На пути к счастью

Вернувшись домой, Мицуки во всех подробностях постарался пересказать всё, что с ним произошло. Иори внимательно слушал его рассказ, практически не прерывая того для расспросов, потому что перебивать брата, по его мнению, было грубостью, да и тот наверняка не перестал бы говорить, пока у него не иссякнет запас слов и эмоций. Мицуки, полностью погруженный в свой рассказ, не сразу осознал, что изначально он прибыл туда с целью ознакомиться с местом и понять, почему же его вообще пригласили. Собственно, потому-то по началу он и не заметил лёгкую улыбку на лице Иори. — Что не так? — спросил Мицуки, подперев руки под бока. — Нет, ничего такого. Просто давно не видел тебя настолько взбудораженным. На лице Мицуки выступила краска. Эмоции взяли над ним верх, но как ещё он должен реагировать на всё, что он увидел, особенно после того, как встретился с… ним? Кстати о нём. — Ах, да. Помнишь, я говорил тебе, что иметь связи — это не так уж и плохо? Я познакомился с кое кем. Он сказал, что был бы рад, присоединись я к ним. Даже пожелал мне удачи. Теперь я чувствую себя… увереннее? — Мицуки посмотрел на свои ладони. Они немного тряслись. — Я всё ещё немного переживаю из-за всей этой ситуации, но мне кажется, что если это мой шанс пробиться, то я должен за него ухватиться? Иори задумался. Что-то не давало ему покоя. Совсем недавно он сам старался убедить брата в том, что нужно хвататься за любые шансы, но сейчас, когда этот шанс стал ближе, как никогда раньше, в его душе поселились крупицы сомнений. Всё же ему стоило пойти вместе с Мицуки. Иначе сейчас он не испытывал бы эти противоречивые чувства. — Сколько артистов находится у них на попечении? И сколько из них действительно чего-то достигли? — Не заглядывай настолько далеко! И… у них всего один артист, — перед глазами снова всплыл нежный и добрый образ Никайдо: такой же спокойный и собранный, такой же скромный и приветливый, каким он является перед зрителями на телевидении. — Не то, чтобы меня ничего не смущало, но ведь существуют маленькие агентства, в этом нет ничего плохого. Ты слишком заморачиваешься. — Возможно. Но я взвешиваю все риски. Агентство должно уметь не только продвигать, оно также должно в нужный момент суметь защитить своего артиста. Ты… уверен, что они с этим справятся? Уверен, что с тобой ничего не случится? Уверен, что справишься сам? Какое-то странное чувство поселилось у Мицуки в груди. И тогда он понял, что волнует Иори и волновало его самого всё это время. — Ты ведь… боишься того, что больше не сможешь продвигать меня как айдола, да, Иори? Мицуки мягко улыбнулся. Он понимал своего брата без слов, знал все его привычки, знал, когда тому грустно, когда тот чего-то боится, когда пытается убежать от собственных проблем и сомнений. Мицуки не был бы собой, если бы не заметил этого. Он бы не смог называть себя старшим братом после такой небольшой оплошности. Иори молчал. Какое-то время он не произносил ни слова, пытаясь спрятать свои глаза под копной чёрных длинных волос и не давая себе даже возможности оправдаться. Он знал, что Мицуки поймёт, потому-то особо не старался этого скрыть. Но также он боялся, что его страхи могут показаться брату детскими и надуманными. Всё-таки их разница в возрасте была заметна на психологическом уровне, хоть внешне Иори и выглядел взрослым и собранным парнем. В душе он был робким ребёнком, не желающим идти навстречу страшному и неизвестному миру. Последовал кивок. — Да… да. Очень боюсь. Ведь если меня не окажется рядом в нужный момент, кто тогда сможет поддержать тебя? Кто тебя направит? А если мы отдалимся из-за этого? Я не перенесу. Руки Иори тряслись, а по голосу было понятно, что тот держался изо всех сил, чтобы не заплакать. Всё же он не из тех людей, что будут честны перед собой и другими людьми. Мицуки являлся исключением из всех его правил, но даже с ним было очень тяжело расслабиться и дать волю своим эмоциям. Конечно, он знал, что брат не осудит за такое. Конечно, он понимал, что Мицуки только будет счастлив, если тот откроет перед ним свою душу. Но очень сложно показать свои настоящие эмоции кому-то, особенно человеку, с которым ты всю жизнь рос и который готов ради тебя отдать все свои силы. И это было страшно. Ведь именно Иори хотел стать для брата поддержкой и опорой. Мицуки прекрасно знал об этом. — Ты такой глупый, Иори, — Мицуки засмеялся, подошёл ближе и потрепал его по волосам. Сейчас он чувствовал, что так будет