de[mon]ster

Совон задумчиво смотрела перед собой, помешивая утренний кофе. Красные волосы, широкая улыбка и то, как он бросал слова, которые не имели никакого смысла. Улыбаясь. — О, ты уже встала! — как гром в ясный день раздался высокий голос Хонджуна. Резко дёрнувшись, балерина уронила чашку с кофе, которая тут же разбилась, столкнувшись с твёрдым покрытием пола. — Боже ты мой, ну нельзя как-то менее внезапно приветствовать?! — проворчала девушка, кинувшись за тряпкой. К счастью, она носила тапочки и не поранится — ещё не хватало перед выступлениями… — Это ты какая-то подозрительно задумчивая со вчерашнего вечера, — нахмурился тот, помогая сестре убрать осколки чашки и вытереть пролитый кофе. — Мне нужно придумать, как лучше раскрыть Батильду на сцене. Вот и всё… — пожала сестра плечами. Хонджун встрепенулся. — Всё-таки, играешь второстепенную роль?! Мама совсем сошла с ума… — Не переживай, Хон, — подмигнула Совон, — Я намерена играть так, чтобы зрители и вовсе забыли, что вообще-то пришли посмотреть на Жизель. — Думаешь, сможешь? С такой-то незначительной ролью… и на предпоказе. — В балете нет незначительных ролей, — улыбнулась она, поднимаясь на ноги. — Мы все становимся одним целым во время показа, так что если один человек будет лажать — это скажется на остальных. Поэтому, я намерена сиять. — Чтобы засияли остальные? — И чтобы мой свет был ярче всех, — подмигнула Совон. «Чтобы этот свет увидел один человек, который даже не придёт в стены концертного зала, чтобы посмотреть на мой танец». Со спортивной сумкой наперевес, девушка вошла в двери уже знакомого кафе. С облегчением не увидев красноволосого паренька, заказала себе свежий американо, поставив второй штампик на накопительную карточку с логотипом заведения. — С завтрашнего дня в нашем кафе будет новинка — арбузный сок, — улыбнулся бариста. — В сезон дождей это просто спасение, не так ли? Совон скосила взгляд на его бейджик. Чхве Чонхо. — Вы правы, в этом году жарко как в Аду, — пробормотала девушка, забирая свой американо. У неё всегда были такие неухоженные руки? Пора бы маникюр сделать, что ли… — Не видел тебя там, так откуда тебе знать? — раздался знакомый голос, от которого всё внутри сжалось в тугой комок. Совон вздохнула, повернувшись. — Очевидно, ты был на другой его стороне, когда я нанесла визит, — скривила губы в ухмылке девушка, проходя мимо него и захотев повести себя абсолютно по-детски. Толкнуть его изо всех сил. — Чхве Сан — ты невыносим, — вздохнул за её спиной бариста, продолжая заниматься своими делами. Она не хотела на него смотреть. Только не в этот раз. Послушалась совет Уёна и предпочла оказаться подальше от его странных глаз? Возможно. Вот только она искренне считала их прекрасными, в отличие от своего бывшего партнёра. — Зачем ты приходила? — парень догнал её на выходе. Никаких прикосновений, никакого оклика по имени. Просто очередной вопрос. Совон обернулась, отпив кофе. Определённо, тут зёрна лучше, чем дома… В этот жаркий день, когда уже с утра было +32, Чхве Сан был одет в широкие милитари брюки, заправленные в носки, и чёрную безрукавку. Козырёк кепки удачно закрывал его эти разные глаза… — Почему твои глаза разного цвета? — вместо ответа на его вопрос спросила балерина. Сан вздохнул, засунув руки в карманы брюк. — Генетика не могла решить, чей цвет глаз будет лучше — матери или отца. А что, тебе тоже противно в них смотреть? — сощурился, изучая её реакцию. Вот только ни один мускул не дрогнул на спокойном лице балерины. — У тебя прекрасные глаза, Чхве Сан. И мне жаль, что тебе говорят обратное. Сказав это, она кивнула ему и вновь продолжила своё движение к балетной школе. Хотела ведь сказать ему «спасибо»… но он настолько невыносим, что рядом с этим парнем голова просто отказывается работать! Наверное, Минги прав. Неважно, кто он на самом деле такой, этот Чхве Сан. Пока ей хватит того, что люди тоже видят его и это значит, что Совон не сходит с ума. А после предпоказа она твёрдо намерена узнать всю правду, просто пока нужен настрой. Настрой на победу! Закусив губу, девушка остановилась и обернулась назад. Разумеется, Чхве Сан уже скрылся из виду. Покачав головой, Совон просто пошла по своим делам — на репетицию, слушать бесконечные придирки родной матери к её танцу. В тайне ото всех, юная балерина разучивала партию Жизель, надеясь, всё же, выйти на сцену в качестве неё, но она просто обманывала себя. Пока её мать, их учитель, не одобрит — Совон останется Батильдой. Но она будет сиять! Во что бы то ни стало… Минги вышел в зал, увидев стоящего возле окна Сана, который смотрел вслед уходящей балерине сощурившись и скрестив руки