Две девушки сидят на просторной терассе загородного дома, южная часть которого смотрит в сад на множество клуб, от ярких цветов которых пестрит в глазах, и цветущих деревьев, недалеко от которых виднеется спокойная гладь небольшого озера… солнце садится, в небе ярко-малиновый закат — вследствие чего рядом с одной из девушек лежит фотоаппарат, она любит фотографировать, а тем более тут — за городом, на природе, где красивых ракурсов хоть отбавляй. Плетеные кресла и небольшой столик, распахнутые окна с прозрачными нежно-кремовыми занавесками, чуть развевающиеся от теплого, летнего ветерка, гуляющего по комнате, на стене большая картина и старенькие деревянные часы с маятником — раритет, выцепленный одной из девушек у кого-то из родственников, — тут довольно уютно. Перед ними на кружевной, белоснежной скатерти стоят цветастые фарфоровые кружки, от которых исходит приятный, сладковатый аромат жасмина с лимоном, заполняющего собой комнату, тускловатый свет торшера в углу создает приятный полумрак… за окном постепенно становится темнее.
На лице одной из девушек беспокойство — она привыкла, говорить об этом тоже стало бессмысленным. У второй тоже хватает тревог. Из них состоит жизнь… как иначе-то?
В какой момент за маленьким столиком их становится трое — старшая из них (по виду и не скажешь, скорее неосознанно можно догадаться по внешне неприметным признакам) не поняла, но причин тревожиться не увидела. На терассу через открытые стеклянные двери сада почти бесшумно вошел высокий темноволосый парень, поздоровался с девушками и сел рядом с сестрой, они о чем-то тихо говорили на незнакомом для второй языке. Она не вслушивалась, да и не видела резона для беспокойства — это ее старый друг, некто посредине между старшим братом и наставником, чаще всего к его советам она прислушивается, порой не слушая вообще никого… старшая только плечами пожала, продолжая задумчиво смотреть перед собой, закусив губу и обхватив ладонями кружку. Подумать ей было о чем…
Вздрогнула девушка, только когда чуть сильнее всколыхнулись занавески и она услышала рядом с ними тихие шаги.
— Лер?
Она подняла голову, немного удивленно распахнув глаза.
— Привет, Вик, — улыбнулся парень второй из сестер, та тоже подняла голову и кивнула ему, помахав рукой.
— Ты как здесь? — Старшая из девушек встала из-за стола.
Тот открыл было рот, чтобы ответить, но заметив рядом с темноволосой девушкой незнакомого парня, тут же закрыл его и сощурил глаза, посмотрев на него долгим, подозрительным взглядом.
Лера встала рядом и переводила непонимающий взгляд с одного на второго, но парень наконец перевел внимание на нее, на его лице отразилось недовольство вкупе с выводами, которые он сделал про себя о незнакомце, но делиться ими явно не собирался.
— Пойдем, — он приобнял ее за плечи и повел за собой в сад, та только пожала плечами: если он что-то себе надумал, выпытывать все равно бесполезно.
Но все равно это странно. Почему он так посмотрел на него? Это старый приятель сестры, у нее нет причин не доверять ему. Что за недовольные взгляды?
— Все хорошо?
Сгущались сумерки, солнце уже совсем зашло за горизонт, сад медленно погружался в темноту. Старый фонарь недалеко от них освещал задний двор, бросая длинные тени и отражаясь в стеклах веранды и маленьком озере. Парень заглянул ей в глаза обеспокоенно, но очень тепло — как смотрел только на нее. Между ними была особая связь, которая не может возникнуть с другими людьми. Разве что с сестрой… но все же ей сложно сравнивать такое.
Девушка пожала плечами, поглядев куда-то за его плечо. Ему врать бесполезно, он видит ее как открытую книгу. Только что она может сказать?
— Я устала. — Наконец произнесла она, посмотрев в небо на выглянувшую луну. Что тут еще скажешь? — Это длится так долго, что мне кажется, мои силы просто скоро закончатся… а я ведь должна быть сильной, да?
— Ты и сама все знаешь, — грустно улыбнулся парень, положив руки ей на плечи и притягивая ее ближе. — Усталость это нормально. Тебе тяжело, я понимаю. Всегда тяжело себя ломать и создавать практически с нуля себя нового… — Он вздохнул, в его глазах промелькнуло сочувствие вперемешку с тревогой.
