"Я у тебя единственный?"

«Хва, а я у тебя единственный?» Хонджун поднимает любопытный взгляд на сидящего в кресле Сонхва: тот как всегда читал какую-то книгу, практически не обращая на него внимание. Пак словно бы не замечал его присутствие, пока Ким требовательно не вырвал из его рук увесистую книжку и не бросил её на журнальный столик. Скрестив руки на груди, парень ожидал ответа от своего хёна. Сонхва поднял ни о чём не говорящий взгляд на Хонджуна и тут же усмехнулся, вспоминая подробности прошлой ночи. Ad ligandum eos pariter eos coram me… Сев рядом с символом перевёрнутой пентаграммы с расставленными в середине нужными ингредиентами, Сонхва смотрел на то место, где должен был появиться знакомый ему демон. Это, безусловно, было опасным занятием, если этим заниматься в первый раз. Практика вызовов сверхъестественных существ была крайне редкой и недоказанной, но если хорошо поискать в древних книгах, написанных на латыни, можно найти завуалированные заклинания. Подобную книгу, тщательно спрятанную на чердаке родительского дома, ещё в подростковом возрасте нашёл Сонхва и решил поиграть со своими друзьями в охотников за нечистью. Когда в первый раз они произнесли заклятье — ничего не произошло. Это их очень сильно расстроило, поэтому они запульнули книгу в стену и решили заняться чем-то более интересным. Ближе к вечеру, когда все парни разбежались по своим домам, демон, наконец, предстал перед перепуганным Сонхва в своём черном одеянии. Его глаза были настолько черными, что в них отражался свет ночника, а улыбка выглядела пугающей в ночном полумраке комнаты. Пак тут же врос в свою кровать и сильно сжал в руках простынь, когда неизвестный медленно приблизился к нему.  — Не сто́ит меня бояться, — присев на край кровати, демон дотронулся длинными бледными пальцами до дрожащих губ парня. — ведь ты сам вызвал меня, так? Тяжело сглотнув, Сонхва наконец таки смог разглядеть в темноте привлекательное и обманчиво дружелюбное лицо мужчины. Странно, но он словно располагал к себе, заставлял довериться и позволить делать с собой всё, что тот только пожелает. «Моё имя Юнхо, я к твоим услугам...» С этого момента у Сонхва появилась довольно-таки странная зависимость: каждую пятницу 13-го числа он отдавал своё тело и разум в руки демоническому существу. Его никогда никто не удовлетворял так, как Юнхо. Он словно бы читал его мысли как открытую книгу и беспрекословно выполнял каждое желание, каждую мокрую фантазию, мимолётно проносившуюся в голове. Сила демона была несравнима с силой обычного человека, поэтому после подобных жарких ночей Пак не мог сидеть целую неделю. Дальше он уже не мог просто ждать так долго и начал вызывать Юнхо каждый день. Сонхва не останавливало даже появление любимого человека в его жизни. Хонджун даже не догадывался о том, что творит его парень ночами без него. Безусловно, Пак понимал, что это было несправедливо по-отношению к Киму, что ему стоило прекратить всё это и довольствоваться тем, что мог дать ему его любимый. Но это стало самой настоящей зависимостью. Даже сейчас он с замиранием сердца ожидал прихода Юнхо и в голове уже представлял то, как тот накажет его за очередной вызов. Подобные мысли ещё больше возбуждали Сонхва, и заставляли руки нетерпеливо тянуться к вставшему члену. Стоило ему только слегка притронуться к краю домашних штанов, как свечи тут же погасли, и комната опустилась во мрак. В темноте он мог видеть знакомый черный силуэт и блики смоляных глаз. Пухлые губы растягиваются в довольной улыбке, и демон делает решительный шаг к сидящему на полу Сонхва.  — Малыш, ты же понимаешь, что у меня тоже есть дела? — он садится перед ним на корточки, и темная пелена тут же рассеивается на карих глазах. Он оглядывает разгорячённое лицо Сонхва, который то и дело закусывал губу и прикрывал глаза в попытках справиться со сносящем крышу возбуждением. — Неужели ты настолько нетерпелив, что не можешь дождаться пятницы 13-го, как раньше? Пак молчит, глядя на демона хищным плотоядным взглядом, который хорошо контрастировал с мокрыми волосами, прилипшими ко лбу, и слегка приоткрытыми розовыми губами. Он элегантно захватывает пальцами край своей футболки и тянет её вверх, оголяя торс и грудь, усеянную множеством засосов, оставленных Юнхо прошлой ночью. Тот жадным взглядом оглядывает всё это великолепие, пока Сонхва ловким движением снимает домашние штаны и отбрасывает их в сторону.  — Не боишься, что за такое попадёшь прямиком в ад? — усмехается демон, наблюдая за тем, как Пак игриво закусывает нижнюю губу и поднимается на четвереньки, медленно приближаясь к демону и наклоняясь для того, чтобы обтереться щекой о ширинку брюк.  — Если только ты будешь меня жарить в своём котле. — Сонхва захватывает зубами собачку и тянет её вниз, предоставляя себе доступ к скрытому за трусами возбуждению Юнхо. Он обхватывает губами кожу, скрытую за тканью, и слегка посасывает её, слыша над ухом глубокий стон демона. Не останавливаясь на достигнутом, Пак развратно проводит языком по резинке трусов, чувствуя, как чужие пальцы зарываются в его темные волосы. Но только Сонхва хочет оттянуть пальцем край, как Юнхо резко поднимается и, потянув за волосы, заставляет парня встать следом и посмотреть на него своим расфокусированным взглядом. Длинные холодные пальцы проходятся по линии челюсти и останавливаются в районе шеи, требовательно впиваясь в тёмную разгорячённую кожу. Сонхва стонет от контраста холодного на горячем и опрокидывает голову в сторону, открывая демону доступ к уязвимой шее. Карие глаза тут же загораются недобрым огоньком при виде нескольких бордовых отметин, красующихся на коже, оставленных как напоминание о том, кому на самом деле принадлежит Пак. Проведя кончиком большого пальца по контуру одной из меток, Юнхо тут же впивается в неё зубами и сильно прикусывает пострадавший участок рядом с пульсирующей венкой. Сонхва шипит, хватаясь дрожащими пальцами за широкие плечи, в надежде удержаться и не сорваться в пропасть запретных чувств. Демон опускает большую ладонь на ягодицу Пака и лёгким движением поднимает его, наслаждаясь торопливыми попытками парня обхватить его торс бедрами. Ему нравилось ощущать слабость человека, его желание прикоснуться к чему-то неизвестному, запрещённому, очутиться на грани добра и зла, когда последнее привлекает намного больше. Размашисто проведя языком по шее — вверх, за ухом, и резво прикусив мочку, Юнхо припечатывает хрупкое тело парня к стене. Ощущение прохлады стены к горячей коже заставляет брюнета сильнее сжать пальцами плечики длинного черного плаща, ткань которого чуть ли не трещала под его цепкой хваткой. Сонхва казалось, что он вот-вот растворится в этих ощущениях и потеряет сознание от тысячи пережитых эмоций и чувств, которые распирали его изнутри. Он мог сейчас выть от пылающего внутри жара и от одного лишь осознания своей порочности, испорченности и развратности. Глядя затуманенными пеленой возбуждения тёмными глазами на демона, который, не щадя мягкую кожу, терзал шею острыми зубами, Сонхва терялся в пространстве. В ушах всё ещё звенело, а тело просило разрядки, но Юнхо словно бы издевался: растягивал удовольствие, довольствуясь стонами парня, когда целенаправленно задевал своим бедром его пах. Демон не собирался беспрекословно слушаться Сонхва: ему хотелось насладиться живым телом, подольше изучить эти изгибы и горячую кожу. Одной ладонью он держал парня за ягодицу, оберегая от падения, а другой не позволял закрыть доступ к шее. Тот обтирался об него всем телом, постанывая от контраста трения члена о жёсткую ткань плаща.  — Порочный человечишка… — усмехается тот, сильнее прижимая Сонхва к стене, пресекая все его попытки удовлетвориться раньше времени. — Я здесь решаю когда тебе будет позволено кончить. Демон маленькими укусами движется к ровной линии челюсти и, остановившись рядом с губами, медленно касается уголка языком. Сонхва стонет, прикрыв глаза и с новой силой впившись ноготками в плечи мужчины. Аккуратно коснувшись розовых губ, приоткрытых в немом стоне, он нежно сминает их, наслаждаясь никчёмными попытками брюнета углубить поцелуй. Пака словно прошибает молния, когда Юнхо больно прикусывает его губу и слизывает стекающую по подбородку алую дорожку крови. Отстранившись лишь для того, чтобы развратно слизать остатки крови на собственных губах, демон несколько секунд просто смотрит на Сонхва, довольствуясь своим влиянием над его телом. В то же мгновение его карие глаза заволакивает черная пелена, не отражающая ни единой эмоции, и он с новой силой впивается в покрасневшие губы, сминая их в страстном поцелуе. Демон никогда не будет ни с кем нежен, и Сонхва это знал: он выдерживал болезненные укусы; нелицеприятные словечки, которые тот шептал ему на ухо с хищной улыбкой; сжатые до синяков ягодицы в сильных ладонях; засосы, которые наливались кровью под кожей и превращались в видимые отметины. Пак терпел всё, потому что ему это действительно нравилось. Быть может, он был самым настоящим мазохистом, раз добровольно отдавался во власть сверхъестественного существа, которое никогда не спросит о том, больно ли ему или неприятно… Это возбуждало ещё больше. Рядом с ухом доносится звук щелчка пальцев, и Сонхва в то же мгновение видит полностью обнаженного демона, точнее его сосуд. Словно пушинку он подхватывает парня под колени и резко входит, вырывая из уст того болезненный стон. В глазах собираются слёзы и ровными дорожками следуют вниз по щекам, но брюнет не собирается останавливать Юнхо. Тот резкими движениями вдалбливается в подрагивающее худощавое тело, то и дело кусая шею и тут же зализывая кровоточащие ранки языком. Сонхва откидывает голову на стену, пытаясь сдержать стоны, но демон лишь ускоряет ритм, чтобы у него не было сил даже дышать.  — Не сдерживайся, — Пак чувствует, как по губам проходится влажный язык Юнхо, — я хочу слышать всё, малыш. — обдав губы горячим дыханием, он наблюдает за тем, как парень теряется от нового контраста ощущений. С каждым резким толчком тело Сонхва прошибал импульс удовольствия, который даже не успевал стихать. С каждой новой фрикцией он чувствовал, как близок к разрядке. Демон каждый раз точно попадал по простате, и парень из последних сил держался, чтобы не кончить так позорно быстро. Но это было до одури тяжёлой задачей при таком быстром темпе, и Сонхва сдаётся, отдаваясь этой сладкой неге и кончая прямо на торс Юнхо.  — Малыш, ты же не думаешь, что я остановлюсь на этом? — шепчет демон, отшатываясь от стены и бросая его на мягкую поверхность кровати. — Обещаю, ты кончишь не один раз за эту ночь. Не успевает Сонхва сказать и слова, как его требовательно переворачивают на живот и, приподняв ягодицы за бедра к верху, тут же требовательно входят на всю длину. Пак шипит, утыкаясь лицом в подушку и сжимая между пальцев белоснежную простынь: его тело ныло после разрядки и продолжительного нахождения в одном положении, но это, кажется, Юнхо абсолютно не волновало. Он лишь с довольной ухмылкой наблюдал за тем, как краснеют ягодицы под его ладонями, как длинные ногти оставляют глубокие отметины на уязвимой коже, как дрожит Сонхва и стонет, как сучка, под ним. Дитя порока, что тут ещё сказать. Второй раз Пак кончает более болезненно: внутри всё горело от резких и грубых фрикций, будто ещё немного, и его порвут. Вцепившись зубами в подушку, он со слезами на глазах терпел быстрые толчки.  — Бля, — рычит демон, накрывая его своим телом и прижимаясь к подрагивающей спине, — ты знал, что просто создан для того, чтобы тебя ебал именно я? — Он кусает его за плечо и губами прижимается к уху, — Ведь никто другой не способен удовлетворить тебя так, как я… Пак чувствует его улыбку и выгибается всем телом, постанывая и выкрикивая имя демона. Юнхо, кажется, это понравилось, и он великодушно позволил Сонхва кончить ещё один раз.  — Хороший мальчик. Под конец Сонхва чувствует себя настолько истощённым из-за множества оргазмов, точное количество которых он не знал, и с трудом выдерживает решающие толчки демона и его долгожданную разрядку. За сегодняшнюю ночь они испробовали ещё больше, чем вчера, и потому Пак был готов прямо сейчас провалиться в сон. Ни один человек не продержался бы столько же, сколько этот привлекательный демон с дружелюбной улыбкой. Может, именно поэтому Сонхва предпочитал секс с ним и не собирался так просто отказываться от подобных ночей… Это болезнь. Зависимость, от которой ему не избавиться. Когда Юнхо выходит из него и вновь целует искусанные губы, Сонхва наконец-то чувствует себя полностью удовлетворённым. Демон поднимается с кровати и, подняв руку, щёлкает пальцами, облачаясь в прежнее одеяние. Пак устало откидывается на подушку, прикрыв глаза.  — Можешь выполнить мою просьбу? Юнхо поворачивает голову на хриплый голос Сонхва и вопросительно приподнимает бровь:  — Чего ты хочешь, мой мальчик?  — Пожалуйста… — шепчет, зарываясь носом в подушку, — убери засосы, Хонджун может увидеть… Демон в ответ на это лишь смеётся, подходя ближе к кровати:  — Ну уж нет, — он проводит ладонью по растрёпанным черным волосам, — они останутся на тебе, как напоминание о том, кому ты принадлежишь.  — Но… — хочет возразить Сонхва, приподнимаясь на локтях и растерянным взглядом смотря на демона.  — Мне плевать, малыш. До встречи. — ухмыляется тот хищно, растворяясь в пространстве под мольбы Сонхва всё же исполнить его просьбу. Что ж, другого он и не ожидал... «Эй, так я у тебя единственный?» Сонхва вздрагивает, выходя из плена воспоминаний. Он недоверчиво смотрит на Хонджуна, прикрывая шею воротником водолазки. «Конечно» Сказав это, Пак хитро улыбается и, взяв книгу обратно, продолжает читать. Хонджуна, кажется, этот ответ вполне устроил. Хах, наивный…