Введение
Вам хотелось когда-нибудь спрятаться от всех своих проблем? Стать совершенно другим человеком? Начать жизнь с абсолютно чистого листа? Думаю, в основном все согласятся, что хоть раз в жизни желали подобного. В Решио это легко устроить, если добавить немного науки и щепотку магии. Запретной магии. Мир Решио населяет несколько рас: эльфы, гномы, вампиры, драконы, ведьмы и бисты. О последних мы как раз и поговорим. Бисты — полулюди полузвери, связанные с животным духовно и физически. Эта раса является самой распространенной и составляет почти 30% от всего населения планеты. По сути своей, Бист внешне представляет собой человека с ушами и хвостом животного, если таковые имеются у его зверя. Еще несколько столетий назад, данную расу считали самой агрессивной, ведь бист обладает повадками и инстинктами животного, которые в те времена преобладали над человеческим разумом. Бисты-хищники поедали травоядных без зазрения совести, все как и принято в мире животных. Другие расы относились к ним с неприязнью и некоторым презрением. Но со временем, менялся мир, социум, а вместе с ним и отношение к друг другу. Конечно же, колоссальные изменения произошли в обществе Бистов. Их население разделилось, кто-то хотел придерживаться старым привычкам которые заложены в их гены природой. Другие же стремились усмирить своего внутреннего зверя, социализироваться и быть наравне с развитыми странами других рас. Так и возникли два главных города, которые разделили население и территорию расы бистов. Ферал, или как его еще называют «запретные земли» является городом, что населяет жители старых обычаев. Хищники находятся на вершине пищевой цепочки, а травоядные существуют лишь в роли еды и иногда местной валютой, ведь здесь качественное мясо ценится дороже всяких денег. Конечно, общество Ферала не было таким же диким как их предки, пришлось меняться что бы выжить с новыми правилами социума. Были налажены хорошие отношения по поставкам между двумя территориями, и формировалась новая среда существования бистов-хищников. Иквел – город, где травоядные и хищники живут в мире и согласии. Правительство которого преследует цели поддержания порядка и воспитания нового подрастающего поколения, что бы они как и их предки преодолевшие свои инстинкты, могли жить в цивилизованном обществе и не стать жестоким убийцей, или очередной жертвой. С раннего детства маленьких бистят-хищников обучают самоконтролю и жить в гармонии со своим внутренним зверем. И так же, бисты-хищники на протяжении всей своей жизни раз в год проходят обследования которые помогают им выявить малейшие отклонения и вовремя возобновить обучение. Травоядные же получили не только гарантии на безопасность, но и право на обучение и работу в различных сферах деятельности. Сказка, о которой грезили почти все травоядные и немногие хищники, стала явью. Вот только, у каждой медали две стороны. И что именно скрывает улицы этого города, нам все еще предстоит узнать.POV автор
Запретные земли покрывали густые леса, в глубине которых скрывались множество маленьких поселений с живущими там хищниками. В одном из таких поселений и жила наша героиня, Мелоди Хорт. У девушки темно русые волосы достающие ей до лопаток и серые глаза, она унаследовала почти все от своей матери, и лишь курносый нос от отца. Как и вся ее родня является бистом волка, имеет несколько братьев и сестер, но ближе всего общается со старшим братом Флёром. Мелоди 21 год, Флёру 25. Отец занимает должность главы их поселения, а мать поддерживает супруга во всех его делах и начинаниях.POV Мелоди
