Для тебя — нет защиты

      Любопытно, насколько за лето может измениться человек. Когда шестой год обучения в Хогвартсе подошёл к концу, и её пути с Гарри и Роном разошлись, последнее, о чем Гермиона думала — это просить совета у матери о том, как стать более женственной. Впрочем, она даже не задумывалась над этим раньше. Как гром среди ясного неба, мысль просто взяла и однажды появилась.       Ей пришла сова от Рона… Похоже этим летом Гарри приехал к нему в гости раньше, чем обычно, и вдвоём ребята отправились на Косой переулок, чтобы познакомиться с красивыми девушками. Прочтя письмо, Гермиона поняла, что парни к ней относятся не иначе, как к своей в доску, они даже ни на секунду не думали воспринимать её как женщину, особенно учитывая, насколько красочно описывали прелести этих красивых девушек.       Взглянув на себя в зеркало — одета в маггловскую одежду: старые джинсы и футболку, которую родители просили, чтобы она носила дома — Гермиона нахмурилась. Она не была уродиной, девушка это знала. Как ни крути, а называть её уродиной, когда сам подающий надежды ловец квиддича Виктор Крам был от нее без ума — глупо.       Но то, что девушка не уродина, ещё не значило, что она красивая, не так ли?       Гермиона никогда не считала важными такие желания как выглядеть привлекательной и заботиться о внешности. По сути, она думала, что лишь такие напыщенные и глупые девчонки, как Парвати Патил и Лаванда Браун, которые постоянно досаждали ей своим извечным хихиканьем, должны переживать об этом. Одно за другим гадкие слова, которые Гермиона не раз слышала в свою сторону в школе, возвратились. Сперва были насмешки о её больших зубах, исчезнувшие после того как она их уменьшила, затем издёвки о кудрявых волосах, таких же непослушных, как и всегда, и мешковатых мантиях, купленных на пару размеров больше ради удобства.       Именно тогда Гермиона кое-что поняла. Она очень гордилась своими оценками, знанием магии и учебой. Получая хорошие оценки и будучи способной ученицей, она показывала людям свою значимость и начитанность. Так почему бы ей не показать это ещё и внешним видом? В этом же нет ничего плохого, так ведь? Слегка привести себя в порядок… выглядеть немного лучше, не ради них, а ради себя.       Возможно тогда Гарри с Роном вспомнят, что на самом деле она девушка, и не будут посвящать в пикантные подробности о том, как они гоняются за девками. Что ж, правильнее сказать, как гоняется Рон — Гермиона была уверена, что Гарри просто составил ему компанию, преданный телом и душой Джинни с тех пор, как они начали встречаться. Она любила мальчишек как братьев, но были некоторые вещи, о которых ей знать вовсе не хотелось.       Так что когда Гермиона рассказала матери о задуманном, миссис Грейнджер широко распахнула глаза и радостно хлопнула в ладони, принявшись за дело. Вскоре Гермиона стояла посреди Косого Переулка, вместе с мамой подбирая новые мантии, которые хоть и облегали, но чудесно подчеркивали удивительно тонкий стан девушки, наряду с косметикой и снадобьями, что помогут облегчить её новый утренний распорядок, включающий придание волосам гладкости, а ресницам — густоты.       Возможно, именно поэтому Гарри с Роном ошарашено уставились на её, когда все трое встретились в «Хогвартс-Экспрессе». Единственным, кто издал хоть какой-то звук, когда Гермиона поздоровалась, был Сычик, совёнок Рона, — он запорхал в клетке, то и дело громко ухая.       Наконец, Рон глуповато спросил:       — Гермиона, что с тобой стряслось?       — Ходила по магазинам, — уверено сообщила девушка, спокойно пройдя мимо, и широко улыбнулась, когда миссис Уизли ей понимающе подмигнула. Похоже, она тоже знала не понаслышке, что значит когда сердце требует перемен.       Однако всё стало на свои места, когда спустя несколько минут, как Гермиона появилась в поезде, Гарри с Роном поняли, что она ни капельки не изменилась. Девушка по-прежнему была их лучшей подругой, болтающей без умолку о новых учебниках, половину из которых уже успела прочесть, и обязанностях в качестве старосты. Просто теперь она выглядела как прекрасная молодая девушка, которой и была на самом деле.       Остальные хогвартцы также заметили перемену. Даже слизеринцы не находили слов, чтобы вставить шпильку в новый образ Гермионы, что было просто невозможным, потому как теперь она выглядела такой же уверенной, какой всегда себя чувствовала. Длинные каштановые пряди, теперь гладкие благодаря утреннему снадобью, что девушка регулярно принимала, свободно ниспадали по плечам, карие глаза, тёмный и блестящий взгляд которых подчёркнут чёрным карандашом и заклинанием, придающим ресницам густоту, а одежда, не слишком облегающая, но обхватывающая её формы достаточно, чтобы очаровать большинство парней, которые провожали взглядом то, как покачиваются её бедра, когда девушка шла по коридору.       Как ни странно, это даже помогло ужиться с гриффиндорцами, которых она раньше находила раздражающими. Парвати с Лавандой с удовольствием обучили Гермиону уловкам, с годами отточенными ими до совершенства, и общаясь с ними, девушка поняла, что не так они уже и раздражают, как она привыкла считать. Или сходят с ума от мальчишек.       Пребывая в восторге от реакций окружающих, Гермиона хорошо провела первую неделю после возвращения, а потому не волновалась, когда пришла на первое занятие по защите от Тёмных искусств. Посмотрев на Гарри с Роном, она легко улыбнулась и спросила:       — Узнали уже, кто наш новый преподаватель?       — Без понятия, — заворчал Рон. Он тряхнул головой, от чего рыжие волоски подпрыгнули. — Ставлю на то, что это тот, о котором мы раньше не слышали. Я пытался расколоть МакГонагалл, но она и знать ничего не знает.       — Разумеется, — фыркнула Гермиона, весело глядя на него, что шло врознь собранной наружности. — У неё есть заботы поважней, чем заниматься подобным.       — Да тебе просто так же любопытно, как и нам, Гермион, — мягко упрекнул Гарри, улыбаясь ей. Его взгляд был понимающим.       — Возможно. — Гермиона позволила себе белозубую улыбку.       Тогда-то дверь в класс распахнулась, впустив фигурку их нового преподавателя по защите от Темных искусств. Все парни затаили дыхания, когда поняли кто перед ними… равно как и несколько девчонок.       Гермиона же, с другой стороны, насупилась, и причём сильно.       — Бонжур, — протянула Флёр Делакур мягким голосом нараспев, сверкая идеальной ослепительной улыбкой, что, казалось бы, растопила сердца всех мальчишек и немногих девушек, покорённых её видом. — Я профессор Делакур, но прошу, — она снова улыбнулась, — называйте меня Флёр. Мы с вами станем хорошими друзьями, м?       И хотя казалось, что это невозможно, но Гермиона насупилась ещё сильней.

***

      Она пыталась обсудить это с Гарри и Роном, но друзья были слишком удивлены внезапным и неожиданным появлением Флёр, чтобы слушать. Особенно Рон, который, как обычно, запал на девушку. Гарри же, думала Гермиона, попросту попал под воздействие вейловских чар Флёр, как и большинство бедных парней в их классе. Он уже встречался с Джинни.       Возможно, именно поэтому в итоге Гермиона жаловалась Лаванде с Парвати. Она была рада, что подружилась с ними — всегда приятно иметь больше, чем одну подругу. В последний час Джинни проводила с Гарри всё больше времени. Как обычно, девушки сидели на кровати Парвати, которая, по словам Лаванды, была куда мягче, чем её, Парвати ласково расчёсывала светло-русые волосы Лаванды. Ежедневная практика, что очень нравилась обеим, и которую Гермиона толком и не замечала, пока не начала общаться с гриффиндорками. Лаванде больше нравилось, чтобы волосы расчёсывала Парвати, говоря, что это у неё получается намного лучше, чем у неё, а также то, что у неё рука лёгкая и она меньше вырывает спутавшихся в колтуны прядей.       Отчасти, Гермиона полагала что Лаванде просто нравится то, как ухаживает за ней Парвати. Не то чтобы последняя возражала, думала она, наблюдая как смягчились от удовольствия заостренные черты лица темноволосой девушки, когда она принялась за дело.       — Но правда, — запричитала Гермиона, отведя от них взгляд. Она уселась в кресло неподалеку. — Почему они наняли именно её? Ей едва ли хватает опыта… Она ведь только три года как выпустилась из школы. Да и что это за преподавательница такая, что вот так вот одурманила всех мальчишек?       — И не их одних, — недовольно указала Лаванда, стрельнув глазами в Парвати, от чего та покраснела и вперилась взглядом в потолок. Довольная таким смущением, Лаванда посмотрела на Гермиону: — Какая разница в том, что она наш новый преподаватель по защите? Всё равно больше года не протянет даже с этой примесью крови вейлы, помогающей ей очаровать класс. К тому же, — Лаванда подчеркнуто встретилась с ней взглядом, и Гермиона выгнула бровь, — это наш последний курс.       — Но всё же, — продолжила размышлять Гермиона, хмурясь, — как ей удалось заполучить эту должность?       — О, нет, — засмеялась Парвати, перестав расчёсывать подруге волосы. Она подвинулась на кровати, и посмотрела на Гермиону, поднявшую на неё взгляд. — Не суй свой нос куда не стоит, Гермион. Прошла всего неделя от начала года, может стоит подождать хотя бы месяц, прежде чем нарываться на неприятности?       Гермиона стала мрачнее тучи, и Лаванда хихикнула. Вот только она больше не находила этот смех раздражающим. Теперь он звучал очень даже очаровательно, особенно в паре с тем как заблестели голубые глаза девушки, когда она оперлась о Парвати, и та улыбнулась. Вздохнув, когда Парвати почти невесомо коснулась руками её талии, Лаванда произнесла:       — Тебе же нравится чтение, не так ли?       В ответ, Гермиона прищурилась и посмотрела на Лаванду так словно она была сумасшедшей. Лаванда только и хихикнула, тряхнув головой, от чего светло-русые волосы качнулись на плечах. Парвати пригладила несколько прядей, когда девушка продолжила:       — Почему бы тебе не отправиться в свое любимое место и не узнать о Флёр больше? Я уверена, там найдётся пару томов о ней и её природе. В конце концов, она же была чемпионом Шармбатона, так ведь?       Мигом карие глаза Гермионы широко распахнулись, и не прошло и секунды как след её простыл не только в комнате, но и в общежитии. Уходя, Гермиона могла поклясться, что слышала как Парвати сипло пробормотала:       — Наконец-то одни.       Что вскоре было дополнено хихиканьем Лаванды, переросшим в тихие стоны.

