Эпизоды

      Джошуа любил своих Псов. Любил кобелей, щенков, ищеек. Любил разнообразие. Выносливые жилистые ищейки, сильные и неудержимые кобели, покорные щенки, забивающиеся в угол клетки, стоило Джо появиться в дверях псарни.       Шавки оставили на его теле множество шрамов. Дикие и непокорные они упрямо отстаивали свою доминантность, пока не сваливались, обездвиженные сильной волей Альфы.       Стоя на смотровой площадке арены, сорокалетний Джошуа любил наблюдать, как в пустых головах прошедших обработку щенков зарождаются зачатки разума. В первый кон ищейка, под чутким контролем Джо, раскидывает новичков без особого труда. Контроль… Смотритель сравнивал его с очень длинным поводком или кнутом. Если Пёс делал что-то не так, его мозг пронзала нестерпимая боль. Каждая клетка его тела превращалась в пульсирующий комок боли. Если Джошуа, хотел этого.       Во втором коне большинство щенков собирались в стайки, набрасывались на превосходящего противника. Нападали пока их не остановят. Голодная дикая стая шакалов.       К концу курса дрессировки все они станут частью элитных частей охраны - Псами. Покорными, безжалостными, преданными только своему Сфинксу. А пока, это просто кучка слабого отребья, которую Джошуа ещё предстоит выдрессировать.       Такие смиренные, стоит только Альфе надавить на них силой своего разума, заглушить их запах своим.       Джошуа любил своих Псов.       Любил смотреть, как только что пришедший в себя кобель мечется под его пристальным взглядом. Дрессировщику нравилось прикидывать, сколько боли испытывает он. Сколько ещё выдержит. Нравилось, когда дикий шакал, давясь криком и слюной, катается по полу клетки, пытаясь выгнать Альфу из своих мыслей. Альфа заставляет думать. Заставляет смотреть. Осознавать.       Джошуа признавал, что он извращенец. Он часто размышлял, можно ли назвать то, что он делает зоофилией? Для него его Псы были животными, да. Но когда-то они были людьми. Возможно, у них были семьи, любовь. Пока Сфинксы не забрали и не изменили их. Джошуа сам прошёл через это, иначе как бы он стал Альфой. Только ему было в разы больнее. Его дрессировал Чёрный пёс - Альфа, способный, по слухам, подчинить другого Альфу. И Джо верил этим слухам. Он всё ещё помнил силу этого голоса, вгрызавшегося в его мозг.       Чёрному псу и Императору откровенно плевать какие методы подчинения использует Джошуа и чем он там занимается на своей псарне. Им важен только результат. Пока Псы Джо соответствуют требованиям, к дрессировщику нет никаких вопросов.       Сегодня особенный день.       Чудесный день.       Двое преданных Джошуа Псов вели закованного в цепи и намордник щенка только после обработки. Представлявший из себя живой ком ненависти. Сынок Императора. Джо чувствовал его волю. Чувствовали и его Псы. Бесконтрольный хаос и дикость. Только присутствие хозяина удерживало солдат от воли другого Альфы. Примитивный, но понятный призыв: подчинить или убить. Альфа не может воздействовать на другого Альфу. Но и этот щенок еще не мог считаться полноценным хозяином. Он себя-то едва контролировал. Усилием воли Джошуа заставляет разум щенка наполниться болью и пустотой. На то, чтобы он отрубился у смотрителя уходит больше времени, чем на других собак.       Это не первый Альфа, которого будет готовить Джо. Но всё осложняется тем, что это сын Императора. Если он сделает что-то не так, Чёрный пёс ему не только жопу откусит, он его полностью сожрёт. Если не придумает что-то хуже. Альфа сопровождает Псов, пока те тащат бессознательного щенка в камеру и надевают на него дистанцируемый ошейник.       Дрессировщик обходит закованное в цепи тело. В последний раз, когда он видел Маркуса Кина, тот был худощавым, носившимся по лесам кретином, еле справляющимся со своими эмоциями. Что же он натворил такого, что папаша отправил его на обработку?       Щенок похож на человека, но им определённо не является. Совершенно лысое тело, жалкие клочки белых волос на голове и подбородке, светло-серая кожа. Грудная клетка с выпирающими рёбрами при развитой мускулатуре и чем-то, больше похожим на киль, как у птиц. И завораживающие жёлтые глаза.       