Объединение (часть 1)

Ещё с раннего утра Тео топтался в огромной очереди за билетами в цирк. Люди создавали праздничный ажиотаж в ожидании интересного представления и взволнованно переговаривались. Наконец подросток купил шесть билетов, но настала новая проблема – вокруг касс было столпотворение и возможность выйти улетала так же стремительно, как закат на экваторе. А сзади касс уже ставили шатёр. Еле-еле просочившись сквозь возбуждённую толпу, он побежал в пустой переулок. Через несколько поворотов подросток добрался до «Золотого павлина». На скамейке у дверей сидел Хет, разморённый солнцем. – Твой билет! – протянул ему длинную расписанную в красных и рыжих тонах бумажку Тео. – Видел Теана, Эрику или Гави с Лагорой? – Гави и Лагора ушли вверх по улице, Теан с Эрикой, кажется, ещё в гостинице. – ответил Хет, читая надпись на билете. – Спасибо! – мальчик вбежал в «Золотого павлина» и нос к носу столкнулся с братом и сестрой. – Ваши... – Тео протянул Эрике и Теану билеты. – Спасибо. – слегка улыбнулась Эрика, принимая из рук Тео пропуска в цирк. – Ой, Теан, через 20 минут начало... Не опоздать бы... – Успеется! Тео выбежал из гостиницы и припустил по дороге наверх, бешено мотая головой по сторонам. Ни Гави, ни Лагоры и близко не было. Мальчик добежал было до вывески «Природные ванны Синоран», но из близстоящего сарая до него долетел девичий смех, и он так и не заглянул дальше вывески. – Гави? Лагора? Вы тут? – Тео осторожно приоткрыл дверцу сарая и тут же получил комком сена по лицу. Смех утих, Тео отряхнулся от сухих травинок и удивлённо оглядел присутствующих: по пояс утопленные в сене сидели Гави и Лагора, растрёпанные и раскрасневшиеся от «войнушки». – Ну? Чего ты ждёшь? – заигрывающе спросил Гави, а Тео схватил кучку сена и запустил в алхимика. Жёлтый комок разлетелся в стороны, не попав в адресата, а троица рассмеялась. – 10 минут до начала спектакля! – объявил Тео, вручая им билеты. – Спасибо, вперёд! – Гави вытянул из соломы Лагору и они убежали из сарая. – А убираться тут кто будет?! Чей это вообще сарай? – догнал их Тео, на бегу вытаскивая из волос длинные сухие палки. – Да без разницы! – ответил разгорячённый Гави, ловко лавируя между прохожими. У большого полосатого шатра собралась толпа народу. Несколько девушек в длинных малиновых платьях и с измождёнными лицами накалывали билетики на длинные шампуры, некоторые из них гоняли сорванцов-безбилетников, норовивших пролезть под тканью шатра внутрь. Гави, Лагора, Хет, Тео и Теан с Эрикой вошли под купол цирка. Атмосфера ожидания витала в цирковом шатре. Зрители рассаживались на тесно поставленные друг к другу стулья, стоявшие вокруг большой круглой арены. Под куполом цирка на столбе висели софиты и два больших прожектора. Под потолком были установлены тонкие канаты и брусья. Заиграла тихая арфа в углу шатра. Свет софитов устремился на центр сцены. Вышел мужчина в коричневом, блестящем орденами сюртуке. Его золотые кудри были небрежно собраны рыжей лентой в пышный хвост. Мужчина остановился и заговорил в небольшой микрофон: – Добрый день, дамы и господа! Вас приветствует директор цирка «Билеклиум», Эстер. – в знак приветствия дети и взрослые зааплодировали ему. – Уверяю вас, что представление вам понравится! Также мы уже приготовили для вас подарки! В шатёр вошли акробатки лет 11-ти. Одни – в облегающих розовых костюмах с блёстками, другие – в оранжевых, с россыпью стразов. В руках у них были корзинки с карандашами и листочками бумаги. – Итак! – Эстер кивнул девочкам. – На этих листках напишите название желанного подарка! Предупреждаю, подарок не должен превышать размер котёнка и по стоимости не должен заходить за 250 синаплас! А то цирк разорится... Присутствующие засмеялись, из колонок пошла прерывистая электронная музыка, и девочки забегали по рядам, раздавая листочки и карандаши. Некоторые дети тихонько спрашивали у склонившихся над ними родителей, как пишется «щеночек игрушечный» или «красная машинка» и тронутые родители