Ночь. Тишина. И только в чаще густого леса раздавались непонятные звуки и яркие вспышки света, просачивающиеся наружу через окна подвального помещения в ветхом деревянном домишке. Я стою возле входа, докуриваю трясущимися руками последнюю сигарету, пытаясь хоть как-то себя успокоить. Рвано выдыхаю дым, поднимая взгляд на небо, что все усеяно сияющими огоньками. Будто кто-то хаотично разбрызгал белую краску по темно-синему холсту. Раньше я часто проводила всю ночь, вот так наблюдая за звездами, сидя в своем саду. Мысли начинают утекать в прошлое, вновь вспарывая старые раны. Тот день я запомню на всю свою оставшуюся жизнь. Легкие горят от продолжительного бега, и темнота густого леса совсем не помогает в этой ситуации. Но даже эта темнота, тянущая ко мне свои липкие руки со всех сторон, так не пугает, как злобные крики вперемешку с лаем, раздающиеся позади. Никто не станет жалеть, сразу разорвут на куски и разбросают по лесу, как поступали и с другими нарушителями. Они совсем близко, так что некогда останавливаться, необходимо спрятаться. Спрятаться так, что бы никогда не нашли… Из воспоминаний меня выводит скрипучая дверь, и высунувшаяся светлая макушка. Знакомьтесь, это мой лучший друг — Зиг Лепус. Ему 22 года. Он является бистом зайца. У парня светло-серые волосы и такого же цвета его длинные заячьи уши. Из под оправы его круглых очков на меня уставились карие глаза. Зиг переехал в старые земли еще в подростковом возрасте и стал для меня самым близким человеком. Для меня до сих пор остается загадкой, что именно сподвигло его, травоядного, переселиться в эту яму с хищниками, а сам он утаивает причину переезда как бы я не просила рассказать. Он живет, а точнее жил, здесь в старой избенке в чаще леса, и является единственным травоядным, который обитает на этой земле как законный житель, а не как пища для хищников. Этот заяц не только смог отвоевать себе здесь клочок земли для проживания, но и заслужить уважение моего отца, который является главным на этой территории, а также вожаком нашей волчьей стаи. Все еще метаюсь в догадках как у него получилось, но с того самого времени началась дружба между молодым зайцем и волчицей, что длится и по сей день спустя столько лет. — Все готово, так что можешь тушить свою табачную дрянь, — парень недовольно смотрит на сигарету в моей руке. Я киваю ему слегка улыбаясь, делаю новую затяжку и, выбросив окурок куда-то в сторону, выдыхаю дым парню в лицо. Он смешно морщит свой нос, махая перед собой рукой и тихо чертыхаясь на меня. Его уши зло подрагивают, и я не могу удержаться, чтобы не прыснуть в кулак от смеха. — В первый раз еще было смешно, но уж точно не в пятнадцатый. Придумай уже что-то новенькое, — усмехается парень и ныряет обратно в дом, ожидая меня там. Я захожу следом, все еще улыбаясь после своей выходки. Захлопываю за собой дверь и прохожу вглубь помещения, подходя к лестнице ведущей в подвал. Смотрю вниз, наблюдая, как Зиг все глубже и глубже спускается в эту необъятную темноту, а после и вовсе исчезает, достигая дна. Мне совершенно не хочется туда вновь идти, я бы с удовольствием еще постояла на свежем воздухе, отходя от очередного приступа. Но осознаю, что иного пути у меня больше нет. Делаю шаг, опускаясь на первую ступеньку и сердце пропускает удар. Ступаю дальше, быстро спускаясь вниз и почти залетая в помещение подвала. Комната обставлена всевозможным медицинским оборудованием, шкафы заставлены различными препаратами, растворами, уже готовыми зельями на продажу и другими ингредиентами. Зиг повернут ко мне спиной, он надевает медицинские перчатки и поворачивается ко мне, поправляя на себе свой белый халат. — Все нормально? — спрашивает парень, смотря мне в глаза. Я стою возле входа в эту комнатушку, что освещена холодным светом лампы висящей над столом, который загораживает собой Зиг. — Да, — коротко отвечаю я, кивая парню и подходя ближе к нему. Он, не отводя взгляда, останавливает меня, положив руку на плечо. — Ты же