de[mon]ster

Совон блуждала по этажам корпуса, понимая, что тривиально заблудилась. Она вообще это здание не знает… куда попёрлась? Отыскав выход, медленно спустилась вниз по лестнице, думая о своём. Попало ли Чхве Сану за их танец? Наверняка, вокруг кафе теперь полно народу и Сон Минги такому потоку людей может не обрадоваться. Или наоборот? Выручка же… Солнце после дождя пекло нещадно — влажность стояла дикая и было ощущение, будто тебя варят как куриный супчик на раскалённой плите. Дышать нечем. Волосы даже в хвосте липли к телу из-за пота, так что пришлось затормозить и заплести косу, потом уложив это резинкой в пучок. Уже менее жарко. — Совон! Вот ты где, — крикнула Мия, подбегая к балерине. — Учитель тебя сейчас пристрелит! Она потеряла тебя, особенно когда Юнхо вернулся один, а мы сказали, что видели, как вы куда-то бежите… — Чёрт, — ахнула девушка. Вдвоём они поспешили к себе в корпус, чтобы получить нагоняй от учителя. И она была бы права на этот раз — завтра выступление, а Батильда шарится где попало! Девушки почти влетели в зал, когда все танцоры разминались и готовились к прогону. Учитель нахмурилась, выступив вперёд. Юнхо лишь закусил губу, покачав головой — на этот раз парень отмазать её не смог. — И где же пропадала наша Батильда, мне интересно? — скрестила руки на груди руководитель. Совон взяла себя в руки. — Простите, я зашла в другой корпус и заблудилась. — Искала Чон Уёна, как я понимаю? — хмыкнула она. — Или же… на этот раз Чхве Сана, с которым наша балерина вчера умудрилась показать сей перформанс у всех на виду? Какая странная тяга к тем, кто уже вылетел из балета… Балетные переглянулись друг с другом. Не все, но многие знали эти имена. Более того — все помнили Уёна как засранца и вечно недовольного парнишку, который ругался даже со своим партнёром. Так какого чёрта? — Чон Уён мой партнёр. Нет ничего плохого в том, что я пошла поддержать его, — стиснула зубы Совон. Юнхо в панике замотал головой позади учителя. — Да что ты? И что, этот прохвост тоже придёт поддержать тебя завтра? Как партнёр. — Уён вправе распоряжаться своим временем как хочет. То, что я решила поддержать его — это только моё решение, учитель. Что касается Чхве Сана… мы встретились случайно. И решили просто проверить, как бы мы смотрелись будучи партнёрами как и было задумано первоначально. — Как всё складно… — Я опоздала на свою репетицию, за это я прошу прощения. — Только за это? А то, что меня теперь поливают грязью все те, кто в балете ничего не смыслит? — Я не в ответе за остальных, учитель. Поэтому могу ответить только за себя и своего партнёра. Балет — это школа на выживание, но кто сказал, что проигравших и сошедших с дистанции нельзя поддерживать? Я балерина, но я ещё и человек. Балетные едва сдерживали улыбки. То, как сейчас смотрелась Ким Совон, было потрясающе. Все видели это — такой и должна быть прима, но почему-то именно прима оказалась на вторых ролях. — Эта девчонка просто нечто, — хмыкнул Ёсан, покачав головой. Юнхо кивнул. — Поэтому я с ней и не справляюсь… Репетиция продлилась до позднего вечера. Как бы ни хотела Совон помчаться в кафе и отыскать Сана, времени не было вообще. Очевидно, мама отложила разнос до ночи дома или до окончания представлений — чтобы отвести душу, крича и ругаясь на дочь. После душа, юная балерина осознала, что не хочет ехать домой. Столько всего произошло за последние дни, что у неё просто нет сил бороться за себя ещё и дома! Проверив телефон, обнаружила кучу пропущенных звонков от Уёна. Улыбнулась. Что, теперь-то он её ценит? Увидел, наконец, потенциал? … только после того, как девушка встретила Чхве Сана. С каждым разом всё сложнее было поверить в то, что эти двое были друзьями. Решено! Останется на ночь здесь, в комнате отдыха. Там есть удобный диван и даже парочка подушек с пледом. Хонджуна только бы предупредить! Конечно, можно и комнату в хостеле снять, но не доверяла девушка их