Любить по-русски

      Браки заключаются на небесах. И на Небесах они тоже заключаются. Дело-то нехитрое, если готовы обойтись без пышных празднеств, затянувшихся на три года (а в Аду и такое бывало!). Возьмите любого высшего демона или ангела, который готов выступить поручителем, и свяжите энергию любящих сердец. Рецепт прост, хитрость минимальна. Нужно просто прощупать нутро телесным контактом – заключить в объятия или руку пожать, - а потом произнести слова древнейшего языка первородных. Если пара влюблена, эффект неизбежен. Они почувствуют связь, которая только окрепнет после брачной ночи. О да! После этой ночи в поручителе уже не будет нужды, чародейский узел, которым их стянули, исключит третьего, как свидетеля, и разорвать такой союз станет практически невозможно. Если оба не захотят этого сами. Но в данную минуту всё, что хотели рвать в комнате Люция, было пуговицами на одежде. Её грудь оказалась тяжёлой, высокой и упругой даже сквозь ткань платья. А ещё она оказалась в его руках. Со злым возбуждением демон пропустил соски между пальцами и сжал – пусть зарубит на носу, кто тут папочка. Но Гулялова не собиралась ничего рубить, она собиралась не затыкаться:       – Взялся за грудь, говори что-нибудь! – Выпалила совершенно не к месту.       – Ты будешь молчать, – он заломил девицу на постель, согнув ту в поясе, – пока я не разрешу подать голос. – От властных нот по стройному телу пробежала судорога. Вот и отлично, Люцифер любит женские покорность и подчинение. Одна судорога, вторая, третья… – Непризнанная, ты, блять, ржёшь что ли?! – Когда пришло понимание, что она уткнулась лицом в подушку и хохочет беззвучным смехом, тикáть было поздно – он задрал её подол, сбив в районе пояса, и был согласен считать девчонку уже кем угодно – женой, любовницей, матерью своих будущих детей, - лишь бы этот брак оказался консумирован. В конце концов, на кону его яйца. И они готовы лопнуть и вылететь в окно.       – Ты буфеф молчать, пока я не разрефу подать голос! – Она передразнила надменный тон, мигом садясь на кровати и разворачиваясь к Люцию, - слушай, а как же твоя кобыла? – Ости хоть и не понравилась Гуляловой, но и Вику не пальцем делали: и она не из тех шмар, что раздвигают рогатку перед чужим мужиком, забывая про единственно верный Кодекс Сестринской Чести.       А как же его кобыла? Несколькими сутками ранее… Ости отложила книгу «Токсичные люди. Как защититься от нарциссов, газлайтеров, психопатов и других манипуляторов», когда дверь в её школьной спальне с вызовом распахнулась. Никто, кроме сына Сатаны, не позволял себе подобных вольностей, поэтому, подняв глаза, демоница ожидаемо увидела нарцисса, газлайтера, психопата и манипулятора собственной персоной.       – Ты что-то хотел, Люций?       – Да, - он приложил створкой о косяк, походя скидывая ботинки. – Тебя. Раздевайся. – Пребывать на одной отработке с Гуляловой возымело странный эффект. И Люцифер сделал ставку на Возбуждай-траву, в обилие растущую в садах Адама и Евы, где ему пришлось проторчать с этой кошмарной, розоволосой дрянью несколько часов.       – Извини, - Ости равнодушно повела плечом, - санитарный перерыв.       – У тебя есть и другие функциональные отверстия, - он нахально оскалился и по-свойски приземлился на чужую кровать, - выручай.       – Люций, - брюнетка сняла изящные очки для чтения и устало потёрла переносицу, - ты кажется не понял, лавочка закрыта. Никакой свободной кассы на вечность вперёд.       – В смысле?       – В коромысле.       – А как же наши… - старшекурсник нахмурил лоб, припоминая правильное слово. То, которое испокон веков нравилось девчонкам любых измерений, - …отношения?       – Это те, где я всё время спасаю твою задницу? Выручаю? Вступаюсь за тебя перед педагогическим советом? По команде «Фас» бегу кусать непризнанных, которые тебя бесят, потому что сам ты королевские ручки марать не привык? Или когда тащу тебя в слюни пьяного из поезда в Школу? – Девушка смерила мужчину оценивающим взглядом, но ценности не обнаружила. – Пробный период закончился, сын Сатаны. Считай, тебя отключили от подписки на Ости – дочь Рейнара.       – Ты что… это ты, значит… ты меня, получается, бросаешь? – У Люцифера обнаружились глаза. Очень большие глаза, распахнутые на пол-лица и удивлённо хлопающие пушистыми ресницами, к которым демоница всегда питала и зависть, и слабость.       – Получается, так.       – Но почему?! – Он действительно не понимал, и это обижало даже больше, чем потребительское отношение. Сидит себе сейчас и думает, что бросить его – самого лучшего, самого красивого, самого расписного, с членом, который всегда становился причиной влажных фантазий, а, однажды, явился поводом для короткого, но эффектного сражения между Ости и двумя другими демоницами, - просто невозможно.       – Дело не в тебе, дело во мне, - спокойно пояснила сокурсница. – Просто я не люблю мудаков.       – Ты!.. – Радужки решительно сверкнули красным, но Ости лишь отмахнулась от показушной агрессии.       – Я, да. Я, которая тебе не подходит. Ты меня подавляешь. С тобой я выслуживаюсь, а должна быть царицей. Катись в Ад и дай моей розе цвести, наверняка в нашем мире уже родился мужчина, которого я буду вдохновлять и стану его женщиной-плюс.       – Прав был отец, когда говорил, что образование бабам ни к чему! Жаль, этот закон не удалось пролоббировать на высшем уровне! – Он вскочил так же ловко, как плюхался на кровать, и заозирался в поисках башмаков. – Нихрена без нас не представляете, а всё туда же! – Обувь подвела, пропала с радаров и не желала находиться. – Ты вообще никто, если рядом с тобой нет мужика, Ости. Усеки уже, а?! Ты ничего не можешь! Да где эти грёбанные ботинки?!       – Там, где ты их оставил. – Она послала тонкую улыбку. – На полу, слева. У тебя под носом.       – Спасибо! – Прорычали в ответ.       – Милый, - девушка решила попробовать сохранить остатки былого расположения, - посуди сам. Я была тебе неинтересна ровно до момента, пока мой папаша не загремел в казематы. Но как только это случилось, я перешла в разряд Недостаточно Благонадёжных Пассий. А такое тебя будоражит.       – Чёрта-с два!       – Не отрицай, - она встала и примирительно похлопала Люция по плечу. Хотя хотелось по лицу. – Просто тебе нравятся дурные девки, потому что с ними, то есть с нами, нельзя связываться. А любое нельзя – это красная тряпка для такого быка, как ты. И Гулялова уже угодила в данную категорию.       – ПРИЧЁМ ТУТ НЕПРИЗНАННАЯ?! – От собственного ора он выронил туфлю, которую как раз надевал. И когда опустил глаза на пол, ботинок вновь исчез, просто взял и испарился. Ах, знал бы Люцифер, что британские учёные уже давно обнаружили особое, периферическое зрение у всех мужчин – смертных и бессмертных, - позволяющих тем смотреть на дальние горизонты, но не замечать пакет молока в открытом холодильнике, он бы не клеймил почём зря магию академии трёхэтажным матом.       – Я не слепая, вижу как ты на неё пялиш… да вот он, твой башмак! – Ости пнула дорогую, щедро украшенную драконьими зубами обувку в его сторону. – В тебе какой-то изъян, Люций. И женщину ты должен найти себе под стать. Убогую. Он решил, что он и так невероятно хорош. И может позволить себе гордо продефилировать прочь в одном ботинке.       – Так что там с твоей пассией? – Нетерпеливо стянув с него рубашку, повторила Вика.       – Спокуха, - высокомерно заверил Люцифер. – Я её бросил. Под рубашкой обнаружились идеальные квадраты пресса, которые Гулялова не встречала в живой природе. И в мёртвой природе она их тоже не встречала, а ведь была убеждена, что на посту помощника патологоанатома насмотрелась всякого. Мистер Хохлома целовался, как Бог. Выглядел, как Бог. И когда она стащила с его узких, напряжённых бёдер джинсы сразу вместе с трусами, божественное провидение явило себя во всей красе.       – Ни хуя себе! – Только и смогла присвистнуть девушка. Хотя «ни» казалось лишним. Потому что всё было на месте – монументальное, масштабное, готовое к атаке. – А он настоящий?       – Можешь потрогать, - довольно пробасили сверху, возвышаясь над усевшейся на край постели Викой.       – Теперь понятно, почему ты не слишком умный…       – Непр-ризнанная! – Теперь до уст донёсся рык, но Гулялова не заметила – зачарованно смотрела на член и чувствовала, как в её собственных окрестностях объявили половодье. Всемирные потопы. И осадки в виде цунами. Почему-то именно голый Люций оказался тем недостающим звеном в логической цепочке мыслей, которая замкнулась на финальном «Всё по правде, нет никакого шоу, я действительно умерла и получила второй шанс». Потому что не бывает таких идеальных писек ни в Тагиле, ни в Москве, ни даже в Камеруне каком-нибудь, хотя её однокурсница Светка однажды потрахалась со студентом по обмену ровно оттуда, влекомая порнофильмами и фантазиями о конских габаритах. А потом, конечно, прислала разочарованную смску «Ложь-пиздёж, не верьте кино!». Неуверенно коснувшись пальчиком, Вика провела по всей длине, наблюдая самые правильные реакции. Медицинский мозг ловко подбросил: «Отличный стояк, жéлезы выделяют секрет, как положено. Кобелёк здоров!». Но ещё раньше, чем мозг подкинул анамнез, вверх её подкинул сам Люцифер – притянул под локти, поставил на ноги, заставил поднять руки и в одно движение сорвал платье. В ушах ударил барабанный бой, заревели водопады, затрубили трубы, зазвучали духовые… а может это сиськи Непризнанной громко стукнулись друг о друга, заставляя его думать непривычными категориями. Такими, как «А она – красивая», «Она очень красивая», «Она самая красивая». Без одежды, в тонких стрингах, следы от полосок которых чуть выделялись на коже, Гулялова предстала в новом свете, и свет этот был каким-то совершенно внеземным. Ничего подобного он не видел и не чувствовал…       – Это у меня лосьон с мерцающим эффектом! – Опять не вовремя испортила момент Вика. – Теперь тоже будешь блестеть, здоровяк.       – Любишь поговорить? – Люций занял свою привычную, атакующую позицию в сексе. Грубо притянул за шею, впиваясь чередой укусов-поцелуев вдоль ключиц, а потом зверски намотал волосы на кулак, дёргая те назад. – Тогда скажи, чего ты хочешь, и я подумаю, достойна ли ты этого.       – Ай, охренел что ли?! – Убогая. Воистину убогая. Ости была права. Гулялова даже не боялась и того хуже – не стремилась ему подыграть, лишь выругалась, как портовый алкаш. – Кто платит за наращивание волос девушки, тот их и дёргает! Что-то я пополнения счёта не припомню!       – Плохая девочка, которая продаётся… - Идея внезапно понравилась. В голосе послышались кошачьи, игривые нотки. – Покажи, на что ты способна, и, быть может, я облагодетельствую тебя, Непризнанная. – С этими словами он попытался поставить её на колени, но Вика неожиданно превратилась в камень. В глыбу. В саму непоколебимость.       – Стопэ-стопэ! Я не буду тебе сосать, если ты мне не отлижешь. – Спасибо-пожалуйста-до свидания. Знает она этот чисто пацанский трюк «Дай присунуть за щёку, а потóм я продемонстрирую тебе, какой я пиздолиз», - только никакого «потóм» обычно не бывает, и второй раз Гулялова на эти грабли не наступит.       – Я… что?! Я не лижу своим женщинам, овца! – Мужики не танцуют.       – Да ладно, чё ты. – Не отрывая от него затуманенного взгляда и включая режим страстной львицы-тигрицы, Вика походила на удава, который гипнотизирует жертву. Короче, примерно так Люцифер впоследствии не раз себе объяснял, как же это случилось, что ещё секунду назад он стоял и доминировал над ней, а сейчас она стягивает свои трусы с длинных ног, возле которых он почти рушится на колени и раздвигает женские бёдра с видом золотоискателя на Клондайке.       – Классное бельё. – Только и сумел выдавить сын Сатаны, наследник адского престола, самый желанный студент Школы ангелов и демонов по версии него самого, многократный чемпион в Крылоборстве и ежегодный победитель конкурса «Пока на чилле, на расслабоне» прежде, чем ткнуться губами в призывно влажную девичью промежность. «Конечно классное! Фирма веников не вяжет!», - ведь эту подделку под Викторию Сикрет с бабочкой на жопке Гулялова лично на Али Экспрессе заказывала.