***

      К сожалению для Гермионы, библиотека не обладала настолько обширными сведениями, насколько бы ей хотелось касательно Шармбатона, не говоря уже о самой Флёр. Казалось бы, всё осталось как есть — мадам Максим всё также тщательно скрывала всё, что происходило в её школе, о которой, как и о её выпускниках, было преступно мало информации. Девушка тяжело вздохнула и оттолкнула от себя уже пятнадцатую по счёту книгу, чтобы откинуться на спинку стула, и упёрлась взглядом в потолок.       В библиотеке было тихо, что пришлось Гермионе по душе, она всегда предпочитала мирную тишину непрекращающейся болтовне. Именно поэтому ей нравилось быть старостой, получив в своё распоряжение отдельную комнату. Заведующая библиотекой, мадам Пинс, и сама вела себя тише воды ниже травы, разве только цыкала порой на того, кто вел себя громко или удерживала особо любопытных учеников от книг в Запретной секции.       Гермиона продолжала бесцельно таращиться на потолок, когда заметила на себе взгляд голубых очей, и поняла, что смотрит на сам объект своих безумных поисков. В мгновение ока, Грейнджер насупилась.       — Не такое лицо подобает иметь леди, — с укором цыкнула Флёр, всё так же сладкоголосо. От Гермионы не скрылось, что за те три года, что они не виделись, акцент девушки слегка смягчился. Но опять же, последним, что сказала им Делакур перед отъездом, было желание улучшить свое произношение на английском. Похоже, ей это удалось. Изящно присев в кресло рядом с Гермионой, она окинула взглядом стопки книг и мягко улыбнулась. — Итак, — тихонько произнесла она, протянув руку за копией «Магии зарубежных институтов», — вижу, ты времени зря не теряешь.       Прямолинейная как и всегда, Гермиона прищурилась, пристально изучая Флёр, и задалась вопросом:       — Зачем ты здесь?       — Где? В библиотеке? — переспросила Флёр, изображая невинную. Она стрельнула в неё очаровательной улыбкой и, скрестив пальцы, призналась: — Мне просто нравится читать, мадемуазель Грейнджер. Удивительно, не правда ли?       — Не то слово, — резко ответила Гермиона, — а теперь ответь, пожалуйста, на вопрос.       — Ни капельки юмора, — печально протянула Флёр, и вздохнула. Снова посмотрев на Гермиону, она просто сказала: — Я здесь чтобы преподавать, конечно же. — Вытянув изящные пальцы на столе, девушка тихонько забарабанила ими по его столешнице. Наблюдая как ногти выстукивали незатейливую мелодию, она продолжила: — Иначе, зачем мне вообще быть здесь тогда, м?       — Но почему Хогвартс? Почему не преподавать в Шармбатоне? — настояла Гермиона, глядя на точёный профиль Флёр, лишь слегка сокрытый длинными серебристыми локонами, блестящими в свете освещения комнаты. — Ты ведь там училась.       Издав тихий смешок, который для всех, кроме Гермионы — и даже для неё, хотя она себе в этом никогда не признается — прозвучал как звон очаровательных колокольчиков, Флёр посмотрела на сидевшую рядом девушку.       — Поверишь, если скажу, что это не более чем дружеский обмен зарубежными кадрами? — медленно протянула Делакур. Заметив, как прищурились тёмно-карие глаза девушки, она засмеялась. — Нет? Ну что ж, тогда, — она притворно насупилась, — полагаю, мне стоит рассказать тебе.       — Что мне рассказать? — не выдержала Гермиона, готовая воспринять во штыки всё, что собиралась сказать ей француженка.       — Профессор Граббли-Дёрг, — излишне наигранно принялась рассказывать Флёр, ближе наклонившись к Гермионе, настолько ближе, что та могла услышать исходящий от неё лёгкий запах сирени.       — Ага?.. — нетерпеливо подстрекнула Гермиона.       В синих глазах Флёр заплясали чертики, когда она подалась ещё ближе, так что их лица теперь были в нескольких дюймах друг от друга, её дыхание опаляло щеку Гермионы, и продолжила:       — ..преподает в Шармбатоне. Нам нужен был новый преподаватель по уходу за магическими существами, а вам? — Флёр снова звонко засмеялась и отпрянула, не сводя с Гермионы глаз. — Что же, — она смахнула прядь волос с глаз, — Хогвартс вечно в поисках нового специалиста по защите от Тёмных искусств, не правда ли?       — Очень смешно, — мрачно заключила Гермиона, гневно покосившись на Флёр, которая вскоре опять засмеялась. Поднявшись на ноги, она встретилась взглядом с Делакур и заявила, четко и решительно: — Я всё равно выясню для чего ты здесь на самом деле. Помяни мои слова.       С этими словами Гермиона покинула библиотеку, невольно виляя бедрами по причине своей новоявленной женственности и совершенно не подозревая, как её проводила взглядом Флёр, точёные черты лица которой растянулись в мягкой улыбке.

***

      Верная своему слову, Гермиона продолжала поиски, ей удалось отыскать кое-какие сведения о Флёр — удивительно, но защита от Тёмных искусств был её самым любимым предметом в Шармбатоне. Она объездила всю страну, работая мракоборцем на полставки у Министерства, и, вместе с близкими соратниками, занималась поисками оставшихся Пожирателей смерти и подобных им проблемных личностей. Однако, когда Дамблдор прислал ей приглашение занять должность в Хогвартсе, девушка без промедления собрала чемоданы и мигом примчалась.       И что злило Гермиону сильнее всего, помимо того что Флёр могла по праву заслуживать предложенную должность, было то что она оказалась весьма хороша в преподавании. Все мальчишки в классе по-прежнему души не чаяли в ней, вместе с несколькими девчатами, включая и Парвати, но только до тех пор, пока Лаванда не щипала её, чтобы вырвать подругу из наваждения. Тем не менее, каким-то образом Флёр удавалось проводить уроки с пользой и весельем.       Как сейчас, у них было занятие о вампирах, и Делакур создала заклинание, позволившее классу изучить одного из них вблизи. Во всяком случае, это был не столько вампир, сколько его призрак. Полупрозрачный, но с четкими контурами, достаточными, чтобы хорошо разглядеть его, вампир был у преподавательницы под каблуком, он открыл рот по команде, чтобы все смогли увидеть его удлиненные клыки.       — Кол в сердце является традиционным способом убить вампира, — беззаботно прощебетала Флёр, когда Гермиона упёрлась локтем о стол и водрузила на ладонь подбородок, наблюдая за тем, как профессор вытащила волшебную палочку из голубой мантии. — Но процесс можно ускорить с помощью пары заклинаний, — в её светло-синих глазах заплясали лукавые огоньки, от чего Гермиона поморщилась, услышав, как восхищённо вздохнули несколько поклонников француженки. Махнув палочкой, Флёр произнесла: — Буази!* — И маленький дрючок оказался вонзённым в призрачного вампира. Флёр улыбнулась, глядя как тот растворился в воздухе. — Удобное заклинание на случай, если столкнетесь с упырём, не имея под рукой кола. Оно мгновенно пронзает вампира прямо в сердце.       В классе взволновано зашептались, и от Гермионы не улизнуло, как покраснели щеки Рона, когда он уставился на Флёр. Закатив глаза, девушка поспешила отвернуться к окну. Она как будто снова попала на занятие по Прорицанию — настолько ей неохота была находиться здесь. Именно тогда Гермиона услышала, как Флёр позвала её по имени.       — У вас есть ещё идеи? — игриво протянула преподавательница. — Как можно одолеть нашего недружелюбного гостя?       Встретившись со взглядом голубых глаз Флёр, она мгновенно насупилась, — по какой-то непонятной причине Гермиона всегда так делала при виде девушки, — а после достала палочку и протянула:       — Унд!*       Тот час же в рот вампиру влился поток воды, заполняя всё его тело, пока не просочился через подошвы на пол, намочив дорогие туфли на высоком каблуке преподавательницы. Флёр широко улыбнулась и отряхнула носки обуви, разбрызгивая воду.       — Очень хорошо, мадемуазель Грейнджер, — похвалила она. — Вам, хоть и ценой моих любимых туфель, всё же удалось убить вампира. — Профессор опять улыбнулась в класс и продолжила: — Ещё одним умным способом покончить с упырем будет заклинание «Унд», благодаря которому поток святой воды мигом заполняет все системы органов ожившего мертвеца, выжигая его изнутри. Хотя, — Флёр покосилась на призрачного вампира, чья кожа и мышцы мерно поплавились, оголив костяк, вскоре после чего он полностью исчез, — это слегка грязнее, чем многим бы хотелось. — Она перевела внимание на Гермиону и снова улыбнулась. — Не считаете?       До того как Гермиона смогла дать ответ, занятие подошло к концу и Делакур, как и обычно, оказалась в центре внимания толпы студентов, где все как один жаждали привлечь к себе её внимание. Единственными, кто ушёл, стали Гермиона, Парвати, которую едва ли не силком уволокла к выходу Лаванда, и разочаровавшийся в Роне Гарри — как и всё остальные парень толпился вокруг учительницы.       — Серьезно, — фыркнула Гермиона, глядя на такой балаган, — быть не может, чтобы у всех были вопросы к ней относительно урока! Они просто хотят поглазеть на неё.       — А ещё поговорить, и может даже прикоснуться, — добавила Парвати. Когда Лаванда сильнее сжала ей руку, она вскрикнула, невольно подскочив, и посмотрела на девушку глазами, полными щенячьей грусти: — Тебе вовсе не нужно было так сильно сжимать.       — Прости, — ответила Лаванда, и вправду прозвучав раскаивающейся. Она легонько провела пальцами по ладони Парвати. — Я буду нежнее в следующий раз.       Довольная таким ответом Парвати снова перевела внимание на Гермиону:       — Да и в чём дело вообще? — поинтересовалась она. — Ты же провела расследование, и вполне похоже, что она знает свой предмет. Почему тебя так заботит что по ней сохнут ученики?       Насупившись, Гермиона заметила на себе взгляд Гарри, парень мягко ей улыбался.       — Что? — бросила она. — Почему ты на меня так смотришь?       — Просто так, — ответил Гарри, голос его приобрел таинственный оттенок, словно Поттер знал что-то, о чём Гермиона не догадывалась. — Так, пустяк. — Его ярко-зеленые глаза посмотрели поверх неё и заблестели, когда он радостно крикнул: — Джинни!       Совсем как Гермиона, только на шестом курсе своей внешностью Джинни наконец-то стала привлекать внимание окружающих. Густые рыжие волосы ниспадали на плечи и ниже, а теплый оттенок глаз приковывал к себе любого, кто в них посмотрит. Если, конечно, их не приковали к себе раньше стройная фигура девушки и её точеные изгибы. Даже поношенный вид её мантии не мог скрыть простую и милую красоту. Она покраснела, когда Гарри подался вперёд и легонько поцеловал её в губы, явно не желая заходить дальше этого, пока они были у всех на виду.       — Привет, — улыбнулась им Джинни и прижалась к Гарри, когда парень приобнял её за талию. — Все уже покончили с уроками на сегодня? — Она нахмурились и посмотрела поверх ребят, спросив: — А где Рон?       — С Флёр, — ответила Гермиона, не скрывая презрения.       Подняв бровь и улыбнувшись, Джинни с Гарри переглянулись, парень закатил глаза, как будто не зная, что и делать с ней, и рыжая весело усмехнулась.       — Ты серьезно, Гермион? — с ноткой юмора заметила она. — Что вы уже не поделили с профессоршей? Согласна, она околдовала своими вейловскими чарами половину наших парней, но она не настолько плохая. То есть, с самого начала она вела себя с тобой подчёркнуто мило, да? И она знает своё дело.       — Я… Просто… — попыталась найти оправдание Гермиона в ответ на вполне разумные доводы подруги. Она поняла, что у неё нет никаких веских поводов ненавидеть Флёр так сильно, как она делала. Просто в девушке было что-то такое, что очень злило Грейнджер. — Я и сама не знаю! — завопила она, а после убежала, даже слишком быстро, чтобы успевать вилять бёдрами, а нескольким её зевакам — пускать слюни.       Смотря ей вслед, Лаванда тяжко вздохнула. Она перевела взгляд на Гарри — он, девушка была уверена, полностью разделял её мнение, и заметила:       — Выглядит жалко, согласен?       — Немного, — кивнул Гарри, растянув губы в улыбке.       — Опять двадцать пять, — пожурила их Джинни, она хлопнула Гарри по руке, и, как и Парвати до этого, парень притворился очень обиженным, от чего Джинни ласково погладила ему место шлепка. Гарри улыбнулся, и рыжая продолжила: — Даже не думайте насмехаться над ней. Похоже, Гермиона и сама не понимает, что своим поведением может сойти за полноправную участницу фан-клуба Флёр.       — Когда там, кстати, следующее собрание? Оговаривалось, что я буду делать заметки, — встряла Парвати, на что Лаванда снова заслужено стиснула ей ладонь. Девушка вскрикнула и нервно хохотнула. — Да шучу я.       Вернувшись в башню Гриффиндора, они остановились перед портретом Полной Дамы, чтобы Гарри произнес пароль: «Шмель». А после пришли в, на удивление, безлюдную гостиную. Похоже, большинство ребят ещё остались в классе защиты от Тёмных искусств, надоедая своим вниманием Флёр.       — Я всё равно не понимаю, как ты пришла к такому выводу, — не унималась Парвати, они с Лавандой расположились на диване. Напротив них в кресле сидела Джинни, на его же подлокотнике, положив руку на спинку, примостился Гарри. — Как по мне, так Гермиона ненавидит Флёр так же сильно, как и Малфоя.       — Это всего лишь хитрая уловка, — захихикала Лаванда, помахав ей пальчиком, в глазах девушки заплясали огоньки. — Не суди по одному только внешнему виду, Парвати. Впрочем, а сколько людей в Хогвартсе считает, что мы без ума от мальчиков?       Парвати только и поморщилась, услышав подобное, и посмотрела на Гарри.       — Ты же один из ее лучших друзей, — заявила она. — Ты тоже так считаешь?       — Либо она ревнует к Флёр, либо к Рону, — ответил Гарри с улыбкой. — И мне кажется, что последним, кого она будет ревновать — это Рон. — Он поглядел на Джинни. — Согласна?       — О, это точно не мой братец, я уверена, — решительно ответила Уизли. — Она явно места себе не находит из-за Флёр. Как ни крути, а все её тирады сводятся к ней, то она то, то она сё… — улыбнувшись, Джинни откинулась в кресле назад и вздохнула, когда Гарри принялся ласково поигрывать с её рыжими прядями. — Дело явно во Флёр.       — Что за дело с Флёр?       Не скрывая беспокойства ребята оглянулись и увидели Рона, парень смотрел на них с любопытством, что сменилось мечтательностью, когда он заговорил опять:       — Она обещала помочь мне с сочинением о вампирах, если захочу. Сама предложила.       От этого взгляды на их лицах стали ещё тревожней. Впрочем, не то чтобы Рон это заметил, потому что был слишком одурманен мыслями о Делакур. Дурман, от которого Гермиона так бы и закуксилась, едва только завидев.