способности чистить номера после гостей. — Джун-а, — пробормотала в микрофон балерина, спускаясь на улицу, чтобы купить поесть. Парень на том проводе вздохнул. — Если тебя не прибили в студии, значит — достанется дома. Останешься там ночевать? — Ага. Сегодня я просто первородный грех совершила в плюс к тому, что сделала вчера. — Иисусе, ну не убила же ты никого! — Я сходила поддержать Уёна. — Тождественно равно тому, если б ты убила человека, — пробормотал её брат. — Что, мало вы с ним ругались, когда в паре были? — Чон Уён потихоньку меняется. Взрослеет. — Или просто умнеет и теперь может спрятать свою великую хитрожопость! Совон, сколько раз тебе говорить? Не доверяй ты этому парню… вообще никакому парню не доверяй. На всякий случай. — Внезапно… — пробормотала девушка, сворачивая за угол и приметив вход в магазин. Даже если там будут продавать одни хот-доги в такой час — она согласна на всё! — Внезапно это ты стала популярной среди мальчишек! Держись подальше от обоих… — Сказал лучший друг Пак Сонхва, который от меня не отлипал всю жизнь! — Пак Сонхва — это хорошо знакомое зло, — фыркнул Хонджун. Совон рассмеялась. Нашёл кого злом называть! — Его я сумею приструнить. — Хорошо, — кивнула балерина, окидывая взглядом прилавки. — Тогда обещаю, как только мальчишки ко мне лезть начнут — я позову своего брата. — Я буду с бейсбольной битой наперевес. Девушка рассмеялась и, попрощавшись с Хонджуном, прошла на кассу, купив салат, сэндвич с тунцом и низкокалорийную колу — столько стресса требовалось заглушить хоть каким-то сахаром. Она присела за пластиковый стол снаружи, чтобы перекусить здесь и просто пойти спать. Из динамиков лилась западная музыка, дул ветерок, хотя бы чуть-чуть облегчая это адское пекло, что творилось днём. Совон прикрыла веки, впервые за долгое время по-настоящему наслаждаясь едой. Надо перезвонить Уёну. Наверняка, они празднуют с одногруппниками и он не спит. Сквозь песню, звучащую так навязчиво близко, юная балерина различила едва слышный голос, который пел песню под гитару. Распахнув глаза, Совон прожевала кусок курицы из салата, прислушиваясь к голосу. Точно. Это был Чхве Сан! Выкинув мусор в ведро, она подхватила недопитую колу и поспешила на звук его голоса. Она уже стала полностью зависимой от него? Вряд ли. Просто он вчера показал ей то, чего девушке так недоставало. Он показал ей те чувства, с которыми пел тогда и сейчас, под светом фонарей Хондэ. Чхве Сан открыл их в танце, чтобы балерине было легче их понять. Медленной поступью, она прошла вперёд, минуя снимающих на мобильный его выступление людей. Совон улыбнулась, увидев его расслабленное лицо и полуприкрытые веки, когда густые ресницы тенью трепетали в так покачивающейся головы. Пальцы всё так же ловко перебирали струны — те самые пальцы, что поддерживали Совон вчера, ведя в танце, который, как балерина думала, знала только она. И Уён. Совон словно даже ощутила его фигуру между ними сейчас. Вздохнув, прошла вперёд и села на скамейку возле дерева, с другой стороны от Чхве Сана. Слушая его пение, облокотилась спиной о ствол, закрыв глаза. Спокойно. Здесь, под ветвями дерева, ей было спокойно. Она ощутила дуновение ветра — парень перестал играть и тоже прислонился к дереву спиной, задрав вверх подбородок и закрыв глаза. Совон улыбнулась. — Ты в порядке? После вчерашнего тебе, должно быть, тоже не сладко пришлось… — пробормотала она. Парень хмыкнул. — Слегка поругался с отцом. Не думал, что настолько быстро до него информация дойдёт. — Он у тебя строгий? — открыла она глаза, повернув голову. Игриво вздёрнув брови вверх, не открывая глаз, Сан пробормотал. — Сущий дьявол. — Ты ведь не человек, так ведь? — прошептала она. Парень посерьёзнел, глубоко вздохнув и, наконец, открыл глаза. Пламя в них сегодня было спокойным. — Можешь не отвечать, если не хочешь. Мне всё равно. — Условно говоря, если меня можно коснуться — то я человек, — пожал плечами тот. Совон