Нити судьбы

      Мужчина резко проснулся и огляделся по сторонам. Стоящие на тумбочке часы с чуть светящимся циферблатом показывали половину четвертого утра. Дыхание спящей рядом жены было тяжелым и прерывистым, но к этому он уже привык – она была на восьмом месяце беременности. Девушка лежала на боку, одну руку подложив под голову, а другой прикрывая живот. Он знал, что ей тяжело и сложно дышать, и знал, что только он может хоть немного облегчить это состояние. Но сейчас нужно было подумать.       Ему снился очень странный сон. Маленькая старинная комната. Каменные холодные стены, почти полное отсутствие мебели, тяжелая деревянная дверь. На низкой скамье сидели три женщины. Он не понимал, как такое возможно, но они одновременно выглядели и ровесницами, и представительницами разных поколений. Самая младшая легко и привычно тянула тонкую нить от стоящей рядом прялки. Нить не имела ярко выраженного цвета, она была настолько яркой, что казалось, будто в одном миллиметре нити сливаются все существующие цвета.       Вторая, женщина средних лет, но сохранившая девичью фигуру и потрясающую красоту, держала в руках тысячи нитей, на которые делилась изначальная нить. С ловкостью, выдающей долгую практику, она сплетала эти нити в потрясающий узор, рядом с которым любая, самая превосходная ткань из реального мира казалась грубой тряпкой. Как женщина справлялась с такой работой при помощи всего десяти пальцев – оставалось загадкой.       И, наконец, самая старшая, глубокая старуха, на первый взгляд, занималась явным вредительством. Огромными золотыми ножницами она обрезала некоторые нити, которые держала в руках вторая женщина. Однако, если присмотреться, становилось понятно, что обрезанные нити должны были быть обрезаны, иначе рисунок был бы безнадежно испорчен.       Три женщины явно занимались своим делом уже очень давно, и их никто не отвлекал. Но внезапно младшая повернула голову и внимательно всмотрелась в то место, где ощущал себя мужчина. Она улыбнулась, и обе ее подруги тоже подняли головы, хотя он мог поклясться, что никто не проронил ни звука.       Нити в руках второй женщины начали изменяться. Некоторые тускнели, некоторые исчезали, некоторые становились более яркими. Наконец в ее руках остались три яркие нити – синяя, зеленая и алая, и множество более тусклых, но все же четких нитей. Она сплетала их в прекрасный узор, но становилось ясно, что если самая яркая алая нить вначале тесно переплеталась с синей и зеленой, то потом она отделилась и стала формировать свой рисунок. Все три женщины пристально наблюдали за плетением. Старшая взмахнула ножницами, намереваясь перерезать алую нить в самом начале, но младшая удержала ее. Старшая еще дважды пыталась остановить вышивку, но младшая была настороже и не позволила перерезать яркую нить, хотя и отдала две сопутствующие – синюю и зеленую. Наконец орнамент приобрел завершенный вид. Он был органичен и великолепен. Алая нить пронизывала его весь, сплетаясь с другими нитями, делая их ярче и насыщеннее, но не теряя при этом своей красоты. В руках средней женщины снова появились тысячи нитей, и она продолжила сплетать их в причудливые узоры. А младшая улыбнулась мужчине, показывая, что он уже увидел достаточно. * * *       Коннор открыл глаза с четким пониманием, что только что видел Мойр, богинь судьбы, которые показали будущее его дочери. Младшая не позволила обрезать ее нить в самом начале пути, за что мужчина был бесконечно благодарен богине. Он повернулся к жене, нежно обнял ее и притянул к себе. С облегченным вздохом Линдси положила голову на плечо мужа, и ее дыхание стало выравниваться. Коннор положил руку на живот любимой женщины, где росла их крошечная девочка, и почувствовал легкий вопросительный толчок в ладонь.       - Спи, малышка. Я вас очень люблю.