул ближе. Стаканчик с чаем отправился к армии своих собратьев на стол. — Рассказывай. Некоторое время парень молчал, понимая, что конкретно попал. Что будет, если он расскажет правду? Чем это обернётся? — Ну, это кулон. Купил на ярмарке. — Какой ярмарке? Базарных дней не было уже очень давно. — Так я купил давно. — Покажешь? — черти запрыгали в тёмных глазах принцессы. Этим глазам отказать было сложно — сказывалась кровь монарха. А еще Мэйси дотошно относилась к секретам, ведь если она нащупывала что-то, то шла до конца. Парень еще пару секунд побегал глазами, раздумывая, что бы ответить. Но потом здался, опуская уставшие глаза: — Мэй, я… я не сильно желаю об этом говорить. Хальберт заметно поубавила свой энтузиазм. Она сощурила глаза в остатке надежды на диалог: — Но я же знаю, что… — Мэйси… что ты знаешь? Она взволновано облизнула губы. — Это же цепочка Клэя? У тебя на шее пару дней назад заметила… Аарону вышибло дух. Эффект от слов девушки смягчило лишь то, что он вполне ожидал чего-то такого. — С чего ты взяла, — в последний раз попытался Фокс. — Ну… У Клэя я ее больше не видела, а ты с такой же ходишь, вот и подумала, что может он ее тебе отдал или... может, подарил? — ее слова были пропитанны вопросами, которые так и намекали, чтобы им выдали ответы. — Ты угадала, — капитулировал парень, печально ухмыляясь в пустоту. — Перед тем роковым закатом он отдал мне ее с просьбой помнить. Дал пару советов, еще что-то… — А почему не отдашь? — слова выпорхнули совсем тихо, так, будто и не хотели являться на свет. — Я верну цепочку только тому Клэю, который доверил ее в мои руки. Только из плоти и крови, — Аарон сам удивился, когда услышал собственные абсолютно твёрдые слова. Над ними он даже не думал, мысль сама по себе озвучилась. Мэйси подозрительно прищурилась, уголки ее губ неоднозначно дёрнулись: — Вытащишь из-под футболки? Хочу посмотреть… Аарон достал цепочку; журавлик на ней звякнул о звенья. — А что это? — Кулон. Подарок ко дню рождения. Мэйси понятливо кивнула, о чем-то бурно споря в голове. Она медленно поднесла руку к украшению и провела пальцем по металлу. Принцесса дёрнулась, отрывая руку и взгляд. Она секунду посидела, вновь ожесточённо дискуссируя с разумом. Она быстро поднялась, забрала стаканчик с остывшим чаем, скомкано попрощалась и ушла, оставляя парня наедине с хаосом в башке. Ситуация стремительно ухудшается, состояние их команды, портится, боевой дух гаснет. Война продолжается. Монстракс находит новые способы насолить Королевству, наводит ужас на жителей, Джестро и горгульи ведут свои атаки. Аарон всё чаще потерянно бегает глазами по полу, будто ища там ответ и решение. Контролировать Клэя-Серого рыцаря не получается. Война точит опору под их ногами, желает спихнуть в пропасть, а они держатся. Держатся, ведь это их единственное предназначение. По земле Найтонии шествует посланник Ада. Настоящий уроженец Геенны Огненной, смотря лишь только вперёд, топчет чудовищной силой абсолютно всё на своём пути. Земля трепещет, ветер содрогается, солнце в гневной печали закрылось от этого ужасающего действия серой мглой облаков. Страшная процессия сопровождается разрушениями, болью и смертью. Крики сотен жителей сипло обрываются, горизонт тонет в море крови, в небе слышится треск камня и магии. Но солнца так и не видно; свет больше не греет. Ужасный Колосс практически в столице, последний оплот в виде Пригородтона рухнул. Мэйси бросила клич о помощи всему Найтону. Они сражались против монстров как могли, как умели. Все идеи, как остановить движущуюся гору, ломятся с треском, надежда практически угасает. Нексо терпят поражение за поражением, потери. Отступают. Огромный