Может быть сможем мы разорвать оковы сна

Осенью дни становятся короче, а солнца недостаточно, чтобы листья могли удержать свой зеленый цвет, поэтому он сменяется на желтый или оранжевый. Ещё становится холоднее, и деревьям приходится отказаться от листвы вовсе. Молодая девушка проводит пальцем по желтому листику. Прожилки нужны для того, чтобы питать лист водой, минералами и многими другими веществами. Если цвет прожилок отличается от цвета остальной части листа, это может говорить о том, что растению не хватает питательных веществ из почвы. Девушка раскрывает блокнот, где аккуратным почерком выведен график на сегодняшний день. Последним пунктом, с указанным временем "девятнадцать сорок", было празднование годовщины свадьбы. Желтый дубовый лист лег между страниц блокнота, один его край истлел, что сделало прожилки похожими на искусно сплетенное кружево. Губы, на которых остались лишь отголоски темно-вишневой помады, сложились в улыбку. Капля упала на акуратный ряд иероглифов – бумага тут же отсырела, а текст написанный гелевой ручкой растекся. Где-то вдалеке прозвучал гром. Девушка закрыла блокнот и спрятала его в сумку. Не прошло и четырех минут, как на землю пустился ливень. После целой недели жары это было то, что нужно. Но горожане, не ждавшие такой перемены в погоде, были не очень-то и рады. Улица опустела, и только высокая женская фигура меркла в непогоде. Холодные капли хорошо студили разыгравшиеся эмоции. Она ведь обещала ей не плакать. А сегодня праздник. Их праздник. Девушка убрала с лица мокрые пряди и начала чертить в воздухе заклинание. Она и так порядком намокла, если бы её застали в таком виде, то одним выговором не обошлось бы. Однако массив над головой ещё не сформировался, но капли уже не падали на лицо, а стучали по ткани зонта. – Не самая хорошая идея стоять тут и мокнуть, – прозвучал голос за спиной и слезы, которые только что удалось сдержать, чуть не задушили заклинательницу. Она боялась до дрожи в коленях разочароваться, но ужасно хотела убедиться. Как давно она видела эту улыбку, этот изгиб глаз, незаметную ямочку на правой щеке, веер в руках и цвет цин на ней? – Шицзунь..? – Ло Бинхэ не верила тому что видела. Это лицо из её воспоминаний, воссоздаваемое в мире грез каждую ночь, но, как печальна действительность, это лицо не её жены. Женщина в зелененьком ципао была не столь выдающегося, как сама Бинхэ, роста, из-за чего ей приходилось тянуть руку вверх, чтобы удержать зонт над их головами. В другой руке она сжимала веер, – при виде которого сердце заклинательницы чуть не разорвалось от тоски. – А? Вы, верно, меня с кем-то спутали, – женщина неловко улыбнулась, тут же прикладивая кончик веера к губам. – Меня зовут Шэнь Юань. – Юань? – Ло Бинхэ проводит пальцами по мягким волосам супруги, которых уже коснулась седина. Время неумолимо, и даже если лицо её наставницы почти совсем не изменилось, то все остальное угрожающе напоминало о течении жизни. – Почему Юань? – переспрашивает Бинхэ, забавно наклоняя голову. – Хм. Просто хорошее имя, – Шэнь Цинцю все ещё мило краснеет, когда убирает волнистые локоны Бинхэ назад, открывая при этом вид на смуглую кожу своей жены. Даже спустя столько десятилетий вместе, она смущается любых проявлений чувств. – Если бы у нас была дочь, ей бы подошло это имя, – задумчиво говорит Ло Бинхэ, ярко представляя, как бы мог выглядеть их с наставницей ребенок. – А-Юань. Шэнь Цинцю может угадать по лицу жены, какие мысли заполнили её голову, поэтому обреченно опускает голову на мягкую грудь, игнорируя возобновившиеся поползновения под одеялом. – Юань? – повторяет Бинхэ. Имя звучит так привычно, так правильно. – Да, – кивает Шэнь Юань и отдает зонт в руки девушки, пока снимает с себя легкий кардиган цвета цин. – Вам следовало посмотреть прогноз погоды. Если никуда не