предлагали написать за детей их пожелания. В это время на арену вынесли вёдра с водой. Девочки закончили с листками и исчезли за кулисами. Под куполом стало темно, громкая музыка сменилась на тихую, романтичную мелодию. На сцену вышли два парня одинакового роста, в белых свободных штанах. У одного на лице была бородка, другой имел зачёсанные назад волосы. Один из прожекторов засветил тусклым белым светом над вышедшими юношами. Арена погрузилась в полумрак. Под лирическую музыку они опустили руки в воду и, когда подняли, за ними по воздуху медленно проскользили струи воды. Прозрачная жидкость блестела в свете единственного горевшего софита, и казалось, что это вовсе не вода, а два Млечных Пути. Парни подняли руки вверх и два потока столкнулись над их головами. Зрители были прикованы к картине, в которую сливалась вода... Вот она приняла вид рыцаря... Рыцарь шёл по лесу, минуя образованные из воды деревья. Впереди ему открылась башня. Башня и рыцарь столкнулись, и в воздухе повис большой водяной холст. Он преобразовался в девушку, сидевшую у окна. Ещё один всплеск – и перед зрителями снова рыцарь, смотрящий на принцессу в башне. Ещё всплеск – и башня перетекает в злого колдуна огромных размеров. Начинается схватка. Колдун трясёт над рыцарем посохом, но тот сражает злодея ударом меча. Рыцарь открывает дверь внизу башни и к нему выходит принцесса в длинном платье из перетекающих капель. Рыцарь и принцесса сливаются в поцелуе, и вода, по велению двух мастеров водных искусств, разделяется обратно по вёдрам. Музыка кончается, зажигаются остальные прожектора, освещая парней. Им громко хлопают, особенно маленькие дети, и они, поклонившись в пол, забирают свои вёдра и уходят. Под яркую, весёлую музыку выбегают две юные акробатки в блестящих костюмах. Свет снова гаснет. Вдруг от их костюмов отделяются блёстки, и зрители узнают в маленьких жёлтых огоньках фей. – А я думала, феи не дрессируются... – послышалось с задних рядов. Огоньки сгруппировались над зрителями и, когда музыка заиграла быстрее, разлетелись в стороны и снова собрались, потом опять в стороны, но уже не кучно. Феи стали похожи на звёздное небо. Но вот они вновь слетаются вместе... В воздухе феи вырисовывали разные фигуры: сперва это было солнце с длинными лучами, потом огоньки соединились в очертаниях птицы, паука, в виде лошади и, напоследок блеснув так ярко, что некоторые заморгали, опустились на костюмы девочек. Акробатки стали танцевать под музыку, а феи на костюмах продолжали светиться. Затем феи отделились от девочек. Сделав очередное синхронное сальто назад, девочки подпрыгнули, и в воздухе превратились в таких же фей и под овации зрителей улетели за кулисы. Наконец сцену осветили все прожектора. На неё неторопливо вышла высокая длинноволосая красавица с продолговатыми ушами – чистокровная эльфийка. Небольшой септет заиграл в углу тревожную музыку, и девушка запела дивным голосом грустную песню. Сначала медленно, нагнетая обстановку, а потом на припеве взяв удивительно высокие ноты своим лёгким, чарующим голосом. Она резко обрушила песню поверх аккомпанемента и снова взяла высокие ноты. Её голос не дрожал, эльфийка любовно исполняла песню из какой-то знакомой всем оперы и блестяще закончила, заставив зрителей выкрикивать «браво» от блаженства. Из колонок вырвалась неудержимая громкая дикая музыка, на сцену выбежали шесть человек: четверо мужчин и две девушки в белых развевающихся одеждах. Точнее кто-то выбежал, кто-то перекувырнулся в воздухе. Они, танцуя, расположились на сцене в шахматном порядке. Вдруг девушки вспыхнули алым пламенем и через секунду превратились в пепел, пока мужчины неистово плясали неудержимые танцы на заднем плане. Пепел снова вспыхнул, и перед испуганными зрителями девушки предстали в огненном обличье. Теперь вспыхнул задний ряд танцующих. Все шестеро размытыми пылающими фигурами летали в танце по сцене. Некоторые выпускали в зрителей огненные шары, которые, как успели убедиться присутствующие, вовсе не