на груди. С шумом поставив поднос с чистыми стаканами для кофе, парень прошёл вперёд, ткнув в плечо друга. — Ты сам виноват, — резюмировал красноголовый. — Даже дома говорят, что ты — то ещё хамло. — Девушкам нравятся плохие парни, — протирал рядомстоящие столы Чонхо. Минги фыркнул, отмахнувшись. — До поры, до времени — пока не повзрослеют. — Она сказала, что у меня красивые глаза, — пробормотал Сан. Минги и Чонхо насторожились, словно бы выпрямившись по струнке. — Хочешь сказать, что ей нравится медовый оттенок твоих глаз? — попробовал ухватиться за последнюю надежду Минги. Парень у окна рассмеялся, опустив голову. — Нет. Она видит мои настоящие глаза… — О, нет, — вздохнул Чонхо, бросив тряпку на столе. — Ты понимаешь, что это значит?! В последний раз ты чуть не раскрыл нас всех, помогая этому засранцу Уёну! И чем это закончилось? Мне едва удалось его откачать… — Она не станет приближаться ко мне, Чонхо, — обернулся Сан, взявшись за тряпку, оставленную другом, и принялся протирать стол. — Если Уёна я едва не зажарил рассердившись на него, то к ней я прикасаться и вовсе не могу. Мои прикосновения оставляют ожоги на её теле. — Вот и славно! Осталось последнее желание — исполни его и вали домой, — нахмурился Минги. Он посмотрел на календарь, висящий на стене. — Будет круто, если справишься до дня рождения. — У неё было желание? — посмотрел на друга Чонхо. Сан кивнул. — Так почему ты просто его не исполнил?! — Потому что я … знаю её, — сглотнул Сан, стиснув зубы. — И я не хочу, чтобы она жертвовала собой ради него. Такой цены от неё мне не нужно. — Совон! Чуть замедлись в плие и переходи в сотэ. Правильно! Арабеск! — голос учителя въедался в подкорку, но Совон сегодня была в подходящем настроении после встречи с Чхве Саном. Рассержена. На себя или на него? Она не понимала. Но партию Батильды на репетиции отыгрывала как надо — на одном дыхании, с живостью эмоций и огнём в глазах. Все в труппе заметили это. Юнхо не отрываясь следил за движениями её рук, которые будто бы опирались на невидимую поддержку и позволяя ей парить в воздухе во время прыжков. Словно она — пёрышко, которое парит над землёй. Прежде, чем упасть… Мия отмечала потрясающую гибкость и нежность движений коллеги, удивившись, как она так быстро меняется и прогрессирует. Словно бы не лежала в больнице некоторое время назад… словно бы за пару дней прожила всю жизнь и делилась этим опытом в танце. — Отлично! — хлопнула руководитель в ладоши. — Перерыв и продолжим через полчаса. Напоминаю, завтра у вас контроль веса, так что приведите себя в порядок. Её взгляд метнулся в сторону разминающей шею Совон. Девушка сделала вид, что не заметила. Надо проверить вес, а то так можно и вылететь из балета! Опустившись на пол, обулась в тёплые угги — ноги балерин всегда должны быть в тепле, чтобы не навредить мышцам. Закинув пуанты в сумку, поднялась на ноги и пошла в сторону коридора. Там, на первом этаже, было её любимое местечко для отдыха — то, где из окна видно улицу, полную студентов, спешащих на автобусную остановку внутри кампуса университета. Совон любила наблюдать за настоящей жизнью. Усевшись на подоконник, она опёрлась спиной о стену и, обхватив коленки руками, начала своё наблюдение. Они все были такими настоящими… живыми. Такими были и они с Хонджуном когда-то. — Эй, прима! Задорный голос заставил её вздрогнуть. Уён. А ему-то что тут нужно?! Распрямившись и захотев было спрыгнуть с подоконника, она увидела как рядышком приземляется пластиковая коробочка с купленным недавно салатом. Удивившись, вперилась во взгляд бывшего партнёра, который стоял сейчас перед ней и смотрел на неё. — Когда увидел тебя, то понял, что ты скоро вылетишь нахер из балета! Тебе нужно есть, — кивнул он на коробку с салатом. — Там куриная грудка, овощи и никакого жирного соуса. — С чего бы ты так беспокоился обо мне? — сощурилась Совон. Уён хмыкнул. — Я вылетел из балета, но не позволю тебе последовать моему примеру. — Думала, ты ушёл сам… — После драки с Чхве Саном — нас вышвырнули обоих, — пожал плечами парень, оглядевшись по сторонам. — Прошло немало времени, прежде чем учитель нашла тебе подходящего партнёра в лице Юнхо. Кстати, где ваш тренировочный зал? Мне нужно с ним встретиться… — Сейчас мы занимаем большой тренировочный зал в конце правого крыла на пятом этаже, — не стала скрывать она, вздохнув и покачав головой. — И спасибо за еду, Уён. — Мы же партнёры, так что я обязан заботиться о тебе, — подмигнул парень и на мгновение вновь стал нормальным человеком, а не худшим засранцем труппы. — И я приду на ваш предпоказ. Ты же придёшь на наш отчётный, да? — Конечно, — улыбнулась