Джо проводит шершавой ладонью по выпирающим позвонкам Маркуса. В его ментальное пространство мгновенно вторгается поток ненависти. Цепи, сковывающие руки щенка опасно звякнули.       - Тише, здоровяк, - Джошуа легонько похлопывает парня по плечу, делая шаг в сторону, - Не узнал старика Джо?       Маркуса, кажется, это только сильнее разозлило. Он инстинктивно пытался подчинить противника, рычал. Цепи впивались в его руки до кровавых отметин.       Эстетически Кин был красивее любого из его Псов. Лицо, насколько видел Джо из-за намордника, не искалечено, шрамов мало. Джошуа задумчиво провёл рукой по своему виску, на котором красовалось три длинных белёсых шрама. Одна из причин, почему он стригся почти под ноль.       Сейчас, лучшее, что он мог сделать – дать Маркусу выпустить пар на своих собаках. Император всё равно восполнит потери персонала, если «золотой мальчик» вернётся к нему Альфой. Сколько Псов для этого понадобится, другой вопрос.       Намордник с него снимать категорически запрещалось. Джошуа удивился этому, но перечить Чёрному псу не собирался. Щенок и без клыков прекрасно справлялся на арене. А Джо оставалось только подсчитывать потери и смотреть как Маркус сильными руками разрывает надвое ищеек. Как из-под намордника капает вспененная слюна вперемешку с кровью. Маркус дрался как зверь. Как чёртово загнанное животное. И каждый раз он умудрялся выцепить на трибуне именно его, Джошуа. Отвлекался на выпущенного Пса, расправлялся с ним за пару секунд и продолжал сверлить взглядом своего надсмотрщика. Это возбуждало.       Ёбаный «золотой мальчик» и его золотые глазки. Джошуа думал о них даже сейчас, вдалбливая в пол камеры задницу своей любимой ищейки. У него полно Псов, готовых выполнить любой приказ хозяина. Но сам факт, что в его псарне находится не покрытый им сынишка самого Императора возбуждал сильнее.       В этот раз Маркус ведёт себя подозрительно тихо. Не пытается вырваться, не воет. Слишком тихо. За прошедшие несколько дней Джошуа успел отвыкнуть от тишины. Заправив рубашку и выдернув из-под шавки, которую он только что имел, плащ, Джо направляется к камере Кина. В коридоре он не чувствует никаких новых запахов. Другие Псы тоже ведут себя слишком тихо. Джошуа с лёгкостью отличил бы постороннего. В запахах псарни легко запутаться, если ты не знаешь лично как воняет каждый твой подчинённый. Накинув на плечи плащ, мужчина всё же заходит в камеру.       Первое на что он натыкается – изучающий взгляд жёлтых глаз. Что-то кроме ненависти, уже хорошо. Осторожно прощупывая ментальное пространство, Джо осознаёт, что Маркус не пытается пробиться в его голову.        - Эй, парень, - Джо подходит ближе к закованному щенку.       Приковали его стоя, с раскинутыми в стороны руками и ногами. Одна из самых неудобных поз отлично способствует успокоению характера.       Маркус не пытается подчинить Джо, но и не препятствует его вторжению в свою голову. Только смотрит неотрывно. Джо замечает его частое, глубокое дыхание. Возможно, Маркуса привлёк запах другого Пса на дрессировщике?       Чем ближе подходил Джошуа, тем чаще и поверхностнее становилось дыхание Маркуса.       - О, ну да. Ясно, - смотритель поводил рукой перед лицом Пса, ожидая реакции, - Щенок хочет сучку?       Но Маркус продолжал смотреть на своего дрессировщика, с некоторой злобой втягивая воздух через отверстия намордника.       Взгляд Джошуа скользнул вниз, к ширинке рваных штанов Маркуса. Если он и хотел отыметь кого-то, то хорошо контролировал себя. В отличие от Джо, член которого напрягся от одного запаха этого Альфы, которым провоняла вся камера. К своему удивлению, дрессировщик отметил, что кожа Кина была совершенно сухой. Он вообще потеет?       Если Маркус действительно возбуждён хоть что-то же должно быть.       Джошуа чувствовал, что совсем скоро начнёт думать головкой, а не головой. В штанах становилось тесно, а оттащить себя от столь желанного тела он точно не сможет. Если он зайдёт слишком далеко, если Чёрный пёс узнает… Самое меньшее Джо ждёт полная кастрация и он станет первым Альфой без яиц. А то и без члена.       