понимаешь, что если тебе снова станет плохо, я сразу все прекращу? — Зиг хмурится, пытаясь сделать свой взгляд серьезнее, но там я вижу лишь одну плескающуюся тревогу на дне карих глаз. Вздыхаю, чуть наклоняя голову в бок и смотрю на парня в ответ. — За прошедший час я слышу это уже пятый раз, заяц, я поняла еще в первые два, — улыбаюсь, кладя руку на голову парня и начиная ерошить ему волосы. Он фыркает, тоже улыбаясь, и отстраняется, приглаживая свою челку. — Ладно, ладно, больше не буду нудить. Сама же знаешь… — Знаю, — перебиваю я парня, и тот сразу не сильно хватает меня за нос пальцами, чуть начиная тянуть на себя. — Все то она знает, — Зиг разжимает пальцы, показывая мне язык и оборачивается к столу, подходя к нему ближе. Тру свой нос, проходя следом. На столе, полностью накрытое каким-то старым покрывалом, лежит тело. Парень стягивает ткань, откидывая его в сторону. Сразу отвожу взгляд куда-то в сторону, шумно сглатывая, ведь знаю, что именно меня там ждет. Нам открывается обзор на бездыханное тело травоядной. По запаху, ушам и меху для меня не составило труда определить вид — кролик, породу — паннон, и насколько… их мясо нежное. Отгоняю мысли, от которых начинает слегка подташнивать, мотаю головой и осматриваю труп. Я пробегаюсь взглядом по телу, стараясь не задерживаться особо на нем. Зиг на славу поработал, он знает свое дело, поэтому переживать о качестве швов не стоило. Сразу перевожу взгляд на изящное бледное личико. Оно единственное не было тронуто, когда мы обнаружили тело.Flashback
Праздник. У брата день рождения. Все выпивают, закусывают и хорошо проводят время, ожидая главное блюдо сегодняшнего вечера. По обычаям наших предков на такие круглые даты мы должны были отобрать травоядного биста чистокровной породы. Обычно на дни рождения именинник сам вызывался расчленять жертву и насладить своего внутреннего зверя. Раньше жертву выпускали в лес, и давали пару минут на то что бы она отбежала на приличное расстояние, и тогда уже начиналась охота. Отец решил что это слишком муторно и скучно, ведь публике нужно зрелище. Тем более иногда охота оказывалась неудачной, и пару раз жертвам удавалось сбежать, а это потеря дорогого мяса и испорченное настроение. Было принято решение проводить данный обычай прямо в зале проведения мероприятия под самый конец торжества. Внутри кипит адреналин, когда ощущаешь себя охотником, а не простым потребителем мяса на тарелке, а этот животный страх бедного травоядного еще больше разжигает в тебе этот животный огонь. После, сам именинник подавал мясо гостям, пока оно все еще теплое. Но иногда именинник мог выбирать человека из стаи для созерцания кровавого зрелища, пока хищник расправляется с травоядным. Выбор моего любимого братца сегодня пал на меня, ведь я уже последние четыре года предпочитаю на свои праздники выбирать других членов стаи, прикрываясь тем, что даю им возможность показать себя перед вожаком, отсиживаясь где-то в стороне или же вовсе прогуливая такие мероприятия. Я и сама подозревала, что долго так продолжаться не сможет, и либо сейчас все узнают мой секрет, либо же случится чудо и выступать на публику, разрывая биста мне не придется. Но судьба не так благосклонна ко мне. Я стою возле брата, а у него сегодня отличное настроение, этот засранец так размахивает хвостом, что скоро сдует гостей, которые находятся позади нас. Меня потряхивает, чувствую, как начинаю потеть от волнения и голова идет кругом. Вы не подумайте, я не всегда так реагировала на такие мероприятия. Я с самого детства употребляла мясо травоядных бистов, и когда другие ребята что были по старше на свои дни рождения или по выбору именинника убивали свои первых или уже пятых жертв, мне становилось особенно завидно. Я не знала другой жизни, и меня устраивало то