The Worth of One Man

      Стив Роджерс, старый и немощный, отдал свой щит в руки надежного друга. Кого-то, кто, он знает, сможет продолжить его дело. Дело Капитана Америки тяжело и обременительно, оно всепоглощающе и Стив Роджерс знает это. Это то, что он предложил бы в качестве прощальной милости. Это то, что рано или поздно должно было быть сказано. Стив Роджерс отдал щит лучшему кандидату на эту работу. Он не предложил его Баки, потому что знал, что он не тот человек. И он бы никогда не взвалил бы этот груз на его плечи. Баки нужна жизнь, чтобы восстановиться.       Стив Роджерс идёт домой. Он сидит в своём доме, он знает, что сделал лучшее, что мог. Теперь не о чём волноваться. Кроме одной вещи — правды, реальности того, что происходит. Он не может думать об этом сейчас. Он должен помнить о своей семье. Свою жену, их троих детей. Как бы они страдали, если бы он не сделал то, что нужно было сделать. Затем он вспоминает тюремную камеру. Как выглядит заключенный, привязанный, избитый, покрытый синяками, защищенный. Силовой щит удерживает заключенного в энергетических цепях и читает его мысли. Он скармливает компьютеру всю необходимую информацию. Это удерживает тюрьму под сильным наркозом. Заключенному снится сон. «Должно быть, в каком-то смысле, это счастливая жизнь», — думает Стив Роджерс. Заключенный может видеть сны всю свою жизнь, всё его счастье заключается внутри кубе камеры. Он будет в безопасности, и Вселенная будет в безопасности. Семья Стива Роджерса будет в безопасности. Вот как это работает.       Стив Роджерс был старым, но не застрахованным от угроз. Он сидит в своём доме, зная, что защитил свою семью, друзей. Это всё, что имело значение. Заключенный был жертвой войны. Даже Стив Роджерс знает, что люди умирают во время войн, что он не может спасти каждого.       Стук в дверь и Стив Роджерс поднимается со стула. Это занимает некоторое время, его кости уже стары. Так стары. Намного старше, чем должны быть. Он шаркает к двери, чтобы открыть её. Протестуя каждому движению, его тело грозиться упасть. Трясущаяся рука тянется к дверной ручке. Его пергаментная кожа покрыта пигментными пятнами. На его руке кольцо, указывающее на брак. Он улыбается. Это должно значить что-то. Может, это так и есть.       Он не смотрит в глазок. У него нет такой привычки. Он открывает дверь. Они ворвались как таран — отряд из шести воинов Крии. Их лидер, Стив Роджерс знает его — Йон-Рогг — поднимая пистолет, ухмыляется Стиву Роджерсу.       — Время спать, старик.       — Ты обещал.       — Зачем мне тебе что-то обещать? Само твоё существование — ложь, — скалит зубы Йон-Рогг, много зубов, так много зубов и так много ненависти.       — Тебе не сойдёт это с рук, — возможно, Стив Роджерс надеется, что новый Капитан Америка сейчас выпрыгнет в окно и спасёт его. Возможно, Стив Роджерс мог бы надеяться на это, если бы когда-нибудь признался в правде. Есть истины, а затем есть реальности. Они нечасто пересекаются.       — Ещё как удастся, — Йон-Рогг вновь поднимает оружие и стреляет Стиву Роджерсу в грудь.       Уродливая рана разорвала его на части. Он падает. Он слишком стар и теперь умирает. Его руки, некогда белоснежные как бумага, становятся зеленовато-серыми. Его лицо меняется, когда он соскальзывает на ковер. Он чувствует, как оковы тела старика спадают, и он снова становится собой, не привязанным к роли, роли, которую он должен был сыграть, чтобы спасти свою семью.       Йон-Рогг улыбается сверху вниз ему в его настоящей форме Скруллы.       — Настало время тебе умереть, — он снова стреляет.       Умирая, Скрулл, некогда известный как Стив Роджерс, думает о том заключенном, и том, что узнал от него, перед тем как забрать его жизнь. Заключенный под защитой. Заключенный никогда снова не увидит солнечный свет. Заключенному снится жизнь, какую ему как Стиву Роджерсу, никогда не прожить. Заключенный никогда не узнает, что его сны только фантазии, фантазии о жизнях, которых никогда не будет…