Luce splendente

Сколько себя помню, всё время держал голову запрокинутой к звёздам, а больше всего меня поразила не встреча с ними, а встреча с тобой.©

Признаться начистоту, у Дамиано не было никакого желания выбираться из дома, но друзьям удалось убедить его, что он не пожалеет. И, словно в доказательство их уверениям, отметка, в конечном итоге, на шкале настроения - поднимается от «незавидно» до «вполне недурно». Праздник Сан-Джованни* приветствует Дамиано красочной и радостной атмосферой. Непосредственная беседа, шутки и смех за вином с устрицами - расслабляют Дамиано. Ресторан под открытым небом и созревшая, обнажённая красавица-луна, без капли смущения позволяющая любоваться собой - воодушевляют его. Густоту тёплой ночи время от времени разрезает дуновение ветерка. Спустя какое-то время заказывают: вино, сыры, оливки и хлеб. Виктория - давняя подруга Дамиано, заметив, что он задумался, смотря куда-то вдаль, прямолинейно произносит: — Дамиано, прекращай грузиться из-за расставания с девушкой (он грузится не из-за девушки, конечно) Мне она никогда не нравилась. Лучший друг Дамиано - Итан, более тактичный, пинает ногу Виктории под столом, метнув в неё нахмуренность бровей. Итану, недавно начавшему встречаться с девушкой и которую он привёл с собой, неловко лучиться довольством перед другом. Он подсаживается к Дамиано и интересуется, не нужна ли ему компания по возвращении домой. Вдруг Дамиано хочет поговорить или не желает оставаться один. Дамиано благодарно улыбается и отвечает отрицательно. Наступает очередь кофе и мороженого. Славные посиделки продолжаются. Дамиано окружён близкими людьми, которые любят его, любят свой город, любят эту ночь. Он поддаётся всеобщему порыву. И напоминает (самому себе, в том числе) что рядом с ним никто никогда не скучает. Дамиано Давид возвращается домой с позднего ужина. На ежевичном полотне широким перламутровым мазком намечается утро, когда он расплачивается и выходит из такси. Он на пороге своего дома и уже собирается открыть дверь, но внимание его привлекает яркий, неестественный свет в саду. Дамиано направляется туда. И застывает, что вкопанный. Под сенью раскидистой магнолии статуя Ангела. Дамиано закрывает глаза, лелея надежду, что ему померещилось. И успевает ухватить за хвосты мысли, проносящиеся одна за другой: Выпил я не настолько много, чтобы такое привиделось. Не припомню, чтобы приобретал скульптуру. Может друзья устроили сюрприз? Снова устремляет взгляд туда. Видение не рушится, лишь свет становится чуть притушенным. Через серебряное марево действительно видно фигуру - юноша; высокий, изящный, словно сотканный из света. В белом облачении, сходным с тогой; крыльями, что сложены за спиной, он кажется эфемерным. Плавно трогается с места и медленно приближается к Дамиано. Его поступь по гравию не производит шума. С его приближением Дамиано остаётся на месте. Чему несказанно удивлён. Удивлён тому, что не бросается прочь. Не звонит друзьям, с целью узнать не подсыпали ли они ему чего-нибудь в вино. Взамен этому, Дамиано будто сам изображает изваяние. Наверное, на меня так влияет это неземное творение. — Зачем ты здесь? — Дамиано смотрит очень сосредоточенно и немного напряжённо. — Так нужно, — мягкий голос переплавляет напряжение в умиротворение. Дамиано кивает, будто ему всё доходчиво объяснили. Будто нет изумления, будто не плещется через край любопытство, будто не стучатся миллион вопросов. — И всё же? — настойчиво взлетевшая бровь, своенравно качнувшаяся серьга. — Чтобы оберегать меня? — Ухмылкой поднятый уголок губ. — Что-то вроде того, — едва различимая улыбка. — Почему ты проявил себя? — волна интереса сносит дамбу выдержанности и обрушивается на Ангела. — Захотелось, — бесхитростно отвечает "гость". — И многим тебе хочется показываться? — Нет. Дамиано облокачивается о стену дома, достаёт пачку сигарет. — Не возражаешь? — Твоё здоровье, — пожимает Ангел плечами, увенчанными крыльями, как пики гор - снегом. — Будешь со мной? — Дамиано протягивает руку с пачкой к заоблачному существу. — Может быть в следующей жизни, — лёгкий взмах головы и Дамиано приковывает взгляд к прядям цвета жжёного сахара. Закуривает сигарету, вместе с тем продолжая смотреть на волосы небесного создания. — Как тебя зовут? — Тамиэль. Мне ведь не кажется, что назвав своё имя, он сияет сильнее прежнего? — Красивое имя! А я - Дамиано. — Я знаю, — Тамиэль смотрит в глаза и кажется, что в самую душу. — Да, конечно, — улыбается Дамиано, рассматривая Ангела. Тамиэль не отводит глаз. Глаз, в которых отпечатались тысячи и тысячи лет. Взгляд у него пленительный, с поволокой. — Ты давно наблюдаешь за мной? — Да. — Но я не единственный, перед кем ты открылся? — Верно. Не единственный. На этих словах, отчего-то, Дамиано кольнула досада. Но с чего мне быть единственным? Особенно учитывая сколько живёт Ангел. — Но почему ты явился именно мне и именно сегодня? — продолжает осаждать вопросами Дамиано. — Чувствую, что так нужно, — просто отвечает Тамиэль. Дамиано делает несколько шагов к столу под деревом, чтобы положить почти истлевшую сигарету в пепельницу. И решает там остаться, присев на край стола. Ангел, к удивлению, следует примеру и располагается рядом. От прикосновения крыла к плечу, Дамиано охватывает трепет. И становится так невыносимо хорошо, что ещё немного и можно задохнуться от восторга. — Тебе лучше, — замечает Тамиэль. — Да, — Дамиано блаженно прикрывает глаза. Проходит некоторое время в тишине и Ангел тихо произносит: — Очень явно чувствуется твоё отчаяние. Думаешь, что недостаточно талантлив? Что никому это не нужно? Нужно, поверь! Ты одарённый, Дамиано. Больше веры в себя. Если ты поверишь в себя - поверят остальные. Всё в твоих руках. Не опускай их. Пиши! А Дамиано речь кажется оглушительной, громогласной. И проникая в каждую его клеточку, она - воодушевляет. — Тамиэль, ты каждую ночь будешь являться? — Дамиано всматривается в идиллическое лицо Ангела. — Нет. Мы увидимся здесь через год. И ты покажешь мне свои работы, которые, я уверен, за это время напишешь. Пожилая ночь уступает место юному утру. И не успевает Дамиано выказать изумление, почему только через год, как Ангел, оттолкнувшись и взлетев с лёгкостью и грацией, поднимается в небо и исчезает. Если бы Дамиано не почувствовал дуновение ветра, он бы подумал, что Тамиэль - мираж.