как мы живем и что едим, ведь мне всегда говорили что так правильно, пока после моей первой охоты мое тело не начало отвергать мясо, что я с удовольствием съела за столом. Меня сразу уносит в воспоминания. Первый такой приступ случился со мной в мои 16 лет. Сначала я подумала, что мне просто нездоровится, может, съела что-то со стола или выпила. После одной бессонной ночи проведенной возле туалета, я думала, что все позади. Но это оказалось лишь началом. Спустя время я поняла, что запах и вид разделанного мяса меня уже не привлекает так, как обычно. Садясь за стол, и видя перед собой на середине стола блюда, украшенные разными частями травоядных бистов, головой или ушками с хвостом, аппетит пропадал моментально. Все начиналось постепенно, со временем появилось отвращение к запаху сырого или приготовленного мяса. Но я разыгрывала сценку, что все нормально и это пройдет. Не прошло. Ни через месяц, ни через два и даже не через год. Приступы стали лишь сильнее. Если дело касалось лишь чистого и приготовленного мяса, то все не было уж так плохо. Простая тошнота и отвращение к запаху теперь стали моими друзьями и сопровождали почти каждый мой прием пищи. К этому я уже привыкла и приспособилась. Но во время праздников и разнообразных событий, на этом кровавом торжестве, которое я теперь старалась избегать, лишь от мысли о убийстве травоядных меня начинала посещать паника. И все становилось лишь хуже, если кто-то из стаи брал меня с собой на охоту. Раньше я бы только обрадовалась, ведь это очередной шанс показать себя перед старшими. Но меня волновало лишь то, как отреагирует родня, если расскажу что со мной творится. Я планировала это сделать, если все станет хуже. Становилось хуже. Так и не осмелилась рассказать кому-либо из родни. Но о моем секрете знал Зиг. Он узнал обо всем в довольно странных обстоятельствах, когда я в очередной раз воровала таблетки заменители со склада его магазинчика, в котором он работал и принимал клиентов. Его как врача заинтересовала такая реакция моего организма, с таким он встречался впервые, да и опыта на то время было маловато. Мы не знали что делать и как поступить в такой ситуации. Я продолжала сидеть на таблетках, искать вместе с Зигом причину возникновения приступов. Думаю, именно с этого момента началась наша дружба, ведь мы стали общаться чаще, и стали близки. Со временем, я стала менять свое отношение к своему образу жизни и отношение к травоядным. Зиг часто рассказывал какого это жить там, где все равны. Конечно, везде есть свои подводные камни, но рассказы о нейтральных землях дали мне надежду на иную жизнь. Помните, я сказала, что не стала оповещать о своем недуге семье? Так вот, после событий сегодняшнего вечера, оказалось, что все мои опасения почти сбылись. Брат что-то говорит мне, объясняя и напоминая про какие-то тонкости в эдакой охоте на публику. Но я его почти не слышу, звук не проходит через толщу моих мыслей. Вот наступает момент икс и в зал ввозят огромную клетку, накрытую какой-то дорогущей тканью. Отец подходит к клетке, произнося какую-то свою очередную торжественную речь, указывая в мою сторону. В этот момент мое сердце пропустило удар, заставляя истерику увеличиваться в геометрической прогрессии. Я начинаю задыхаться, понимая, что не могу даже с места сдвинуться. Но рука брата, аккуратно ложится на мое плечо и подталкивает вперед, идя рядом. Он шепчет на ухо мне какие-то приободряющие слова, ведь я все-таки так долго не охотилась, и желает удачи. Да, удача мне сегодня однозначно бы не помешала. Я как в тумане подхожу к клетке, отец все еще о чем-то говорит, но я не вслушиваюсь. Мой взгляд прикован к мягкой и струящейся ткани на клетке. Мою добычу и меня от встречи разделяет лишь какая-то тряпка, которую отец срывает, пока я