спешите, можете зайти ко мне, чтобы обсохнуть. Мой дом недалеко. – говорит она несколько смущенно, накидывая свой кардиган на плечи Ло Бинхэ, которая только сейчас понимает, что её рабочая рубашка насквозь промокла и прилипла к телу, ничего не скрывая. Но неожиданная опека, по сути к незнакомцу, ворошит в Бинхэ сомнения. – Даже не спросите моего имени? – спрашивает она, наблюдая, как одним плавным движением Шэнь Юань открывает перед лицом веер. – А это так важно? Дом Шэнь Юань достался от бабки. Когда-то, по её словам, семья Шэнь была большой и богатой. Пусть во втором сомневаться не приходилось, то пустые коридоры казались ей совсем нетронутыми, необжитыми. Жилыми оставались лишь главное здание и кухня, хотя после смерти бабушки, Шэнь Юань особо на кухню и не заглядывала. Ло Бинхэ же была озадачена. Только вступив на территорию двора, знакомое, давно забытое чувство что-то всколыхнуло в ней. Когда-то людские сердца станут настолько отчаявшимися, что ни одно чудо не сможет заставить их поверить. Есть вещи, что существуют лишь благодаря вере человека в них, поэтому они исчезнут первыми. Ло Бинхэ улыбнулась, чувствуя, как иссохнувшие меридианы наполняются Ци. Какое хорошее место. Сейчас таких почти не осталось. И вместе с тем её интерес к персоне Шэнь Юань все больше и больше рос. – Шэнь-лаоши, Вы пришли раньше? – смутно знакомый мальчишка как раз шел со стороны дома. – Гунъи Сяо, твой отец передал то, о чем я просила? – тон, движения и даже манера поведения Шэнь Юань резко переменилась рядом с мальчишкой. Ло Бинхэ смотрела на неё, но отчетливо видела другого человека. – Да. Я оставил сверток у статуи. – Хорошо. Можешь идти. Стоило мальчишке скрыться за воротами, фарфоровая маска Юань развеялась. Не оборачиваясь к статуе льва-стража, Шэнь Юань на ходу вынула из его пасти небольшой сверток. Невольная свидетельница всего этого её, казалось, совсем не интересовала. Из-за чего Ло Бинхэ лишь на миг снова почувствовала себя маленькой девочкой, юной ученицей, к которой снизошла небожительница, после чего на какое-то время сделала вид, что забыла о существовании ребенка. Сегодня абсолютно точно был день, когда неожиданности так и сыпались на голову Ло Бинхэ. Дом, выполненный в традиционном стиле, был болезненно похож на бамбуковую хижину из снов. Она словно вернулась в свое далекое прошлое. – Почему ты не отдашь Мин Фаню место горного лорда? Разве Шан Цинхуа так не сделал? Шишу Му тоже уже ушел, – Ло Бинхэ лежит на бедрах Шэнь Цинцю, проверяющей отчеты старших учеников по учебному процессу. – Я не хочу отдавать наш дом, – так тогда ответила хозяйка Цинцзин. Она не прикрылась любовью к обучению детей или желанием удержать власть, она просто не хотела покидать родные стены. До сих пор Ло Бинхэ помнит беззвучный плач своей супруги, когда они все же были вынуждены окончательно перебраться во дворец в мире демонов. – Чувствуйте себя, как дома, – Шэнь Юань проводила Бинхэ в комнату, служившей ванной, и дала ей сменную одежду. Оторвав свое внимание от хозяйки дома, Ло Бинхэ только сейчас поняла, что могла невольно вызвать жалость. Из зеркала на неё смотрела грустная дворняжка, у которой аж с носа капало, с потекшей от дождя косметикой и покрасневшими от холода щеками. Действительно жалкое зрелище. Проводив гостью, Шэнь Юань облегченно скатилась по стеночке. До этого, в голове, будто включили мартышку с тарелками и сигнал тревоги одновременно, из-за чего она совсем не могла здраво соображать. Пальцы запорхали над сенсорным экраном, печатая текст: "Ты ни за что не поверишь, кого я встретила." Какое-то время Юань ещё пялилась в экран, но значок "прочитано" так и не появился. Да и что можно было ожидать от Шан Цинхуа?