были горячими, а являлись простой иллюзией. Зато всё чаще по шатру проходил шёпот о повелителях огня – редчайших из хозяев четырёх стихий – воды, воздуха, земли и пламени. И тут между рядами стали вспыхивать стулья. Те, кто ещё не понял, что огонь – лишь видимость, вскрикивали, некоторые даже принимались его тушить. Детишки смеялись и хлопали в ладоши, взрослые с опаской косились по сторонам, но по их лицам было видно, что настроены к факирам они положительно. В колонках зазвучал барабан, шестёрка в мгновение ока приняла человеческий вид и, поклонившись замершим от неожиданного финала зрителям, перешучиваясь, убежала за кулисы. Только выждав паузу, люди очнулись и захлопали. Мужчины-факиры снова выглянули из-за кулис и послали девушкам огненные поцелуйчики по воздуху. На сцене показался ведущий с золотыми волосами. – Надеюсь, факиры вас не очень напугали? – крикнул он в микрофон. В ответ ему закричали протянутое «Нееет». – Отлично! Сейчас перед вами выступит очень одарённая девушка! Он вошёл за кулисы и, придерживая их полог, вывел за руку молодую девушку с короткими красноватыми волосами. Одета она была в цветной костюм и походила на райскую птичку. За ней вышли парень и девушка в костюмах под цвет одежды первой, только значительно темнее. Эстер подвёл девушку к лестнице наверх к турникам и канатам. Из колонок запел хор этнической композиции. Девушка поднялась по лестнице на самый верх и прошла по небольшой доске, ведущей к тонкому канату. Двое подручных превратились в маленьких колибри и метнулись к ней. Страховки внизу не было. Девушка закрыла глаза и ступила на канат. Осторожно и ни разу не пошатнувшись, она дошла до середины, медленно завела правую ногу назад, неожиданно подпрыгнула и точно попала обратно на качающийся канат. Вдруг девушка резко перевернулась под него, оказавшись висящей на канате вниз головой подобно летучей мыши под потолком пещеры. Под изумлённые возгласы зрителей она сделала несколько шагов и, оторвавшись от каната, совершила сальто, а потом вновь приземлилась сверху на него. Подручные птички сидели на брусьях, не мешая канатоходке выполнять свои прыжки, только зорко наблюдали за её безопасностью. Музыка стала затихать, и девушка в свете софитов слетела вниз, перекувырнулась в воздухе и приземлилась точно в центре арены. Стоявший в стороне ведущий, дико переживавший за девушку во время представления, подошёл к ней и что-то тихо прошептал. Девушка улыбнулась, а зрители не переставали хлопать. – Этот удивительный номер завершает наше представление. Хочу заметить, что наша акробатка, наша замечательная Май слепая... После этих слов аудитория просто неистовствовала, а девушка получила несколько букетов полевых цветов и бесконечное количество комплиментов. Если бы тут был Эвион, то его бы съела совесть: слепая девушка вон что может, а он только ноет. Но Эвиона тут не было, поэтому совесть его осталась голодной. – В начале нашего шоу вы получили листки с карандашами. Все написали свои желания? – заговорщически подмигнул Эстер. – ДААА!!! – закричали с мест. – Отлично! Тогда... Раз, два, три! – он хлопнул в ладоши, и вместо листков и карандашей в руках у присутствующих очутились загаданные вещи – машинки, куколки, часы, духи... Некоторые взрослые пожелали игрушки для детей, и теперь их чада прижимали к себе двух плюшевых или пластмассовых друзей, благодарно глядя на мам, пап, дедушек и бабушек. Гави загадал букет голубых роз без шипов и тут же вручил Лагоре, которая, в свою очередь, подарила блондину карманный фонарик. Хет поспешно спрятал в карман новое карамельное яблочко. *** С небес сквозь отверстие циркового купола наблюдали два божества – Сев и Тсэй. Узура дремала на лежаке тут же, на площади. Сев и Тсэй доедали амброзию, когда услышали недовольное бурчание рыжеволосой богини. – Ну, что там произошло? – медленно протянула она. – Ровным счётом ничего. За 200 лет репертуарчик циркачи так и не поменяли: старые фокусы, избитые трюки... – отмахнулась Сев. – То есть я