подталкиваемая братом, еле переставляю ноги. Моему и взору зрителей предстает молодой олень, жмущийся в углу клетки. Паренек озирается по сторонам, пытаясь понять, где он, но глаза слепит яркий свет от дорогущей люстры под потолком. Вся стая уже собралась вокруг, облизываясь в предвкушении и наблюдая за бистом. Он весь дрожал, видно, что плакал не один день. Я подхожу к клетке ближе, проводя по железным прутьям кончиками пальцев, пока отец продолжает беседу с публикой. Да, на такие затянутые речи он падок. А я все еще смотрю на оленя, и его вид не вызывает у меня никакого желания, азарта и жажды убийства. Сжимаю решетку клетки, встречаясь с оленем взглядом. Красивые, большие, зеленые и испуганные. Я не хочу его убивать. Я не хочу видеть его кровь на своих руках. Я не хочу его есть. От одной лишь мысли начинает тошнить и щипать глаза. Становится все труднее дышать и сердцебиение учащается от страха, как будто это не я буду вынуждена разорвать его на части, а он меня. Этот зрительный контакт длился для меня как будто вечность, и я не против если бы он никогда не заканчивался но... — Да прольется же кровь этого прекрасного существа! — усмехаясь, громко сказал отец, поворачиваясь ко мне. —Можешь приступать, солнышко, — он подходит ближе, вручая мне резной ключ от замка. Я нерешительно беру ключ в руки, пытаясь по максимуму оттянуть момент, и вновь кидаю жалостливый взгляд на биста. Он понимает, что вскоре ему придет конец, и слезы сменяются истерикой. Как мне поступить сейчас? Я совершенно не знаю что мне делать, как избежать всего этого, поэтому дрожащей рукой вставляю ключ в замочную скважину, наблюдая, как олень начинает биться в истерике по углам клетки. Открываю железную дверцу, стоя на пороге так и не заходя. Звуки разговоров, тихих рыков и музыки начинают становиться как будто громче, свет начинает противно слепить глаза, от чего они неприятно побаливают. Голова идет кругом, я пытаюсь выровнять дыхание, но напрасно. Все смешивается в одну кашу и в ушах начинает звенеть, звуки криков оленя также смешиваются в эту кашу, еще больше нервируя. Краем глаза замечаю, что отец обращается ко мне, что-то спрашивая или же говоря. Ничего не слышу, лишь свое дыхание и бешеный ритм сердца. Смотрю вновь на свою жертву, что смотрит в ответ и беззвучно для меня вопит. Я не могу. — Не задерживай всех, — слышу как будто сквозь толщу воды голос отца. Я не хочу. — Все нормально? — подходит ближе брат, хмурясь и смотря на меня. Ох, однозначно не нормально братец. Тошнота лишь усиливается. Я боюсь, я не хочу убивать. Эта фраза пульсирует у меня в голове и, похоже, я сама не осознавая что делаю, отступаю назад. — Я не стану этого делать, — охрипшим от долгого молчания голосом произношу я, и сама не верю, что произнесла это. — Что это значит? — спрашивает отец, разворачивая меня к себе. — Не позорь меня, все и так заждались уже, — он смиряет меня строгим взглядом, заставляя подчиняться вожаку. Но в этот раз, к сожалению, у него это слабо выходит, что дает мне преимущество. — Я не стану убивать, — снова говорю я и ужасаюсь своим словам. Испуганно смотрю на отца, у которого на лице происходит фейерверк из эмоций. Непонимание, смятение, негодование, а вот и злость. Он сильнее сжимает мои плечи, оскалившись. — Что еще за выкрутасы?! Что еще за «не стану» мать твою?! — отец начинает вскипать, его глаза начинают буквально краснеть от злости. — Флёр, закончи начатое, — обращается он к брату, что все еще стоит также, не понимая что происходит. — А с тобой мы еще поговорим, — тихо проговаривает отец, собираясь скорее всего крикнуть прислуге, поворачивая в ее сторону голову, чтобы увели меня. Но я не даю ему это сделать. — Нет! Мы решим все здесь и сейчас! Раз на то пошло, то пусть все знают. Дочь Лоуренса Хорта больше не может и не хочет убивать ради тупого животного голода, — выкрикиваю я, чувствуя как в зале сразу наступает гробовая тишина и взгляды всех присутствующих липнут ко мне.