В такое время он с большей вероятностью строчит новую главу, чтобы хватило в этом месяце на хлеб насущий. Так или иначе у неё тоже ещё оставались дела. В свертке, который принес Гунъи Сяо, лежали две старые книги и пачка желтых листов, которые сейчас можно было достать только в даосских храмах, где сама Шэнь Юань не очень любила показываться. Так и не высушив до конца волосы, Ло Бинхэ вернулась в главный зал, где хозяйка дома читала книгу. Одиноко на столе стояла тарелка с печеньем и орехами, а рядом чайник на углях. – Я должно быть доставляю Вам неудобства, – неловко улыбнулась Юань, откладывая книгу в сторону. – Ло Бинхэ, – кивнула гостья, усаживаясь напротив. – А? – Надо же знать имя человека, которому доставляете неудобства, – Ло Бинхэ разлила по пиалам чай, вновь удивляясь тому, в каких условиях жила Шэнь Юань. На вид ей было около двадцати семи, довольно молодая, а удобствам, предоставляемым современным миром, предпочитала жизнь в сыхэюане. – Простите мне эти неудобства, – покачала головой Юань и взяла с тарелки печенье. – Мне просто не хотелось проводить день рождение в одиночестве. – Какое совпадение, – Ло Бинхэ нахмурилась. – У меня сегодня тоже праздник. И тоже не с кем было его провести. Изменившееся выражение лица удержало Шэнь Юань от ненужных расспросов. Человеческий разум – бездонный колодец, цепляться за сбитые стены которого, желая добраться до дна, где может поджидать неизвестность, – это не то, во что хотела бы влипать Юань. – Тогда составим друг другу компанию, Ло Бинхэ, – сказала женщина с лицом её жены. Шэнь Цинцю упала на свежую постель, пряча в складках одеяла лицо. Она тихо смеется, когда пальцы Бинхэ выводят узоры на её спине, и тут же затихает, когда между лопаток ложится поцелуй, долгий, мягкий, как будто её медленно пробовали на вкус. – Бинхэ, – Шэнь Цинцю разворачивается, тянется к жене с обьятиями, и тут же охает – Ло Бинхэ нетерпеливая до непотребства, никогда не держит себя в узде и накидывается на Шэнь Цинцю с поцелуями, будто они были в разлуке несколько месяцев. Два тела прижимаются друг к другу, пытаясь слиться костями и плотью. Узкие ладони скользят по плечам Бинхэ, надавливают на выпуклые косточки ключиц и сжимают грудь. – Жене они так нравяться? – хрипло выдыхает Бинхэ, не моргая наблюдая, как Шэнь Цинцю приподнимается и слизывает с её груди каплю пота. Демоница сглатывает собравшуюся во рту слюну. – Нравятся... – подтверждает Цинцю очевидное, перед тем, как задохнуться от стона. – Ахх-а! Бинхэ! Бинхэ не так быстро... – она выгибается змеей на кровати под ласками супруги. Бедра Цинцю ещё дрожат на плечах Ло Бинхэ, когда она с перерывами на вздохи наказывает: – Я не прощу тебя, если ты полюбишь кого-то так же сильно, как меня. – Эта не посмеет даже взглянуть на кого-то, кроме жены, – обещает Бинхэ и укладывает голову на живот Шэнь Цинцю. Тут же на макушку ложится холодная ладонь, Цинцю устало улыбается и засыпает. Бинхэ ещё долго смотрит на улыбку супруги, на её белые, как снег волосы, на еле заметные морщинки у глаз. Слезы искажают картинку перед глазами, поэтому Бинхэ просто утыкается лицом в живот Цинцю. – Почему так мало? – стенает демоница. Слезы все текут и текут, пока она прижимает к щеке холодную ладонь спящей Цинцю. Её жена стала болезненной, она много мерзнет, даже в жаркий день надевает два-три дополнительных слоя одежд, но совсем не жалуется. Её жена такая... Шэнь Юань говорит немного, в основном спрашивает о жизни Ло Бинхэ. Что ей нравится, что не нравится, чем увлекается, где работает. Ло Бинхэ на все отвечает без вовлечения в подробности, просто поддерживая беседу. Она чувствует умиротворение, просто слушая голос из воспоминаний, следя за мимикой, за движениями веера. Но мысль, что в конце концов это не Она, причиняет почти адскую боль. – А чем ты занимаешься? – Бинхэ опирается о ладонь. – Я учитель, – улыбается Шэнь Юань, не замечая, как у собеседницы поджимаются губы. – Или, вернее будет