хмыкнула, вновь повернув голову к нему. — Но я-то не могу тебя коснуться. Следовательно — для меня ты не человек? — Тебе же всё равно, — напомнил он. Юная балерина вместо ответа вытащила из кармана форменной куртки целый сэндвич. Хмыкнув, принял его. — Спасибо. Он спокойно жевал сэндвич, пока девушка наблюдала за прохожими на ночных улицах Хондэ. Кого она обманывала? Совон так никогда не сможет жить… а этот парень и подавно. Кто знает, кто воспламенится от его прикосновений в следующий раз? Вчерашние чувства, которые показал ей Чхве Сан, нахлынули на неё. Печаль. Тоска. Трепет. — Вчера мы могли прикоснуться к друг другу, — пробормотала она. Сан кивнул, задумавшись. — Как я и говорил — дождь охладил температуру тела и я был для тебя не опасен. — То есть, сейчас ты снова мне ожог поставишь, если я решу тебя коснуться? — Хочешь проверить? Он развернулся к ней, подняв руку с обращённой к ней ладонью, словно хотел дать «пять». Покусав губу, девушка с опаской коснулась его только кончиками пальцев, как тут же в ответ раздалось пощипывание. Тяжело вздохнув, убрала руку. Чхве Сан, наблюдавший за ней, мягко улыбнулся. — Позови меня танцевать, когда в следующий раз пойдёт дождь. — Ты обещаешь придти? — посмотрела она на него. Огонь в разных глазах плавно раскачивался в такт его движениям. Это завораживает… Спохватившись, парень опустил голову. — Да не переживай, мне на самом деле нравятся твои глаза. И то, что отражается в них. — Совсем не пугает? — Я была партнёром Чон Уёна — после этой занозы в заднице мне уже ничего не страшно, поверь, — вздохнула девушка, округлив глаза. Чхве Сан чуть улыбнулся. — Ты приходил к нему сегодня… — У него были проблемы с балансом когда-то, — пояснил парень. Совон кивнула. — Из-за старой травмы, я в курсе. Но он же полностью поправился… — Да… он очень хотел поправиться. Когда-то давно. Это было его самым большим желанием, — пробормотал тот. Юная балерина поняла, что в этом и есть разгадка того, кто он на самом деле такой. И если он скажет… то правда может больно ударить и прямо в лицо. И не важно, что Ким Совон обо всём догадывалась. Проблема в Чхве Сане. Кто знает, чего ему стоит сказать это вслух? На репетиции перед выступлением она была первой. В платье больше не было непривычно, красная ткань, в которую одевалась Батильда, приятно прилегала к телу. Совон забыла перезвонить Уёну и даже не спросила Чхве Сана придёт ли он сегодня. Кажется, она использовала все свои шансы, когда заставила его танцевать с нею возле клуба… Она так хотела, чтобы он научил её тем чувствам, с которыми пел. Ведь ей их недоставало, по словам учителя. Но, ощутив их хотя бы недолго, в том дождливом танце, балерина больше не была уверена, что хочет это испытать снова. Было слишком больно. Словно надежды нет вообще. — Йоу, прима! — высокий голос ворвался в её мысли. Вздрогнув, Совон отвернулась от зеркала, посмотрев в сторону входа в гримерку. На пороге стоял Чон Уён, в обычной белой футболке и чёрных джинсах, а с ним рядом — парочка студентов с факультета современного танца. Юная балерина вскочила с места. — Ты что тут делаешь? — Пришёл поддержать партнёра, — отмахнулся парень, проходя вперёд и обнимая младшую девушку. Заулыбавшись, Совон приняла его объятия, прижавшись к груди танцора. — Волнуешься? Это твоё первое большое выступление, насколько я знаю. И не со мной. — Ты думаешь о себе слишком хорошо, — отпихнула его девушка. — Согласно смотровой оценке — я лучший на факультете, — пожал плечами тот. Ну всё, теперь этого заносчивого засранца выдержать будет нереально! Оперевшись о его плечо, девушка повернулась к остальным его друзьям. С удивлением, не заметила среди присутствующих Шин Рюджин. Округлив глаза, посмотрела ему в глаза. — Рюджин не пришла? — Она сидит в зале — вчера повредила ногу в танце, — поправил машинально он её сбившуюся юбку. Мия хмыкнула, скрестив руки на груди. Когда эти двое были партнёрами — таких