***

      Она больше не могла это терпеть — никто даже слышать не хотел её причитания о Флёр, к тому же, по какой-то непонятной причине, Гермиона и сама не могла перестать думать об девушке. От мыслей о ней не помогли отвлечься даже обязанности старосты и учёба. Возможно именно поэтому она забрела в пустынную часть замка, подальше от людей, где сидя под своим любимым деревом, наблюдала за всплесками воды, вызванными гигантским кальмаром.       Вздохнув, Гермиона прислонилась к стволу дерева, прекрасно понимая, что в её блестящие и бесподобно уложенные волосы наверняка попали кусочки коры, но ей было как-то наплевать.       — Да что со мной происходит? — задалась она вопросом.       Ответа не последовало и Грейнджер снова вздохнула, переведя внимание на воду, что едва не упустила как хрустнули неподалеку ветки и заслышались приближающиеся голоса. Почему-то Гермиона захотела спрятаться. Позже она скажет себе за это спасибо.       — Как ваши успехи, мисс Делакур? — Гермиона мигом узнала добрый и веселый голос Дамблдора и голос человека, к кому он обратился.       — Не так хорошо, как я надеялась, — пробормотала Флёр, голос её милозвучный от французского акцента, а слова — полны печали. — Думаю было ошибкой согласиться на эту должность. Разумеется, я очень вам признательна, директор, за предоставленную возможность, но не думаю, что всё сложится в мою пользу. — Она вздохнула. — Мне стоит вернуться к Филиппу и остальным. Он сказал, что это плохая затея.       — Ну что вы, — Дамблдор щёлкнул языком. — Уверен, не стоит спешить с выводами. В конце концов, разве не этого вы ожидали? Разве не это привело вас сюда? — Он замолчал ненадолго, но потом продолжил: — Я премного наслышан о трудностях, что могут встретиться вам в ваших поисках. Если вы правда верите, что ваш подошёл к концу ещё несколько лет тому назад, то зачем отрицать это и причинять себе боль?       — Потому что, — ответила Флёр, голос её глухой, даже осипший от переполняющих девушку чувств, — это та боль, которую я знаю. Она как старая подруга, не сравнится с тем, что я испытываю сейчас. Моя жизнь была куда лучше до неё.       — Лучше или легче? — уточнил Дамблдор. Наступила тишина, и Гермиона могла услышать тихие шаги вместе с шуршанием листьев, когда он произнёс: — Мисс Грейнджер та ещё упрямица. Просто дайте ей ещё немного времени.       Глубоко вздохнув, Флёр тихо ответила:       — Вот только у меня осталось его не так много.       Наблюдая за высокой и изящной тенью уходящей Флёр, Гермиона едва заметила громадный всплеск воды от кальмара. И какое именно она имеет отношение к Флёр и её боли? И почему у Флёр времени в обрез? Гермиона понимала, что вела себя не совсем лестно с француженкой, однако вряд ли это было связано с тем, как вымучено она говорила с Дамблдором.       Единственное, что Гермиона знала точно — отступать уже слишком поздно. С самого начала её не покидало чувство, что приезд Флёр в Хогвартс в качестве преподавательницы по защите от Темных искусств был подозрителен. Но сейчас? Сейчас он стал куда подозрительней, чем раньше.       Теперь она знала, что каким-то боком имела отношение к происходящему. И единственное, что нужно было выяснить, это почему и как. Так что с этими мыслями, девушка поднялась на ноги и поспешила в общежитие. Не теряя надежды, что может быть Гарри с Роном поверят ей.

***

      Поверят ей… Они поверили в то, что она слышала, но не приняли всерьез, что Флёр задумывала какую-то пакость, как полагала Гермиона. По большому счёту Рон, в голове которого просто не укладывалось, как преподавательница предпочла желать настолько безразличного к её благодетелям человека, как Гермиона, а не его.       Разочарованная, Гермиона решила, что ее лучшие друзья просто не хотели помогать ей в расследовании Делакур. Это значило, что узнавать всё девушке придётся в одиночку.       Гермиона внимательно следила за всем, что делала Флёр, особенно на уроках — в частности, сейчас они проходили банши. Наблюдая из-под ресниц как преподавательница, словно играясь с застёжкой, магически закрывала и открывала рот банши, которую либо поймала сама, либо достала где-то в другом месте, чтобы ученики смогли услышать её нечеловеческий вопль, Гермиона задумалась, как же она связана с приездом француженки в Хогвартс.       Несомненно, она была самой любимой ученицей на уроках Флёр. Что было довольно странно, поскольку защита — единственный предмет, на котором девушка не тянула руку, желая ответить на вопрос, в отличие от остальных ребят. После одного из таких занятий Флёр окликнула ее убегающую фигурку:       — Мадемуазель Грейнджер? Останьтесь на минутку, пожалуйста?       Она замерла на месте и глубоко вздохнула, понимая, что у неё нет оправданий не оставаться, поскольку было хорошо известно, что этот урок — последний на сегодня. Гермиона наблюдала, как Флёр прогнала своих, ставших уже завсегдатаями, поклонников, включая Рона, и все, как один, бросали на неё завистливые и озадаченные взгляды, когда покидали класс.       — Что же, — Флёр ослепительно ей улыбнулась. — Наконец-то мы остались одни. — Гермиона взглянула на неё с сомнением, и девушка засмеялась. — Ты сейчас думаешь, почему я попросила тебя остаться, м?       — Да, — довольно холодно согласилась Гермиона.       Флёр цокнула языком и покачала головой.       — Вечно что-то подозревает, — буркнула она и когда посмотрела на неё, Гермиона удивилась каким грустным был взгляд её голубых очей. — Меня беспокоит, что ты так думаешь.       Гермиона открыла рот, чтобы буркнуть ответ, но ей помешала мадам Помфри, покинувшая пост по одной только ей ведомой причине.       — Флёр? — окликнула медсестра. — Я принесла вам зелье. — Она встретилась взглядом с Гермионой, и увидела в её глазах явное удивление. — Вы должны принять его немедленно, и пройти со мной для осмотра. Никаких возражений. Вы знаете, что это необходимо.       — Да, — Флёр тяжело вздохнула. Она направилась было вслед за мадам Помфри, но помедлила, остановившись возле Гермионы. — Я вскоре вернусь. Дождешься?       Её слова прозвучали скорее просьбой, чем приказом, и Гермиона только одеревенело кивнула, а Флёр, мягко улыбнувшись, ушла вместе с мадам Помфри. Оставшись одна в классной комнате и не зная толком, чем заняться помимо того, что томиться в ожидании, Гермиона вперилась взглядом в преподавательский стол.       Её взгляд остановился на свёрнутом пергаменте — явно письмо кому-то, так что, подойдя к столу, она подняла его. Она знала, что так неправильно, но так нужно сделать. В конце концов, девушка определенно имела отношение к приезду сюда Флёр. А потому заслужила докопаться до истины, не так ли?       Во всяком случае, так Гермиона оправдывалась перед собой. Не то, чтобы это состроило хорошую службу, поскольку письмо было написано по-французски и Гермиона понимала не все слова. Оно было написано к её младшей сестре, Габриэль, в котором девушка уверяла, что ухаживание происходит не так плохо, как могло бы, а судя по историям, что рассказала ей бабушка, всё могло быть ещё хуже.       Один отрывок показался Гермионе особенно весомым. Особенно, если ей удалось перевести его правильно.       «С ней, Гермионой, сложно, и я задумываюсь, стоят ли того все усилия и боль. Бабушка с мамой настаивают, что стоят. Хотя я в этом сомневаюсь. Когда в тебе течёт вейловская кровь — довольно трудно, не правда ли, Габриэль? Если бы я была «нормальной», то не оказалась бы в такой ситуации вместе с ней.       Ах… Как же я хочу снова быть одиннадцатилетней. Тебе нравится первый курс? Надеюсь, ты последовала моему совету и пока не искала тайные ходы. Мама очень расстроится, если ты с самого начала будешь лезть в неприятности.       Так что послушайся старшую сестрёнку, м? Подожди недельку»       Гермиона как раз обдумывала, что же всё это значило, когда услышала приближающиеся шаги. Вернув пергамент обратно на стол, она быстро обернулась, готовая встретиться лицом к лицу с Флёр. Вот только вошедшим была не она, а профессор Снейп, он посмотрел на девушку, не скрывая удивления, также, как и она на него.       — Грейнджер, — прорычал преподаватель, — где Делакур?       Похоже, Флёр вызывала у него столько же уважения, сколько и у нее. Отчего-то Гермионе это доставило какое-то странное удовольствие. Даже хоть и скорей всего его неприязнь была связана с желанной для себя должностью, которую она так легко получила.       — Она ушла, — ответила Гермиона. — Вместе с мадам Помфри в больничное крыло, сказала подождать её здесь.       — О, разве? — Снейп сердито посмотрел на Гермиону. Он прищурился и подошёл ближе, возвышаясь над ней. Окинув её взглядом с ног до головы, рассматривая её блестящие волосы, аккуратно собранные за спину, её густые ресницы, тёмные и красивые глаза и, конечно же, её привлекательные формы, он фыркнул. — Надеюсь, вы не принимаете всё всерьез, Грейнджер, — насмешливо произнёс он. — Все эти перемены… Нельзя доверять никому из подобных ей.       — Подобных ей? — резко переспросила Гермиона, в её глазах вспыхнул огонь. Если и было что-то, чего она на дух не переносила, так это любые предрассудки. Своих она хлебнула сполна за то, что родилась в семье магглов.       — Вейлы, — подсобил Снейп, его глаза заблестели. — Что за существа будут искать и желать провести жизнь с теми, кто их ненавидит? — Увидев удивлённый взгляд на лице Гермионы преподаватель медленно улыбнулся. — О, понятно, — с наслаждением в голосе заметил он, — Вы и понятия не имеете, почему она в вас заинтересована, не так ли?       — Месье Снейп, — голос Флёр эхом раздался по комнате, и Гермиона могла поклясться, что его очаровательный и милозвучный тон отдавал угрожающими нотками. Взгляд голубых глаз был тяжёлым, когда, ни разу не отведя его от Снейпа, девушка пересекла классную комнату. О, ей не показалось, Флёр и вправду была зла. Очень зла. — По какой причине вы в моем классе и разговариваете обо мне с мадемуазель Грейнджер? Или это снова дают о себе знать ваши безупречные манеры?       Он скривился, глядя на Флёр, его глаза опасно заблестели, и Снейп швырнул ей записку.       — От Дамблдора, — выплюнул он. — Просил передать вам.       — О? — Флёр приподняла бровь и развернула свиток, засмеявшись от записанного на нём послания. Быстро взглянув на мужчину, девушка небрежно махнула ему рукой. — Можете идти. — Они провели взглядом то, как Снейп живо вылетел из комнаты, и Флёр снова засмеялась. Повернувшись к Гермионе, она пробормотала: — Думаю, я не нравлюсь ему больше, чем тебе, м? Ты там поосторожнее, не то он украдёт у тебя работу.       — Я не… То есть… — заблеяла Гермиона, волнуясь, что была поднята тема о её не сказать чтобы лестных чувствах к француженке.       — Всё в порядке, — пресекла её попытки оправдаться Флёр, снова небрежно махнув рукой. — Я не настолько самовлюблённая полагать, что всем нравлюсь. По сути, — она улыбнулась девушке. — Потому что ты так не считаешь, ты так важна для меня.       — Снейп сказал, что ты во мне заинтересована из-за того, что вейла, — осторожно молвила Гермиона, задумавшись, сможет ли получить больше конкретики, если не будет ходить вокруг да около, а сразу скажет напрямую.       Голубые глаза Флёр потемнели, став похожими по цвету на вечернее небо, когда их взгляд пал на Гермиону.       — Да, — наконец ответила она, тяжело вздохнув, — полагаю, это правда.       — Почему? — тихонько поинтересовалась Гермиона.       Наступила тишина, и Флёр снова вздохнула. Отойдя от Гермионы, она принялась что-то искать у себя в портфеле, пока, наконец, не выудила потрёпанную древнюю книгу. Делакур протянула ее Гермионе.       — Тебе ведь нравится читать, нет? Думаю, ты найдешь все ответы в этой книге. И если тебя не испугает то, что ты здесь прочтешь… — Флёр заглянула ей в лицо, выискивая то, о чем Гермиона не имела ни малейшего понятия, и тихо добавила: — тогда просто найди меня.       Наблюдая, как собрала свои вещи и молча покинула класс Флёр, чувствуя, что ещё больше сбита с толку, Гермиона взглянула на том. «Происхождение и повадки вейл» — твердило название.       Сжимая книгу в руках, Гермиона поспешила к себе в комнату, готовая сегодня же прочесть её от корки до корки несмотря ни на что. Потому что она обязана узнать что, черт возьми, происходит.