лучше всего. — Разумеется, мы не отдалимся. Я же буду здесь, с тобой, никуда от тебя не денусь. Я никогда не собирался уходить. Мы всегда всё делали вместе, так что ничего не должно измениться. Даже сейчас. Ты мне веришь? Он сжал плечи Иори, настолько крепко, насколько только мог, и посмотрел ему в глаза. Единственное обещание, нарушить которое недопустимо — быть всегда рядом, несмотря ни на что. Он действительно не собирался нарушать его. Иори внемлет его словам и снова робко кивает. Своему брату он доверял больше, чем кому бы там ни было. — Да… хорошо, брат. Я верю тебе. Мицуки широко улыбнулся. Ровные и расчёсанные волосы Иори вмиг растрепались под действием его ладони. — Вот! Видишь? У меня нет никого дороже тебя, понимаешь? Может, я и выгляжу как человек, который легко может заводить новые знакомства, на самом деле же мне тяжело кому-то открыться, — он сжался. — Я не знаю, как объяснить, но это так. Я не могу сказать, что не доверяю людям, но у каждого должен быть кто-то ценнее и дороже всех остальных людей на свете. Кто-то ищет такого человека годами, ну, а мне повезло. Ведь такой человек всегда рос со мной под одной крышей! Эта неловкая речь будоражила разум, но Мицуки было всё равно. Ему изо всех сил хотелось донести до брата свои чувства, бурные, горящие, но действительно искренние. Помимо Иори у него не было людей, с которыми он мог бы поделиться своими сокровенными мыслями и желаниями. Лишь он в него верил. Так что Мицуки желал своему брату только лучшего будущего. Будущего, о котором тот не станет жалеть. Он надеялся, что Иори тоже разделяет эти чувства. — И я… я очень дорожу тобой. Правда. По крайней мере, это то, что я чувствую. В разуме Мицуки всплыл образ одноклассника Иори, и какое-то странное чувство поселилось у него в душе. Чувство, полностью противоречащее всему тому, что Мицуки говорил до этого. Да, он пообещал, что они никогда не отдалятся, но реальность такова, что рано или поздно людям приходится расходиться. Мицуки сам всегда говорил, что не хочет, чтобы Иори полностью зависел от него, хочет, чтобы тот нашёл себе друзей и смог построить свою, самостоятельную и свободную жизнь. Он действительно был бы счастлив, если бы так и случилось. Но в таком случае… «Разве мне не будет одиноко?» Что ж. Всё-таки Мицуки сам был не совсем искренен в своих чувствах. Но сейчас не об этом. — Вот и отлично! Просто помни о том, что я всегда рядом! Если мне нужна будет твоя помощь и поддержка, то ты станешь первым, у кого я попрошу совета. Если же ты будешь нуждаться во мне — только скажи. Это и значит — быть для кого-то самым дорогим и ценным человеком! — Хорошо… раз ты так говоришь. Этот вопрос они решили. Теперь осталось решить самое главное. То, из-за чего и произошёл весь этот разговор. — Нужно разобраться с тем, что нам делать дальше. Точнее, что делать тебе. Ведь отговорить тебя я точно не смогу, да? — Ты же сам до этого говорил, что я должен согласиться. Разве нет? — Мицуки засмеялся, в очередной раз поражённый тем, как легко поменялись их роли в этой ситуации. — Да, но… когда я понял, что твоя мечта становится ближе к тому, чтобы стать реальной, я испугался, начал обдумывать всё логически, искать подводные камни. Сам ведь посуди… — Я понимаю. Но я рискну. Если мне дали шанс, то я должен за него ухватиться. Если не могу вывести талантом, то задействую своё лицо, — словив на себе недоумевающий взгляд Иори, Мицуки поспешил его успокоить. — Я не переживаю из-за твоих слов, правда. Я всего лишь пытаюсь действовать рационально. Всё будет хорошо, слышишь? И всё же Мицуки не хотелось, чтобы всё закончилось таким образом. Ему хотелось продолжить работу со своим братом, хотелось, чтобы тот был его поддержкой и опорой на сценическом поприще и дальше. Может, ему удастся поговорить с директором по этому поводу? Шанс крайне мал, но Мицуки не привык сдаваться раньше времени. Что-нибудь придумает. Значит, ответ очевиден. Сославшись на усталость после дороги, Мицуки поспешил удалиться в свою комнату. Нужно было дать ответ директору. Конечно, он мог ещё немного подождать и не торопиться с решением, но нужно было всё решить сразу, пока есть настрой и решимость. Ведь ещё немного, и он снова начнёт сомневаться. Сомнения лишь докажут его несерьёзное отношение к делу. Итак, вот он открывает свою электронную почту. Вот он находит адрес, с которого ему писали. Вот он пишет ответ. «Я обдумал Ваше предложение. Я согласен присоединиться к Вашему