страх движет в них, и они ускользают в тень. Колосс вроде как остановился. У рыцарей есть время передохнуть. Акселя, правда, с поля боя не забрали, но переживать за него было глупо — Здоровяк умеет за себя постоять. Аарон с усталостью зашел на мостик, они о чем-то снова начали переговариваться. Новых идей не было, оставалось надеяться только на этот «суперсекретный проект» от Робина. Как тут на экране мостика появился Клэй. Его лицо. Без единой песчинки; такое, каким Аарон его запомнил. Первой эмоцией был шок, а потом его накрыло огромной радостью и облегчением. Он всё понял сразу, как только увидел: проклятье утратило свою силу, и Клэй вернулся к ним. — Как я рад видеть тебя, старик! — всё что смог позволить себе Фокс в этот момент. Он скажет больше, намного больше, когда — если — это всё закончится. На связи Мурингтон был всего минуту, но за это время успел возвести их боевой настрой где-то к району неба. Где-то над холодными тучами и серой блеклостью ноябрьского неба, ближе к солнцу. В этот вечер они не спали, полночи провели над расчётами и планами, и в итоге поспали всего четыре часа. Но это им не помешало встать с утра с невероятной уверенностью. А потом опять понеслось. Схватка на мосту, затем перемещение в библиотечную башню — и воссоединение команды. Аарон вновь встречает Мурингтона, видит его вживую и чётко чувствует невидимую связь. Он на неопределённое мгновение перемещается в детство, когда на уроках, в Академии они читали разный фольклор. В одной из книг он вычитал о старом, но всё еще интересном феномене соулмейтов — людей, имеющих свою родную душу. Сейчас эти сказки будто ожили, пробуждая новые чувства. Когда они встретились взглядами, Клэй нежно и так по-живому улыбнулся. Видимо, он чувствовал то же самое, и в ответ на эти чувства магия удивительным водоворотом окружила его руку, а глаза засветились ярче. Цепочка на шее Аарона в тот же момент звякнула, журавлик ощутился по-особенному чётко. Всё на своих местах. Это ракета. Настоящая ракета взлетела над Найтоном. Разрезая напряжённый воздух крыльями, она закружилась над Колоссом точно плотоядный гриф. Один за одним рыцари десантировались на вершину движущейся горы, начиная разрушать «корону». Но камень не поддавался. Нужна была комбо сила — или они зря затеяли всё это. Ава не способна была сделать выбор сил: на ней уже было возложено много задач. Помощь пришла, откуда не ждали. Мощь нексо сил забрал себе Клэй, после чего десантировался с нескольких десятков метров прямо к ним. Аарон этого глазами не видел, но всё в нем содрогнулось от адреналина. Клэев по-настоящему командирский голос громогласно зазвучал среди рыцарского строя. Приказы безапелляционно выполнялись, сосредоточенность и концентрация повысились в разы. Контроль над ситуацией взят. Голос ведьмы Руины прозвучал как гром среди ясного неба. Она метнула молнию в Мурингтона, тот попытался извернуться, но Ланс вовремя закрыл его щитом. Стоунхард нейтрализована. Бой продолжается. Нексо сканирование произошло необыкновенно быстро и эффективно, такой мощи они не чувствовали давно. Удар по Колоссу — и его крепкая структура превратилась в крошащуюся рапакиви** кристаллической наружности. Диво одно, что великан еще не разрушился под собственным весом. Они начали уничтожать «корону», камень летел из-под лезвий, распадаясь прямо в воздухе. Каменное строение начало потихоньку разваливаться, Монстракс в гранитных доспехах заметно слабел. — Аарон! Забирай всех отсюда, мы с Мерлоком что-нибудь придумаем! Парень незамедлительно послушался своего капитана и созвал рыцарей. Они прыгнули назад в ракету, начиная медленно наматывать