Лера прикрыла глаза, опустив взгляд на землю и стараясь прислушаться к своим ощущениям. Она помолчала.
— Мое бессилие тянет меня на дно. Понимаешь? Новую себя-то я создала — да, и вроде бы так четко все в голове разложила, приоритеты, цели, планы, какие-то мечты… но при этом я вынуждена сидеть и ждать. Время идет — ну это ладно, мне так хочется что-то изменить, я бы нашла на это силы… а ведь ей тоже трудно. Мне горько, что прямо сейчас я никак не могу ей помочь… как с этим бороться, Жень? — Она наконец подняла голову и посмотрела ему в глаза, в ее глазах стояли слезы.
«Сильные женщины тоже плачут, если слез не видно — это ничего не значит».
Беда в том, что сильной она никогда себя не считала, напротив — ненавидела себя за отсутствие характера и слабоволие, в отличие от младшей сестры, на которую — парадокс, — всю жизнь последней равнялась, и в этом было не стыдно признаться. Стыдно было понимать, что она плохая сестра. Нельзя старшей быть такой, старшие всегда должны быть примером, примером силы духа, смелости и успешности, а не их полного отсутствия… стыдно быть такой. Стыдно понимать, что она во всем тебя лучше. Стыдно… и в то же время это еще и гордость за нее. Она заставляет и ее быть сильнее. Но разве это нормально?..
— Перестань себя топить, — помолчав, наконец отозвался тот несколько отрешенным голосом, с сожалением покачав головой. — Неважно, что было в прошлом. Ты уже ничего не изменишь. Но ты можешь бороться за будущее, ты можешь сделать лучше настоящее… загоняя себя в эту яму, чего ты добьешься? И как поможешь ей, если сама себя будешь ненавидеть?
Ну, он прав. Порой она себя действительно ненавидит. Но… за что ей себя любить, если подумать?
— За что мне себя любить? — Не выдержав, спросила она вслух, ее голос дрогнул.
— Ты — первый человек, которого должна любить. — Мягко отозвался парень, улыбнувшись уголками губ. — И именно любовь к себе во многом заставляет нас быть лучше. Заставляет хотеть быть лучше… ненависть еще больше тянет на дно. Вызывает лишь комплексы, страхи и депрессию. Не так нужно бороться с недостатками, Лер… уж поверь. — Он снова покачал головой, скептично посмотрев на девушку. — А за что… разве это имеет значение? Что ты говоришь ей в таких случаях? — Она не заметила, как он умело скрыл хитрую усмешку за обеспокоенным взглядом.
— В тебе много хорошего, у тебя много интересов, ты очень сильная, способная, смелая; у тебя целей и амбиций хватит на сто таких же, как ты, и тысячу таких же, как я, у тебя такой характер, какого у многих взрослых нет, включая меня, пока другие ноют и ищут оправдания, ты добиваешься своего, — эхом отозвалась Лера, ответ на этот вопрос было искать даже глупо, она итак все знала уже очень давно, — а еще ты — самая лучшая сестра в мире… — Ее голос стал тише и совсем дрогнул.
Женя смотрел на нее и улыбался. Он не понимал, почему она не понимает. Вот же — ответ просто на поверхности.
Она посмотрела ему в глаза, в какой-то момент она снова почувствовала себя маленькой и слабой, что захотелось сжаться в комочек и спрятаться… но разве она может теперь себе это позволить? Нет…
— Но я не она… — Тихо произнесла девушка, в ее голос проникла боль.
Он посмотрел сочувственно, но с пониманием.
— Тебе не нужно быть ей. — Твердо произнес он. — Ты другой человек, и должна быть самой собой. Но если ты хочешь быть для нее примером, каким является она для тебя… то для начала перестань себя грызть. Все в твоих руках, разве не это ты повторяла много раз себе и другим, включая нее? — Он улыбнулся, чуть склонив голову.
