***
Отсутствие парня осталось незамеченным. Когда Арсений проснулся, Антон уже лежал рядом с ним, залипая в телефоне. Это заставило его улыбнуться и расслабиться. Он снова не один, всё хорошо. — Доброе утро, — бормочет он хриплым голосом. — Доброе, — оставляет поцелуй на кончике носа, — Как спалось? — Отлично. Даже не заметил, что тебя не было. — Хорошо. Давай тогда вставай, позавтракаем и поедем. Антон, как настоящая хозяюшка, сварил кашу, заварил зелёный чай и нарезал фрукты. Всё выглядело аппетитно. Арсению сегодня было лучше, он хотя бы самостоятельно мог вставать. Видя такого домашнего, но ответственного Шастуна, его сердце просто разрывалось от любви. Он так повзрослел за это время… За руль Арсению сесть не разрешили. Антон готов был уже устроить скандал, но мужчина вовремя дал отступную. Доехали они в итоге на такси. Арсений заметно нервничал и был рад, что Антон из-за своей злости, не особо то сильно это замечает. В кабинет Арсений идёт один, пока Антон обещает подождать его в коридоре. Сидеть на одном месте не получается, поэтому он ходит туда-сюда, нервируя всех, кто там сидит. Минуты длятся бесконечно, и он уже начинает нервничать сильнее, но дверь всё-таки открывается. У брюнета не читаемое лицо. Он качает головой, давая понять, что ничего говорить сейчас не будет. А у Антона сердце бухает куда-то вниз, пока они идут на выход из больницы. Арсений садится на лавочку, закрывает лицо руками и замирает. Спины касаются тонкие и холодные руки, начиная поглаживать. — Арс, поговори со мной, — тихо произносит Шастун, который уже несколько раз чуть не поседел от собственных мыслей. — Это конец, Тош… — из голубых глаз вдруг ручьями потекли солёные слёзы, — Три месяца. Три месяца и всё. Состояние будет ухудшаться, мне посоветовали купить трость или коляску. Грёбаные три месяца… Арсений рыдает в голос. Парень ещё никогда не видел такое отчаяние у этого человека. До него только сейчас дошло, насколько близок его конец, насколько это реально и больно. И от этого осознания обоим становится больно. Антон крепко обнимает мужчину, пока тот цепляется за его плечи и дрожит. Три месяца — это слишком мало, и это несправедливо. — Тише, Арс… — Антон не знает, как подбодрить и успокоить психолога, поэтому просто крепко обнимает. — Я не хочу делать тебе больно… Я не хочу быть обузой. Я не хочу видеть, как ты перестаёшь меня любить, — всё ещё со слезами и дрожью в голосе говорит мужчина, но резко отстраняется и смотрит в зелёные глаза, на которых уже тоже начали выступать слёзы, — Но и не хочу оставаться один. Мне очень страшно. — Я буду рядом. И я не разлюблю тебя, слышишь? — Антон говорит уверенно, глядя прямо в глаза, и Арсений кивает, — Всё хорошо будет, Арс. Мы справимся. Окольцованные пальцы вытирают слёзы с чужого лица. Антон целует в губы нежно, но уверенно, стараясь передать эту уверенность. Больно видеть Арсения в таком состоянии. Да, он уже видел слёзы в чужих глазах, видел боль и страх, но ещё никогда в них не было столько отчаяния. И утешить его сейчас было невозможно, ведь не каждый день человек узнаёт, что через три месяца умрёт или станет овощем. Антон злится, что тот ему и слова про операцию не сказал, но сам тоже молчит. Если нужно — он сделает всё в тихую. Спустя минут пятнадцать, Арсений застывает на плече у парня, прекратив плакать. Он ужасно устал и вымотан, несмотря на то, что время только к обеду идёт. — Хочешь прогуляться или домой поедем? — Антон приподнимает голову мужчины, пытаясь оценить его состояние, — Ты вообще как? — Вызывай такси.***
Антону было сложно уйти. Оставлять мужчину одного он не решился, поэтому с ним остался Руслан, а Антон поехал в банк получать сумму, доставшуюся от родителей. О таком количестве денег подростки только мечтают, но вот Шастун им совсем не рад. Это не его деньги, а деньги родителей, которые теперь не будут принадлежать ему, а пойдут на лечение любимого человека. Нет, ему не жаль о принятом решении, но печально, что он живёт в какой-то нескончаемой трагедии. Какого же было удивление Антона, когда по возвращению, он увидел в доме коляску и трость. Он вернулся ближе к ночи, написав бабушке, что останется у Серёжи. Руслан всё ещё был тут, но вот сам Арсений крепко спал. В воздухе висел аромат спиртного. — Получил? — Антон кивает и воплощающее смотрит, кивая на пустую бутылку виски, — Арсений настоял, чтобы мы поехали и выбрали всё это, а потом ему стало так