***

      Вот только читать оказалась намного сложнее, чем она думала. По какой-то причине первогодки подняли большой галдёж в гостиной, а поскольку времени до отбоя было ещё много, её праведного гнева как старосты было недостаточно, чтобы их утихомирить. Гермиона подумывала спуститься в библиотеку, но быстро поняла, что там сидят Гарри с Роном и придумывают ложные предсказания на урок, ребята точно захотят узнать зачем ей книга о вейлах. Особенно Рон, который всё никак не мог очухаться от своей влюблённости в Флёр.       Решив в кой-то веки попробовать почитать в своей комнате, Гермиона была недовольна узнать, что гвалт с гостиной был слышен даже здесь. Не говоря уже о шуме, доносящимся с комнаты семикурсниц неподалёку. Она правда не хотела тратить время зря на поиски заклятия немоты, чтобы заглушить весь этот гам. Так что, накинув мантию, девушка направилась к выходу из общежития.       Проходя мимо комнаты старшеклассниц, ставшей причиной ещё одного источника шума, Гермиона чуть приоткрыла дверь и ухмыльнулась, когда услышала вскрик, хихиканье, а после него неповторимый стон Лаванды.       Теперь, когда она задумалась над этим, Гермиона не могла с точностью сказать, почему вообще считала, что Парвати с Лавандой были без ума от мальчиков, куда очевидней, что они были зациклены друг на друге. Хотя, заметила Гермиона, до сего часа они уж точно не вели себя настолько очевидно. Может всё дело в том, что девчата на последнем курсе, и их попросту не заботит то, что о них могут подумать, потому что они совсем скоро закончат школу.       — Я ухожу, так что первогодки на вас, — известила доносившимся из-за двери вскрикам и стонам Гермиона. Как вдруг все затихло, ненадолго, за дверью, и Гермиона улыбнулась, поняв, что пристыдила девчонок на горячем. — Развлекайтесь. О, и Лаванда? Попробуй в следующий раз заклинание немоты. Тебе оно точно нужно. Я услышала тебя даже своей комнаты, а она не так близко находится к вашей.       Уходя, Гермиона услышала, как весело засмеялась Парвати, но после взвизгнула: похоже Лаванда ущипнула её за слабое место. Пройдя через гостиную к полной даме, она буркнула:       — Шмель.       Полная дама нахмурилась.       — Поздновато как для выхода, не думаешь?       — Молчи, — Гермиона нахмурилась, выскользнув из поля зрения картины. — Мне можно — я староста.       Уныло вздохнув, Гермиона получше закуталась в мантию и поёжилась. На улице стало прохладней, и девушка невольно захотела вернуться в башню, назад в её тепло. Тряхнув головой, она вспоминала, насколько громкой может быть Лаванда, а также прикинула шансы — ничтожно малые — что она и вправду решится наложить заглушающее заклинание, что значило бы оторваться от Парвати, и зашагала дальше. Ей нужно прочесть эту книгу.       Создав на ладони голубой огонёк, Гермиона немного согрелась, и почувствовала себя ещё лучше, когда пришла к своему любимому месту. Месту, где подслушала, что Флёр явно в ней заинтересована. Хотя что мог значить этот интерес, она не знала. Кальмар снова плеснул по воде, и Гермиона прокрутила в голове весь разговор, так и оставшийся для нее загадкой.       Снова вздохнув, девушка опустила огонёк на землю и открыла книгу, намереваясь полностью прочесть. Или хотя бы дойти до тридцатой главы, в которой говорилось о происхождении вейл.       — Любите гулять по вечерам, мисс Грейнджер?       Подняв голову, Гермиона мигом вскочила на ноги, когда увидела перед собой радушно улыбающегося Дамблдора — в глазах директора блестели озорные огоньки.       — Директор! Я просто читала, — пробормотала Гермиона, с беспокойством на лице она протянула ему книгу.       Прочитав название, Дамблдор изогнул бровь.       — Так, значит, мисс Делакур говорила с вами?       — Похоже, — медленно ответила Гермиона. Увидев изумление на лице Дамблдора, она смущённо продолжила: — Не совсем. Она просто дала книгу. Сказала, что я должна прочесть её, если хочу понять. Только я прочла почти все, но и близко не подобралась к разгадке. Особенно… — Гермиона замолчала, не зная, как продолжить дальше.       — Особенно что? — подтолкнул Дамблдор.       — Я слышала как вы с ней разговаривали, — призналась она немного взволновано.       — О? — Директор улыбнулся. Он склонил голову набок и проговорил: — Тогда мне стоит извиниться за то, что я назвал вас упрямой.       — Нет, — Гермиона тряхнула головой, — вы правы. Я упрямая. Но я разговаривала с профессором Снейпом, и он сказал, что мне не стоит доверять ей, и что я интересна ей только потому, что она вейла. Я всё ей рассказала, а она просто дала мне эту книгу, сказав, что здесь я найду ответы на все вопросы, но я всё так же ничего не понимаю!       Слова сами сорвались с её губ, выражая все разочарование, скопившееся в ней за последние недели, и Дамблдор по-доброму ей улыбнулся.       — Думаю вы сочтёте страницу девятьсот восемьдесят три особенно полезной.       Сказав это, он развернулся на каблуках и зашагал прочь, оставив Гермиону в немом шоке. Снова сев на землю, рядом с голубым огоньком, Гермиона открыла книгу и живо пролистнула до нужной страницы. Это было начало новой главы, название которой гласило: Непостоянные вейлы в отношениях. Межвидовые романы.       Пробежавшись глазами по странице, Гермиона остановилась на отрывке, от которого у неё едва ли не ушло сердце в пятки. Она прочла его несколько раз, возможно даже пятьдесят, чтобы убедиться, что всё правильно поняла. И каждый раз смысл оставался тем же — непостижимым. Глаза Гермионы снова вернулись к отрывку.       «Вейл приравнивают к сиренам из древних времён, однако вместо песни, они привлекают как мужчин, так и женщин одним только своим присутствием. Существует не так уж и много людей, которые не подпадают под природные чары вейл. Что не проблема для них, поскольку они невосприимчивы к собственной силе, однако со временем на свет стало появляться все больше полукровок, что породило вопросы, когда дело доходит до процесса соития.       Вейлы узнают свою пару с первого взгляда. При встрече создаётся связь, и говорить здесь больше не о чём. В то время как с полукровками дело обстоит куда сложнее, включая брачный ритуал. Общеизвестно, что без своего партнёра вейла погибнет. Полукровки — не исключение, в частности, полукровки, родившиеся от союза вейлы с человеком, особенно уязвимы. Полукровка может прожить лишь несколько лет без пары до того, как её отсутствие приведет, в конечном счёте, к гибели индивида.       Пожалуй, самым необычным условием для проведения брачного ритуала у полукровок является присутствие личности, проявляющей к метису равнодушие. Которая никогда не попадала под дурман вейлы. Это прочно укоренившаяся потребность всех вейл не иметь дела с теми, кто попал под их чары. Некоторые предполагают, что подобное стремление связано с несчастьем быть замужем за кем-то и не знать их любовь искренна, или они просто попали в паутину дурмана.       Именно поэтому вейлы регулярно ищут пару и ухаживают за теми, что не проявляют к ним интерес или даже, по факту, невзлюбили их с первого взгляда. Разумеется, это приводит к, пожалуй, самым сложным отношениям, которые когда-либо приходилось видеть»       Книга выскользнула из пальцев девушки и упала на землю, когда, ужасно бледная, Гермиона слепо уставилась вперёд. Едва заметив всплеск воды и появившегося над её гладью кальмара.       Как и было сказано в книге, внезапно всё стало куда сложнее.