— Это. — Она пожала плечами. — Все в моих руках… — Машинально повторила она, поглядев через его плечо отстраненным взглядом. — Но я так устала от этого груза. Эти мысли меня добивают, и их так много, что мне уже тошно…
Она не выдержала и опустила голову ему на плечо, обессиленно прикрывая глаза и подавляя порыв просто разреветься в очередной раз, как будто это не ее ломало все эти месяцы, и она снова маленькая, глупая, слабая девчонка, не способная ничего решить в собственной жизни, которую всегда в себе ненавидела. Но ведь нужно быть сильной, разве можно ей снова поддаваться своим слабостям? Нет… она и сама знает.
— Ну чего ты… — Он обнял ее, притягивая к себе, осторожно погладил во волосам.
Она прикрыла глаза, по щекам вопреки ее воле бежали слезы. Стыдно… за его спиной слабо подрагивали огромные огненные крылья; а от него самого исходили такая мощь и сила, что в его руках, наверно, любой бы себя почувствовал маленьким и слабым. Но в то же время рядом с ним ей становилось спокойнее. Когда рядом такая глыба мощи, силы и уверенности в себе, к тому же управляющая целой смертоносной стихией, то невольно и тебе передастся его невозмутимость. Что же… да уж, жаль, что бог огня — не ее альтер-эго, а «всего лишь» хранитель.
— Ты сильнее, чем сама считаешь. — Уверенно произнес он, мягко поглаживая по спине. — Но повторяю, перестань себя съедать. Не надо так… и да, иногда нам приходится ждать. Мы должны это уметь. Если ты считаешь, что это — именно то, что тебе нужно, то что тебе еще остается?
Лера, уткнувшись носом ему в плечо, пожала плечами, что-то угрюмо пробурчав себе под нос.
— Ты говорила, что она делает тебя сильнее. Так и ты будь сильной, ради нее… — Она подняла на него заплаканное лицо, в ее глазах мелькнуло столько отчаяния и… надежды?, что внутри что-то дрогнуло. — Ты ведь ее искренне любишь и хочешь ей добра. Так и борись за вас обеих, сделай ваш мир хотя бы капельку лучше… и верь в себя. Я уверен, если ты захочешь, ты свернешь горы. — Уверенно и серьезно добавил парень, пряча улыбку, а она упала обратно ему на грудь.
— Ох, Жень… — Она вздохнула. — Ты прав. Прав во всем. Я и сама это понимаю… просто этот год сложный. Сложно меняться. Я смотрю на себя в зеркало и вижу себя другую… это сложно принять так быстро. — Она пожала плечами. — Но я стараюсь. Если не ради себя, то ради нее… я должна, понимаешь?
— И ради себя в первую очередь, — он покачал головой, — ведь если не ты, то кто еще? — Она посмотрела на него скептично, он легонько щелкнул ей по носу и мягко улыбнулся. — Что ты сказала ей в схожей ситуации, ну-ка?
— Нужно быть сильной и не сдаваться ради самой себя, а не потому что так сказал какой-то там персонаж, — она закатила глаза, недовольно поглядев куда-то через его плечо.
Он помолчал, посмотрев на нее полунасмешливо-полуиронично. Заметив его взгляд, она фыркнула: ну да, двусмысленно выходит…
— Ты мне так не говорил. — Она отмахнулась.
— Потому что ты итак это знаешь. — Он пожал плечами. — По большему счету ты делаешь себя сама и прошла уже большой путь… я лишь тебе напоминаю, что ты действительно все можешь. Ни я, ни тот персонаж, ни кто-либо еще не способны за вас взобраться выше. Вы делаете это сами. А я…
— А ты — мои крылья и моя вера в чудо, в то, что еще не все потеряно, и что меня кто-то защищает вопреки дерьму, что со мной регулярно случается… — Она посмотрела на него с нежностью, сквозь горечь и слезы ее глаза засияли. Он подавил слабую улыбку, чуть прищурив глаза и склонив голову набок, глядя на нее. Вот же, уже лучше… — Спасибо.
«В небе ночном, на исходе лета ярких жемчужин рой… не покидай, сотканный из света… ангел-хранитель мой».
Ангел-хранитель мой…
— Я скорее демон, — он хмыкнул, будто прочитав ее мысли, — не зря же меня самого демон защищает. — Она поймала его взгляд, в его глазах промелькнули веселые нотки.