паршиво, что я его напоил. — Оставил на взрослого, называется, — бурчит Антон, собирая бутылки в мусорное ведро, — Он хотя бы поел? — Да, даже уже проблевался, — с гордостью заявляет Белый, — Не парься ты так, ему хоть легче стало морально. Такие дифирамбы тебе тут пел, какой ты у него молодец, как он тебя любит и гордится тобой. — Он точно в норме? — Да. Ты сам-то вывозишь? Если помощь какая-то нужна, то ты звони. — Я в порядке. — Окей. Я начну решать вопрос с больницей, чтобы его поставили в очередь на операцию? — Да, спасибо. Проводив мужчину, Антон остаётся наедине со своими мыслями. Он злится на Руслана за то, что напоил Арсения, поехал с ним за всеми этими атрибутами, пока тот ещё не пришёл до конца в себя. А ещё он злится на себя за то, что не нашёл нужных слов, чтобы поддержать и успокоить. Коляска отправляется на балкон до какого-то момента, чтобы не мозолить глаза, а трость остаётся в прихожей. Её, может, и правда стоило приобрести. Умывшись и переодевшись, он заходит в комнату, где сразу слышит шевеление на кровати. — Антон? — Да, я, спи, — шепчет он, пока ставит телефон на зарядку и ложится рядом. — А где ты был? — Арс ворочается и оказывается в объятиях, утыкаясь носом в чужое плечо, оставляет там поцелуй. — По делам ездил. Прости, что уехал. — Да нормально всё, — руками гладит по рёбрам парня и тяжело дышит, — Что за дела? — Да так, не важно. — Вляпался во что-то? — Нет, Арс, всё в порядке. Честное слово. А ты чего так напился? — Забыться хотел. Не получилось. Видел коляску? Будешь меня в ней любить? — Буду, Арс. Очень сильно буду. Засыпай, хорошо? Арсений мурлычет что-то в ответ, тая под заботливыми поглаживаниями. Он проваливается в крепкий и глубокий сон, действительно забываясь.***
На утро всё начало возвращаться постепенно на свои места. Всё было как обычно. Арсений был очень благодарен, что коляску парень убрал на балкон, и она не мозолит ему глаза. Вчера он погорячился, когда решился броситься с другом в магазин. Потребности в коляске пока не было, и было необязательно покупать её сейчас. А вот трость могла бы пригодиться уже сейчас. С самого утра Антон сидит в гостиной, закопавшись в конспекты и задания. Арсений не мешает, хоть и очень хочет. Ему хочется каждую секунду касаться парня, чувствовать его дыхание и целовать… Но перед смертью не надышишься, он в курсе. Тем более, когда жизнь парня то продолжится, он ещё в самом начале. Ему остаётся только лежать на диване и читать какую-то книгу, иногда поглядывая на задумчивого парня. — Не хочешь сделать перерыв? — не выдерживает мужчина, видя, как усердно Антон грызёт ручку, сосредоточившись на чём-то. — Мне ещё вариант по математике надо прорешать, — обречённо вздыхает парень, но несмотря на свои слова, встаёт с насиженного кресла и садится рядом на диване, — Ты можешь предложить мне какую-то альтернативу? — Пойдём на улицу? — брови Шастуна в удивлении взметнулись вверх, но Арсений лишь улыбнулся на это, — Нам обоим будет полезно подышать воздухом? — Купим мороженое? — Конечно. Эта прогулка была такой спокойной и весёлой, какой у них не было давно. Несмотря на то, что Арсений вышел всё-таки с тростью, это его не так сильно напрягало, потому что единственный человек, который его волновал, не упускал возможности поцеловать украдкой, постоянно касался и подкалывал. Количество шуток в его голове было безграничным, и на удивление, они даже не обижали мужчину, а наоборот, успокаивали. Пока он не видит жалости в этих изумрудах, он чувствует себя уверенно.***
Помимо подготовки к экзаменам, на голову свалилась подготовка к последнему звонку. Так как Антон был новеньким и не самым активным учеником, а последние несколько месяцев и вовсе не посещал школу, в мероприятии он особо задействован не был. Пришлось посетить лишь три репетиции, где репетировали общий номер и пение песни. И этот день последнего звонка настал. Антон бурчал всё утро, что не хочет туда вообще идти, но женщины в доме его буквально силой вытащили из кровати. По привычке, он с самого утра пишет Арсению, и тот ему отвечает, что занят. Больше всего Антону не хотелось идти теперь в школу, потому что любимого психолога там не будет. Сначала мужчина хотел и порывался, но теперь спина диктовала условия, вынуждая отказаться от этой идеи. Разумеется, парень даже не думал показать своё расстройство по этому поводу, ведь тогда Арсения точно уже будет не остановить. Несмотря на уговоры