круги вокруг Колосса. Волнение переполняло их, но они верили в лучшее. Вдруг монитор показал, как Фортрекс движется. Да так уверенно и быстро, что на секунду всем подумалось, что их транспорт кто-то угнал, пока они здесь маятся. Но диагностика и анализ доказали, что это магия. Да такая сильная, что нормальная скорость под ее управлением была выше предыдущей в пять раз. «Клэй» — пронеслось в голове еще до того, как Прентис огласила результаты диагностики. Фокс чувствовал. Лучник будто переживал все те чувства, все ощущения сумасшедшей магии по венам сам, но он знал, что так оно и есть. Он держал свои кулаки крепко. Громкий судьбоносный стук железа о камень — и огромная статуя великана рухнула наземь. Разрушительная мощь, дарящая смерть всему живому, пала безвольной кучей мусора. Аарон затаил дыхание. Главное, чтобы остальные успели спастись. Они приземлились на траву и вышли наружу. Первое, что Фокс там заметил, было солнце. Цветущее на синем небе солнце радостно улыбалось им. Всё кончено. Они прошлись вдоль стен, дабы добраться до ворот. Там, близь входа в столицу лежали огромные обломки кристаллического камня. На мосту и в садах, у острога мертво застыли каменные монстры. Их нужно уничтожить, но сейчас не до этого. Аарон прибавляет скорости и несётся туда, где был замечен сигнал Мерлока. Видит две фигуру: одна большая, выше, чем его доспех, а вторая — в разы меньше. — Нужна помощь? — спрашивает охрипше, видно, что спешил. К нему оборачиваются. Синие глаза — те самые, чище неба над головой — встречают его, и как впервые в Академии, топят в себе мир. Улыбка озаряет те самые губы, волосы вновь лежат растрепанно, а кожа блестит потом. — Уже нет. Магия по венам; в груди трепещет радость, и будто магнитом тянет к Фоксу. Клэй смотрит и насмотреться не может: взбудораженный Аарон с озорным блеском зелёных глаз возвышается в доспехах. Одышка и дрожь — бежал, спешил к ним. «Ко мне», — шепчет в голове голос сердца. Аарон выбирается из доспехов и прыгает на землю. Под ногами скрипит кристаллическая крошка, пока он идёт вперёд. Руки сами тянутся — и вот они крепко обнимают друг друга за плечи. Держат так, будто всё это — видение, будто глупый сон на двоих. А когда проснутся, то неба и яркого солнца не станет, и друг друга близь сердца больше не почувствуют. Дружеский хлопок Мурингтона ладонью по спине отрезвляет обоих. Легонько болит — значит, всё по-настоящему. Клэй аккуртно стаскивает шлем с рыжей головы и бросает на пол; пробирает пальцами волосы на макушке и снова сползает на спину. Аарон же смело тычется носом в шею, дышит глубоко, чувствует калейдоскоп запахов. — Я же говорил: ты спасёшь Найтон. Я никогда не ошибаюсь, — тихо шепчет на ухо глубокий голос. Мерлок наблюдает за этим с доброй улыбкой. Сзади приближаются остальные. Война окончена. Нексо Найс вновь предоставляют апартаменты во дворце, селят в еще одну отдельную пристройку. Там уже есть и бассейн, и огромный зал, и бар. Комнаты роскошно обставлены в стиле минимализма, в каждой есть свой санузел, кровати широкие и мягкие. После общего празднества победы во дворе замка они ушли в дом и продолжили отмечать там. Захватили и Аву с Робином, и Мерлока. Андервуд, правда, с позволения Клэя уснул в его комнате, а Ава, после нескольких выпитых рыцарями шотов, с чародеем покинула здание. Нексо праздновали о-очень надёжно. Алкоголь лился рекой, музыка из колонок заполнила зал. Они танцевали на терассе и около бассейна. Больше всех набухался конечно же Ланс, практически не закусывая после крепких шотов. Аксель имел свойство пить и не выглядеть пьяным, поэтому его даже пытались заставить употребить больше. Мэйси