— Она тоже так говорит, — Лера улыбнулась против воли, вспоминая сестру. — «Я больше демон, чем ангел»… — Задумчиво повторила она слова младшей, рассеянно поглядев в небо. — Мои демоны существуют, но такое людям не расскажешь — не поймут, — рассмеялась она, тугой комок, сковывающий грудь последние месяцы, наконец дал слабину. Стало легче дышать…
— Ты сама когда-то сможешь стать кому-то ангелом, — тепло усмехнулся он, мягко поцеловав ее в лоб.
«Я не…» — Хотела было возразить Лера, но вовремя замолчала.
— А ты? — Вместо этого спросила она, поглядев на парня с любопытством. — Вернее не так: а где же твой ангел? — Хитро улыбнулась девушка, прекрасно зная, что он не любит такие вопросы.
— Не начинай. — Тут же ожидаемо отмахнулся тот, недовольно поморщившись. — Ты ведь знаешь, девушки меня не привлекают. А с парнями…
— Все сложно. — Закончила за него Лера, подавляя ироничную ухмылку.
С мужиками всегда все сложно, даже если ты — Капитан Россия, а по совместительству бог огня и хранитель… каламбур.
— Не хочу об этом говорить. — Скривился Женя и тут же нахмурился, поглядев в сторону дома. — Лучше скажи, что он тут делает? — Он показал пальцем в стекло, за которым, склонив головы над стеклом, что-то сосредоточенно продолжали обсуждать Вика и молодой человек, бывший, впрочем, на вид несколько старше самого Жени. — Откуда она его знает?
— Почему ты спрашиваешь? — Удивилась Лера, тоже посмотрев в сторону сестры и ее друга.
В этот момент тот, будто почувствовав, что о нем говорят, поднял голову и бросил короткий, пристальный взгляд в их сторону, глаза Леры еще больше полезли на лоб, но парень уже отвернулся. Женя сощурил глаза, поджав губы.
— Какого черта ему тут надо?!
— Ты можешь нормально объяснить, что с ним не так?! — Девушка закатила глаза. — Ты с ним знаком? Это старый друг Вики, они давно общаются. И у меня нет оснований…
— Зна… нет. — Перебил ее Женя и тут же сам себя оборвал. Лера посмотрела с подозрением: он явно что-то недоговаривает. — Неважно. Не стоит ей с ним иметь ничего общего. Вы не знаете, кто он такой. И…
— Я полагаю, ты знаешь?! — Лера раздраженно повела плечом.
Даром, что лидер Легиона и бог огня… у ее хранителя характер не самый простой. Конечно, он знает побольше ее, много видел и все такое. Но очень часто сказав А, Б из него клещами не вытянешь, и это частенько раздражало девушку. Лучше бы вообще молчал, честное слово! Вот и сейчас…
— Проехали. — Алферов отвернулся от веранды, всем своим видом ясно дав понять, что больше не намерен обсуждать приятеля ее сестры. Лере захотелось хорошенько его треснуть. — Я предупредил. — Мрачно добавил он и перевел глаза на девушку, его взгляд смягчился. — Тебя еще что-то беспокоит?
Лера, уже вознамерившаяся было поспорить и таки-вытянуть из него хоть что-то, запнулась на полуслове.
— Нет. То есть да… — Она поморщилась. — Спина опять болит. — Девушка вздохнула. — Наверное, старею… — Она хмыкнула, притворно-жалостливо посмотрев куда-то через него.
Вопрос возраста не мучил ее так остро, но порой она, как и многие люди, достигшие 25-летия и перешагнувшие его, начинала загоняться. Женя поморщился.
— Угомони талант. Ты уж точно не самая старая из всех, кого я знал… — Алферов тихонько фыркнул и бросил быстрый, подозрительный взгляд в сторону терассы, что не укрылось от Леры. Но в этот раз она предпочла промолчать и позже расспросить сестру — может, она прольет больше света на загадочные переглядки этих двоих.
— Это должно утешить… — В ответ фыркнула девушка.
— Не забивай себе голову еще больше. — Посоветовал тот.