Отец в изумлении смотрит на меня, а после испуганно озирается на толпу, затем вновь на меня. — Ты сейчас смеешься?— издает истеричный смешок отец, надеясь наверное на то что я шучу. Но выждав приличную паузу, осознание в моей серьезности все таки к нему приходит.— Что ты такое говоришь, дура?! Подружилась с этим придурком лекарем и прониклась к еде чувством жалости?! Так и знал что до добра это не доведет, здорово же он тебе мозги прополоскал! Зря я позволил ему здесь находится… Иди, освежись на улице, вспомни кто ты на самом деле. Позорище. А твой брат пока займется нашим ужином, — отец кивает Флёру и тот, не теряя ни минуты, направляется к клетке. Все происходит как в замедленной съемке, я вырываюсь из рук отца, преграждая путь брату. В этот момент я лишь чувствую, что никому не дам убить сегодня. Флер скалится, говоря отойти, но в ответ лишь слышит мой рык. Завязывается драка. А дальше происходит все так быстро, помню все как в тумане и лишь вспышками. Вот брат оставляет мне подарочек в виде шрама на лице. Вот я откусываю ему кусок уха. А вот я уже бегу из дома, пытаясь оторваться от собственной родни. И в этот момент мне становится невероятно жаль, что я так и не смогла спасти этого оленя. Я бегу по лесу, иногда спотыкаясь. Прохладный ветер дует мне в лицо, ветки деревьев не отстают от него. И хоть я понимаю, что, похоже, сегодня я лишилась семьи, мне больно и страшно. Но… и также по-своему свободно на душе, и губы почему-то расползаются в улыбке. Все эти четыре года были для меня пыткой, а сегодня все, наконец, стало на свои места, и я могу быть свободна, не притворяясь, что все нормально, что я все еще часть этой семьи, что я все еще часть этой территории и принимаю ее законы. Я свободна. Осталось только сохранить эту свободу. Наконец, потеряв мой след, родня прекратила погоню. Это я поняла из удаляющегося воя отца, поэтому решаю перейти с бега на шаг и передохнуть. Облокачиваюсь спиной на дерево, скатываясь вниз и усаживаясь на слой мха. Недавно прошел дождь, поэтому вся земля еще была сырая, и сидеть было неприятно, но сейчас меня не особо волнует изорванная и промокшая одежда из-за сырости земли и воды, что капала с веток. Я пытаюсь отдышаться, что получается не сразу, ибо легкие все еще горят и мозг лихорадочно соображает что можно предпринять. Но в мыслях лишь крутятся кадры с сегодняшнего вечера. Вспоминая все это, я не знаю, буду ли я жалеть в будущем о своем поступке. Слезы невольно наворачиваются на глазах, а улыбка становится все шире с каждой секундой. Возможно, я очень пожалею о своем поступке. Но сейчас, сидя на этом холодном и мокром мху, я все еще чувствую себя счастливой, впервые за последние 5 лет. Просидев еще какое-то время возле дерева, вслушиваясь в шелест листвы и вдыхая свежий воздух после дождя, я все-таки нахожу в себе силы подняться. Ноги ужасно затекли, поэтому чуть пошатнувшись, опираюсь на ствол дерева. Озираюсь по сторонам, оценивая местность и пытаясь сориентироваться в какой стороне находится дом Зига. Конечно, рискованно вот так сразу бежать к нему. Если отец все же продолжит поиски, то там меня скорее всего будут искать в первую очередь. Но сейчас мне нужна помощь. Спустя какое-то время выхожу к небольшому деревянному дому, что почти сливается с лесным пейзажем и прячется за изгородью густых кустов. Открываю маленькую калитку, что поскрипывает, неприятно проезжаясь лязгом по ушам. Так и не смазал петли засранец. Усмехаясь своим же мыслям, подхожу к двери, стучусь и дергаю за ручку. Заперто. Но в доме явно кто-то есть, это слышно, поэтому стучусь еще раз, но