выпивала редко, но метко; сегодня вечером ее носило по всему импровизированному танцполу. Но вот Клэй с Аароном сегодня принимать алкоголь не планировали: Фокс перестал пить больше одной рюмки после той попойки в Академии, а Мурингтон просто не любил ощущать себя пьяным, поэтому сегодня они были самыми трезвыми и адекватными. Часам к двум ночи «пьянчуги» совсем вымотались и их пришлось растаскивать по комнатам. Это было не так-то просто, ведь Аксель к тому времени начал рассказывать о нелёгкой работе шахтёров, напевая шахтные песни, пока Ланс задорно смеялся с Мэйси, пытаясь не путать ноги в танце. Теперь же все они лежали по комнатам, пока парни выставляли пустые бутылки на балкон, дабы не воняло, и по-быстрому убирали комнату. Клэй плюхнулся на диван, тяжело вздыхая: — Устал… пойдём уже?.. Аарон кивнул и вытер с барной стойки лужицу лаймового ликёра. — Да. Только в твоей комнате же Робин, помнишь? Мурингтон вымученно прикрыл глаза, откинул голову на спинку. — А… да, точно… — Давай тогда в мою? — Хорошо. Любая мягкая и теплая поверхность подойдёт. Аарон слегка усмехнулся на это, а потом пополоскал тряпку и развесил на стуле. Они ушли в комнату. Долгожданный душ, мягкие полотенца, хрустящее свежестью и чистотой постельное белье и свежий воздух из окна. Клэй уложился на подушки — как и сказал ранее — первый. Те приятно прогибались под ним, даровали ключ к двери успокоительного сна. Мягкий свет бра обволакивал стены, широкую кровать и высокий косой потолок. Аарон быстро переоделся в ночное и залез под одеяло. Он медленно окружил руками тело Мурингтона, бережно прижимая к груди. Фокс выключил светильник и улёгся в постель. Сонное тело близь него зашевелилось и развернулось лицом. Уставшие глаза, оттенки которых были видны даже в практически полной темноте, рассматривали его так, будто впервые увидели. Рука Клэя плавно легла на шею, и тот невесомо стал поглаживать ею кожу. У Мурингтона были двоякие чувства: он был безумно счастлив, находясь в объятиях близкого человека, но с другой стороны безнадёжная печаль окутала его. Блеск солёной влаги в свете луны Аарон заметил, и это его неплохо так выбило из колеи: — Клэй? Ты чего? Тот сжал зубы и уткнулся лбом в грудь лучника. Он всё лепетал тихим шёпотом «скучал» и «мне жаль», и это повергло Фокса в еще больший шок. Рука механически стала пробирать каштановые кудри. Среди заполошного дыхания и тихих слез прорезалось: — …как смотреть в глаза? Ведь даже собственное отражение вызывает омерзение. Аарон… Сам Аарон вновь наполнился досадой; он никогда еще не видел таких эмоций от Клэя. Он успокоительно шептал в ответ. тише, Клэй, я рядом. всё хорошо, ты в безопасности. Его дыхание мелко задрожало, глаза ответно заслезились. Он еле сумел успокоить первую волну нахлынувших слёз, а потом аккуратно отлепил цепкие руки от себя. — Хэй, Клэй, что случилось? Почему ты плачешь? Светлые глаза вновь мелькнули в ночи, руки всё так же крепко сжимали Фокса, только теперь — его запястья. Он тихонько всхлипывал, никак не удосуживаясь полностью успокоиться. — Аарон, я чудовище. Ужасное отродье. По моим венам струится разрушительной силы отрава. И теперь это не каменная чума; от этого не избавиться заклятием. От роду — монстр, и нет мне вызволения… Слова затухали, сгорали пылким огнём истерики внутри груди. Мышцы задрожали в немом дребезжании. Медленно и очень обречённо по вискам побежали хрустальные слезы. Аарон наклонился и медленно стер их, зачесывая пальцами мокрые тёмные ежистые пряди. — Что ты такое говоришь… прекрати, ни звука… Но тот всё не умолкал, безперестанно сравнивая себя с тварями, скрывающимися в тьме. Это все превратилось в