***
У Гнева Императора стремительно развивалась фобия: Иврис стала опасаться визитов на Дромунд-Каас. Как и многие лорды, не нуждающиеся в огромных резиденциях для размещения тысяч подчинённых, она владела апартаментами в правительственном секторе. Безопасность здесь обеспечивалась на высочайшем уровне, но, к сожалению, местонахождение Гнева не было секретом для Тёмного Совета. И каждый раз, входя в серебряные залы квартиры, Иврис ожидала найти очередное завёрнутое в яркие ленты свидетельство позора. Статую Наги Садоу, пропавшую на раскопках сорок лет назад. Экспериментального тренировочного дроида, убившего предыдущего владельца. Пару развратных забраков-рабов. Ветт даже составила предполагаемый список и с нетерпением ждала развития событий. Лейтенант Пирс тем временем тайно начал принимать ставки, сколько дней Дарту Ваурону понадобится, чтобы покорить эту не слишком неприступную крепость. Уилсаам поставила пять тысяч кредитов, что мастер не продержится и недели. Брунмарк спросил, если ситх так понравилась, почему этот странный краснокожий лорд не может её просто украсть. Выслушав доводы о разнице культур, пожертвовал две тысячи, которые копил на новый макробинокль. Куинн, едва вышел за дверь, ожидаемо сдал всех повелителю, и следующую неделю в медотсеке наблюдался острый дефицит ожогозаживляющих средств. Иврис раздражал этот ажиотаж вокруг заигрываний Ваурона. Будто никто кроме неё не догадывался, что советнику приспичило потешить своё эго и поиметь Гнев Императора. Ему было плевать на внутренний мир, предпочтения в еде и другую ерунду, заинтересованность в которой изображают люди вроде него. А Ваурон, между прочим, даже не пытался изображать. В лоб приглашал на ужин, завлекал перспективами дружбы с Советом, в конце концов просто прислал пойло на свой вкус и ювелирное изделие с весьма ограниченным радиусом применения. Бутылку Иврис отдала слугам, а таа’тнут приберегла на случай, если Ваурон ещё хоть раз попробует перейти черту приличия. Чтобы вставить ему подаренный набор так, что вытаскивать будут четверо хирургов. И плевать, что анатомия ситха этого не позволяет. Планы советника вряд ли шли дальше единичного акта самоутверждения. Зато Гнев была уверена: на следующий день об этом узнает вся Цитадель. И даже если теоретически подразумевалось что-то продолжительное, во всех паршивых хронозаписях Иврис рискует остаться «… любовницей Тёмного советника, ах, да, вроде бы ещё императорским палачом». Это повелительницу в корне не устраивало. Конечно, бросать ситуацию на самотёк тоже не следовало. Поднимаясь в покои, Иврис думала, что неплохим вариантом будет перейти в контрнаступление, пока советник не придумал чего похуже. Прямо с утра приказать организовать переговоры. Принести формальные извинения за допущенную под влиянием обстоятельств вольность и потребовать прекратить все поползновения, пригрозив, что врагом Владыки внезапно может оказаться сам Ваурон. Идеальный план. За дверями спальни привычно ждал приятный ночной мрак, вечная гроза, слегка прикрытая полупрозрачными шторами, и… И тёмная фигура в роскошной мантии. Иврис активировала меч прежде, чем в голове зародились первые мысли. Большинство из них крутилось вокруг причинения незваному гостю несовместимых с жизнью травм. — Во вторжении в личное пространство мало приятного, — Дарт Ваурон обернулся, и вспышка за окном зловеще очертила его невероятно спокойное лицо, словно советник не чувствовал никакой опасности в разъярённой воительнице с мечом. — не так ли, лорд Гнев? От возмущения и, чего уж там, удивления, Иврис могла только яростно дышать, а не конструировать сложные предложения. — Да как… — Нет необходимости в оружии, — в резкий тон повелителя прокралось осуждение. — Мы оба знаем, что я вам не соперник. — Неужели