Джошуа провёл рукой по внутренней стороне бедра Маркуса вверх. Даже через грубую ткань он чувствовал холод исходящий от Кина. Температура его тела явно была ниже, чем у человека. Дойдя до промежности, смотритель ожидал почувствовать под рукой возбуждённый член. Но под штанами не ощущалось никакой выпуклости.       - А вот это уже интересно.       Любопытство взяло верх над здравым смыслом. Маркус издал полу-шипящий звук, когда Джошуа расстегнул молнию на его брюках и резким движением спустил их до колен. Дрессировщик недоумевающе застыл. Под штанами не было ни члена, ни вагины, ни чего-то ещё. Только гладкая кожа. Джошуа невольно огладил шершавой ладонью низ живота Пса. Маркус дёрнулся, когда горячие пальцы коснулись чувствительной кожи, повели вверх до пупка и снова вниз.       Отступать уже было некуда. Разум Джошуа был слишком затуманен собственным возбуждением, желанием узнать какие сюрпризы ещё преподнесёт Кин. Чем ещё он отличается. Это было интереснее всех его собак. Смотритель сжал свой член через ткань брюк. В кармане его плаща полупустой флакончик смазки. Этого мало, почти всё ушло на прошлую шавку. Но бороться с собственным желанием ещё труднее.       Обойдя Маркуса сзади, Джо садится на корточки и раздвигает ягодицы Пса. Член снова дёргается, становится больно. Но смотрителю приятна эта боль. Небольшое отверстие, скрытое упругими ягодицами. Джошуа легко надавливает на сфинктер большим пальцем, чем вызывает яркую вспышку гнева от Маркуса.       - Успокойся, я не калечу своих подопечных, - не обращая внимания на возмущение отвечает Джо.       Облегчённо выдохнув, Джошуа наконец расстегнул собственные штаны, выпуская полностью готовый, сочащийся смазкой член. Его руки скользили по бёдрам и ягодицам Маркуса, вызывая у того лёгкую дрожь от контраста температур. Кин наблюдал за дрессировщиком через плечо, чем изрядно подбешивал Джошуа.       Достав флакончик с остатками смазки, смотритель смочил ей пальцы. Большой палец уже привычно лёг на холодный сфинктер.       - Интересно, - его дыхание сбивалось, мысли путались, - внутри ты такой же холодный?       В ответ Маркус непонятно прогоготал глоткой. Джошуа прижался к нему всем своим горячим телом. Свободной рукой он оглаживал рёбра, живот, бока Пса, и тот каждый раз легонько вздрагивал от прикосновений.       Джошуа осторожно проталкивал палец внутрь.       - Бляха…       Губами Джошуа ткнулся в спину Маркуса. Палец вошёл на треть фаланги. Внутри «золотого мальчика» было чертовски узко. Узко и холодно. Смотритель едва не кончил, представив, что он испытает, когда палец заменит член. Растяжка предстояла долгая, Джо ни в коем случае не должен был порвать Кина. Нельзя портить товар.       Джошуа пережал собственный член у основания. Перед обычной шавкой кончить раньше времени это ничего. Но не перед сыном Императора.       Огладив живот мальчишки, Джошуа ощутил на руке влагу. Липкую и достаточно вязкую. Ладонь скользила по ней как по смазке. Он провёл рукой выше. Только сейчас Джошуа понял, что Маркус стоял с запрокинутой головой. Когда рука Джошуа коснулась шеи, Пёс ощутимо вздрогнул и… Застонал?       Проверяя свою догадку, Альфа мягко огладил кадык. Вот так. Вверх, вниз. Вдох, выдох… Джошуа уже не понимал чьё тяжёлое дыхание сейчас раздается со всех сторон. Маркуса или же его собственное? Едва сдерживая стон, Кин, прогнувшись в спине, поддался назад. Его тело подрагивало, а головка члена Джошуа теперь прижималась к сфинктеру. Из-под намордника Пса вытекала самая настоящая смазка. Смазка или сперма?       Как Альфе хотелось плюнуть на всё, загнать член поглубже в Маркуса и просто обкончаться, впиваясь ногтями в серую кожу. Так он делал со всеми своими Псами. Собаки прекрасно регенерировали. Но Маркус…       Чёртов Маркус. Джошуа стонал в шею Кина, надрачивая себе, держа головку члена на входе. Контраст температур дурманил его голову, да ещё и грубоватые быстрые движения руки приносили крышесносные ощущения. Горячее и холодное. Волны удовольствия накатывали в такт скольжениям ладони. Жарко. Чертовски жарко. Сбивчивое, рваное дыхание Маркуса смешивалось с бешеным стуком крови в висках.