***

      Такая новость была последней, чего могла ожидать Гермиона. Несмотря на то, что она не знала точно, чего вообще ожидала, девушка была уверена наверняка, что точно не такого. Да, то что Флёр — вейла, никогда не было для неё тайной, но она даже не думала…       Что же, она просто не думала о таком варианте.       Именно поэтому тогда за Флёр пришла мадам Помфри, поэтому Флёр приходится принимать зелье и проходить осмотры. Гермиона перепрочла отрывок ещё раз и снова невидящими глазами уставилась на озеро.       Ей не нравится Флёр, нет, не совсем. Однако в книге говорится, что она может умереть. Почему? Бессмыслица какая-то… лишённая логики напрочь. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, Гермиона взглянула на книгу, освещённую голубым пламенем от огонька, и поняла — это было единственным, что она сейчас могла сделать.       Дочитать книгу.       В конце концов, рассуждала Гермиона, Флёр говорила, что она даст ответы на все вопросы. Тяжело вздохнув, девушка мысленно настроилась, что вместо сна проведет ночь за книгой, перевернула страницу и с головой ушла в брачные повадки вейл. С каждой прочитанной страницей её сердце всё ниже и ниже опускалось в пятки, когда она поняла, что дело всё-таки в ней.       Если всё в книге было верным, а Гермиона считала, что так всё определенно и есть, ей придется поговорить завтра с Флёр.

***

      Проблема в том, что Флёр не было на занятии. По сути, её нигде не было видно. Никто не знал, где она могла быть, даже её легион поклонников. Большинство из них не горело желанием делиться информацией с Гермионой, которой, хоть и не входившей в их ряды, но удавалось проводить больше времени с их предметом воздыхания, чем им. После уроков Гермиона отправилась бродить по Хогвартсу, тщетно пытаясь отыскать преподавательницу, от чего чувствовала себя ещё больше разочарованной.       Прошло уже порядка двух часов от начала поисков Делакур, когда Гермиона забрела в больничное крыло школы. Здесь-то она и услышала знакомый переливчатый голос Флёр, с лёгким акцентом заговоривший медсестре:       — Это невозможно, — произнесла она взволнованным тоном. — Я и так уже пропустила один день, мисс Помфри. И больше пропускать не собираюсь. Это глупо.       — Это ваше здоровье, Флёр! — воскликнула мадам Помфри, в её голосе слышалось волнение. — Я знаю, что вы пытаетесь разрешить ситуацию самостоятельно, но это ни к чему хорошему не приведёт. Так вы только усугубляете свое положение.       — Я ухожу, — объявила Флёр дрожащим голосом. Скрипнули кроватные пружины и раздался перестук каблуков по паркету. Наступило мгновение тишины, пока она тихонько не добавила: — Всё хорошо. Всё будет хорошо… Я обещаю.       — Флёр, — окликнула мадам Помфри.       — Да? — девушка слегка вздохнула, не дав ей договорить.       — Ваше зелье.       Тишина окутала их снова, и по какой-то Гермиона могла почти что могла увидеть, как мягко улыбнулась Флёр. Так чётко и ясно, воображение проиграло как крохотная улыбка подняла ей уголки губ, от чего девушка стала ещё очаровательней. Затем, Флёр произнесла тихо, протяжно:       — Мерси.       Дверь открылась и Гермиона спряталась. Флёр прошла в коридор и оглянулась по сторонам, пока не остановила взгляд на большой статуе, за которой пряталась Гермиона, её губы растянулись в точно такой же улыбке, какую представляла себе девушка.       — Прячешься? — поинтересовалась она и хотя в её тёмно-голубых глазах виднелась усталость и беспокойство, в них заплясали веселые огоньки. — Не такая я уже и страшная.       Выйдя из-за статуи рыцаря, и заметив с неким смущением, как он закатил глаза, Гермиона неуверенно улыбнулась.       — Я прочла книгу, — наконец заговорила она. — И хотела поговорить с тобой о ней.       — Я так и думала, — ответила Флёр. Она недолго вглядывалась Гермионе в лицо, пока, наконец, не подошла к ней, её движения лишились свойственной им плавной грации. — Пойдем, — прошептала она, не останавливаясь, — лучше обсуждать такое подальше от посторонних, нет? — Когда Гермиона последовала следом, Флёр обернулась через плечо на тени в дальнем конце коридора. — Там, где мы будем одни.

***

      По какой-то причине, Гермиона никогда не задумывалась, где живут её преподаватели. Как-то она даже не думала, что у них может быть жизнь за пределами Хогвартса. Кроме, разве что, Хагрида, конечно же, с которым она хорошо сдружилась за все эти годы учебы.       Возможно, именно поэтому она с удивлением восприняла новость о доме Флёр. Он находился на окраине земель Хогвартса, по большому счету отделенный от замка просторной поляной. Но больше всего удивило её не это. Где-то в глубине души Гермиона была уверена, что Флёр решит жить в куда более самобытных условиях, чем здесь. Обычного размера деревянный домик был двухэтажным и простым на вид. Построенный не на современный лад, от чего создавалось впечатление старины. Разумеется, Флёр жила в нём одна, но почему-то Гермионе казалось, что девушка выросла в замке или другом подобном ему месте.       Заметив удивление Гермионы, Флёр улыбнулась, когда тихонько притворила дверь в дом.       — Это копия летнего дома моей семьи, — мягко объяснила она. — Простое заклинание. Уверена, даже у тебя получится, — в её глазах заплясали чёртики.       Стоявшая рядом с ними вешалка для верхней одежды протянула свои золотые руки, с готовностью принимая пальто Флёр, когда она снимала его.       — Мерси, Голди, — легко сказала Флёр, пройдя мимо вешалки, которая радостно махнула ей и показала несколько больших пальцев вверх. Взглянув на Гермиону, шедшей за ней с опаской, она предложила: — Давай лучше продолжим в гостиной? Думаю, в ней будет уютней всего.       — Хорошо, — медленно отозвалась Гермиона, разглядывая всё вокруг и подмечая простую бревенчатую конструкцию дома, которая отражала древность и изящество.       Вполне очевидно, что дом передавался из поколения в поколения, портретами которых были увешаны стены. По большому счету это члены семьи Делакур подмигивали и с узнаваемой породой улыбались. Пройдя в гостиную, Гермиона увидела, как Флёр взмахнула палочкой, отчего в камине загорелся огонь, и посмотрела на ещё один портрет, на котором красовалась и сама Флёр.       Ей ласково улыбался привлекательный мужчина, совершенно точно человек, с густыми светлыми волосами и медово-карими глазами. Рядом с ним стояла женщина, выше него на полголовы, её длинные и блестящие волосы серебристо-светлые, светлая кожа оттенка золота, а глаза — такого же цвета, как и у Флёр. Из-под опущенных ресниц она украдкой разглядывала Гермиону, словно силясь понять, кто она такая. Перед ними сидела в кресле Флёр, она как раз закинула ногу на ногу и одарила Гермиону своей ослепительной улыбкой. Рядом с ней, опираясь на кресло, стояла тощая, долговязая пигалица и буравила Гермиону взглядом. Светлые, скреплённые заколками, волосы доходили ей до плеч, а насыщенно синие глаза прищурены. Она насупилась, а после высунула язык и резко обернулась так, что теперь виднелась только её спина.       Заметив, как разглядывает портрет Гермиона, Флёр вздохнула от паясничанья девчонки.       — Это моя сестра, Габриэль, — произнесла девушка, заняв место на диване. Она посмотрела на Гермиону и криво улыбнулась. — Она слегка излишне оберегает меня.       — Она кажется милой, — заметила Гермиона, не зная, что вообще сказать.       Посмеиваясь, Флёр мотнула головой, от чего длинные светлые локоны чуть подпрыгнули. Смахнув несколько прядей с лица, она произнесла:       — Я люблю сестрёнку, но порой она бывает той ещё головной болью. — Флёр оглянулась на портрет: глядя на девушек, Габриэль строила им рожицы. — По сути, она ведь почти всё время одна. Впрочем, — она перевела взгляд на Гермиону и улыбнулась, — семья есть семья. — Они ненадолго замолчали, пока Флёр не похлопала легонько по подушке дивана рядом с собой. — Присядешь? — попросила она. — Мне как-то не по себе, что ты стоишь.       — Прости, — Гермиона подпрыгнула, извиняясь. Пройдя к дивану, она заняла место на небольшом расстоянии от Флёр. Кое-что, что, она уверена, не осталось незамеченным другой девушкой. — Итак, — взволновано начала она, — книга.       — Да, — Флёр вздохнула, выглядя почти разочарованной так скоро поднятой темой, и заглянула Гермионе в лицо. — Именно поэтому ты здесь, так ведь? Хорошо, — пробормотала она, её голубые глаза насторожились. — Ты прочла её, а значит у тебя появились ко мне вопросы.       — Это из-за меня тебе нездоровится? — быстро спросила Гермиона, слова сами сорвались с её губ. — Потому что если да, то я хочу помочь тебе. Хотя не знаю как. Я прочла книгу, но было много чего непонятного и…       — Мадемуазель Грейнджер, — пресекла её лепет Флёр, от чего девушка покраснела. Улыбнувшись Флёр, взяла её за руку. — Всё в порядке, — произнесла она тихим успокаивающим тоном, её голос снова стал мелодичным, и отвернулась от Гермионы в окно, смотря на раскинувшиеся за ним поля. — Я болею уже давно. Ты здесь ни при чём, клянусь.       Наблюдая за Флёр, Гермиона внезапно ощутила себя очень грустной.       — Тогда почему ты болеешь? — поинтересовалась она шёпотом.       — Ты читала книгу, — ответила Флёр, глядя на Гермиону. — Я отчасти вейла, не сказать чтобы сильно… В матери более выражена эта примесь, а отец — человек, волшебник. — Она снова посмотрела на портрет, с которого ласково улыбались, глядя на нее, родители, а Габриэль сидела на полу — она выглядывала из-за рамы, подглядывая за ними. — Проходит не так много времени после взросления, когда потребность в паре становится особенно сильной, и, если я не найду её… — Флёр замолчала.       — То что? — подбодрила Гермиона.       Встретившись взглядом, она вздохнула и посмотрела на огонь.       — Мне становится плохо. Так что видишь, с тобой это почти не связано. Всё дело в моей крови.       — Я не думаю, что всё, Флёр, — отозвалась Гермиона, и Флёр удивлённо вскинула голову, услышав в голосе девушки беспокойные нотки. Нахмурив брови, Гермиона продолжила: — Как не думают мадам Помфри и директор Дамблдор.       — Они напрасно беспокоятся, — отмахнулась Флёр. Она вздохнула и получше устроилась на диване, вытянув ноги, и тут же к ней подбежала подставка для ног, чтобы девушка могла поставить их на неё. Откинув голову на спинку дивана, Флёр взглянула на потолок. — Я болею уже довольно долго. Надеялась… Что ж, надеялась, что всё сложится иначе, но не мне решать. Думаю, мне предназначен другой. — Повернув голову к Гермионе, она мягко улыбнулась. — Похоже, проклятье до сих пор в силе, м? Ни один из преподавателей защиты от Тёмных искусств не может продержаться на должности больше года. Хотя, — девушка вздохнула опять. — По крайней мере, я доработаю до конца учебного года.       — На что ты надеешься? — спросила Гермиона, и Флёр снова вздохнула. Прищурив карие глаза, она продолжила: — И причем здесь я? Всё из-за того, как говорилось в книге? Потому что я не попадаю под твои чары? Не смотрю на тебя с подхалимством, как едва ли не все в школе?       Флёр как-то невидяще уставилась на Гермиону и по-настоящему рассмеялась. В отличии от усмешек, тихих и мелодичных, её смех — громкий и искренний, Гермиона и сама не поняла, как засмеялась вслед. Потому что и вправду считала лица Рона и участников фан-клуба Флёр весьма забавными.       — Да, это связано с этим, — ответила Флёр, по-прежнему посмеиваясь. Она замолчала, точёные черты лица её стали серьёзными, а голубые глаза потемнели до цвета вечернего неба, когда девушка снова посмотрела на Гермиону. Подавшись вперёд, она мигом сократила между ними расстояние до нескольких дюймов и прошептала: — Ты задумывалась, насколько это редко? Насколько тяжело для моего вида, вейлы, отыскать человека, который не подпадает под наши чары? Можешь вообще себе представить каково это… общаться с кем-то, видеть, как его глаза тускнеют, и понимать, что чтобы ты не сказала, он согласится, хоть и не услышал толком ни единого твоего слова? — Флёр выглядела чрезвычайно серьёзной, на скулах проступили желваки, так сильно она стиснула зубы. — Как будто в аду. — Наконец она отпрянула назад, подальше от Гермионы, и нежно улыбнулась. — Вот почему ты мне интересна. Ты невосприимчива к моим чарам… не смотришь на меня таким взглядом, слышишь всё, что я говорю, хоть, может, даже тебе мои слова не интересны. Должна признать, — Флёр снова засмеялась, — я нахожу это ободряющим.       — Так, значит, ты не хочешь меня? — медленно уточнилась Гермиона, от мысли тело одновременно захлестнуло разочарование и облегчение. — Чтобы провести брачный ритуал, то есть?       Флер всматривалась в Гермиону несколько долгих и, казалось бы, бесконечных секунд, пока, наконец, хитровато не улыбнулась, свернув зубами в свете камина, её темно-голубые глаза заблестели, когда она просто заявила:       — Нет, мадемуазель Грейнджер, вы ошибаетесь. Я хочу вас. Очень сильно.       Впервые в жизни, Гермиона не смогла придумать, что сказать в ответ.