решили отомстить за ванну? — взорвалась негодованием Гнев. — Отлично. Я зла, обескуражена и приношу свои глубочайшие, хатт бы их побрал, извинения! Довольны? А теперь выметайтесь из моего дома! — Звучит, как будто вы разочарованы причиной визита, — хохотнул повелитель. Лицевые отростки шевельнулись, сообщая, что реакция Ваурона повеселила. Иврис набрала в лёгкие побольше воздуха, чтобы разразиться очередной гневной тирадой, но после мига размышлений выключила меч и заговорила уже без прежней ярости. — На каком языке мне повторить, чтобы вы отсюда убрались? — Я лишь хотел кое-что обсудить, — Ваурон не спеша занял её любимое кресло, не испытав по этому поводу никакого видимого сожаления. — Дорогая, позволь говорить прямо: обладая весомым жизненным опытом, я довольно хорошо анализирую поступки разумных существ. Твой был далёк от… спонтанной мести. Странно ведь, что ты избегаешь моего внимания и одновременно ищешь его. Прослеживается какая-то нелогичность, да? — В жизни не слышала более абсурдного предположения, — скривилась чистокровная. Ваурон, не пряча недоверчивой улыбки, закинул одну ногу на другую, но поразила Иврис вовсе не непринуждённость, с которой он это сделал, а то, как за секунду принял положение, достойное парадной голопроекции. Изящные тёмные кисти, украшенные парой колец, бесшумно легли на подлокотники, привлекая к себе внимание. Наверное, проводи Иврис время, курсируя на роскошном корабле между Зиостом, Коррибаном и Дромунд-Каасом, то тоже имела бы такие красивые, ухоженные руки, но должность Гнева Императора предполагала агрессивную внешнюю среду, мозоли от перчаток и одни переломы поверх других. Чинно сцепив ладони за спиной, воительница уставилась на Ваурона, ожидая объяснений. — Я готов извиниться за ту маленькую шалость с подарком, — чистокровный покаянно опустил голову, но ненадолго. — Не смог удержаться и не взять реванш, о чём глубоко сожалею. С годами такая редкая непочтительность воспринимается болезненно. Ты привыкаешь, что твоё положение в Ордене, в Империи ясно читается в глазах собеседника. Одни осторожны, другие боятся, третьи оценивают выгоду. Каждый знает стоимость любого шага, Гнев. Никто не вскрывает каюту Тёмного советника, чтобы понежиться в ванной. Никто не отпечатывается невероятным образом в памяти, зная о своей недосягаемости. Если сравнивать отношения между ситхами со льдом, наш ты растоптала огромными железными сапожищами. И я не буду скрывать своего восхищения. Как это всегда получалось, Иврис плохо восприняла трогательное признание, озвученное ровным бархатным тембром. Точнее, она слышала каждое слово, но общий смысл куда-то подевался. В какой-то момент опять стало интересно, было это природное обаяние чистокровного или мудрёное ситхское колдовство. Существует такое ситхское колдовство? — Какое, Гнев? — Что? — Ты спросила, «существует ли такое ситхское колдовство», — пояснил Ваурон. — Какое? — Неважно, — отмахнулась Иврис, параноидально размышляя, сказала она это вслух или Ваурон подло читает мысли. В способности защитить разум повелительница, впрочем, была уверена, но… мало ли. — Если нужна консультация — не стесняйся обращаться, — иронично предложил советник. — В ситхском колдовстве я немного разбираюсь. Она села в свободное кресло напротив, вздыхая так, словно минуту назад вышла из утомительного ближнего боя. — Ладно. Переиграл, — Иврис развела руками, капитулируя. Держать официальный тон с ситхом, пробравшимся под покровом ночи в спальню, Гнев тоже уже не видела смысла. — Мне правда жаль, что так вышло, лорд Ваурон. Только пообещай больше не заваливать идиотскими подарками. То, что садиться было ошибкой, она поняла, когда советник покинул облюбованное место и подошёл поближе. Слишком близко. Настолько