громче. Через несколько минут после моих уже не слабеньких ударов по этой треклятой двери, мне все-таки соизволили открыть, похоже кое-кто был сильно занят. Волосы взъерошены, уши слегка подрагивают от нетерпения, а лабораторный халат замызган непонятно чем. Он вопросительно поднимает бровь, смотря удивленно на меня. — Вау, я то думал, что тебя не выпустят с этой вашей пирушки, как и всегда, — усмехается парень, окидывая меня взглядом с головы до пят. — По твоему внешнему виду я могу сделать выводы, что либо праздник удался на славу, либо накрылся медным тазом. А это еще что?! — он резко выпрямляется, подходя ближе и проводя рукой по щеке. Наверное где-то с этой стороны находится царапина от брата. — Так что из двух? — нервно улыбается Зиг, чуть отходя и кивая головой в сторону глубины жилища, предлагая зайти. — Второе, заяц, — вымученно улыбаюсь, опуская голову вниз и обнимая себя за плечи, вздрагиваю от холодного ветерка, что гуляет вдоль деревьев. — Флёр решил, что будет круто, если ритуал исполню я. И похоже нам с тобой полный звиздец, — хмыкаю, поднимая взгляд на парня, смотря на его изумленное лицо. Но вот изумление проходит, и в глазах я вижу испуг, смешивающийся с сочувствием и осознанием. — Так вот почему господин Хорт поднял этот шум посреди ночи? — вздыхает парень, понимая, что именно произошло и сразу берет меня за локоть, затаскивая в дом. В доме тепло, сухо и уютно. А еще пахнет травами и какими-то лекарствами, вперемешку с запахом и самого хозяина дома. Парень усаживает меня за стол на маленькой кухоньке, ставя сразу чайник на плиту и уходя в другую комнату за сменной одеждой. Он попутно скидывает с себя халат, скрываясь от моего поля зрения. Хоть в доме и достаточно тепло, но все равно дрожу как осиновый лист, и непонятно, то ли от того что промокла, то ли от нервов, то ли от всего сразу. Окидываю взглядом кухню. Самая обычная, ничем не примечательная, если только не учитывать, что под потолком сушатся травы и по полкам распиханы некоторые зелья и лекарства. Я бывала здесь не раз, и не два. Большинство времени мы с Зигом и проводили тут, за чашкой чая или чего покрепче, ведя разговоры о высоком и не очень. Парень возвращается ровно к тому времени, как чайник только начинает свистеть. Поворачивает ручку на плите, не давая этому агрегату начать заливаться свистом на весь дом, и подходит ко мне, вручая чистый комплект одежды. Я все еще разнеженная этой теплотой и травяными запахами, нахожусь в некой прострации, залипая в одну точку и переваривая все вновь и вновь. Прижимаю одежду к себе, вздыхая. Зиг поджимает губы и кладет ладонь мне на голову, взъерошивая и без того мои торчащие во все стороны волосы и шерсть на ушах. — Мелоди, иди переодень это свое дорогущее тряпье на мое обычное. Все равно будет суше и полезнее. А я пока заварю чай и поищу чем можно исправить эту красоту, — щипает он не сильно за ухо, пытаясь вывести меня из ступора. Проводит по кромке новоиспеченного шрама подушечкой большого пальца, стараясь не причинять боль. И я как-то не вижу смысла возражать, поэтому через минут пять сижу на кухне с чашкой в руках, в одежде зайца и с какой-то мазью на ране. Зиг садится напротив, явно уже ждущий подробностей. — Ну так что, расскажешь? Как все прошло? — парень чуть наклоняется вперед, опираясь на стол и заглядывая мне в глаза. Я некоторое время молчу, наблюдая за горячей жидкостью у себя в чашке, думая с чего начать. Мысли все еще разбегаются и никак не могут собраться в кучу. — Я сказала, что не стану этого делать, — неожиданно для себя произношу я, отвлекаясь от созерцания чая и смотря в ответ на парня. — И брату не позволила это сделать. Отец упомянул тебя, и думаю, что завтра заявится для «разговора»… Прости пожалуйста, — вижу полный шок у парня в глазах и полностью понимаю его. Парень на это лишь судорожно и зло выдыхает, закрывая лицо руками. — Вот же ебанный в рот, — тихо шепчет парень себе в ладони. — Я же просил тебя не ходить, ты же знала чем это все может обернуться для тебя! Я мог тебя отпросить, господин Хорт бы мне не отказал и ты знаешь это! Прошлые года же они как-то справляли это все без тебя! Так какого хрена тебя туда понесло?! Черт там со мной, пускай приходит и разбирается!