***

      Итак, расклад складывался таким образом: все в Хогвартсе питали интерес к Флёр; Флёр питала интерес к Гермионе; Гермиона питала желание, чтобы её оставили в покое; и всем в Хогвартсе было любопытно, почему Флёр питала к Гермионе интерес. До чего же интересная выходит картина.       По крайней мере, для всех, не считая Гермиону, которую уже тошнило от внимания, что она получала, не потому что умная или староста, или даже из-за того, что стала выглядеть лучше и всегда ходит, покачивая бедрами, а из-за положения с Флёр. Положения, которое ей было трудно объяснить Рону и Гарри.       — Ты ей нравишься, потому что она тебе — нет, — неясно заключил Рон, он свёл брови на переносице, пытаясь вникнуть в суть. Тряхнув головой, Уизли посмотрел на Гермиону и добавил: — Чушь какая-то.       — Именно! — разочарованно воскликнула девушка, махнув руками. — Это бред полнейшей! Бред! Я считаю, что вейлы либо сумасшедшие, либо получают извращённое удовольствие сводить людей с ума, потому что именно это со мной и происходит. Я схожу с ума! И скоро окончательно поеду с катушек! — причитала Гермиона, расхаживая по двору, не замечая взглядов, которыми окидывали её проходящие мимо ученики и наплевав на то, что они могли бы себе подумать. Девушка места себе не находила. — Я просто не могу это понять!       — Мне кажется, в этом есть смысл, — задумчиво произнес Гарри. Когда как Гермиона, так и Рон, сердито на него поглядели, он пристыжено повел плечами. — Ну, сами подумайте, — пробухтел он, — вы бы захотели быть с кем-то, кто толком ничего о вас не знает, но кому вы искренне нравитесь? По крайней мере, если он завоюет признательность того, кому он сразу не понравился или просто не был интересен, он будет знать наверняка, что этот человек не подпадает под его чары. — Гарри снова улыбнулся. — Тогда-то любовь и можно назвать настоящей.       На мгновение Рон молча уставился на Гарри.       — Это сестра с тобой такое сделала, да, — грустно проговорил он, мотнув головой. — Она испортила тебя. Знал же, что так оно и будет.       — Заткнись, — ответил Гарри, пихнув Рона в плечо. Он посмотрел на Гермиону — она провела взглядом нескольких студентов, шептавшихся о чем-то между собой, когда прошли мимо — и спросил: — Что ты будешь делать? Будешь и дальше её игнорировать?       — Игнорировать Флёр? — иронично переспросил Рон, он посмотрел на Гарри так, как будто друг утратил рассудок от витавших вокруг них пересудов. С другой стороны, о Гарри всегда трепались за спиной, к чему он, в отличие от Гермионы, уже давно привык. — У неё не получится!       — Хотела бы я, чтобы получилось, — пробормотала Гермиона, от чего Рон, услышав ответ, ошарашено застыл на месте. Она глубоко вздохнула и запустила пальцы в волосы, приглаживая их. — Полагаю, мне просто самой придётся во всём этом разобраться. В конце концов, — она слабо улыбнулась им, умоляя, как друзей, о поддержке, — уверена, Флёр найдет интерес в ком-нибудь другом.       И Гарри, и Рон очень сомневались в этой перспективе. Что не давало Гермионе ни малейшей надежды.

***

      Занятие было таким же, если не считать недовольных взглядов в сторону Гермионы от толпы зевак, которые влюблёнными глазами глядели на Флёр. Порой, им удавалось делать это одновременно, обычно когда преподавательница окликала девушку.       Такое-то и начало пугать Гермиону все больше и больше. Не смотря на неё и, особенно, не встречаясь с ней взглядом, Гермиона привыкла просто слушать Флёр. Она не знала толком почему, учитывая, что вроде как была невосприимчива к Делакур и её вейловским чарам, но каждый раз, когда Гермиона заглядывала в эти тёмно-голубые глаза, что всегда смотрели на неё с нежностью, её сердце начинало биться быстрее.       Чувство было для девушки совершенно мятежным и именно поэтому она почти никогда не смотрела Флёр в глаза, если только того не требовала обстановка. Вот почему она сидела, глядя в окно, когда преподавательница позвала её по фамилии.       Тяжело вздохнув, Гермиона уставилась Флёр на грудь, но после покраснела, когда поняла, что могла бы подумать девушка, раз из всех вариантов она решила посмотреть именно сюда, и подняла взгляд выше, ей на шею. Фух. Да, шея будет то, что надо. Совсем не как грудь, мягкая и маняще выпуклая, или низ лица с полными, изогнутыми губами или, прости Господи, бёдра… Да, шея была в самый раз. Гермиона решила, что отныне будет просто смотреть Флёр на шею.       Гермиона начала по-настоящему волноваться, что нет у неё никакой невосприимчивости. Может, она просто подхватила какую-то особенно противную магическую простуду. Что было ей на руку. Её заклятые враги, члены фан-клуба Флёр, наверняка воспримут болезнь девушки за возможность наконец-то поквитаться с ней.       — Мадемуазель Грейнджер? — очаровательные переливы в голосе Флёр вырвали Гермиону из мыслей, и она едва ли не вскочила, вскинув голову, и замерла, когда поняла, что натворила. Она больше не смотрела Флёр на шею, теперь она смотрела в её тёмно-голубые глаза. В которых, она сглотнула тугой ком в горле, плескалась нежность. Чёрт бы её побрал. — У вас есть идеи, как можно сразить в бою великана?       — Открытый родничок, — сипло ответила Гермиона, искренне желая, чтобы её просто оставили в покое. Затем она оторвала взгляд от Флёр и снова глянула в окно.       — Именно, — согласилась Флёр, и Гермиона могла услышать в тоне её голоса улыбку. — Единственной слабостью великана, не считая плохого зрения, является слабое место на голове. Именно по этой причине вы почти никогда не встретите великана без шлема на голове. Как-никак, — Флёр усмехнулась, — если у тебя есть целых две слабости, не лучше будет защитить их от врагов?       Послышалось несколько горестливых вздохов от учеников, по-видимому связавших эти слова с Флёр и её общеизвестных проблемах, благодаря её вейловскому происхождению, и Гермиона насупилась. Она почти что стала скучать по Прорицанию.       Когда урок подошёл к концу, Гермиона не стала уходить, каким-то образом зная, что Флёр захочет поговорить с ней. Вот почему она скучающе сидела, подперев подбородок рукой, и смотрела в окно, пока Флёр вежливо не прогнала большую толпу своих обожателей. Когда дверь с мягким стуком закрылась и они, наконец-то, остались одни, Гермиона вздохнула и уставилась на стильные туфли Флёр на высоком каблуке, что были такого же цвета, как и глаза девушки.       — Ты боишься смотреть на меня? — тихонько произнесла Флёр. Гермиона не сразу посмотрела на неё, она выглядела как первогодка, заставшая в тёмном коридоре Кровавого Барона. — Почему у тебя такой взгляд? — спросила она и тонкими пальцами неуверенно провела по щеке девушки так, словно через касание могла запомнить, насколько она мягкая. — Для тебя неприятно, я знаю, — продолжила она, не беспокоясь за отсутствие ответа со стороны Грейнджер. — Я часто чувствую то же самое. Мне не нравится внимание так сильно, как они считают.       — Тогда почему не забудешь обо мне? — внезапно заявила Гермиона, отпрянув назад, ей не нравилось то, насколько приятной была ласка Флёр. — Найди себе кого-нибудь другого, кто не подпадает под твои чары. Кого-нибудь за пределами Хогвартса.       — Потому что не могу, — резко ответила Флёр, когда Гермиона посмотрела на нее, то увидела, что черты лица преподавательницы исказились от гнева. Тёмно-голубые глаза прищурилась, и, повернувшись на каблуках, девушка зашагала к своему столу, быстро сложила вещи в кожаный портфель и выбежала из комнаты. Последним, что услышала Гермиона до того, как дверь за француженкой с грохотом захлопнулась, было: — Я никогда не думала, что ты можешь быть настолько чёрствой и глупой!       Времени прошло всего-ничего, когда Гермиона помрачнела так, как никогда прежде, и что есть сил рванула за Флёр. Наплевав на то, что они были в людном коридоре, она схватила её за руку, отчего девушка резко обернулась и встретилась с ней лицом к лицу. Насупившись ещё сильнее, Гермиона уставилась на неё.       — Зачем ты это сказала? — визгливо заявила она. — Именно ты — та, кто заварил всю эту кашу! Ты приехала сюда из-за меня, а не я — из-за тебя! И не смей поносить меня!       Тёмно-голубые глаза Флёр прищурились, они посмотрели на пальцы Гермионы, крепко схватившиеся за её руку, и подняли взгляд в тёмно-карие глаза девушки. Весь мир вокруг них как будто замедлился и последним, что Гермиона поняла, это то, что губы Флёр накрыли её, целуя на виду у приличного числа учеников.       И эти губы, мягкие и прохладные как бальзам, они заставили её поверить, что именно здесь им и место. Изящные пальцы уронили портфель, который доселе держали, и легко прижались к её талии, удерживая, прижимая их друг к другу, пока Гермиона не вскрикнула, ощутив к себе прикосновение груди Флёр. Не способна думать, не способна ни на что кроме как сконцентрироваться на Флёр и её губах, таких мягких на её собственных, что раскрывают её во влажном требовании отчаянной нужды, Гермиона забыла где она, кто она, и ответила, позволив языку Флёр скользнуть внутрь.       Тогда-то и раздался громкий кашель.       Флёр, казалось бы, не тронутая этим, неспеша оторвалась от Гермионы, легонько посасывая ей губу, а после нежно поцеловала. Обхватив лицо девушки, щеки которой изрядно раскраснелись, ладонями, она мягко улыбнулась ей, и наклонила голову, оборачиваясь на кого бы там не принесла нелёгкая.       Гермионе стоило ожидать, что это будет профессор Снейп. В конце концов, это выглядело логично. Казалось, он вечно был поблизости, если в её жизни что-то шло наперекосяк. Снейп вечно был тут как тут, чтобы вставить едкое словцо и наказать — сделать то, в чем был лучше всего.       — Делакур, — произнес Снейп своим извечно язвительным тоном, глядя на Флёр так, будто она была каким-то тараканом, которого он что есть сил хотел раздавить. — Я в курсе, что Дамблдор позволил вам некую свободу действий относительно ваших с мисс Грейнджер отношений, — он усмехнулся на последнем слове, — однако сомневаюсь, что директор одобрит такое представление. Особенно, когда в ответе за него профессор Хогвартса и староста.       — О? — Флёр вздёрнула бровь. Она была спокойна как удав, в отличие от Гермионы, которой никогда не нравилось быть в прицеле зрения Снейпа, не говоря уже у всей школы, поскольку ученики в коридоре то и делали, что уставились на них, раскрыв рты. Возможно, ощутив это, Флёр протянула руку к девушке и переплела их пальцы вместе. — Я всегда думала, что директор — тот ещё романтик. К тому же, — она мягко улыбнулась, посмотрев на Гермиону, и снова взглянула на Снейпа, — здесь нечего и говорить. Это просто был мой способ извиниться после ссоры с возлюбленной. — Тёмно-голубые глаза девушки лукаво заблестели, и она протянула: — Неужели ему такое будет любопытно?       Долго смотря на них немигающим взглядом, Снейп скривился и прошел мимо, явно намеренный сейчас же обсудить вопрос с Дамблдором, чтобы там ни сказала Делакур. Вздохнув, Флёр посмотрела ему вслед и пробормотала:       — Ужасный человек. — Она оглянулась на Гермиону, что старательно пыталась избегать взглядов знакомых учеников. — Гермиона?       Гермиона смутно поняла, что Флёр впервые назвала её по имени, но это было неважно, ничего не имело значения, кроме того, что все уставились на неё и она снова выставила себя на посмешище. Нет, не она, — Флёр выставила её дурочкой, и её даже не заботило, что она натворила.       Вырвав руку из хватки француженки, Гермиона сухо сказала:       — Тебе не следовало этого делать. Не здесь, не перед всеми.       — Да, — согласилась Флёр, окидывая взглядом толпу. — Пожалуй, нам не стоит обсуждать это здесь. Пойдем?       — Просто оставь меня в покое, — отрезала Гермиона, бросаясь прочь от Флёр, от взглядов на неё, от всего, что происходило в её жизни за последнее время. — Оставь меня в покое!       Наблюдая за уходом Гермионы, Флёр заметила, что её бедра не покачивались привлекательно при ходьбе. Что, безусловно, значило, что на этот раз ей удалось очень сильно расстроить девушку. Тяжело вздохнув, Флёр подняла упавшую сумку и ушла, обдумывая, как же ей поступить дальше.       Остальные хогвартцы так и остались стоять.