Перевозбуждённому смотрителю этого было достаточно, чтобы, хрипло застонав, залить желанное отверстие своим семенем.       Пытаясь отдышаться, он завалился на Маркуса. Сейчас прохлада его кожи успокаивала.       - Что ты, блять, такое? – пробормотал Джо закрывая глаза. Ему было хорошо. Просто охуеть как хорошо.       Решив идти до конца, Джошуа отлип от спины Кина, натянул штаны и встал перед лицом Пса. Его всё еще потряхивало после оргазма, а Маркус всё так же сверлил его взглядом жёлтых глаз.       - Ну и ебись оно в три прогиба. Я уже нарушил условия.       Джо хотел проверить свою догадку. Одной рукой он отстегнул ремни, удерживающие намордник на затылке, другой расстегнул боковые застёжки. Намордник упал на пол. Теперь Джошуа видел, с какой жадностью рассматривал его новоиспечённый любовник. От скул до уголков рта шли две параллельные полосы, больше похожие на трещины. Из них струилась та самая смазка. Как и из-за соблазнительно приоткрытых тонких губ.       Джошуа проводит пальцем по нижней губе. Ведёт ниже, по сонной артерии к кадыку. Он слишком увлечён, чтобы понять, что цепи давно не сдерживают Маркуса. Секунда и сильные серые руки опрокидывают дрессировщика на спину. Маркус наваливается на Джошуа, прижимает весом собственного тела.       Джо успевает коротко вскрикнуть, когда лёгкие укусы начинают покрывать его шею, а руки несдержанно разрывают рубашку. Джошуа чувствует, как вибрирует гортань Пса, как он урчит, касаясь языком разгорячённой кожи Альфы. Или не языком? Взгляд из-под белых ресниц был уже не изучающий и не жадный. А по-настоящему бешеный. Требовательный.       Кое-как освободив руки, Джошуа хватается за плечи Маркуса. Пытается давить на него ментально, совершенно забыв, что тот тоже Альфа. Пытается отпихнуть, хотя понимает – Маркус физически сильнее. Ёбаный намордник. Ёбаный Кин.       - А, ну да! Конечно! – вскрикивает Джо, решая действовать на опережение, - Ты жаждешь получить своё!       Под непонимающим взглядом Маркуса, освобождёнными руками Джошуа стягивает с себя штаны, отпихивает их подальше и переворачивается на живот. Ему не привыкать к грубому жёсткому сексу. Он сам иногда ложится под Псов, когда особо хочется боли. Чтобы до искр в глазах, до слёз. Понять, что ты хоть что-то чувствуешь. Зажмурившись, остаётся только ждать.       Было совершенно не привычно, когда вместо ожидаемой боли в заднем проходе, почувствовать, как от копчика до лопаток скользит нечто склизкое, длинное и холодное. Мягко тыкается в затылок, собирая капельки пота с отросших волос, переходя на шею, и дальше вниз по груди к соскам. Утробное рычание прямо над ухом заставляет Джошуа открыть глаза.       Нечто, больше похожее на холодное чёрное щупальце, обводит его правый сосок, стискивает его, вызывая приглушённый стон.       - Это… Это что твой…       Договорить Джошуа не успевает, его резко дёргают назад, заставляя встать на колени. Вот теперь ему становится страшно. Маркус проводит пальцем по ложбинке между его ягодиц. Джошуа невольно дёргается. Его собственная промежность сплошь покрыта синяками. Последствия «осознания боли» с кобелями. Эти сволочи действительно способны вдолбить его в пол. Особенно когда находятся на грани.       Холодной ладонью Маркус касается одного из относительно свежих кровоподтёков, но тут же отдёргивает руку, уловив едва слышное шипение. Одним движением он переворачивает Джо на спину, сгибая его ноги в коленях и слегка приподнимая над полом.       - Да что ты… Ёпт!       Резкий выдох вырывается из груди дрессировщика, когда холодный псевдо-язык касается немного растянутого отверстия, плавно проходится по синякам, останавливаясь чтобы зализать их. Джошуа буквально в ступоре. Мужчина ждал, что сейчас он окончательно попрощается со своей многострадальной задницей, но никак не этой… Нежности. Причём совершенно не заслуженной.       