тёплых отношений у них точно не было! — Ох, боже, — пробормотала Совон, взяв его за руку и повела прочь из гримёрной. А то девочки парня сожрут, им только дай волю. — Она в порядке? А как прошёл отчётный концерт? — Среди девушек она заняла первое место, разумеется. Но на парном выступлении со мной выступить не сможет… — И что же делать? — Потом решим, ты не думай о лишнем сейчас, — ободряюще потрепал её Уён по голове. — Сконцентрируйся на своём выступлении и заставь учителя пожалеть о том, что она не допустила тебя до роли Жизель. Ты — настоящая прима, это ясно для всех присутствующих. — Но только не для неё, — грустно улыбнулась Совон. Уён пожал плечами. — Ну… я когда-то тоже думал, что непобедим и самый лучший в мире. Реальность жестока — она долбанула меня в самый неподходящий момент. Когда-нибудь, учитель тоже осознает. Что ты Жизель. Она ярко улыбнулась ему, а глаза девушки засияли. Совсем как тогда… Когда их впервые представили друг другу как партнёров. И когда Совон так не понравилась Уёну. — Ты стал хорошим парнем, Чон Уён, — рассмеялась девушка, обнимая его у сцены. Танцору пора было идти в зал, потому что выступление вот-вот начнётся. Уён сморщился. — Вот уж нет — я всё тот же паршивый парнишка с факультета танцев, которого ты знала. Просто теперь я осознаю, кто для меня полезен и общаюсь с ними осторожно. Видишь? Я всё ещё меркантильный тип. — Дурак ты, — отмахнулась девушка. Уён прошёл в зал, так что теперь можно было настроиться на выступление. Она разогревалась вместе с Мией, время от времени перебрасываясь ничего не значащими фразами. Девушка предложила после отправиться вместе со всеми в клуб, где работал Хонджун. Удивившись, Совон согласно кивнула. Ага, к брату через неё решили подкатить? Это они ещё Сонхва не видели… Вздохнув, Совон размяла мышцы шеи. Пора на сцену! Печаль, тоска и трепет — это чувства для Жизель. У Батильды они другие. Вот таких у юной балерины предостаточно. Выпорхнув на сцену, девушка присела в полуплие, опустив голову. Зрители в зале воодушевлённо зааплодировали — появилась та, ради которой многие пришли сюда сегодня. Девочка в танце дождя. Совон улыбнулась, развернувшись к Жизель и игриво дёрнула плечиком перед изящным пируэтом. Таким фокусам она научилась у того, кто сейчас с гордой улыбкой смотрит на неё из зала. Чон Уён был мастером в подобного рода взглядах и жестах… Излучая радость и уверенность в себе, Батильда заполнила собой сцену, порхая вокруг смущённой Жизель и приковывая к себе взгляды гостей. Кажется, у неё получалось то, о чём она говорила с Хонджуном — она заставила всех забыть о Жизель. Тщеславно. Она понимала это. Но раз балет — это её единственная любовь, Совон должна доказать, что достойна её. Раз уж даже Чхве Сан танцевал с ней! В памяти всплыли те моменты, когда Совон и Уён обнялись. Когда он потрепал её по волосам и то и дело мог приобнять у всех на виду. Как они могли свободно танцевать и ругаться друг с другом, в любую погоду. Девушка осознала, что сейчас хотела бы обнять совершенно другого человека и сказать, хотя бы вслух и для него — что всё будет хорошо. Но она вообще не могла это сделать — ни обнять Чхве Сана, ни сказать, что всё будет хорошо. Потому что не будет… Она чувствовала это, когда посмотрела в его разные глаза вчера. Всё очень плохо. Вне себя от гнева из-за предательства Альберта, Бригитта сжала пальцы в кулаки, резко развернувшись и выгнувшись в спине, воздев руки к небу. Её движения стали обрывистыми и напряжёнными, а выражение лица застыло — искажённое от злости. Совон повернулась к залу спиной, повернув голову налево и, в последний раз, с надеждой взглянула на Юнхо, который играл Альберта. Не увидев даже слабого отголоска его прежних чувств, грустно улыбнулась и пошла прочь со сцены. Первый акт закончен. Зрители взорвались аплодисментами. Парень, стоящий у выхода из зала, улыбался. Глядя на то, как эта девчонка меняется в танце, как следует