бабушки, Антон наотрез отказался надевать костюм. Чёрные обтягивающие джинсы, белая рубашка и, ради улыбки бабушки, чёрный галстук. Это был максимум, на который он был способен согласиться. Оксана же выглядела шикарно — чёрное короткое платье, собранные волосы, каблук и жемчужные украшения оставшиеся от мамы. Сейчас она была словно её молодой версией, и Антон даже слезу проронил, поражаясь такому сходству и красоте. — Ну чего ты, Тош? — Оксана крепко обняла брата, растрогавшись такой реакции. — Ты так похожа на маму, — шепчет он, целуя в макушку, — Самая красивая там будешь! В школе был переполох, связанный с их мероприятием. Школьники сновали туда-сюда по коридорам, нарядные учителя бегали и улаживали организационные вопросы, пока сами выпускники предавались воспоминаниям и готовились проститься с родными стенами и партами. Шастуны не слишком придавались подобной ностальгии, но держались всё равно вместе с коллективом. — Вы же мои птенчики… — слишком уж нежным голосом говорит Полина Сергеевна, зайдя в кабинет. Антон улыбается ей и не сопротивляется, когда она ловит его в объятия. Учительница русского и литературы была невероятно рада за его успехи. Она была уверена, что этот парень её не подведёт и сдаст все экзамены на отлично. Гагарина выглядела сегодня также прекрасно, как и её класс — укладка, каблуки и белый костюм, подчёркивающий её прекрасную фигуру. Уже в актовом зале Антон чувствует усталость. Он поскорее хочет это всё закончить и вернуться к Арсению. Зал украшен шарами, играет торжественная музыка, выпускники начинают свой последний праздничный концерт, и Антон постепенно тоже растворяется. Нет, в эту секунду он не прощается со счастливыми годами и детством, он отпускает свою беззаботность и инфантильность, уверенный, что официально покинув школу, станет взрослым. Он уже много пережил и прошёл, и это даёт ему право считать себя действительно взрослым. Выйдя на сцену вместе со своими одноклассниками, Антон начинает негромко подпевать, зная текст песни «Сансара» уже много лет. Теперь она звучит для него иначе, приобретая новый смысл. Он бы очень хотел увидеть в зале родителей, увидеть гордость в их глазах, может быть, даже слёзы счастья, но видит бабушку, которая смотрит и не может нарадоваться. А ещё замечает тёмную макушку в конце зала. Его глаза расширяются, голос срывается, и не контролирую сам себя, он начинает более чётко и громко пропевать слова, глядя на усмехнувшегося от этого мужчины. А Арсения в этот момент переполняет гордость. Он безумно рад, что всё-таки пришёл сюда. Пускай с тростью, из-за чего ловит на себе любопытные взгляды бывших коллег и учеников, но он смог увидеть один из важнейших этапов своего возлюбленного. Он гордится, что Антон смог переступить через себя и свои травмы, смог довериться миру и открыться, смог заново себя построить. Он и правда стал взрослым, ответственным и вдумчивым человеком, и он искренне надеется, что таким тот и останется после. Когда музыка заканчивается, и Павел Алексеевич заводит свою прощальную речь, Арсений выскальзывает из зала. Не спеша идёт к кабинету, параллельно отправляет парню сообщение, что будет ждать его в своём кабинете. Да, это больше не его кабинет, но у него есть ключ, а другого социального педагога они так и не смогли нанять за это время, повесив обязанности на завуча, который по своей профессии и был детским психологом. В кабинете всё по-старому, но как-то пусто. Он садится на диванчик, расслабляя спину. Радость радостью, а насущные проблемы никуда не делись. Боль режущая, но не слишком сильная, что не может не радовать. Спустя буквально десять минут, Антон заходит в кабинет с широкой улыбкой. Он светится от счастья, вызывая такую же яркую улыбку и у психолога. — Поздравляю, Антон! — говорит он весело, и опираясь на трость, встаёт на ноги. Ещё до ухода из школы, у Арсения была одна фантазия, которая его напугала, но теперь он может не стыдясь подтолкнуть парня к столу, вынуждая его усесться на него и раздвинуть ноги в сторону, позволяя ему встать между. Шастун хихикает, но лишь притягивает Арсения ближе к себе, обнимая шею руками. Они долго смотрят друг другу в глаза перед тем, как поцеловаться нежно и чувственно. — Спасибо, что пришёл, — шепчет Антон в поцелуй, не в состоянии выбрать, что ему важнее — выразить чувства через слова или через поцелуи, — Мне это было важно… — Мне тоже, — честно отвечает брюнет, сжимая в руках чужие