Он обошел ее со спины, встав сзади, и провел ладонями от шеи до макушки, его руки замерли над ее головой. Лера вздрогнула, почувствовав знакомое тепло, и постаралась не шевелиться. Помимо управления огнем он обладал еще совершенно потрясающим, по ее мнению, даром — мог исцелять; не все и не всегда, но, как это ни странно (на самом деле нет), в вопросах лечения девушка больше доверяла своему хранителю, чем врачам, и он ее доверие еще ни разу не подвел. Что интересно, об этом даре Капитана России, в отличие от его хоккейного таланта, владения стихией, навыков ведения ближнего и дальнего боя и необычайно точной стрельбе из разного вида огнестрела (чему, как ни странно, он обучился сам), почти никто не знал. Сам Женька, с 12 лет попав в Легион и в 18 став его лидером, привык считать, что его сила в другом — т.е. ровно то, чего от него и ждали: сжигать, стрелять, взрывать, уничтожить вражеский самолет так, чтобы не пострадали сидящие внутри мирные пассажиры, не виноватые в конфликте, усмирить толпу, выбить для своих более выгодные условия международного договора (не зря же закончил МГИМО, ей-богу), хитрить, не отхватить люлей там, где явно нарывался, нарушать дисциплину и оставаться любимчиком в глазах фанатов и тренерского штаба (тут уже навыки, полученные в академии СКА, пригодившиеся и в супергеройской карьере) и так далее, и тому подобное… серьезно он к дару исцелять не относился. Иногда даже подшучивал, мол «я же тебе не бабка-знахарка, да и исцеление это чисто «бабье дело», а я Капитан, лидер… что обо мне скажут, если узнают?» Лера искренне не понимала такого отношения к своим способностям. Исцеление это ведь очень полезный и нужный дар, стрелять и убивать многие могут, а вот лечить… порой тут бессильны даже дипломированные специалисты, отучившиеся 6-8 лет в университетах.
Лера любила эти моменты с ним, не только потому что он реально устранял боль, чаще физическую. В такие моменты ей становилось так легко, спокойно и умиротворенно, будто снова вернулась в детство… за спиной дорога, а впереди огромный цветущий луг, по которому она бежит босиком, ни о чем не думая, не тревожась и не беспокоясь, весь мир остается где-то позади, а в ушах свистит ласковый, теплый, летний ветер, и… наверно, стоит признать, что от прапрапра-прабабки колдуньи Алферову передалось гораздо больше, чем он считал. Ну, или же связь с хранителем сильнее, чем думают они оба.
— Зря ты не хочешь, чтобы о твоем даре знал кто-то еще, — тихо заметила Лера, глядя себе под ноги и по-прежнему стараясь не шевелиться.
— Я тебе уже говорил, это несерьезно. — Тут же отмахнулся Женя, опустив одну руку ей на плечо, а второй, не глядя и не касаясь ее, проведя вдоль позвоночника до поясницы и обратно до шеи и плеч. Тут же боль ушла, будто ее и не было, Лера еле заметно выдохнула. Чудеса ведь, ей-богу! — Я Капитан Россия, а не народный целитель. — Проворчал он себе под нос, отходя от нее и снова обойдя со спины, встав напротив. — В сборной и в СКА прекрасно справляется медперсонал, в КХЛ у нас самая низкая статистика по травмированным; а в Легионе у нас есть Свята, она за год лечит больше, чем добрая половина врачей в клиниках. Зачем мне-то еще это надо? У меня и без этого дел полно… — Он поморщился и вздохнул. — Ты — это другой случай. А светить этим типа «даром» я не буду. Уж прости…
— Ну, твое право… — Задумчиво произнесла девушка, посмотрев на парня с благодарностью. Если бы не он, жить ей хотелось бы гораздо меньше. Конечно, есть еще сестра, но как и сказал сам Женька: «это другой случай». — Спасибо тебе. Даже когда ты где-то далеко, я всегда помню, что ты все равно рядом. Мне это так помогает, будто это не твои, а мои крылья за спиной… будто и я могу взлететь и все в моих силах. Моя жизнь, мои цели, мои мечты… вы вселяете в меня силы жить и надежду. Без вас я бы уже давно упала и разбилась… — Синие глаза хранителя загорелись в опустившейся на сад темноте, как и его крылья за спиной, и Лера снова почувствовала знакомое тепло, окутавшее ее, словно одеяло. Невероятное чувство… она сглотнула. — Спасибо, что вы со мной.
