Гелиотропизм

Виктория не рискнула переступать порог, так и застыла в проеме. Но даже с того места где она находилась было все прекрасно видно. Девушка быстро прикрыла дверь и осталась незамеченной. Уже спускаясь по лестнице на первый этаж, она задумчиво наматывает на палец светлый локон. На кухню басистка входит в невероятно приподнятом настроении, с улыбкой на губах. У плиты в одних штанах стоит Итан. Длинные волосы зафиксированы в небрежном пучке. Вокруг ударника витает легкая дымка. Он ловко манипулирует сковородкой, сосредоточенно укладывая сладкую смесь на разогретую поверхность. Время от времени, он перекидывает затвердевшее изделие, каждый раз подгадывая правильный момент. Блины получаются идеально. Парень с гордостью оглядывает свое творение. Виктория даже забывает о сцене наверху, аромат берет ее рецепторы в плен, как и шипящие звуки, характерные для готовки. Девушка счастливо жмурится, осознавая - она действительно дома. Итан вскоре заметил “пришельца”, поэтому развернулся и ,поймав взгляд Виктории, спросил: — Ну что там, где они, блины остывают! Вик довольно улыбается, даже слишком довольно — думает Итан. Как человек, который что-то знает. Виктория молча проходит в кухню. Плитка холодит ее босые ступни, поэтому девушка быстро ныряет за стол, складывая ноги по-турецки. — Нууу...можно сказать, — Вик хитро прищуривается, — что они уже завтракают… Виктория еле сдерживается от хохота, когда замечает нахмуренное лицо драмера. Сейчас оно выражало полное непонимание и даже недовольство. — В смысле? - ворчит Итан, — Я для кого все это готовил, они не могли сказать…? — затем парень раздраженно добавляет. — Я ради этого вставал раньше! Виктория по-лисьи приподнимает уголки губ. — Они сейчас придут…просто ты должен мне 100 евро. — басистка бросает эту фразу очень спокойно, будто это обычное дело, хотя в интонации все же прослеживается чувство триумфа. Итан резко поворачивается в сторону Виктории, теперь всем телом. Складки между его бровями сейчас походили на архипелаг, настолько сильно он нахмурился. Драмер вспоминает условия их пари. Это была ночь. Томасу и Дамиано приспичило сделать татуировки и естественно они позвали мастера. Вик и Итан сидели у стены, рассматривая портфолио. Когда работа была закончена, они остались в номере только вчетвером. Довольные Томас и Дамиано лежали на кровати вплотную. Парни лениво болтали, вокалист что-то показывал на своей руке, проводил пальцами по старым рисункам. Томас увлеченно слушал, а затем протянул руку и тоже коснулся линий на теле друга, кивая. Старший удовлетворенно жмурился, кайфуя от физического контакта. Итан пристально глядел на этих двоих. Внутри него что-то неспокойно бурлило, кусало, добираясь до горла. Это была не ревность, нет. Торкио обожал их, любил как семью, ему просто тоже так хотелось порой. Быть таким же непосредственным, также ярко чувствовать. Иногда он становился перед зеркалом, и пробовал разные эмоции. Улыбался, злился, даже пытался расплакаться. Но ничего не выходило. У всех выражений был один и тот же противный налет спокойствия. Итан не мог забыть того, как Дамиано на камеру орал ему в лицо, встряхивая: “Ты выиграл Сан-Ремо, ну же!”