бёдра, — Горжусь тобой, малыш. Их языки сплетаются словно в танце, и Антон готов поклясться, что полюбил эту школу только за этого мужчину. Его сердце разрывается от ощущения близости и любви, которая исходит от этих нежных губ, сильных рук и тихого полустона. Это один из лучших моментов, которые навсегда отпечатаются в его памяти. Однако момент разрывается резко и неожиданно со звуком открывшейся двери. Женщина заходит, прикрывает за собой дверь и замирает с открытым от шока ртом. Такого она точно не ожидала увидеть, когда решила зайти к Арсению и поблагодарить его за всё, что он сделал для её внуков. Арсений отшатывается от Антона, запинаясь, но сразу чувствует, как Антон ловит его за локоть с обеспокоенным взглядом. Сохранность мужчины волнует его гораздо больше, чем реакция бабушки. — Это… — женщина открывает и закрывает рот, не веря своим глазам. — Мария Ивановна, вы всё не так поняли, — выдавливает из себя побелевший от страха мужчина. В голове пронеслось воспоминание, как она приходила и просила помочь тому, кого он только что бесстыдно лапал на столе. Больше всего на свете ему не хотелось бы оставить Шастуна в одиночестве после своего ухода, а реакции взрослых не всегда можно предугадать. Хорош из него психолог, ничего умнее даже сказать не смог. — Бабушка, ты только не волнуйся и не злись, — начинает Антон, кидая спокойный взгляд на мужчину. В отличие от него, он в своей голове уже давно разобрался и был уверен в своих действиях и их последствиях, — Мы с Арсом встречаемся. И я гей. — Но… Как же так… — выдыхает она, всё также крепко сжимая в руках сумку. — Вот так. Арсений — очень хороший человек, он помог мне не только начать говорить, но и вообще захотеть жить, — Антон отпускает наконец Арсения, убеждаясь в том, что тот крепко стоит на ногах и подходит ближе к любимой родственнице, — Я понимаю, что ты меня не поймёшь, но очень на это надеюсь. — Я в шоке, — честно говорит она, но позволяет внуку коснуться своей руки, — Это как-то неправильно… И я думала, что Арсений Сергеевич — порядочный человек, а не… — Он очень порядочный. Это была моя инициатива, я сам так решил, не надо на него так смотреть, — Антон знает, что мужчина сейчас взволнован до предела, что ему противопоказано, — Арс спасал меня, когда я хотел умереть, ба… — Я не знаю, что сказать, — она замолкает, переводя взгляд то на внучка, то на психолога. — Мария Ивановна… — Вы, Арсений Сергеевич, меня разочаровали, — строго произносит она, но увидев сердитый взгляд Антона, смягчается, — Но ты, Антон, уже взрослый, и я верю тебе. Я бы не вынесла потерять ещё и тебя, так что… Я рада, что тебе помогли. Я не одобряю это всё, но приму любое твоё решение, лишь бы ты жил и был счастлив. — Спасибо, — шепчет Антон и крепко обнимает, не надеясь на большее, — Я правда с ним счастлив. — Я поеду домой, потом договорим, — она тяжело вздыхает, разворачивается и уходит, кинув напоследок осуждающий взгляд на мужчину. Арсений всё-таки садится обратно на мягкую поверхность и прикрывает глаза, собираясь с мыслям, и борясь с прихлынувшим адреналином. Антон садится рядом, сплетая руки. — Прости, я не подумал, что ты можешь оказаться в таком положении, — тихо говорит тот, но слыша усмешку сбоку, приоткрывает глаза. — Это должно было случиться рано или поздно. Я ждал подходящего момента, чтобы ей рассказать, — признаётся парень и целует в щёку. — Неловко как-то вышло. — Не парься, я дома с ней поговорю уже спокойно. Она тебя уважает, и я уверен, что примет, — удивительно, насколько Антон спокоен сейчас, несмотря на всю сложившуюся ситуацию. — Я на это даже не надеюсь. — Кстати, твоё предложение ещё в силе? — Арсений задумчиво сводит брови, пытаясь понять, о чём тот говорит, — Ты предлагал переехать к тебе. Я согласен. Мужчина расцветает на глазах, ослепляя своей счастливой улыбкой. Голубизна в глазах словно осветилась солнечным светом, а рука ещё крепче сжала руку парня в своей. Он уже и не ждал, что Шастун согласится на такой шаг. Он улыбается ему так искренне, что на щеках парня появляется румянец. — Конечно в силе, Антон, — смеётся и наклоняется ближе к парню, — Я счастлив это слышать. И Антон тоже счастлив. Пускай впереди их обоих ждут не самые простые времена, они оба сейчас переполнены счастьем. Их ждёт теперь окончательно общая съёмная квартира и общий быт, общая кровать и общий душ. Теперь всё общее, а значит, справиться со всем будет намного проще.