сказать, я репетитор. Мальчик, которого ты сегодня видела, Гунъи Сяо, один из моих учеников, – Юань замолкает, прижимает к груди веер и поднимается со своего места. – Ло Бинхэ, позволишь мне кое-что сделать? – она стоит перед Бинхэ, жутко нервничая. – Да, - кивнула та через какое-то время, ещё не понимая, на что согласилась. Узкая ладонь легла на макушку Ло Бинхэ. Пальцы впутались между влажных локонов, бережно проводя вниз. Шэнь Юань приложила немного усилий, наклоняя голову Бинхэ вперед, пока та не уткнулась лицом в её живот, и продолжила гладить девушку по волосам. Ло Бинхэ была поражена этими нелогичными действиями, это правда не входило в её понимание, поэтому она просто застыла, как изваяние. Но прежде, чем она успела прийти в себя и оттолкнуть Шэнь Юань, та сама отстранилась: – Прости мне этот порыв. Я не знала, чем тебя утешить, – она нервно сжимала веер. – Я настолько жалко выгляжу? – не уловить иронию в словах Ло Бинхэ было сложно, но Юань взглянула на неё будто строго, даже недовольно: – Ты не жалкая, Бинхэ. Шэнь Юань говорила это серьёзно, словно знала всю её подноготную. В этом "словно" и была проблема. Как женщина, которую Ло Бинхэ впервые встретила, могла знать, что довелось пережить ей за эти столетия одиночества? Какое она имела право говорить, как её шицзунь? Как она могла смотреть на Бинхэ с таким сочувствием, ничего не зная? Она ведь не знает? Она не может знать. Бинхэ надеется на это.

***

Ло Бинхэ жмурится от резкой боли в висках, кутается в ароматную ткань и дает себе ещё немного притвориться спящей. Ша Хуалин неумолима – у кого бы еще хватило смелости в выходной с самого утра беспокоить её – телефонная трель ненадолго затихает, а потом возобновляется. Ло Бинхэ глухо стонет и все же поднимается с постели. На тумбочке стоят бутылки с коньяком, разными винами и даже байцзю. После встречи с Шэнь Юань, Ло Бинхэ не хотела ни о чем думать. Как только её нога переступила порог квартиры, все запасы алкоголя были подняты, чтобы заглушить рой мыслей. Девушка схватилась за висок: перед глазами закружилось и потемнело. Пересиливая себя, Бинхэ дошла до барной стойки, где все никак не умолкал мобильник. – Госпожа Ло! – на другом конце, Ша Хуалин орала, как ненормальная. Ло Бинхэ шикнула от её пронизывающего голоса. – Мобэй Цзюнь ранен! – Что? Как это могло произойти?– вся сонливость разом спала с неё. Мобэй был вторым по силе после Ло Бинхэ, как его вообще могли ранить? Только если не... – Это был заклинатель, – уверенно произнесла Ша Хуалин. Да разве такое возможно? Уже столько сотен лет никто не мог сформировать золотое ядро, а мест, где можно было бы накопить Ци с каждым годом все меньше. – Пусть возьмет больничный, подпишешь вместо меня. И отправь несколько наших, пусть узнают о том заклинателе, – Ло Бинхэ посмотрела в конец коридора, где висело зеркало. В его отражении можно было увидеть высокую девушку; миловидное лицо обрамляли вьющиеся черные волосы, на лбу, чуть выше переносицы, расположилась сложная печать, обычно скрытая от чужих глаз, она указывала на принадлежность к священным демонам. Ло Бинхэ сжала губы в тонкую линию: нагое тело скрывал лишь тонкий кардиган цвета цин. – Вы не хотите опросить его лично? – поинтересовалась Ша Хуалин. – Нет. У меня есть свои дела, – и это дело касалось непосредственно новой знакомой. Шел второй час блуканий между узкими улочками. Девушка смотрела то на карту, то на ржавую вывеску с названием улицы снова и снова. Дома казались незнакомыми, будто она впервые тут оказалась. Ло Бинхэ нахмурилась и уперлась ладонью в высокую стену возле себя. Два круга с вязью заклинаний появились под её пальцами, вспыхивая под стать проявившейся демонической метке. Девушка ещё раз оглянулась, ржавой таблички над головой не оказалось, а впереди, на повороте, показалась знакомая арка. – Отвлекающее