— резко переходит на крик Зиг, все еще так и не открывая своего лица. Прячет слезы, дурашка. Хочет казаться грозным, но на деле все еще не может справиться со своими эмоциями травоядного. Он научился контролировать их, но, похоже, в нашем случае всегда что-то идет не так. Мне льстит, что он доверяет мне настолько, что позволяет видеть себя в таких состояниях, но если честно я бы предпочла никогда не видеть его слез. Я слышу, как он шмыгает тихо носом, все еще ругаясь на меня. На душе становится гадко. Ненавижу такие моменты, знаю, что оплошала и ничего с этим не могу поделать. — Зиг… Я… Прости. — вздыхаю, смотря на дергающиеся от всхлипов плечи парня. — Когда-то это должно было произойти, ты и сам знаешь. Я не думала, что это произойдет так скоро, но я даже рада, — слегка тыкаю пальцем в руку парня, который раскрывает пальцы, все еще хмурясь и смотрит на меня своими заплаканными глазами. — Это не могло скрываться вечно, так что брат своим выбором даже облегчил мне задачу. Да, они не знают всей правды, но и пусть. Но думаю, их реакция на мой поступок ясно дает понять, что к чему. Особенно слова и взгляд отца, — поправляю челку на лбу парня. — Домой мне явно лучше не соваться, — горько хмыкаю, поджимая губы и отводя взгляд. Зиг все еще какое-то время буравит меня взглядом, а после, наконец, успокаивается до конца и берет мою руку в свою, поглаживая тыльную сторону ладони. — Ты справишься с этим. Мы справимся с этим, — тихо произносит он, вновь замолкая. Мы сидим еще какое-то время на кухне, допивая чай в тишине. Через какое-то время, Зиг говорит, что уже слишком поздно, так что нужно идти спать. Мы прибираемся на кухне и отправляемся на боковую, все так же не решаясь о чем-то поговорить, думаю, мы и так достаточно обсудили и мозги у всех пухнут от количества мыслей. Наверное, от усталости и от всего произошедшего меня сразу вырубает, как только голова касается подушку. День был настолько насыщенный, что мне не снится абсолютно ничего. Это и хорошо, думаю после такого мне явно не снилось что-то сносное. Просыпаюсь же я от настойчивого стука в дверь и копошения Зига на фоне. Похоже тот тоже только проснулся, и пытается отыскать тапочки под кроватью. Смотрю в окно. На улице только рассвело, слишком рано для гостей. Встаю с раскладушки, которую любезно предложил мне Зиг для сна и шикаю парню чтобы вел себя тише. Тихо пробираюсь к выходу, стараясь не наступать на те половицы в доме, что особо скрипят. Втягиваю носом воздух в коридоре. Травы, лекарства, запах Зига и… брата. Осторожно подхожу к двери. Брат стоит прямо за ней. — Я слышу тебя, Мел. Пахнет за версту и шумишь слишком, — слышу тихий смешок от него. — Что тебе нужно? Пришел по приказу отца по наши души? — отвечаю я, все еще даже не удосужившись открыть ему дверь. — Не совсем, можешь не открывать мне, — вздыхает Флёр, продолжая. — После вчерашнего, боюсь что не сдержусь и точно откушу тебе уши. – тихо, проговаривает брат. По его интонации сразу слышно, что он кипит от злости. – Отец велел тебе передать, что бы убиралась и дружка своего забирала. Иначе он самолично явится за вами, а не пришлет кого-то из людей. Бегите отсюда, да подальше. Хотя в вашем случае лишь один путь в Иквел. Все, я предупредил вас, а дальше решайте сами, — наступает тишина. Мы перевариваем все сказанное Флёром.