Да здравствует король!

— Отец, Кузнец, Воин, Матерь, Дева, Старица, Неведомый, — твердили в унисон два контрастно различающихся голоса в глухой тишине скромной ветхой септы Рогова Холма. — Я — её, а она — моя, — тон Сэмвелла казался немного сухим. Те, кто его не знал могли подумать, что он пренебрегает своей будущей женой, но это было не так. Просто молодой рыцарь не любил показывать эмоции посторонним людям. На самом деле, сердце его билось так, что это можно было почувствовать даже через плотную ткань дублета. А вот Дорея, наоборот, наигранно улыбалась во все зубы, изображая самую счастливую невесту на свете, хотя сама отдала бы все, что у нее было, лишь бы больше никогда не видеть физиономию Сэмвелла. — Я — его, а он — мой, — промурлыкала она, нежно заглядывая Тарли в глаза и мягко погладила обветренные костяшки его пальцев. — С этого дня и до конца моих дней. Они оба не так представляли себе свою свадьбу. Конечно, пышного торжества не планировалось, но на тайную церемонию с парой свидетелей, вместо гостей, тоже никто не рассчитывал. Несмотря на то, что задуманного праздника не состоялось, Дорея все равно облачилась в свое задолго подготовленное подвенечное платье. Наряд был выполнен в классических цветах дома Мартеллов и представлял собой длиное приталенное платье, закрытое по шею, с одним оголенным плечом. Копну тёмных волос собрали в тугой чопорный пучок и украсили золотой цепочкой с рубином. А на руке сиял аккуратно сделанный золотой браслет с кольцом. Сэмвелл, не стал беспокоиться о внешнем виде так, как его невеста. Для церемонии, по своему обыкновению, он выбрал повседневный бронзовый дублет, которому не было сносу уже несколько лет. Когда все закончилось и септон произнёс самые важные для новоиспеченной семьи слова, немногочисленные люди, что были в септе во время церемонии, постепенно начали расходиться. Поздний вечер уже близился к ночи, поэтому никаких мероприятий больше не было запланировано. Дорея пересекла порог опочивальни, на ходу развязывая тугие тесемки, на которых держалось ее свадебный наряд. Как только с последней застёжкой было покончено шёлковая ткань апельсинового цвета рухнула вниз, оголяя точную женскую фигуру. Перешагнув через свое платье, Мартелл подошла к прикроватной тумбе, с приятным чувством облегчения сняла все украшения, распустила свои густые волосы, переливающиеся в лунном свете, что попадал в комнату через открытое окно, и налила себе немного арборского вина. — Наше вкуснее. — с толикой разочарования отметила она, после того, как осушила свой кубок. Сэмвелл все ещё стоял рядом с дверью и внимательно рассматривал свою жену. Плавные изгибы ее обнаженного силуэта сводили с ума, каждый шаг, каждое движение было вершиной изящества, нежный атлас оливковой кожи, сияющей под лунными бликами манил Тарли, заставляя забыть обо всем на свете, но в моменте молодой рыцарь пришёл в себя. Отогнав накатившее наваждение, он вдруг вспомнил, о чем хотел поговорить с дорнийкой. Несколькими широкими шагами Сэмвелл пересек половину опочивальни, и остановился напротив своей супруги, одним движением он достал из внутреннего кармана дублета пергамент и протянул Мартелл, одаривая ее своим самым холодным взглядом. — Что это? — задумчиво спросила дорнийка и вчиталась в слова, которые несло это письмо. Ральф Блэкуотер писал о своей любви к принцессе, как скучает, как сожалеет о случившимся и желает когда-нибудь снова увидеть ее, чтобы вспомнить вместе, как им было хорошо друг с другом. — Ты знаешь, что я никогда не обращал внимания на глупые пересуды и сплетни. Хотя о тебе много чего говорили. Но это уже переходит всякие границы. Неужели ты посмела крутить шашни с этим сопляком, да ещё и переписываться с ним в моём замке? Дорея состроила недоуменное