Она слабо улыбнулась сквозь слезы и крепко обняла парня. Без него, как она считала, она бы действительно пропала. А уж без сестры…
— Я поклялся защищать тебя, это мой долг. Но желание жить вселяю в тебя не я, а ты сама… — Женя слегка отстранился и кончиками пальцев почти невесомо коснулся места, где сейчас гулко билось ее сердце. — Вера, надежда, жизнелюбие — они вот здесь… понимаешь? И это то, на что способны действительно сильные люди. Не принижай себя. — Он за плечи притянул девушку к себе, мягко коснувшись губами ее лба. — А я лишь поддерживаю в тебе эту веру и эту надежду, и если с моей помощью у тебя будут силы на этот полет, всегда, даже не имея крыльев… то значит, со своей миссией я справляюсь.
Лера опустила голову ему на грудь и улыбнулась, на душе стало легче. Почему-то вспомнились знакомые слова:
— Ты — мое задание.
— Так выполни его… ведь я с тобой до конца.
Она тихонько хихикнула, вытирая слезы с щек ладонью. Ведь по сути-то в их случае так и было. Пусть и контекст несколько иной…
— А ей спасибо ты всегда можешь сказать сама, и никогда не думай, что это неуместно или слишком часто… самым близким людям сказать, что любишь и что благодарен, никогда не бывает слишком.
Женька ушел, а Лера еще долго бродила по темному саду, думая о своем и собираясь с мыслями… как и всегда бывало, после разговора с ним становилось легче. Он — словно терапия, вроде ничего особенного не сказал, а на время будто камень с души спадает. И жить так хочется…
***
Викин приятель ушел. Сама она сидела на небольшой, обитой мягкой тканью, кушетке с ногами и допивала кофе из кружки, стоящей рядом на журнальном столике. Вообще-то, кофе на ночь — такое себе, но когда их обеих это волновало? Лера села рядом, опустив голову ей на плечо и прикрывая глаза. Особенно говорить не хотелось, и в то же время сказать хотелось так много, что слова попросту терялись…
— Ты ведь знаешь, что все будет хорошо? — Наконец заметила она, приоткрыв один глаз.
Вика помолчала, тихо хмыкнув себе под нос.
— Общение с ним на тебя благотворно влияет, пусть почаще приходит. — Лера фыркнула, поднимая голову и отбрасывая назад волосы.
— Я и сама не понимаю, почему. Он вроде ничего особенного не говорит, а после встреч с ним аж жить хочется… — Протянула она, задумчиво глядя перед собой. Вика снова хмыкнула, повернувшись к сестре и заинтересованно посмотрев на нее. — Я так личную жизнь никогда не устрою, я чую: с одной стороны ты перед глазами, а с другой — он. — Усмехнулась девушка, посмотрев по сторонам. — Вы — будто мои два крыла, без вас я бы пропала. И никогда не нашла бы в себе силы встать и жить дальше… — Она нашла глазами кружку с недопитым кофе сестры, дотянулась до нее через ее плечо и отхлебнула глоточек, слегка поморщившись — он ей показался горьким. — Кто из мужиков способен дать мне то же самое? — Она пожала плечами, подержав кружку в руках. Вика хихикнула.
— Женька обрадуется, узнав, что он больше не мужик, — Лера невольно фыркнула, едва не подавившись кофе. — Но ведь для того и нужны близкие люди, правда же? — Уже тише и серьезнее продолжила младшая из сестер, разворачиваясь к ней лицом и положив руки ей на плечи. — Мы — как крылья друг другу, в одиночку взлететь гораздо сложнее, Лер. — Она грустно вздохнула и опустила голову ей на плечо. Лера невесело усмехнулась, обнимая ее и погладив по волосам. Это было уже, пожалуй, чем-то личным: она любила копаться в ее волосах, несмотря на периодические ворчания последней, что редко, впрочем, ее могли остановить.