заклинание значит, – Бинхэ отряхнула ладонь, к которой прилипли куски старой иссохшейся краски, и направилась к дому странной знакомой. Легкие, плавные движения, подобные танцу искусной танцовщицы; сверкающая на солнце сталь, огибающая своим лезвием поднятые ветром листья; отстраненное выражение лица, будто его обладатель откинул все мирские страсти, – за этим образом небожительницы Ло Бинхэ не сразу заметила, что вместо сверкающего клинка Сюя, в руках женщины был обычный тренировочный меч, а стоило их взглядам пересекнуться, холод в чужих глазах исчез, а заостренные черты лица смягчились. Шэнь Юань привычным движением убрала меч за спину и улыбнулась гостье. Только после этого Ло Бинхэ увидела знакомого мальчишку, до этого скрытого за внушительной аурой своей наставницы. – Лаоши! Лаоши, посмотрите, – воскликнул Гунъи Сяо, сверкая счастливой улыбкой. На дол его деревянного меча медленно опустился лист. – Молодец, – Шэнь Юань не скрывала гордости за ученика в своем взгляде, от чего Ло Бинхэ почувствовала во рту давно забытый кислый привкус. – Ты не говорила, что обучаешь владению мечом, – заметила Бинхэ, когда Шэнь Юань подошла к ней. – А ты не говорила, что навестишь меня снова. Мне даже нечем тебя угостить, так неловко, – женщина не вызывала подозрений, её речи подкупали своей искренностью. Но даже так от взора Ло Бинхэ не ушло то, как Гунъи Сяо безмолвно забрал у наставницы меч и скрылся в одном из зданий сыхэюаня. Мальчишка явно собирался продолжить тренировку. – Я догадывалась, что у тебя ничего не осталось со вчерашнего вечера, – девушка достала коробку с пироженными-лотосами. То как загорелись глаза Юань при виде сладостей невозможно было проигнорировать. Только зайдя в дом, Ло Бинхэ учуяла почти сошедший на нет запах благовоний. Запах сандала раздражал её ещё в ученические годы. – Если Бинхэ не нравится запах благовоний, мы не будем их сжигать, – Шэнь Цинцю убрала курильницу со стола. – Но разве Шицзунь не нужно создавать амулеты? Эта не хочет создавать для Шицзунь неприятности, – юная ученица схватилась за курильницу так, что случайно обхватила ладони наставницы. Кончики пальцев были такими холодными... – Бинхэ не создает неприятности. Я просто буду писать амулеты, когда тебя не будет в хижине, а потом проветрю комнату, – узкая ладонь Шицзунь коснулась макушки ученицы, которая непременула приластиться. Второй странностью было наличие низкого столика, по центру которого лежали листы бумаги, справа от них чернильница, тушь и две кисти на низкой подставке. – Четыре сокровища? – гостья даже не заметила, что произнесла это вслух, но Шэнь Юань уже обернулась, устремляя взгляд туда же. – Вы и каллиграфии учите? – Прежде чем взять меч, нужно научится держать кисть, – не задумываясь, ровно ответила Шэнь Юань. – О!.. Я понимаю, – девушка прищурила глаза в улыбке. – Лаоши продемонстрирует своё мастерство мне? Шэнь Юань оставила коробку с угощением и села за низкий столик. Отодвинув широкий край рукава, женщина взяла в руки кисть, мягко опустила в тушечницу и посмотрела на Ло Бинхэ. После чего без слов вывела три иероглифа на чистом листе бумаги. Её сосредоточенный вид, ровная спина и уверенные движения кистью воскрешали в памяти демоницы образ хозяйки пика Цинцзин. Ло Бинхэ пришла в себя лишь когда в глазах предательски защипало. И очень вовремя, потому что Шэнь Юань обратилась к ней. – Это... – Бинхэ ошарашено смотрела на лист бумаги. И с каждой секундой в ней росло желание перевернуть низкий столик. Ло Бинхэ не верила в перерождение, тем более в такое. Как могла существовать женщина настолько похожая на её супругу? – Твоё имя. Ло. Бин. Хэ, – произнесла каждый иероглиф по-отдельности Юань. В своем удивлении Ло Бинхэ даже забыла, что не говорила о написании своего имени. Но Шэнь Юань написала его абсолютно верно.