лицо и загадочно вскинула правую бровь, словно не понимала, о чем идёт речь. — Сэмвелл, ты сейчас серьёзно? — возмутилась она, продолжая играть свою роль. — Где я, а где этот прыщавый мальчишка? Я один раз, из жалости, согласилась сходить с ними на дневную прогулку, а он черт знает что напридумывал и теперь пишет мне! Комнату окутала немая тишина. Сэмвелл резко схватил жену за талию и, крепко прижав к себе, напористо процедил ей в висок: — Я привык верить тебе, Дорея. Не заставляй меня разочаровываться. Игривой кошкой Мартелл соблазнительно потерлась своим телом о стан Сэмвелла и впилась в его уста горячим поцелуем, крепко охватывая лицо Тарли руками. Всю ночь на пролёт она упорно убеждала рыцаря в своей любви, не давая ему ни на миг усомниться, и Сэмвелл поверил, ведь ничего ярче и прекраснее принцессы в его жизни никогда не было. Новый день встретил обитателей Рогова Холма жарким солнцем и свежим приятным ветерком, который создавал ощущение лёгкой прохлады. Замечательное время для прогулки на открытом воздухе, однако Дорея решила провести свой день по-другому, с самого утра она сидела в кабинете со своим, теперь уже, мужем и помогала ему разбираться с делами. — Пришло письмо от твоего брата, — задумчиво пробормотал Сэмвелл, вчитываясь в нервно пляшущие по бумаге буквы. — суд состоялся и Бронна оправдали. — Ничего удивительного, — сухо ответила дорнийка, вскрывая другой пергамент. — королю-калеке не впервой унижать наш дом. Сейчас вошло в привычку привечать всякую чернь: в Штормовых Землях шлюхин бастард, в Просторе лиходей, который черт знает что о себе возомнил. Отличные перспективы для этого государства. Сэмвелл промолчал, потому как сам был из черни и стал лордом милостью правящего короля. Сказанные женой слова слегка задели его, но в глубине души он надеялся, что она не намекала на него. — Джон, вместе с Черноводными распускает про мое происхождение грязные слухи и многие ему верят. — Твой брат не может ничего доказать, от того бесится и чешет языком, как базарная баба. Он сейчас не проблема, лучше скажи, ты подумал над тем, что я предложила? — перевела тему Мартелл и хитро заглянула мужу в глаза. Сэмвелл сразу напрягся, ведь тема, которую затронула супруга была для него крайне неприятна. — Я знала, что так будет, — спокойно отметила дорнийка и отодвинула в сторону все бумаги. — поэтому уже пригласила новоиспеченного «Тирелла» к нам в гости. Взгляд Тарли резко помутнел. Он редко превышал голос на Дорею, но сейчас ее самовольство вывело рыцаря из себя. — Зачем? — грозно прорычал он, вскакивая из-за стола. — Ты мог думать еще целую вечность, а я предпочитаю действовать, пока есть возможность! — не унималась Мартелл, недовольно закатывая глаза. Тарли не знал, что на это ответить. Ему всегда казалось, что муж и жена должны принимать важные решения вместе, но Дорея все решила за них обоих и даже не почитала нужным поставить его в известность. — Как у тебя все просто, — с горькой усмешкой произнёс молодой лорд и устремил взгляд в открытое окно. — А я до сих пор не могу понять, зачем нам это нужно. Тот разбойник — мелкая сошка и силенок на что-то серьёзное, у него точно не хватит. Дорея интригующе улыбнулась и покачала головой. Порой, ее раздражала простота мышления Тарли, однако рядом с такими мужчинами ей было удобнее всего. Именно сейчас она чувствовала себя той самой личностью, которая двигает фигуры на доске. — Нам не нужно от него ничего грандиозного. Да, может быть, он сам не сумеет убрать с нашей дороги ушлого старикашку Бронна. Зато, сможет знатно потрепать его нервишки и подготовить почву для резкого падения молодого дома Блэкуотер. — В таком случае, я хочу сам провести переговоры! — объявил Тарли, пытаясь продемонстрировать чересчур своевольной супруге