***
Пицель расслабился, когда две женские руки помассировали его плечи теплым маслом. Он лежал в ванне голый, словно младенец, пока слуги готовили его к утреннему купанию. Пока один из его слуг массировал его, другого отослали принести теплой воды. Многие назвали бы этих женщин служанками, но он знал, что они шлюхи. Шлюхи с поразительным сходством с Серсеей Ланнистер. Он выбрал этих двух шлюх за их светлые волосы. После смерти лорда Тайвина ему пришлось иметь дело с туповатой дочерью Старого Льва, которая извергала несчастья во все, во что бы она не ввязывалась. Восстание воинствующей Веры - недавнее свидетельство глупости Серсеи Ланнистер. Не говоря уже о том, что у нее хватило наглости взять этого непокорного преступника к себе на службу. Явное высокомерие, проявленное Квиберном, потрясло его, и он не был в неведении относительно того, кто такой сир Роберт. Он послал ворона в Цитадель по поводу темной магии, совершенной их бывшим коллегой, как только узнал истинную личность сира Роберта Сильного. Крайне важно, чтобы влияние Серсеи Ланнистер было устранено с Железного трона, особенно в связи с возрождением драконов. В конце концов, Цитадель была опытна в обращении с драконами, и это требовало определенной утонченности. Они не могли позволить эгоистичным дурам вроде Серсеи Ланнистер приблизиться к власти, когда Вестерос был осажден коварными силами. Итак, Пицель расстроился, увидев, как дочь лорда Тайвина пытается разорвать жизненно важный союз с Тиреллами. На данный момент единственный способ гарантировать, что все их головы останутся на плечах, - это укрепить союз с Простором. Цитадель оставалась хорошо информированной о двух претендентах Таргариенах. Тот, что в Штормовых Землях и на Севере, находился под их наблюдением. К сожалению, Цитадель не пожелала предоставить ему больше информации, кроме как сообщить, что этот Дейрон Таргариен представляет большую угрозу, чем этот Эйегон Таргариен, в котором даже Цитадель сомневалась, что он скорее Блэкфайр. У Вестероса есть история избиения выскочек из Золотых Мечей. Тем не менее, у Вестероса также есть история с драконами, и это заставило Пицеля опасаться Дейрона Таргариена. Если этого недостаточно, то есть о чем беспокоиться Дейенерис Таргариен. Близость Королевской Гавани к резиденции власти Таргариенов в Драконьем Камне сделала Серебряную королеву Востока гораздо более серьезным врагом. Также ходили слухи, что у нее под контролем три дракона. Неприятная новость заключается в том, что Цитадель оставалась слепой к ее действиям. Несомненно, в Цитадели должно быть какое-то представление о том, что задумала королева Таргариен. Если они это сделают, то не решат поделиться с ним информацией. В каком-то смысле это было понятно. Цитадель всегда любила держать свои руки в чистоте. Кроме того, его шаткое положение при дворе также должно беспокоить архимейстеров. Закрыв глаза, он погрузился в ванну, наслаждаясь ласками шлюхи. Имя вырвалось у него, но имя шлюхи было непочтительным по отношению к человеку его положения. В конце концов, ему есть что вспомнить поважнее. Нежные руки шлюхи медленно соскользнули с его плеч на шею, а затем на грудь. Шлюха умело нанесла теплое масло по всему его торсу, что заставило его расслабиться еще больше. Он откинулся еще дальше назад, чтобы его голова погрузилась в гостеприимную мягкую грудь шлюхи. Сделав глубокий вдох, он отбросил свои заботы и на мгновение насладился предоставленным ему избытком. Где-то по пути он погрузился в сон, но его сознание вернулось, когда в ванну налили горячей воды. Потрясенный теплом, он сел, но расслабился, как только понял, где находится. В преклонном возрасте он время от времени немного запутывался. - Дайте мне хорошенько помыться, вы, шлюхи. - Он зарычал не потому, что был недоволен или что-то в этом роде, просто потому, что шлюхи напомнили ему Серсею Ланнистер. Пицель обнаружил, что у него развивается совершенно новый уровень ненависти к Серсее Ланнистер. Если бы только глупая дочь лорда Тайвина просто породила нескольких детей Роберта, тогда весь этот беспорядок можно было бы легко разрешить. Таргариены нашли бы объединенный Вестерос, готовый дать отпор их армиям и драконам. Вместо этого годы работы, которую он и его единомышленники Мейстеры проделали до него, были потрачены впустую одним белокурым идиотом с манией величия. Как бы то ни было, потребовалось много его влияния и золота лорда Кивана, чтобы продлить суд над