близко, что, какое бы величественное лицо Иврис ни делала, смотреть с превосходством у неё не получалось. Ваурон же замер перед креслом. Его алые радужки отчего-то поблекли, позволяя разглядеть за бездушным сиянием Тёмной стороны мучительную откровенность. Иврис шумно сглотнула, поймав себя на мысли, что именно так, наверное, и лишаются невинности, по-идиотски хлопая ресницами, с безграничной верой глядя снизу вверх в чудовищно ласковые глаза. Её, конечно, осталась в оранжерее за семейным особняком, но если существовала какая-то другая, духовная невинность, то чистокровная её как раз у себя обнаружила. Очень не вовремя в её памяти всплыл найденный на борту пад с сомнительными книгами, принадлежавший то ли Джейсе, то ли Куинну. Иврис хватило на пару страниц, но сейчас она очень красочно представляла, как холодная ладонь Ваурона коснётся лица, нежно погладит выступающие на подбородке косточки, у неё перехватит дыхание, она чуть приоткроет рот, всё закончится поцелуем. А там ещё одним, и ещё, а потом Иврис на расходящихся ногах выползет из спальни в шесть утра и до конца жизни будет видеть ситха только на официальных голотрансляциях. — Я понял. Все эти банальные вещи — свечи, вина и подобострастные оды — не твоё, — загадочно молвил советник. — Идиотские подарки в том числе. Тебя не впечатлить так просто. Но стоило ведь попробовать, верно? — Тогда, может, пойдешь? — в данный момент язвительную интонацию Иврис считала жизненно необходимой. — Мы поняли, что список из свечей, вина и комплиментов не подходит, а бумажных фонариков, бренди и пошлых шуток ты не приготовил. Повелитель, нисколько не обидевшись, рассмеялся. Низко и приятно. Достаточно, чтобы о грубости можно было пожалеть. — Резонное замечание. Тогда доброй ночи, Гнев, — Ваурон церемонно поклонился, прежде чем направиться к выходу. — И рекомендую сменить охрану на… более устойчивую к ментальному воздействию. Иврис облегчённо выдохнула, когда двери за ним закрылись. Но суммированная в качестве итога фраза «ладно, я понял, что это не прокатило» прочно засела у неё в голове и внушала… нет, не тревогу. Настоящий ужас.3. Тонкий лёд
7 октября 2021 г. в 22:11
— Зачем? — со вздохом разочарованной в единственном чаде матери спросила Ветт. — Просто… зачем?
Иврис мрачно смотрела на коробку, стоявшую между ними на столике кают-компании. Красивая серебряная пласталь, алые ленты, собранные в бантики, и гравировка с замысловатыми узорами буквально кричали не «благодарю за доблестную службу Империи и Совету», а «малышка, это была лучшая ночь в моей жизни, но теперь забудь эту голочастоту». Сколько людей видело посылку, прежде чем она оказалась на борту «Пибены», Гнев не хотела даже считать.
— Я не думала, что он окажется таким мстительным, — виновато пожала плечами Иврис.
— Лорд ситхов. Ну да, — съязвила тви’лека.
Чистокровная не стала добавлять про нехорошее предчувствие, что этой коробкой всё не ограничится. В тот раз Иврис очень быстро собрала вещи и закрылась в гостевой каюте, едва удержавшись от желания ещё и заблокировать дверь шкафом, но лорд Ваурон не беспокоил её до конца полёта, и это было… подозрительно. Ни яростных нравоучений, ни желания сгладить ситуацию примирительным обедом, ни попыток преодолеть электронно-мебельную оборону двери с предложением помочь согреться. Ни-че-го.
От подобного игнорирования Иврис казалось, что в это время на борту рождается какой-то инфернально коварный план мести. А невозмутимое лицо советника, попавшегося только при высадке на станции Коррибана, совершенно точно не сулило ничего хорошего.
И вот он, наконец-то, первый шажочек. Начало сложной ситхской интриги, которую Иврис не могла разгадать, зато знала, что ступила на очень тонкий лёд.
Ветт бы сказала, что она выехала на него с фейерверками.