истерику, свалялось — будто белый снег по весне — в грязное нечто. Голос срывался, глохнул в грудных всхлипах, превращался в быструю сбивчивую речь, снова тонул, и снова звучал в пространстве комнаты. Аарон не знал, что поделать. Он мог только и слушать: «Я не хочу делать тебе больно. больше никогда. Прошу прости… моя вина, мой гнев, мой грех. Аарон!.. Вся моя суть — зло. Гнев — мой порок, я не хочу более его совершать. Аарон… я не могу больше…» Слушал, сжимал бессильно простыни и чувствовал это тело — тело самого близкого человека — лучше своего: любой удар сердца, каждый вздох знал лучше себя. Он не сможет отпустить. Но он слушал. — Аарон, послушай… — наконец обессилено позвали его. Он поднял глаза к глазам напротив. — Послушай, ты у меня вот здесь, — приложил палец сначала к голове, а потом — к груди, — прочно прикипел. Ничто не заставит меня забыть тебя, но… я пока не готов быть с тобой вместе. Так будет лучше. — …как это? — Моя черная, более злая сторона… она опасна. И я не хочу, чтобы ты попался ей под руку. Не хочу подвергать тебя риску… — Нет. Столь резко оборвав слова собеседника, Аарон твёрдо, трезво от слёз направил на него свой взор. Он приподнял их так, чтобы оба сидели напротив друг друга. Горячие ладони взялись за лицо Клэя, нежно гладя щеки и скулы. Где-то со стороны окна веяло запахом костра. — Нет. От начала и до конца — вместе, слышишь? — он быстро снял с себя цепочку с журавликом и вложил меж их ладоней. Крепкая хватка стиснула пальцы. — Дурила!.. Я же тебя люблю. Как мне забыть того, кто велел себя помнить? Тихий смешок сквозь слезы, улыбка и дёрганные движения. Клэй реагировать не спешил: собственное сознание покинул его. Эти руки… он таял под ними будто мороженное. вместе. люблю тебя. Так заполошно дребезжало в нем. Рука вновь отдала тяжестью магии. — Аарон, я не умею это контролировать, — и как по щелчку, глаза его окрасились синим неоном, еле прорезая ночную мглу. Потом вновь потухли. — Мне нужно изолироваться или что-то типа того. Аарон, прошу, — взмолился Мурингтон, стискивая журавлика в их руках крепче. Вторая рука легла на плечо. Аарон думать не стал — замотал головой, отказывая Клэю. Он так просто сдавать позиции не намерен. — Ты хоть понимаешь, что делаешь? Чего просишь. Ты не монстр. Не для меня. И я никогда не променяю тебя ни на что. Даже на собственную безопасность. Потому что ты и есть моя защита. Ответный протест был заглушен методом чувственного поцелуя. Руки бережно, с выверенной аккуратностью прошлись по коже. Губами, горячими под натиском языков, ощущали контраст с осенней прохладой. Клэй оторвался от Аарона, ткнулся лбом в лоб напротив и загнанно проронил: — Спасибо. И этого хватило. Они снова легли на простыни, по-домашнему обнимаясь. Слезы в глазах обсохли, цепочка с украшением лежала недалеко, на тумбочке; уже привычно захрапел на этаже Аксель, снаружи слышен перезвон ночного живья. И вот так, в уютной комнате при свете тлеющей луны они уснули. Воздух, дуновениями ветра заталкиваемый внутрь, всё еще отдавал далёким костром. Или, может, сигареты?.. Так пахла их любовь: отдавало гарью, на языке чуть горчило, но не покидало ощущение свободы, расслабления. Во всяком случае, это было похоже на правду. Приближенное к настоящему, ведь истину знают только эти двое… _____ А от людей остаются только тени на асфальте* — Тени Хиросимы — эффект, возникающий вследствие действия светового излучения при ядерном взрыве; представляют собой силуэты на выгоревшем фоне в местах, где распространению излучения мешало тело человека или животного либо любой другой объект Рапакиви** — горная порода кислого состава, разновидность гранита.