— Ты ведь всегда говорила, что тебе не нужен никто. Что ты везде сама, что ты обойдешься без кого-либо по жизни… — Задумчиво отозвалась она, уткнувшись носом ей в макушку. — Не зря я всегда завидовала твоему характеру. — Она вздохнула. — Но…
— Если я везде сама, это вовсе не значит, что мне никто не нужен! — Встрепенулась Вика, подняв голову и заглянув ей в глаза. Она нахмурилась. — Ты — моя сестра, я тебя люблю, и…
— И просто у нас разная потребность друг в друге… — Продолжила за нее Лера, вытирая слезы — снова не смогла сдержать эмоций, но в этот раз было не стыдно. — Наверное, это моя проблема, — она улыбнулась против воли, в ее глазах мелькнула уже знакомая им обеим усталость и грусть. — Но это нормально, Вик. Правда. Все мы разные и по-разному нуждаемся в ком-то, даже если это самые близкие люди… — Она вздохнула, опуская глаза. — Я ведь по жизни держусь за тебя. Я не считаю это какой-то зависимостью, просто из всех людей, окружающих меня, ты — одна из трех, кого я бы хотела видеть рядом постоянно. А еще ты делаешь меня сильнее… и… — она вспомнила слова Женьки:
«А ей спасибо ты всегда можешь сказать сама, и никогда не думай, что это неуместно или слишком часто… самым близким людям сказать, что любишь и что благодарен, никогда не бывает слишком».
— В общем, спасибо… — Улыбалась она уже сквозь слезы, из-за которых сидящая напротив Вика расплывалась перед глазами.
Да, она старше, взрослее, видела много всякого, включая со знаком «-» и так далее… но какое это имеет значение, если она — самый близкий и родной в жизни человек, самый большой подарок судьбы. А вовсе не мифическое «женское счастье», о котором с малых лет девочкам вещают из каждого утюга. Да, конечно, и «принцы» иногда попадаются несколько более порядочные, чем основное большинство представителей мужского пола, но при этом это такая лотерея, что вместо счастья ты рискуешь нарваться на бесконечное число проблем… а сестра с ней всю ее жизнь, прошла с ней через столько всякого… что диву даешься: этот маленький человек, почти вдвое ее младше (!), всегда был рядом, поддерживал, утирал сопли, утешал, слушал ее истерики и давал советы, находил правильные и такие нужные слова, вселял надежду и веру и… жить действительно хотелось. Заново и сильнее, чем когда-либо. Мужики же… существа, имеющие свойство сливаться от любой проблемы, гораздо раньше, чем ты сама осознаешь, что это действительно проблема. Действительно… кто еще сможет ей стать столь же близким, сколько сестрёнка? Кто не предаст, всегда будет рядом, найдет слова, разделит и горе, и радость, протянет руку, подставит плечо? Мужчинам нет веры. Нет… конечно нет. Тут и думать нечего…
— Ты — мое маленькое солнышко. Даже при том, что уже почти взрослая… я тебя очень люблю. — Она опустила глаза, вытирая слезы. — Как сестру. И так, как любила бы дочку… и как подругу. Ты для меня все разом… — Она усмехнулась, шмыгая носом. — Ты лучший человек, из всех кого я знала. Спасибо, что ты есть, и…
— Ох, Лерка. Опять довела ребёнка до слез… — Вика сморгнула с глаз выступившие слезы и буквально бросилась ей на шею, пряча нос на плече у старшей сестры — совсем как в детстве. И когда оно у нее было? У них? — Мы ведь и так все знаем. Кто еще может быть в жизни ближе сестры?
Лера обняла ее в ответ, перед глазами мелькнуло множество таких же вечеров. Минуты слабости или огорчения, моменты осознания, когда ее ломало на кусочки, а она не была готова… она всегда была рядом. Да… они итак все знают. Разве можно сомневаться? Но как и сказал Женя:
«самым близким людям сказать, что любишь и что благодарен, никогда не бывает слишком».
Какое-то время они так и сидели обнявшись. Такие моменты нужны были им обеим. И неважно, сколько пройдет лет и насколько сильно они изменятся…
«Пусть нас время сильно изменяет, даже если рушились мосты… я за все-за все тебя прощаю, но и ты, сестра, за все меня прости».
— Обещай, что тоже будешь сильной. — Наконец подняв голову, Лера хмурит лоб, прислонившись к ее лбу. Вика тоже поднимает глаза, пытаясь унять эмоции, посмотрев на нее слегка удивленно.
— Я… да. — Она рассеянно кивает, поглаживая ее по плечу кончиками пальцев. — Почему ты сказала? Это ведь ты последние месяцы ходишь как в воду опущенная… — Она пожимает плечами и смотрит ей в глаза, на ее лице появляется обеспокоенное выражение.