. Драмер чувствовал, правда чувствовал все глубоко внутри, видимо настолько, что это не успевало отразиться на поверхности, лишь глухо взрывалось в никуда. У Томаса и Дами таких проблем не было, их лица всегда отражали их текущее состояние, этим они были схожи. Возможно поэтому между ними постоянно была химия, они улавливали друг друга, читали. Итан хотел бы, чтобы кто-то уловил и его. Он злился. Приступ самокопания прервал голос Вик, возникший у его уха. — Спорим на 100 евро, — прошептала она, — между ними случится что-то большее? Итан сморщил губы и вздернул бровь. — О чем ты? Виктория наклонилась ближе. — Да ладно, Эдгар, ты знаешь о чем я! — девушка ухмылялась, сейчас Итану очень сильно хотелось ее стукнуть, сбить этот веселый настрой. Казалось он был тут у всех, кроме него. — Они на цыпочках вокруг друг друга ходят, это же потенциальные друзья с привилегиями! Торкио мотает головой и тихо отвечает: — Ты ошибаешься! — Ну так значит тебе нечего бояться, спорим? — девушка походит на дьявола, когда протягивает ему руку. Обычно драмер последний, кто поддается на манипуляции Вик, но сейчас он был слегка взбешен, он хотел быть уверен в своей правоте, он надеялся, поэтому вызов принял. — Спорим! — глухо ответил парень, пожимая руку. Итан возвращался к реальности, подключая анализ. Вик требует деньги, она была наверху, Томас и Дами были там вдвоем, значит...он ошибся. Парень смотрел сквозь девушку. — Эдгар, блины! — завопила Виктория. — Твою мать! — выругался Итан. Драммер крутанулся назад, бросившись к блюду. Блин на сковородке почернел и начал дымиться, угрожающе шкварча, как же Итан сейчас понимал этот кусок теста. Выключив плиту, парень принялся устранять последствия катастрофы. Через минут 15 вниз спустились Томас и Дамиано. Вик с аппетитом уплетала свой последний блинчик, заметив парней, она поспешила спрятать ухмылку в чашке с кофе. Вокалист принюхался и весело произнес: — Жжешь ритуальные костры, Эдгар? Драмер даже приостановился, последние минут 10 он пытался отмыть плотную черную корку от алюминиевой поверхности, та никак не поддавалась. Торкио бросил через плечо такой убийственный взгляд на Дамиано, что еще чуть чуть, и тот бы вспыхнул похлеще сгоревшего блина. Старший вовремя понял, что Итана лучше оставить в покое, поэтому замолчал и без слов подсел к Виктории. Томас же подошел к драмеру и аккуратно спросил: — Все нормально, не помню когда у тебя в последний раз что-то сгорало? Итан изменился в ту же секунду, его лицо снова приобрело непроницаемое выражение. Он мягко ответил: — Все хорошо, просто задумался. Томас улыбнулся, конечно он ему не поверил, но копать глубже не стал. — Не видел сигареты? Этан отзеркалил улыбку в ответ. — На подоконнике, у окна вроде еще были… Гитарист действительно там их и нашел. — Есть, спасибо! — Томас помахал пачкой зажатой в руке. Вик вылезла из-за стола, поблагодарила Итана за завтрак и попросила всех присутствующих поторопиться , ибо они уже и так опаздывают. Девушка умчалась наверх, набирая Лео с целью предупредить об опоздании и с очередной просьбой сотворить чудо. Итан выключил воду, тщательно протер все вокруг раковины и с досадой посмотрел на обуглившуюся утварь. Пациента уже не спасти, парень вздохнул и открыл нижнюю дверцу шкафчика, с болью в сердце он выбросил свою любимую сковородку. День обещает быть веселым. Торкио хотел было развернуться и послушно пойти собираться, но замер, зацепившись взглядом за Томаса. Тот сидел в окне, его голова была откинута назад и повернута в сторону проникающего сквозь грязные стекла утреннего солнца . Его спутанные волосы немного шевелились, так как окно было приоткрыто. Ветер ласково трепал светлые пряди, игрался ,бросал из стороны в сторону . Время от времени гитарист жмурился, вокруг закрытых от удовольствия глаз образовывались маленькие морщинки. Эти складки напомнили Итану какую-то дорогую ткань, на одно из выступлений он надевал рубашку с подобным рельефом, тонкая работа, драммер тогда постоянно к ней прикасался, перебирал. Томас забавно дергал носом , периодически делая затяжки и выпуская дым на волю, а тот, словно в благодарность, красиво струился прозрачной змейкой, расползался и исчезал . Одна нога Томаса была согнута в колене, другая свисала с подоконника. Итан был заворожен , жаль