хоть толику твёрдости. — Исключено! Может ты и славный рыцарь, но политик отвратный. Нельзя сейчас все испортить, второго шанса потом может не быть. Сэмвелл добела сжал руки в кулаках и нехотя кивнул, не отрывая от жены тяжёлого напряженного взгляда. Ему совершенно не нравилось то, что происходило в его жизни. Тарли всерьёз беспокоился о том, что Дорея слишком много на себя берет и не боится радикальных действий, однако ничего поделать с этим не мог. Внешне он, может, и оставался холодным северянином, задыхающимся на жарком юге, но рядом с принцессой солнца его сердце таяло, глаза застилала пелена, а уши переставали слышать все, кроме ее приторно-медовых речей. День, в который молодая леди Рогова Холма назначила встречу, внезапно возникшему из ниоткуда «потомку дома Тиреллов», вскоре наступил. В редкие мгновения просветления Сэмвелл предпринимал попытки отговорить супругу от ее безумной идеи — вести дела с самозванцем, но они ни к чему не привели, лишь к склокам молодой четы. В итоге, обговоренный час все же настал и «Гарт Флауэрс» прибыл в Рогов Холм в сопровождении доверенных лиц. Намереваясь «с порога» тактично указать гостю на его место, Мартелл специально велела слугам накрыть скромный стол с малом обеденном зале. Впрочем, тот едва ли понял посыл этого хода. Оказаться в замке, за одним столом с лордом и леди уже было для него маленькой победой, которая ещё больше раздула его самомнение. Обед начался с непродолжительного молчания и внешнего изучения друг друга. Дорея сразу отметила, что внешность главаря была более благородной и приятной, чем у его спутников, похожих, скорее, на двух причесанных обезьян, нежели на людей, при этом она не торопилась строить на этом какие-то выводы. Он действительно был хорош собой. Крупные каштановые кудри обрамляли чистое светло-бежевое лицо, на котором лукаво сверкали большие ореховые глаза. Прямой длинный нос спускался к тонким потрескавшимся губам, окруженным густой щетиной, а высокие точные скулы предавали образу аристократичности, отнюдь не характерной для лиходея с большой дороги. — Ну и как нам к Вам обращаться, Гарри-Красавчик, как принято в ваших кругах, или Гарт Флауэрс? — с легкой иронией спросила дорнийка, завязывая с гостем зрительный контакт. — Предпочитаю полное имя. — горделиво ответил мужчина, игриво натягивая один из уголков рта. В ответ Дорея негромко хихикнула и широко улыбнулась, ее откровенно забавляло происходящее, было жутко интересно, куда же приведёт весь этот наигранный фарс. — Интересно, кто Вам дал это имя. Благородные лорды редко называют своих бастардов в честь древних королей и великих предков, обычно они выбирают что-то попроще. — А я не обычный бастард, я — последний из Тиреллов! Дорея продолжала с любопытством рассматривать разбойника. Его самоуверенность и невероятная убедительность поражали девушку. Она уже и сама не знала, что это, искусное притворство или наваждение. Казалось, что лиходей Гарри-Красавчик так заигрался в свою байку, что и сам начал в неё верить. На самом деле, никто не знал о его настоящих корнях. Он родился в придорожном борделе в десятке лиг от Староместа, у малолетней шлюхи из западного Дорна, которая умерла, давая жизнь своему единственному сыну. После, его взяла на воспитание хозяйка заведения, оставила при себе и дала имя Гарри. Там он прожил до пятнадцати лет, а потом отправился в «свободное плавание», искать свою судьбу, которую нашёл в шайке разбойников, где стал известен, как Гарри-Красавчик. О том, чье семя дало ему жизнь, можно было только гадать, но «Гартом Флауэрсом» он стал совсем недавно, когда один из худородных рыцарей, знавших при жизни Лораса Тирелла, отметил их «почти братское сходство». Именно тогда разбойник Гарри назвал себя бастардом Мейса