— Ты вселяешь в меня столько надежды… я так равнялась на тебя все эти годы, что… — Лера качает головой и запускает ладонь в волосы, как делает всегда, когда нервничает или пытается собраться с мыслями. — Просто пообещай. Никогда не сдаваться, что бы ни случилось… слышишь? — Она ловит руками ее теплые ладони и смотрит ей в глаза, долго и с такой надеждой… что Вика, даже если бы сильно захотела, не стала бы возражать.
— Ну чего ты, — ее ладонь осторожно выскальзывает из ее пальцев и мягко убирает прядь волос с лица сестры той за ухо. — Как я могу сдаться? Не этому ты меня учила. И не это я себе сама вбивала в голову с самого детства, ты ведь знаешь… — Она вздыхает, задумчиво поглядев куда-то через ее плечо. — Я буду сильной. Я обязательно добьюсь своих целей, даже если порой сама не знаю, чего хочу… — Она хмыкает, слегка закатывая глаза. Да, бывает и так. Они сами не знают, чего хотят, но… только движение вперед, сила духа и отвага поможет найти им свой путь, сделав еще сильнее и подняв еще выше над землей. А разве можно по-другому? — Ты ведь сама говорила, что с моим характером я сверну горы… — Вика снова поворачивает голову к ней, сквозь пелену слез, эмоций и охватившей нежности к сестре ее глаза сияют. — Давай свернем вместе?
— С тобой я сверну не только горы.
…а гораздо больше. Только будь всегда рядом, и пусть твое солнце никогда не погаснет.
***
Женя стоит на крыше одиноко стоящей в стороне от жилых домов недостроенной высотки, с меланхоличным видом глядя куда-то вдаль и думая о своем. Как будто кого-то ждет…
А он и приходит.
Неслышные, почти бесшумные шаги за его спиной он улавливает еще на подкорке. Предсказуемо, что же. Последняя мысль заставляет его губы скривиться то ли в презрительной, то ли в ехидной усмешке.
И этого человека уже несколько лет ловят Щ.И.Т., Мстители и добрая половина команд супергероев земного шара?
— Капитан Россия. — Ни капли удивления в голосе.
Что же… не только Зимний Солдат может быть предсказуемым.
— Джеймс Барнс. — Лениво отзывается Женя, чуть прищурив глаза и глядя на заходящее солнце.
Ох, и много плюшек получил бы Капитан русских от правительства, Мстителей и лично Ника Фьюри, если бы привел на ковер к Россу этого человека. Правда, в этом случае вряд ли бы ему удалось сохранить дружбу со Стивом, который так сильно подставляет себя под удар, впрягаясь за старого друга, но это уже другой вопрос… Только вот какой резон ему в этом? Какую выгоду он получит, поймав Барнса? Славу и овации? Медальку на шею в Кремле? Боже… он итак знает, что охуенен. Он же бог огня, лидер Легиона, капитан сборной и клуба и бла бла бла… перечислять можно долго.
Нет… так неинтересно. К тому же Алферов всю свою жизнь идет наперекор всем и каждому, включая здравый смысл. Если толпа, включая Мстителей, правительство и ООН ловит Зимнего Солдата, то он, Женя, не будет за ними следовать. Иначе чем он тогда от них отличается?!
Защищать Баки ему тоже нет резона, это да… но ведь так интереснее. Из-за старого друга Роджерс разосрался вдрызг со своими, и Мстители раскололись на две части, из-за чего опальная их половина теперь в бегах. Старк лютует и пытается договориться с бывшим лидером Мстителей, еще не зная правды о том, кто именно кокнул его родичей…
Женя хмыкает. Встать на сторону наемного убийцы, марионетки Гидры, превратившей его в жестокого и беспощадного палача и заставившей укокошить кучу народу? Пойти против закона, международных отношений, ООН и дружественного союза между их командами? Наконец против собственной репутации и доброй славы супергероя и защитника мирного населения?
Можем, умеем, практикуем.
— Не ожидал тебя тут увидеть. — Наглая ложь. Но разве так не интереснее?
Гражданская война приобретает совершенно новые краски, когда в нее вмешивается российский триколор, обладателю которому наплевать на закон и правила в угоду собственному эго и личных интересов.
Личного интереса у него пока нет, но… кто мешает его обозначить? Хм?