Язык прошёлся по мошонке, огладив поджавшиеся яички. Дыхание снова сбилось, а с гордо стоявшего члена стекла капля смазки. Ему однозначно это нравилось. Ещё больше ему понравилось, когда чёрный язык обвился вокруг ствола на манер змеи и начал активно надрачивать плавными, перекатывающимися движениями. Контраст горячего органа с холодным языком снова бросил Джошуа в пот, заставив застонать и выгнуться навстречу этому божественному языку. Было очень мокро от смазки, которую, судя по всему, вырабатывало это холодное щупальце. Когда кончик языка мягко толкнулся в отверстие уретры, Джо, подрагивая, откинулся на спину. Но кончить ему не дали. Щупальце пережало член у основания и, словно дразня, обвилось вокруг ноги дрессировщика.       - Гад, - задыхаясь усмехнулся Джошуа, - Я тебя не сдерживал!       Маркус, фыркнув, бесцеремонно закинул ноги Джо себе на плечи.       Инстинктивно, готовясь к боли, Джошуа сжался. Когда гладкий, прохладный язык коснулся сфинктера, ему понадобилось усилие, чтобы расслабиться. Джошуа не ожидал, что начнёт дрожать. Словно отвык от чужих рук на своей коже, от ласк, от ощущения что ему хотят доставить удовольствие. Чувствуя себя безвольной массой, мужчина повис на руках Пса. Грудь опускалась и поднималась в такт движениям языка, проникающего не слишком глубоко. Голова шла кругом. Жар и холод смешивались, оставляя только туман в мыслях.       - Блять, просто трахни меня, - слова вырвались у Джошуа раньше, чем он успел подумать, что он вообще несёт.       Не выпуская язык из задницы Альфы, Маркус посмотрел насмешливо, а затем облизнулся другим щупальцем, поменьше, выглянувшим из его пасти.       - Да ёб твою… Мать!       Джо вскрикнул, воздух вышибло из лёгких, когда Маркус стиснул его член и ввёл оба щупальца, мастерски попав прямо по простате.       Холодные, гибкие и ловкие. Они сводили с ума. Одной рукой Пёс надрачивал член Джошуа, второй успокаивающе гладил бедро. Маркус растягивал его медленно, погружая «языки» всё глубже, но пока лишь совсем легонько задевая простату. Другие Псы либо просто долбили его в чувствительное место, либо мимо него. В любом случае, ничего кроме боли это не вызывало. Поэтому то, что Джошуа ощущал сейчас, казалось чем-то нереальным.       - Вот же ж…       Немного изменив позу, Маркус обхватил руками поясницу Джошуа и сразу же набрав темп прицельно начал трахать по разбухшей от чувствительности простате. Джо зажмурился и застонал. Больше ничего не оставалось. Только схватиться за обнимающие руки, откинуться на спину и стонать. Прохладная смазка струилась по ягодицам, окончательно смазывая чувства. Холод «языков» смешивался с жаром его нутра, а прохладная ладонь, сжимающая основание члена, не давала кончить. Джошуа закусывает губу, чтобы не закричать в голос на особенно сильных толчках.       В ушах только бешеная долбёжка крови в висках и ужасно пошлое хлюпанье где-то под ним.       Пара сильных движений внутри. Джошуа дёргается, как от удара. Замирает, вцепившись одной рукой в плечо, другой в волосы Маркуса и кончает, хрипя что-то нечленораздельное сквозь зубы.       Развалившись на полу и тяжело дыша, Джо чувствует, как щупальца покидают его тело, а из ануса вытекает что-то более густое, чем смазка. Он усмехается, когда Маркус нависает над ним, склонив голову набок. Как настоящая собака. Его взгляд тоже затуманен, а щупальца медленно всасываются обратно в глотку.       - Я понял, зачем тебе нацепили этот сраный намордник, - бормочет Джошуа медленно поднимаясь с пола, - Блять, теперь я весь в этом.       От него несёт Маркусом. А от Маркуса несёт им. Запах придётся долго вытравливать с себя. Главное успеть, пока Чёрный пёс не навестит его с проверкой.       Джошуа окидывает взглядом клетку. Цепи разорваны, намордник где-то в углу. Ошмётки ошейника. И посреди этого на полу валяется довольный до нельзя Маркус.       - Ладно, - Джо поднимает свои штаны и плащ с пола камеры, - Сиди так пока.       Выходя из камеры, Джошуа не замечает подозрительно осознанный взгляд жёлтых глаз.