ничего не пропустила? – Узура сладко потянулась и засветилась оранжевым светом сильнее. – Я, пока спала, кое-что придумала! – Ну ты как всегда... Нестандартная! Во сне придумываешь... – Тсэй приблизился к ней, надеясь, что затея Узуры развеет их скуку. – Мне приснились наши Гави с Лагорой. Я сомневаюсь в их любви. – И... – напряжённо соображала Сев. – Так в чём заключается твоя идея? – Так вот, не перебивай! – прикрикнула на Богиню Справедливости Богиня Приключений. – Я хочу выведать, действительно ли они искренне влюблены. Любовь, конечно, штука мимолётная, но страсть как интересно, что у них на сердце! – Как ты это собираешься узнать? Богиня Любви сейчас в круизе с... Кажется с Богом Войны... – нахмурила чёрные брови Сев, припоминая очередного обольщённого бога. – Афенилла уже и Пеллейна заарканила?! – не поверил Тсэй. – Афенилла кого угодно подловит и на путешествие раскрутит. – с досадой прошипела Узура. – Да и зачем мне сама Богиня Любви? Мне достаточно её «Рейтинга влюблённых». – Узура говорила о листке богини, на котором были написаны имена 10-ти самых страстных и искренне влюблённых пар. Список имел свойство самостоятельно обновляться по мере изменений отношений влюблённых на Анвирии. – Предлагаю наведаться к Афенилле! – С ума сошла! Подсудное дело вторгаться на частную территорию бога. – отвернулась Сев. – Ну вы ж не хотите тут прозябать... Как знаете, пойду сама! – Нет, мы с тобой! – бросил укоризненный взгляд на Сев Тсэй. *** Часть деревни Леки стояла пустая: весь народ торчал у шатра. Прогуливаясь, Эвион изредка видел, как открывалось окно на втором этаже какого-нибудь домика и женщина вытряхивала одежду, или в огороде кто-то копал грядки так, что слышно было за забором врезавшуюся в землю лопату. Эвион спокойно гулял в тёплый вечер по деревенским окрестностям. Солнце скоро скроется за горизонтом, оно уже плутает между деревьями, пригибая лучи к земле. «Скорее бы в лес». – думал он. – «Ожидание меня погубит. Хоть прям так беги, подальше отсюда! Сам виноват. Хожу, маюсь... Нет, чтоб делом заняться, но каким? Туда не пускают, это требует слишком большой нагрузки, а я, видите ли, недееспособен... Как с ребёнком обращаются! Но бежать сейчас тоже не выход. Задерут в ближайшем кусте, если лес действительно так опасен. Я ведь в лесу почти ни разу не был, только в детстве и недавно в Мезонском... Куда катится мир? Жизни совсем не знаем, а кого из себя корчим? Слабые, а выглядим сильными. Но ведь я столько пережил и до сих про иду дальше, со мной друзья! От которых я бегаю... И напрасно! Я эгоист, но я... не хочу быть один... Пускай они сами выберут свой путь – идти со мной или без меня, а я и не заикнусь о том, что с ними мне лучше. Боги, сколько же из-за таких недомолвок людей страдает! Быть может, они сами хотят пойти со мной, но боятся навязываться? Я должен сказать им, что без них мне будет хуже!.. Стоп. Пора завязывать с философией». Эвион опять поднимался к «Природным ваннам Синоран». Миновав холмик с табличкой и оставив деревню позади, он замер: перед ним простиралась большая поляна с плоскими, длинными, каменными ямами. В ямах была кристально чистая вода. Поляну слева окружало продолжение холма, на котором стоял Эви, справа – лес. Юноша спустился с холма к прудам. На берегу дальнего водоёма сидела нимфа, расчёсывая маленьким гребнем свои длинные, цвета морской волны волосы. Заметив чужака, она застыла, а когда он повернул в её сторону, мгновенно прыгнула в пруд. *** – Все готовы? – Узура-Каири стояла в центре площади дворца Бога Двух Солнц, самодовольно улыбаясь. – Летим? – Погодите... – Сев подошла к ограждению балкона и посмотрела издали на Эвиона. Богиня достала из кармана 50 синаплас пятью монетами, которые выиграла в споре у Узуры-Каири и кинула вниз. Медленно крутясь в воздухе, пять монет устремились к поляне, где гулял Эвион. Свистнув мимо него, они угодили в один из прудов, создав тут же привлёкшие внимание парня безумные всплески. – Так-то! – улыбнулась Сев и повернулась