за эмоциями и не боится показать чуточку больше, оживляя свою роль. В разных глазах танцевало пламя, а на душе было спокойно. Минги и Чонхо почти не разговаривали с ним, только молча помогли справиться с ранами, которые танцор получил после встречи с отцом. Хорошо, что у него были хотя бы такие друзья… Он вышел из зала, когда Совон ушла со сцены после первого акта. Тихие коридоры такого знакомого места, которое стало невозможно родным. Гораздо лучше, чем его дом. Сколько всего помнили эти лестницы и поручни? А эти огромные бесшумные коридоры? Когда-то они были наполнены смехом Сана и Уёна, равно как самая дальняя тренировочная комната была полна счастливого смеха маленькой балерины. Совон была на порядок лучше их обоих… — Ты всё же пришёл, — раздался знакомый властный голос. Учитель. Он неспешно обернулся, выпрямив спину и вздёрнув подбородок вверх. Как в тот день, когда парень уходил отсюда навсегда. А учитель нисколько не изменилась… — Мне было интересно, — чуть наклонил он голову. Женщина подошла чуть ближе, внимательно вглядываясь в его образ. — Тебе что-то нужно от Совон? — Мы просто танцевали. Это было даже захватывающе — вновь танцевать спустя столько времени, — голос едва слышим, будто шелест деревьев снаружи. — Ты ведь прекрасно понимаешь, что ваша драка с Уёном была лишь поводом. Этот чертёнок давно хотел уйти в контемп, но его держал ты. Ваша дружба. Что он сказал не так, раз ты всё так легко перечеркнул? — Полагаю, вы знаете ответ, — улыбнулся он, напрямую посмотрев на бывшего учителя. — Вы тоже это увидели в моих глазах. Однажды. — Я осознала всё гораздо раньше, Чхве Сан. Человек не может танцевать так, как ты. На такое способен только демон или ангел. Полагаю, ты явно не второй случай. И поэтому, я не могла отдать тебе Совон. — Хорошая новость для вас, учитель. Мы несовместимы и так, — рассмеялся он. — Вот только… почему вы так не хотите успеха собственной дочери? Это гораздо более странно, чем отослать нас с Уёном. — Я всего лишь хотела испытать её мечту. Настоящая ли она? Что она сможет сделать ради исполнения своих желаний… похоже, эта девчонка готова на всё. И ей действительно нравится балет.  — А чего желаете вы, учитель? — подошёл парень ближе. Пламя в его глазах заискрилось в ожидании чего-то пугающе прекрасного. Мать Ким Совон смотрела на него и, внезапно, чуть улыбнулась. — Ты можешь исполнять желания? — Что, если так? Ведь желание Уёна я выполнил — он совершенно здоров и может танцевать. — Совон ни о чём тебя не просила? — нахмурилась она. Сан поджал губы. — Просила. Но я отказался выполнять её желания… сам не знаю, почему. — Она… тебе понравилась, — удивлённо пробормотала балерина, ахнув. — Поверить не могу. Ты, разве, можешь любить? — Вы удивитесь, но даже дьявол способен на любовь, — горько усмехнулся парень, оглядевшись по сторонам. Вновь перевёл взгляд на своего бывшего учителя. — Ведь каким-то же образом я был рождён. Достаточное доказательство? — Тогда… обещай, что исполнишь моё желание, Чхве Сан. И будем в расчёте. Всё же, именно я учила тебя. — Я вас слушаю, — хищно улыбнулся парень. Её голос заглушили аплодисменты. Перед взглядом танцора медленно проплыли движения губ женщины, произносящие заветное желание. Шёпот тысячи душ подхватил её голос, доставив до Сана и он прикрыл веки. Коротко кивнув, парень развернулся к ней спиной и вышел прочь. Последнее желание загадано. Скоро его пребыванию в мире людей придёт конец. Но у Сана тоже было желание… И для этого ему нужна она. Ким Совон. Пустой зал, освещаемый лишь обычным светом. Ким Совон сидела в сценическом платье на сцене, растормошив те цветы, что ей подарили после выступления зрители. Ей удалось — она полностью перетянула внимание на себя. Вспоминая это, девушка улыбнулась. Осталось выступить точно так же перед французами — и место в Парижском театре её. Девушка уедет из Кореи на неопределённое время… так и не узнав саму себя до конца. Ей