Серсеей Ланнистер. Им пришлось обратиться к Звездной Септе и на коленях умолять Его Воробейшество продлить срок судебного разбирательства. Недавнее поражение, понесенное в Штормовых Землях, Речных Землях и падение Драконьего Камня Дейенерис Таргариен, было единственной причиной, по которой Воробейшество уступил их просьбе. Ему было интересно, что происходит в голове Серсеи Ланнистер. Неужели она настолько слепа, чтобы думать, что может просто править семью королевствами, и никто ей не будет противостоять? Войны велись из-за того, что женщины наследовали власть. Андальская традиция не позволять женщинам принимать участие в управлении страной имеет веские основания. Женщины были созданиями подвластным страстям и эмоциям. Они не были созданы для войны и принятия трудных решений, когда земля охвачена зимними муками. Это было даже не его предубеждение, которое говорило об этом. Цитадель провела обширные исследования, касающиеся мужчин и женщин и того, как они ведут себя в определенных условиях. Тысячелетние знания не лгут. Оставляя все это в стороне, какое право имели эти сумасшедшие женщины править Семью Королевствами? Даже ее дети, рожденные в результате кровосмешения, не имели права управлять Вестеросом. Он боялся того, что уготовано королевствам. Драконы, возвращающиеся в Закатные королевства, - дурное предзнаменование. Это означает, что магия снова поднимается в мире, и его клятвенным долгом Стража оставалось не допустить этого. Все эти мысли покинули его, когда слуга, чистивший его ногу, сильно дернул его, заставив Пицеля в мгновение ока соскользнуть в воду. Затем две руки обхватили его за шею и удерживали под водой, вытягивая из него жизнь. Он метался и пытался кричать, но быстро терял силы для борьбы. Страх, который он испытывал, увеличился только вчетверо, когда стало невозможно дышать. Его грудь вспыхнула от боли, и он почувствовал, что его сердце вот-вот взорвется. Он булькнул в последний раз, выпуская пузырьки воздуха, прежде чем все потемнело.***
Киван стоял у открытого окна, выходящего на спящий город. С его наблюдательного пункта город выглядел спокойным. Яркая луна в небе заливала город своим серебряным светом. Эта сцена принесла бы мир и спокойствие любому человеку. Но на душе у него было совсем не спокойно. Предстоящие дни не сулили ему и его семье ничего, кроме неприятностей. Он знал, что это правда. Так же верно, как восход солнца на востоке. Истина, с которой он изо всех сил пытался примириться просто потому, что не был готов встретиться лицом к лицу с этой реальностью. Его дорогая сестра уже заплатила страшную цену, и, продолжая эту войну, он приговаривал остальных членов своей семьи к подобной участи. Он отчаянно пытался договориться об урегулировании. Он предложил золото, заложников и даже все Речные Земли и Север этому Дейрону Таргариену. Он даже пытался связаться с Бринденом Талли, но, несмотря на исчерпание всех ощутимых предложений, соглашение достигнуто не было. Его недавний разговор с Джейме позволил ему понять, что военные действия принесут только больше смертей и разрушений. ‘Это то, что чувствовал Лорен Ланнистер после Пламенного поля?’ - Киван задумался. Его мысли блуждали в прошлом, где все пошло наперекосяк. Если бы только у Эйриса хватило присутствия духа допустить, чтобы помолвка между Серсеей и Рейегаром состоялась. Стольких войн можно было бы избежать. Эйрис мог бы связать мощь Западных Земель с Железным Троном, и никто не осмелился бы бросить вызов мощи Железного Трона. Рейегар никогда бы даже не взглянул на Лианну Старк, потому что его племянница была несравненной красавицей. Сестра Эддарда Старка обладала дикой красотой, но по сравнению с Серсеей девушка Старк была ничем. Вместо этого Эйрис отверг предложение Тайвина и обрек Рейегара на болезненную Элию Мартелл. Он помнил дорнийскую принцессу доброй женщиной, слишком доброй и слабой. Она не была создана для двора Эйриса и, как показало время, совсем не подходила для постели Дракона. Этот брак нажил много врагов Дому Таргариен. Но все это было в прошлом. Нет смысла думать о том, что могло бы быть. Возможно, это признак его преклонного возраста, что он гораздо живее вспоминал прошлое, чем смотрел в будущее. Внезапно по его телу пробежала дрожь. Как будто каждый инстинкт, которым он владел, подсказывал ему, что должно произойти что-то плохое. Что-то, что угрожало самому его существу. Он солгал бы, если бы утверждал, что не боится смерти. Он