Тирелла. Сэмвелл сидел словно на иголках и не знал, как себя вести. Ему безумно хотелось схватить «лорда Флауэрса» за шкирку и вышвырнуть из своего замка за то, что тот позволял себе так нагло глазеть на его жену, но сдерживался, ведь другого плана по уничтожению осиного гнезда, именуемого молодым домом Блэкуотер, у них пока не было. После слов разбойника в воздухе повисла неловкая пауза, но Дорея быстро её прервала очередным серьёзным вопросом: — Вам никогда не было досадно от того, что ваше наследие теперь принадлежит теперь посторонним людям. — сладко мурлыкала она, продолжая заглядывать в глаза. — Чем вы хуже старого наемника Черноводного и его выводка? Гарри громко усмехнулся, он может и был авантюристом, но никогда не прыгал выше головы, опасаясь свернуть себе шею. Потому, статус «бастарда великого дома» использовал лишь для своих мелких целей. — Наипрекраснейшая принцесса, я уже понял, что вы хотите мне предложить, — певуче протянул мужчина и сделал очередной глоток из кубка. — Однако, я не привык играть в войнушки с сильными мира сего и их протеже, могут придавить и не заметить. — Я понимаю Ваши опасения, но прошу, не торопитесь отказываться. Подумайте, мы не торопим с ответом.

***

«Гарт Флауэрс» гостил в Рогом Холме уже несколько дней и за все это время не дал ни единого намёка на свое возможное согласие. Дорее надоело ждать, она хотела привести в действие свой план, как можно быстрее, потому решила немного поиграть с красавчиком Гарри. Когда Сэмвелл ненадолго отбыл из замка по делам, принцесса пригласила гостя в кабинет супруга для серьёзного разговора. Разбойник не заставил себя долго ждать и пришёл к ней строго в назначенное время. Переступив порог комнаты, он сразу оценил внешний вид хозяйки замка, гостем которого являлся. Ее распущенные иссиня-черные локоны были рассыпаны по узким плечам, оголенным летним фиалковым платьем, интригующе скрывающим все самые прелестные секреты ее фигуры. — Вы хотели меня видеть, м’леди? — спросил гость, не отрывая нахального взгляда голодного взгляда, от стана принцессы. — Хотела, — маняще протянула Дорея, мелкими шажками сокращая расстояние между собой и мужчиной. — Если бы Вы знали, как женщине одной трудно вести войну. Порой не хватает сильного мужского плеча рядом, чтобы можно было опереться. Она заливала в его уши приятные речи, а сама следила за реакцией. Девушка сразу заметила, что Гарри-Красавчик падок на похвалу и решила использовать это в своих целях. Разбойник, от лукавых слов принцессы, действительно, улыбался во весь рот, словно сытый кот. Это было главной слабостью мужчины. Лесть, тем более из уст благородной красавицы, ещё больше раздувала его самомнение и усыпляла бдительность. — А как же Ваш супруг? — с долей лёгкой иронии спросил Флауэрс, демонстрируя своим тоном то, что сей вопрос носит чисто формальный характер. — Ну Вы же видели Сэма, с ним каши не сваришь, а мне нужен сильный союзник. Тем более, что мой муж не вечен. Мало ли, что бывает на войне. Закончив фразу, девушка потянула руку к лицу мужчины, с намерением заправить выпавший локон из его торчащей в разные стороны шевелюры, но тот резко перехватил ее руку и преподнёс к своим губам. — Я к Вашим услугам, м’леди. Гарри и сам не понял, как его собственные слабости взяли над ним верх, впрочем он и не хотел этого понимать, ему просто льстило, что такая женщина, как принцесса Дорна увидела в нем мужчину достойного себя. Остальное было уже неважно. А вот Дорея с трудом сдерживала себя, чтобы не извергнуть остатки завтрака, когда губы вонючего разбойника коснулись костяшек ее пальцев, больше обыкновенных глупцов ее раздражали только самоуверенные глупцы, не знающие себе реальную цену. Впрочем, даже таких принцесса умела заставить плясать под свою дудку.