***

      На выходных Гермиона выбралась в Хогсмит, надеясь что с горем пополам в деревушке найдётся хотя бы несколько человек, кто не сходил с ума по Флёр и не питал желание испепелить её взглядом за фиаско с поцелуем. Девушка полагала, что взгляды, которыми окидывали её доброжелатели сейчас были куда похлеще, чем обомлевшие взгляды, которые она словила на себе в коридоре после поцелуя у всех на виду. Каждый в Хогвартсе готов был растерзать Гермиону в пух и прах за то, что, очевидно, хотели больше всего сами — поцеловать Флёр.       Отчасти, Гермиона не могла винить их за это. Она знала не понаслышке насколько умело целуется Флёр. Чего не скажешь о её воздыхателях, но девушка предположила, что люди, попавшие под дурман Делакур, просто подумали, что она знает и оказались правы.       Тем не менее, один хороший поцелуй определенно не стоил всех хлопот. На следующий день Гермиона не раз ловила себя на мыслях, что думает о том поцелуе. На следующий каждый день, если быть точнее, фантазии девушки становились всё ярче, за что Лаванда то и дело подшучивала над ней, а Парвати выпрашивала о подробностях, когда Браун не было рядом.       Рон, с другой стороны, злился на Гермиону целых дня три, пока, наконец, не успокоился и тоже не захотел узнать всё горячие подробности. Это стало последней каплей. Гермиона надеялась отыскать утешение в Хогсмиде, где купила себе кружку сливочного пива в «Трех Метлах». Парвати с Лавандой вызвались составить ей компанию, надеясь хоть как-то развеселить подругу. Девчонки изрядно вымотались, бегая за Патил: Парвати была той ещё сладкоежкой, скупила едва ли не всё сладости в «Сладком Королевстве», которых ей хватит ещё на целый год вперёд. Хотя, если верить Лаванде, им повезет, если конфет Парвати хватит хотя бы на месяц.       Гермиона, родители который были дантистами, просто тряхнула головой и задумалась обо всех ужасных вещах, которые Парвати пришлось бы пережить, не будь она ведьмой.       — Знаешь, кое-что мне всё равно не даёт покоя, — обмолвилась Лаванда, переводя взгляд с Парвати, которая была занята, рассматривая сладости в своем пакете, на Гермиону. — Я думала ты говорила, что она больная, и во всем виновата её вейловская природа.       — Да, всё дело в брачном ритуале, — ответила Гермиона, кивнув головой. Она нахмурилась, посмотрев на Лаванду, оказавшуюся куда прозорливей, чем она считала раньше. — Почему это не даёт тебе покоя?       — Потому что, — медленно заговорила Лаванда, явно раздумывая. — Если Флёр нездоровится, то почему она не спешит? Судя по тому, что ты рассказала, чем быстрее ритуал свершится, тем быстрее она поправится. Вот только она тебя даже пальцем не тронула.       — Может она просто ждёт, — предположила Парвати, забросив в рот одну конфетку Берти Боттс. Она довольно хмыкнула и произнесла: — Мятное мороженое.       — Ждёт? — повторила Гермиона, выглядя озадаченной.       — Ага, ну знаешь, — ответила Парвати, не отрываясь от своих поисков драже с приятным вкусом. Однажды у неё уже был опыт попробовать драже со вкусом пердежа, и она не хотела повторять его снова. — Ждёт, пока не начнет тебе нравиться. К тому же, — Парвати взглянула на Гермиону, держа в руке конфетку, которая как она думала, была со вкусом черники. — Разве она не пыталась расположить тебя к себе после того случая с поцелуем? Ты завтра идёшь к ней на ужин, не так ли? — Она закинула драже в рот, после поморщилась и выплюнула его на стол. — Фу! Средство для чистки унитазов!       — Ух, Парвати, — мило пропищала Лаванда, смахнув пожеванный боб на свою девушку, — постарайся держать еду во рту, ладно?       — Прошлой ночью ты не так говорила, — ответила Парвати, плутовато улыбаясь.       Лаванда только и закатила глаза в ответ, и посмотрела на потрясенную Гермиону.       — Хотя ты знаешь, Парвати может быть права, — произнесла она. — Не сомневаюсь, Флёр просто ждёт какого-то знака, что тоже тебе нравится. — Лаванда пристально вгляделась Гермионе в лицо и озорно улыбнулась. — Ну так, — протянула она, — тебе она нравится?       — Что? — Гермиона сморгнула, глуповато глядя на Лаванду. Поняв, что только что сказала ее подруга, девушка воскликнула: — Не будь смешной! Причина, по которой она меня хочет — это потому она мне не нравится!       — А я думала, это потому что ты невосприимчива к её чарам, — заметила Парвати, выгнув бровь, она выглядела вполне довольной собой. Такое выражение могла счесть очаровательным только Лаванда, которая радостно улыбнулась Патил и снова повернулась к Гермионе.       — Я знаю о твоих фантазиях, — шелковистым голоском обмолвилась Лаванда. Она оглянулась на Парвати, — уже не выглядя такой самодовольной, девушка пристыжено стала искать в пакете остальные драже, от вкуса которых ей не станет плохо. — Парвати плохо умеет держать язык за зубами, когда дело доходит до меня.       — Понимаю, — довольно грубо ответила Гермиона. Тряхнув головой, она посмотрела на Лаванду и заявила: — Фантазии это фантазии. В них не о чем голову ломать. Только потому что я несколько раз мечтала о Флёр не значит, что я не злюсь до сих пор за то, что она сделала. Серьезно, — Гермиона фыркнула, сложив на груди руки, — поцеловать меня на виду у всей школы! Да меня теперь почти все в Хогвартсе ненавидят.       — Кроме Флёр, — подтрунила Парвати, она сунула драже в рот и вздохнула с облегчением. — Приятный скучный шоколад. Вкусняшка.       — Да мне наплевать, если Флёр будет меня ненавидеть! — в чувствах прокричала Гермиона.       Глаза Лаванды с Парвати широко распахнулись, услышав такой всплеск эмоций, и Лаванда открыла было рот для ответа, но Гермиона не дала ей возможности:       — Нет! Я серьезно, Лаванда, меня ни капельки не волнует, что там обо мне думает Флёр! Да пошла она в жопу!       — Но Гермиона… — снова попыталась образумить подругу Лаванда.       — Я не шучу! Серьезно, не шучу! — заявила Гермиона, она поднялась на ноги, вперив руки в бока.       — Гермиона… — теперь настал черёд Парвати увещевать неугомонную.       — Мне… всё… равно… — растянула слова Гермиона, глядя на девушек так, словно они были какими-то магическими тварями, которых она не встречала до этого в учебниках.       Вместо того, чтобы попытаться ещё раз, Лаванда с Парвати тяжело вздохнули и пожали плечами, подняли свои палочки и произнесли ветряное заклинание, чтобы осторожно повернуть Гермиону. Вынудив её встретиться взглядом с тёмно-голубыми глазами, содержащими смутный намёк на веселье и, если присмотреться получше, что Гермиона обычно и делала, обиду.       — Бонсуа, — произнесла Флёр, её милозвучные нотки такие же ровные, как и взгляд, что с твёрдой уверенностью не отрывался от Гермионы. — Значит, — её голос был тревожно полон принятия. — Тебе всё равно?       — Флёр… Я… — заговорила Гермиона сама не зная, что на самом деле хотела сказать. Она выдержала взгляд этих голубых глаз, ищущих её взгляда, но потом Флёр вздохнула и отвернулась.       — Всё нормально, — ответила она. Блестящие серебристо-светлые волосы прикрыли её точёный профиль и уходя, девушка тихо добавила: — Я не ожидала ничего от тебя. Забудь о моем предложении на ужин. Уверена, у тебя есть идеи получше, как провести своё время.       Гермиона стала как вкопанная, ошарашено глядя ей вслед, и, скорее всего так бы и осталась стоять, глотая ртом воздух, если бы Парвати не бросила ей в затылок несколько драже. Обернувшись к подругам, девушка увидела их возмущённые взгляды.       — Ну? — недовольно буркнула Лаванда, поднявшись. Её глаза были прищурены, когда девушка стала руки в бока, неосознанно подражая Гермионе. — Ты же пойдешь к ней, не так ли? Если нет, то… ну… — Лаванда сильнее прищурилась и попыталась проговорить своим самым лучшим угрожающим тоном: — Мы тебе этого ни за что не простим! — Она оглянулась на свою девушку, ища поддержки, и добавила: — Так ведь, Парвати?       Поднявшись на ноги, Парвати пристально поглядела на Гермиону, выдержала паузу, состроив строгое лицо, и тихо сказала:       — Это её расстроило, Гермион, очень. Тебе стоит поговорить с ней, извиниться. Однако, — на её губах промелькнула улыбка, — не говори ничего, во что не веришь сама. — Она посмотрела на Лаванду. — Некоторые девчонки могут сразу раскусить твою ложь.       — Именно! — поддержала Лаванда, деланно закинув волосы на плечо. — Вот почему я сразу могу сказать, если ты с ней не мила! Так что ты должна хорошо постараться, чтобы всё исправить. Иди, — Лаванда махнула рукой, словно прогоняя. — Беги уже!       Слегка улыбнувшись в благодарности, Гермиона поспешила из «Трёх Метел». Оставив Парвати с Лавандой одних, как они всегда и хотели.