боялся умереть, зная, что обрек свою семью. Потому что даже после его смерти Киван не был уверен, что Дейрон Таргариен может проявить милосердие к его жене и детям. В наши дни у людей было достаточно причин ненавидеть Ланнистеров. Он боялся, что не оставит свою семью в более безопасном мире во время своей кончины. Говорите что угодно о его лорде-отце, но этот человек действительно оставил что-то своим детям. Несмотря на все пороки, которые преследовали Титоса Ланнистера, он дал инструменты и ресурсы своим законнорожденным наследникам, чтобы поднять Дом Ланнистеров на большие высоты. То, что Тайвин выполнил чрезвычайно хорошо. Во времена Титоса Ланнистера над Домом Ланнистеров смеялись от Дорна до Стены. Тайвин взял бразды правления в свои руки и укрепил правление Дома Ланнистеров, уничтожив их соперников за год. Похоже, колесо судьбы совершило полный круг. Лев долгое время был охотником, а теперь становится объектом охоты. ‘Мы, львы, можем иметь дело с волками, оленями, змеями, форелями, розами и соколами. Но драконы, они другой породы.’ Зеленое сияние озарило город, заставив Кивана прикрыть глаза рукой. Это было так, как если бы второе солнце появилось прямо на вершине холма Висеньи. С ревом пламя коснулось темных облаков высоко в небе, окутав весь город сиянием зеленого пламени. - Дикий Огонь! - Киван выдохнул, широко раскрытыми глазами уставившись на длинные языки зеленого пламени, протянувшиеся в ночное небо. Септа Бейелора была охвачена жарким пламенем, и крики пронзили завесу тишины, окружающую город. Гигантские колокола септы и камни летели по ночному небу с цепляющимся за них диким огнем. Это было похоже на зеленые сверкающие кометы, и они пронеслись через весь город вниз по склону холма. Небольшие пожары начали распространяться по всему городу, и вскоре зеленый взрыв за взрывом начал сотрясать город. Даже находясь в безопасности Красного Замка, он чувствовал, как дрожит земля. Окна задребезжали от силы взрывов, и темнота была смыта горящим алхимическим огнем, который распространялся по всему городу. Он повернулся, чтобы броситься на помощь, но столкнулся с десятками детей. Внезапно вспыхнула боль, когда ножи несколько раз пронзили его живот. Он попытался закричать, может быть, он и кричал, но не слышал себя. Он мог слышать только рев голодного пламени и крики невинных людей внизу. Его ноги онемели, а руки, казалось, весили дюжину камней. Он почти ничего не чувствовал, но все еще мог видеть, и это дало Кивану понять, что он лежит на полу, а кровь хлещет ручьем. Киван чувствовал, как его легкие наполняются кровью, из-за чего ему трудно дышать. Полуприкрыв глаза, он наблюдал, как из тени вышел мужчина. - Ты... предатель! - прохрипел Киван. - Я очень уважаю вас, милорд. Знайте, что я не держу зла ни на вас, ни на вашу семью. Но приказ есть приказ, милорд. Королева желает, чтобы ее сын был в безопасности, и она больше не могла доверять вам, чтобы это произошло. Мои глубочайшие соболезнования. - сказал Квиберн, прежде чем кивнуть детям. Когда дети бросились на него с ножами и начали колоть снова и снова, Киван в последний раз подумал о своей семье. Он подумал о своей милой жене Дорне, своих сыновьях Ланселе, Виллеме и Мартине и своей единственной дочери Джени. В конце концов, Киван испустил дух, зная, что конец Дома Ланнистеров не наступит от рук Дейрона Таргариена. Для него Серсея уничтожила Дом Ланнистеров. Он мог бы, по крайней мере, сказать своему брату, что защитил их Дом от всех врагов снаружи, но забыл об опасном враге, скрывающемся внутри. Но внизу, на улицах Королевской Гавани, где жили простые люди, казалось, что семь преисподних вылились на открытое место. У них не было великого наследия, которое нужно было защищать, кроме своих жизней и скудного имущества. У них не было каменных замков, которые можно было бы назвать своими домами, и поэтому они сгорели. У них не было знамен с их именем. Не было бы написано песен о немногих храбрецах, которые пытались спасти других в этом хаосе. Ни один мейстер не будет записывать события их скудной жизни, потому что они были непочтительны в великой и кровавой истории Вестероса. Они были просто холстом, на котором художник рисовал историю. Сам холст оставался бы неважным, потому что внимание всегда было приковано к истории, написанной на холсте. Когда лорды играют в эту Игру, страдают простые люди. И вот колесо завертелось, сокрушая многих под собой, как всегда было и всегда будет.