Совон, болтая в воздухе ногами. — Ты же… был в порядке, когда ушёл из балета, правда? — Не сразу… но я пришёл в себя, — натянутая улыбка показывала, что ему всё ещё больно. Внезапно, балерина прониклась тёплыми чувствами к этому парню, навеянными ностальгией по прошлым временам. Уён помогал не так сильно ненавидеть собственную мать, позволяя быть объектом ненависти в своём лице. Несносный, вечно сующий нос не в своё дело и настолько же гениальный танцор. Они с Совон были лучшей парой… пока однажды он просто не испарился и учитель объявила, что Чон Уён покинул балет. Насовсем. Теперь она знает, что в тот день балет покинул не один парень. Был ещё и второй — более сильный танцор, более страшный человек. Чхве Сан. Которого Совон позволила себе ненавидеть пару десятков минут назад, чтобы справиться с ролью Бригитты. — После наших концертов… давай выпьем кофе? — проронила балерина. Уён рассмеялся, подмигнув ей. — Обязательно. Не думала же ты, что салатик я тебе бесплатно подогнал? С тебя как минимум два американо! — Чёртов придурок, — беззлобно пробормотала девушка, вновь усевшись на подоконник и распечатав еду. Её бывший партнёр шёл вперёд по коридору и тихо смеялся, наполняя хоть какими-то звуками это пустое здание. Если Чон Уён может позволить себе нормальный разговор и человеческое отношение к человеку, то это может и Чхве Сан. Эта мысль внушала надежду и Совон, вздохнув, принялась есть. Вкуса почти не ощущала, но пара лишних граммов завтра на весах вполне могут её спасти. Снова пошёл дождь. Ну, этому-то как раз удивляться не стоит — в сезон дождей Сеул нередко затапливает река Хан, что выходит из берегов. Совон, стоя перед входом в уже ставшее таким родным кафе, глубоко вздохнула. Она будет сиять на сцене и заставит всех забыть о Жизель. Она заставит Чхве Сана выслушать её и выполнить просьбу. До тех пор, пока не наступил день смотра с парижским театром балета. У неё ещё есть время… Решительно кивнув, толкнула дверь кафе, сунув мокрый зонт в специальную стойку. Тот самый парень с разными глазами как раз шёл с подносом к стойке бара, чтобы оставить посуду и пойти вытирать столы. Судя по всему, сейчас в зале был он один. — Эй, Чхве Сан! — стальным голосом разрезала она душную влажность помещения. Бывший балетный поднял на неё взгляд, в котором тут же полыхнули отблески пламени. Кажется, Совон уже начинает привыкать и различать всполохи огня. Сейчас — парень заинтересован. — Помнишь, я сказала, что мне нужны те чувства, с которыми ты пел? — Если не ошибаюсь, я ответил, что не связываюсь с балетными, — скрестил он руки на груди. Сощурился, наблюдая за девушкой. — Да. Этот ответ я помню, — хмыкнула она, подойдя ближе. Неопределённо улыбнувшись, Сан продолжал смотреть ей в глаза. Она изменилась… — В обмен за то, что ты привёз меня в больницу, когда я рухнула без сознания, я приглашаю тебя посмотреть нашу репетицию, — вытащила она один пропуск, который так хотела отдать ему ещё утром. Парень удивлённо вскинул брови вверх. — Зачем мне туда идти? — Я хочу, чтобы ты посмотрел на мой танец прежде, чем вновь ответишь на мой вопрос. — Это — твоё настоящее желание? — снова полыхание адского пламени в глазах. Совон хмыкнула. — Всего лишь приглашение. — Я не вижу оснований туда идти, — безразлично выхватил он пригласительный билет, рассматривая текст и фотографии труппы. — Заставь меня, раз уж не хочешь тратить своё желание на такую глупость. — Желание? — растерянно пробормотала Совон, на миг стушевавшись. Пламя полыхнуло в третий раз. Чхве Сан принялся за свою игру. Ту игру, ради которой был рождён. — Я могу выполнить лишь одно. Так заставь меня хотя бы выслушать тебя… придти и посмотреть твой танец, который поможет тебе с исполнением единственного желания, — почти прошептал он, склонившись к её уху. Вместе с его шёпотом она услышала гул других голосов. Предостерегающих, пытающихся её остановить. Словно бы между ними был не воздух зала кафе, а тысячи душ, которые заключили сделку с Дьяволом и жалели о своём решении. — Заставь меня придти. Это твоё задание… — выпрямился он. Совон швырнула спортивную сумку на пол. На ней было лишь короткое летнее платье и волосы, стянутые в хвост. За окном лило как из ведра, стало уже настолько темно, что зажглись огни Хондэ. Толкнув дверь кафе спиной, она оказалась под проливным дождём, позволив ему наносить удары по своим хрупким плечам. Чхве Сан выжидающе наблюдал за нею. — Пошли. Я покажу тебе кое-что. Её шёпот вонзился в его мозг, помимо воли заставляя выйти из уютного здания кафе и пойти с нею. Что она задумала? Ему было… интересно. Впервые за столько лет. Ему действительно было любопытно.