По этой же причине Гнев не торопилась открывать коробку, потому что боялась даже представить содержимое. Ветт, наоборот, горела любопытством и с нетерпением малолетнего ребёнка поглаживала идеальные завитки бантиков. Иврис лишь пригласительно кивнула и закрыла лицо руками.
Обрадованная тви’лека потрясла кистью, словно ведущий лотереи, и запустила синюю ладошку в коробку. Первой на свет показалась знакомая стальная бутылка, идентичная той, которую Иврис прихватила в каюте Ваурона. Ветт сорвала открытку, подвязанную ленточкой, и вдохновенно зачитала:
Для производства одной бутылки этого виски жители планеты Енхори шесть лет собирают редкие дикорастущие зёрна тил-лы, выискивая их по одному в ядовитой траве и погибая в бесконечных схватках с агрессивной фауной. Сомневаюсь, что Вы, поторопившись, смогли оценить привкус страданий и безысходности, поэтому рекомендую уделить дегустации больше времени. Желательно, в хорошей компании.
— Я и есть хорошая компания, — вкрадчиво посоветовала девушка.
— Ты вино от виноградного сока не отличаешь.
— Зато я могу долго, долго, долго выслушивать трагичные истории о твоём тяжёлом детстве!
Чистокровная прищурилась, всем видом источая недоверие.
— Как-то я попросила у отца лэндспидер, который увидела в витрине магазина, — она вдруг помрачнела, погружаясь в воспоминания. — «Вектрон-4F», не реплика, полулегальный импорт с Кореллии. Мечта всей моей жизни, как я поняла тогда.
— И что он? — тви’лека приложила ладонь к губам и взволнованно приподняла брови. — Наказал тебя молниями Силы? Заставил убить продавца и украсть? Сжёг магазин, чтобы ты больше на него не смотрела?
— Не купил! — с возмущением воскликнула Иврис. — Сказал, Иви, котёнок, это плохая игрушка для шестилетки!
— М-да, — Ветт, как ни пыталась, не смогла вложить в тон и капли сочувствия. — Воистину жестокость лорда ситхов.
— Что и требовалось доказать, — подытожила чистокровная. — Как вот тебе жаловаться.
Но родственные отношения у Иврис действительно никогда не ладились. Обладая суровым нравом уже с колыбели, она считала Дарта Шедда, её отца, слишком дипломатичным и мягким, а к семье — особенно. Когда тот про неё вспоминал, естественно, потому что родителя Иврис большей частью видела на официальных приёмах. Матушка же, хоть и была ниже по статусу, положив карьеру в Ордене на алтарь деторождения, за закрытыми дверями крепости пользовалась всей полнотой власти, пока отец посвящал время служению, делам и… в общем, чем бы он ни занимался. Кто-то говорил, что лорд Вейна по молодости была грозной воительницей, хотя многие, не только чистокровные, чаще отзывались о её красоте. Став старше, Иврис начала замечать, что те, кто делал это чересчур экспрессивно, навлекали на себя поистине злой рок. Пропадали в военных кампаниях, подскальзывались в освежителях, сгорали заживо в обломках новеньких аэроспидеров. Присовокупив к этому невероятную удачу, способствующую семейному бизнесу, в возрасте двенадцати лет Иврис целиком и полностью уяснила, что врагов у Дарта Шедда нет не потому, что они не появляются. Тогда она папеньку стала ещё и побаиваться, и это тоже не способствовало теплоте семейных уз.
Желания формировать свои с годами так и не появилось.
Тви’лека, не обращая внимания на страдающее лицо чистокровной, опять погрузила ладонь в коробку и вытащила… другую коробку. Шкатулку, точнее. Потом долго рассматривала её содержимое, то и дело поворачивая голову под невообразимыми углами, словно не могла понять, куда загадочный предмет применяется. Нахмурившись, зашуршала мягкими полимерными шариками, которыми был набит контейнер. В них, конечно, спряталась очередная открытка.
Заметив также Вашу любовь к ауродию и экстравагантным украшениям…