***

      Погоня за Флёр была тем, к чему Гермиона уже привыкла, хоть она ей и не нравилась. Но Грейнджер бежала что есть сил, впервые в жизни желая иметь под рукой маленькую метлу, потому что так наверняка бы смогла быстрее нагнать девушку. При этой мысли она содрогнулась. Вот если бы обстоятельства между ними не были такими стремительными и шаткими, а всего лишь похожими на езду на метле.       Иногда она хотела просто взять и купить ковер. Хоть у магов до сих пор были проблемы с ввозом их в страну.       Она не понимала как и почему, но каким-то образом Гермиона знала, что Флёр вернётся в свой дом. Интуиция, а может, она не знала, простая удача, но что бы ей не подсказало это — оно было правым. Потому что, когда Гермиона, едва переводя дыхание, сумела поднять руку чтобы постучаться, дверь открылась сама по себе.       В прихожей никого не было видно, но Гермиона всё равно прошла внутрь, каким-то образом зная, что Флёр прекрасно известно о гостях. Дверь тихо закрылась, и золотая вешалка сняла мантию с её плеч. Гермионе показалось, что стойка была на неё зла за такое отношение к Флёр, и с опаской ей улыбнулась.       Вешалка для верхней одежды, Голди — вспомнила она, — скуксилась, а после закинула на себя мантию девушки и указала ей в сторону гостиной. Настороженно отправившись туда, Гермиона позвала:       — Флёр?       Она нашла её сидящей в большом кожаном кресле перед камином, Флёр спокойно смотрела на семейный портрет. Заметив Гермиону, Габриэль показала язык и скривилась в ряде нескольких гнусных рожиц. Флёр натянуто улыбнулась и произнесла:       — Ты заставила Габриэль разойтись не на шутку.       — Правда? — легко спросила Гермиона, останавливаясь сбоку от кресла. — А я и не заметила. Впрочем, она всегда так себя ведёт, когда я здесь.       — Хм, — хмыкнула Флёр, посмеиваясь. — Туше.       — Флёр, по поводу того, что случилось раньше… — начала неуверенно Гермиона.       — Я же сказала: всё нормально, — почти отрезала Флёр, не сводя глаз с огня, наблюдая за танцующими языками пламени впереди. — Между нами ничего не было. И я уж точно не ждала, что ты ко мне прикипишь. Надеялась только… Ах, индюк думал, да в суп попал. — Голубые глаза заблестели, отражая пылающий огонь, и она добавила тихо: — Не беспокойся. Я переживу.       — Но ты… ритуал… — Гермиона не знала, как сформулировать слова в сносный ответ. — Ты же говорила…       — Я переживу, — едко повторила Флёр. Она не сводила глаз с огня, и Гермиона увидела, как на её скулах проступили желваки. — Я прошу тебя уйти.       Гермиона долго стояла неподвижно, глядя на выражение лица Флер, — равнодушное и бесчувственное, такое, какое Гермиона никогда не думала увидеть. Флёр могла бесить, могла быть высокомерной и зачастую невыносимой, но никогда такой. Никогда.       Она посмотрела на резко очерченную линию подбородка, аккуратного и острого, на серебристо-светлые волосы, ниспадающие ей на плечи. Взгляд Гермионы скользнул ниже, на пальцы девушки, когда-то длинные и изящные, тонкие и нежные, теперь вытянутые как когти, а ногти плотные и матовые в свете камина, грозящие стать опасным оружием.       — Флёр, — прошептала Гермиона ошарашено, неосознанно повторяя слова Рона, которые он сказал ей всего лишь два месяца назад: — Что с тобой стряслось?       Когда девушка посмотрела на затаившую дыхание Гермиону, её тёмно-голубые глаза стали золотыми.       — Ничего. — Флёр вздохнула и продолжила смотреть на пламя. — Такое иногда случается. Вейла во мне берёт верх. Ты ведь видела перемену? Как чистокровные вейлы могут изменять форму тела?       — Да, — сказала Гермиона, вспомнив поездку на чемпионат мира по квиддичу и встреченных там вейл, а также описание из книги, что дала ей всего лишь несколько дней назад Флёр. Несмотря на то, что ей прекрасно была известна причина, она всё равно спросила: — Но почему это происходит с тобой?       — Всплеск эмоций, — Флёр пожала плечами. — Это естественный защитный механизм, как многие полагают. Чтобы уберечь мой народ от боли. — Она глухо рассмеялась и улыбнулась Габриэль, которая корчила рожицы, чтобы, несомненно, поднять ей настроение. — Хотя в нынешние времена, он работает не так хорошо, как хотелось бы. — Переведя внимание на не сдвинувшуюся с места Гермиону, она пробормотала: — Я сказала: ты вольна уйти.       — Я не хочу уходить, — уверенно ответила Гермиона, выглядя очень упрямой. — Я хочу поговорить с тобой, Флёр. То, что я сказала тогда, было неправдой. Просто, ну, мне не понравилось всё это внимание. — Выглядя взволнованной, она залилась румянцем и отвернулась от Флёр в окно. — Я бы хотела, чтобы ты не целовала меня так, на публике, и все.       Наступила тишина и единственным звуком стал шорох платья, когда Флёр поднялась. Нежное прикосновение к щеке заставило Гермиону повернуться, и она застыла от изумления, глядя на черты лица Флёр, ставшими уже прежними, полные очаровательности, а голубые глаза загорелись, смотря на неё со всей серьёзностью.       — Мы сейчас одни, — тихо произнесла Флёр мелодичным голосом. Всматриваясь в Гермиону ещё мгновение, она склонила голову набок и спросила: — Можно тебя поцеловать?       Стоя вот так вот с Флёр, чувствуя её ласку, купаясь в нежности её взгляда и зная, что по какой-то причине этот человек её желал и, возможно, даже любил, Гермиона сделала единственное, что посчитала сейчас нужным. Она неуверенно кивнула и еле слышно прошептала:       — Да.       И вот они снова поцеловались. Только на этот раз поцелуй был в сто раз лучше, чем тогда, потому что теперь Гермиона знала, чего ожидать. Она знала, что эти губы будут мягкими и нежными на её собственных, но настойчивыми, когда прижались к ней в сладком требовании, открывая её и беря на пробу. Больше не было никаких посторонних, которые бы рассматривали и завидовали, а только Флёр и её тепло, её любовь, и Гермиона почувствовала, что растворяется в ней, растворяется в ее безграничности. Но это было неважно, ничего не имело значения, кроме Флёр и того, что она вот так стоит рядом, а их поцелуй, их объятие, всё продолжается дальше.       Дальше, в кожаном кресле, где Гермиона упала на колени Флёр, а эти холодные, но ласковые пальцы обхватили за талию, прижимая ближе к ней, касаясь её так, как она даже не могла мечтать. Губы распахнуты, а языки переплелись, срывая вздохи и стоны от удовольствия, когда умелые руки отыскали себе путь под кофту Гермионы и накрыли её грудь.       Карие глаза мигом распахнулись, и Гермиона отпрянула, от чего руки Флёр опустились девушке на бедра. Она дышала сорвано, и прядь волос упала ей на глаза.       — Нет, — остановилась Гермиона, звуча слегка напуганной. — Я… я не могу… то есть, мы же только… всё…       — Чш-ш, — успокоила Флёр, она нежно зачесала пальцами волосы Гермионе назад, прижав их к голове девушки, и улыбнулась. — Я понимаю, — заверила она. — Я не хочу торопить тебя с чём-то, о чем ты можешь потом сожалеть, Гермион.       Наступила тишина, пока Гермиона, обрадовавшись, не вздохнула с облегчением, она уткнулась лицом Флёр в плечо и пробормотала:       — Мне нравится, как ты его произносишь.       — Что произношу? — удивилась Флёр, обнимая Гермиону за талию, она чуть приподняла девушку и прижала к себе.       — Моё имя, — ответила Гермиона, кротко улыбнувшись.       — Ах, — умудрённо протянула Флёр, в её голосе прозвучало веселье. — Ну что ж, — произнесла она довольно надменно. — Думаю, мне стоит звать вас так почаще, значит. Это поможет вам лучше реагировать на меня на уроках, нет? Гермиона, — добавила она, произведя блистательную пародию на себя-преподавательницу. — Известен ли вам самый лучший способ убить горгулью?       — Да, — сказала Гермиона с наигранным раздражением, подыгрывая. Она сильнее прижалась к девушке и широко улыбнулась. — Но я не скажу вам, пока не назовёте моё имя снова.       — Гермиона, — проговорила Флёр, от лёгкого французского акцента имя прозвучало куда ровнее, чем без него. Изящные пальцы поползли по бокам Гермионы, легонько защекотав её. — Гермиона, Гермиона, Гермиона!       Хихикая, Гермиона едва выдавила:       — Перестань! Я терпеть не могу, когда меня щекочут, даже если называешь меня по имени!       — Прости, — пробормотала Флёр и положила руки Гермионе на поясницу, нежно поглаживая её. — Обещаю, больше так не буду.       — Всё в порядке, — ответила Гермиона, искрясь счастьем.       Долгое время они просто сидели, не двигаясь, попросту наслаждаясь объятием, друг другом и счастьем, пока Флёр тихонько не вздохнула, устраиваясь поудобней в кресле. Она легко поцеловала Гермиону в щеку и пробормотала:       — Спасибо тебе за это.       — Тебе не нужно благодарить меня, Флёр, — произнесла Гермиона, выглядя слегка обеспокоенно, она немного отодвинулась, чтобы получше разглядеть Флёр. — Я хотела. — На мгновение она покраснела и отвернулась от нее. И когда посмотрела снова, то осторожно коснулась кончиками пальцев лица Флёр, чувствуя себя куда уверенней теперь, потому что поняла, что говорит от чистого сердца: — Я хотела. Ты мне нравишься. Правда.       — Я рада, — тихо сказала Флёр, растягивая губы в своей ослепительной улыбке.       И впервые за всё это время Гермиона не насупилась. Нет, она улыбнулась так же ослепительно. От чего улыбка Флёр стала ещё ярче, и девушка подалась вперёд, сминая губы Гермионы в жадном поцелуе. Внезапно, у них появились дела куда важнее, чем улыбаться.       И дела эти были куда лучше.

КОНЕЦ