у него не было телефона под рукой, Томас курил так картинно, будто в фильме, только вот в отличии от актеров, он вовсе не изображал радость , он не притворялся , гитарист действительно так сильно чувствовал удовольствие. Его эмоции были очевидны , честны и насыщены. Драмер поднял уголок губ, погружаясь в воспоминание. Томасу было 15, они сидели в спальне Итана, вдвоем на кровати, свет похожим образом падал на гитариста. Торкио держал в руках учебник по математике, он уже второй час пытался объяснить другу как решается пример, он с расстановками рассказывал о формулах, которые могу пригодиться , но солнечные лучи, попавшие на Томаса, видимо имели какой-то магический эффект, тот переставал слушать и впадал в подобие транса, наслаждаясь теплом. Итан тогда заметил “пропажу” и остановился, но не стал портить момент, слишком красиво. А для драмера всегда была важна эстетика, во всем. В одежде, в еде и конечно же в людях. В плане людей парень даже мог бы назвать себя "гурманом". Он любил необычные сочетания из качеств и внешности. Именно тогда, будучи еще подростком, Итан рассмотрел в Томасе самый дорогой “ингредиент”. Естественность. Раджи был настоящим и безумно открытым. А еще он всегда тянулся к солнцу. В группе было бесконечное множество шуток об этом, как только гитариста не называли: “солнечный зайчик”, “солнцепоклонник”, “солнцеликий”... Томас всегда фыркал на это, удобнее выбирая позу для солнечных ванн. Он постоянно забывал о солнцезащитном креме, его нос каждый раз становился “жертвой” таких процедур. Но парню было плевать, его не останавливало ни жжение, ни покраснение, ни ворчливые визажисты, пытающиеся справиться с пересохшей облезающей кожей. Томас и солнце были еще одной “парочкой” в их команде. Дамиано, оставшийся в кухне, внимательно следил за происходящим. Он прекрасно понимал, что, а точнее кто, привлёк внимание Итана. Взгляд Торкио был слишком хорошо знаком парню, таким любуются , наслаждаются , таким хотят. И старшего это вовсе не напрягало. Вокалист тоже решает не сдерживать себя и смотрит на Томаса , довольно быстро натыкаясь глазами на глаза оттаявшего Итана, в его взгляде все ещё плещется не успевшее исчезнуть восхищение, Дамиано решает ответить на это спокойной улыбкой и смягчить ситуацию словами: — Спасибо, маэстро, блинчики невероятные! Итан немного растерянно бросает “пожалуйста” и сбегает на второй этаж , поднимаясь по лестнице, он убеждает себя что все хорошо, и Дамиано ничего не будет надумывать, ведь ничего такого не случилось, он ведь просто “смотрел в окно”? Вокалист умиротворенно откинулся назад, вжимаясь в мягкий диван. Томас лениво сполз с подоконника и поплелся к плите, искать те самые хваленые блины. Дамиано повернул голову, скользнув взглядом по спине друга, и заулыбался. К вокалисту пришло понимание того, что нужно делать. Он снова почувствовал себя лидером, а это значит - никто из его близких не останется без того, что хочет . Он, Итан и Томас по сути хотят одного , всем нужно расслабиться. Дамиано может это устроить, нужно лишь правильно все рассчитать. Томаса нужно ещё немного раскрыть, подготовить, приручить, а Итану нужно просто больше устать, тогда он потеряет бдительность, голос его “разума” ослабнет и он поддастся. Сейчас вокалист ощущал себя грабителем, он знал, что его дело пройдёт идеально. Как хорошо близко знать тех, на кого собираешься воздействовать. Ведь при правильном обращении они откроются ему сами. Это было идеальное мерзкое утро , Дамиано был ему рад, а Томас в недоумении сверлил взглядом черный блин. Тот одиноко лежал на тарелке возле плиты и источал запах гари. Похоже Итан решил сжалиться над бедолагой, забыв выбросить. Раджи пожал плечами, думая про себя: "причуды поваров".