казалось, что она только-только начала себя осознавать. Напевая себе под нос какую-то песенку, девушка плела венок из цветов. Уён знал, что она любит полевые цветы, равно как и брат — они оба подарили ей именно такие. Было весело спустя столько лет вновь плести венок… — Ты пропустил моё выступление, — пробормотала она, чуть позже подняв голову вверх. К ней из зрительного зала спускался Чхве Сан. Белая футболка с глубоким вырезом, обнажающая его ключицы, чёрные мешковатые брюки, стянутые ремнём на узкой талии, и мартинсы. Как ему не жарко? — Ошибаешься, — пожал он плечами, запрыгнув на сцену и сев напротив девушки. — Я видел всё выступление с самого начала. Совон улыбнулась, продолжив заниматься своими делами. Почти готово! Сан с интересом наблюдал за её действиями. Всё ещё обутая в пуанты, так изящно сидит в этих пышных юбках и с виду — совершенно не устала. Она начинает меняться, это заметно уже невооружённым взглядом. Кажется, после беседы с учителем Сан понял, почему они несовместимы. Талант даётся или от бога, или от дьявола. Чхве Сан танцевал так искусно благодаря своей демонической натуре, следовательно… юной балерине напротив сами Ангелы подарили танцевальные крылья. Поэтому, они не могут коснуться друг друга. Они сгорят. Или оба, или один из них. — Я больше тебе не нужен, — прошептал он. Совон подняла голову. — Ты танцуешь сама. — Это потому, что я поняла то, что ты чувствуешь, — пожала она плечами. — Но ты не прав. Повисла тишина. Парень закусил губу, посмотрев вновь на балерину. — Скоро… мне нужно будет уйти. Насовсем. И я больше никогда не вернусь. Совон сглотнула горечь принятия этого факта и, стиснув зубы, заставила себя улыбнуться. Она кивнула, выпрямив спину и посмотрев ему в глаза. Пламя было тревожным… это плохо. — Ты… не можешь не уходить? — прошептала она. Сан улыбнулся. — Нет, не могу. Но я не хочу уходить… если для тебя это имеет значение. — Имеет, — кивнула она. — Я понимаю, мы с тобой никогда не станем партнёрами в балете и никогда не сможем даже коснуться друг друга. Будто бы мы принадлежим к разным видам… но я вижу в тебе человека, Чхве Сан. Такого же как и я. — Ты можешь звать меня просто Сан, я не злобный демон. Не укушу. — Сан, — улыбнулась Совон. — Ты же помнишь сказку про девочку и дракона? Такие драконы как он — сжигали деревни и приносили несчастье, так говорили девочке все вокруг. Он тоже мог сжечь её своим огнём, совершенно нечаянно, даже и не заметив. Дракон говорил ей это миллионы раз, но она продолжала приходить на гору и проводить время рядом с ним. Даже когда она обожглась о его пламя, девочка не испугалась. Ведь не было во всём мире больше такого дракона — прекрасного, могущественного и способного её защитить. Нет в мире такого дракона, Сан, который бы настолько нравился девочке. И кому бы она плела венки из полевых цветов. Сказав это, она привстала, потянувшись к ничего не понимающему парню, и одела ему на голову сплетённый только что венок из полевых цветов. Он выглядел потрясающе с ним, а пламя огня в разных глазах стихло, уступая место привычному медовому оттенку человеческих глаз. Сан удивлённо смотрел на юную балерину, не в силах поверить в происходящее. … когда девочка приносила очередной венок — дракон улыбался. Яркая улыбка коснулась его губ. Совон могла бы поклясться, что никогда не видела ничего прекраснее. Парень опёрся рукой о подол её юбки, потянувшись вперёд. Его лицо было до опасного близко к её, так что уже можно было ощутить аномальное тепло, которое после перерастало в настоящий огонь. Балерина затаила дыхание, впервые встретившись с его глазами настолько близко. Они на самом деле прекрасны… В тишине огромного зала раздался его умоляющий шёпот. — Я не хочу туда идти, Совон. Пожалуйста, теперь ты… исполни моё желание. — Какое же? — её глаза метались от брови с блестящим пирсингом, до кончика носа с горбинкой и обратно к полыхающим огнём глазам. — Уничтожь меня.