агентству». Кнопка «отправить» нажата. Назад пути нет. Теперь он станет на шаг ближе к своей мечте. Он станет на шаг ближе к ZERO. Весь остаток дня проходит в прострации. Ничего особенного не происходит: вот он снова разговаривает с Иори, как ни в чём не бывало, вот звонит родителям и спрашивает, не нужна ли им помощь в пекарне, получает отрицательный ответ («Отдыхайте, вы заслужили»), думает, чем заняться сегодня, берёт совок и метлу, включает какой-то музыкальный канал, на котором сейчас крутят клип на одну из новых песен TRIGGER — популярной нынче айдол-группы. Мицуки тоже был их фанатом. Однажды он хотел посетить их концерт, но билеты разобрали настолько быстро, что он даже не успел опомниться. Их популярность ошеломляла, а каждый из участников группы поражал своими харизмой и талантом. Яотоме Гаку, их лидер — пример идеального человека: красивый, высокий, с потрясающим тембром и с не менее великолепными танцевальными способностями. Цунаши Рюноске — статный, поражающий своей сексуальностью, — являлся для Мицуки идеалом. Но особенно поразительным был их центр — Куджо Тенн. Даже Мицуки мог сказать: он, под стать своему имени, действительно являлся ангелом. Он не чувствовал себя ровней этой троице, и даже не до конца был уверен, сможет ли когда-нибудь стать ей. Но он обязательно постарается для этого. Иори зашёл в комнату и увидел, что Мицуки полностью погружён в раздумья. Даже совок, который он до этого взял, лежал поверх метлы где-то под его ногами. Иори дотронулся до плеча брата, и тот вздрогнул от неожиданного жеста. — Иори! Ты меня напугал. — О чём-то задумался? — Иори сделал вид, что не заметил его испуга, и продолжил. — В последнее время ты слишком часто погружаешься в себя. В последний раз я тебя видел таким… очень давно. Ты переживаешь, да? — Можно и так сказать, — Мицуки посмеялся над своей оплошностью. У него всё на лице написано — какой же он дурак! — Просто понял, что когда ты становишься на несколько шагов ближе к исполнению своей самой заветной мечты, то начинаешь испытывать множество чувств. — Каких, например? — Иори не был особо силён в таких вещах, но своего брата он знал хорошо, так что ему хотелось узнать больше. Например, он никогда не переживал перед сложными экзаменами, потому что знал, что всё сдаст, но при этом прогулки с Тамаки на переменках и после школы почему-то будоражили его. — Ну, знаешь. Вроде как ты этому радуешься, действительно радуешься, но когда задумываешься, то осознаёшь, что не так уж ты этому рад. Будто что-то важное утекает у тебя прямо из-под носа, а ты даже не можешь понять, что именно. Вот и появляются эти противоречия. Может, это потому, что я… ладно, забудь. Мицуки взял пульт и выключил телевизор. В это время играл припев DIAMOND FUSION, но он уже почти ничего не слышал. Дело близилось к вечеру. Нужно подготовиться к возвращению родителей. — Пора готовить ужин. Поможешь мне? — Мицуки попытался принять своё привычное выражение. Иори был прав: в последний раз тот был таким задумчивым, когда проходил прослушивания. Видимо, он действительно начинает погружаться в себя каждый раз, когда чувствует неуверенность в себе и своих силах. Нужно будет обдумать этот момент. Главное, чтобы эти переживания снова не захлестнули с головой. — Хорошо… Но ты уверен, что всё в порядке? — Конечно! Может, я просто немного устал? Эмоционально. Сам понимаешь, нельзя всегда чувствовать себя бодрым и радостным. Даже позитивные события могут заставить немного взгрустнуть. Это нормально. В этом нет ничего плохого. Нужно просто найти что-то, что сможет отвлечь тебя от этих мыслей. Все люди устают, все чего-то боятся. Главное — не переставать верить в себя, даже если кажется, что почва под ногами пропадает. Я верю в это. Только я один могу сделать свою жизнь такой, какой хочу её видеть. И ты тоже. Все мы — авторы своей собственной истории. Конец этой истории я хочу увидеть со сцены. Такой пронзительной речи Мицуки не ожидал. Что ещё он мог сказать своему брату, искренне за него переживающего? Конечно же он должен был как-то его успокоить, сказать, что всё хорошо и что ничего плохого в таком состоянии нет. Всё бывает, всё проходит, и это нормально. Мицуки сам не совсем понимал, искренен он в своих словах или же нет. Но он заставит всех поверить в это. Себя в том числе. «Обещаю, я не стану жалеть о выбранном пути. Ведь я — Изуми Мицуки. Я иду напролом, даже если меня бьют. Я не привык сдаваться». — Итак! На ужин у нас рис с карри.