к двум друзьям. – Я готова. *** Эвион подошёл к воде: на небольшой глубине истерически носилась перепуганная рыбка, прячась от него в редких зелёных водорослях. На дне лежали пять монет по 10 син, но юноша постеснялся их брать, посчитав, что брызги создала неистовая рыбка, а деньги бросили затем, чтобы загадать желание, и монеты – способ задобрить духов. Эвион долго смотрел в воду на своё нечёткое отражение. Ветра не было, но по воде шли круги. Когда вода успокоилась, Эвион разглядел призрачный силуэт девушки в отражении позади себя. Она была худенькой, бледной, но бледность её лица не была болезненной. Длинные чёрные пряди падали ей на плечи, скрытые под голубой тканью платья. Зелёные глаза, молящие и грустные, смотрели прямо на него, на лице была печаль, нет, скорее задумчивость. Эвион резко обернулся, но сзади никого не было. Он снова вернулся к отражению – девушка, как и прежде, стояла позади него. – Ты кто? Нимфа? – спросил Эвион, вглядываясь в хрупкое создание. Девушка отрицательно покачала головой. – Ты можешь... можешь со мной говорить? Как тебя зовут? Кто ты? – но девушка лишь напряжённо смотрела на него, хмурясь. На бледном лбу выступили тонкие морщинки. – А азбуку немых знаешь? – поинтересовался Эви. Девушка резко всплеснула руками, уставившись на него, как на сумасшедшего. – Понял, не знаешь. – Эвион почувствовал интерес к этой незнакомке. Он медленно поднёс левую руку к воде, к отражению её лица. Потом коснулся его. Только вода, ни девушки, ни намёка на плоть не было. Изображение исчезло. По воде прошла рябь, и незнакомка вновь появилась. – Извини... – виновато пожал плечами Эвион, поправляя хвост, который держала «любимая». Проволока сама сползла ему на руку и завязалась на запястье ровным браслетом. Девушка в отражении активно замахала руками, указывая на Эвиона. Он внимательно оглядел себя и, не найдя причины столь бурной реакции, вопросительно посмотрел на девушку. Она бессильно замотала головой и стала показывать на своё запястье, потом на Эвиона. Он вглядывался в её руки, увешанные браслетами, потом посмотрел на себя, на свою руку... В свете заходящего солнца блестел талисман. Парень ещё раз посмотрел на руки девушки – среди многочисленных украшений находилась точная копия браслета «любимой». Эвион обомлел. Девушка, догадавшись, о чём он думает, закивала. – Ты... – обрёл через время голос юноша. Его сердце бешено колотилось в груди. – Ты – мой талисман? Девушка сзади него в отражении радостно подпрыгнула и беззвучно засмеялась. Эвиону показалось, что он слышит её смех – заливистый, счастливый и журчащий, как ручеёк. – Ты – та самая любимая? – Эви склонился над водой, от изумления глядя на неё широко раскрытыми глазами. – Надо же! А молодо выглядишь! За такие слова дух в отражении отвесила Эвиону подзатыльник, но он ничего не почувствовал – её рука прошла сквозь его голову и девушка, судя по вздымающейся груди, тяжело вздохнула и положила руку ему на плечо. Эви, не зная, на что надеется – нащупать ли руку души «любимой» или ощутить на плече пустоту – тоже потянулся рукой к своему плечу. Девушка в отражении сжала его плечо, но и на этот раз он ничего не почувствовал. Его ладонь в отражении соприкоснулась с её рукой. Увы, даже холодного покалывания от касания духа он не испытал, только неожиданную боль в сердце. Девушка помрачнела и поспешно убрала руку. – Айола? Так тебя зовут? – поспешил утешить её Эвион. Девушка что-то произнесла губами, но вспомнив, что он её не слышит, замолчала и кивнула. Эвион не знал, что сказать. Он просто смотрел на хранителя, который не раз его спасал. Парень-то представлял уродливое чудовище, кровожадного духа, а эта девушка не выглядела как одичавший призрак, наоборот... Она тоже не шевелилась, только в знак дружбы положила поверх руки Эвиона, которую он не убрал с плеча, свою маленькую ручку и продолжала смотреть на него сквозь отражение, как сквозь окно между мирами: миром духов и миром живых... – Эй, парень! – незнакомый голос позвал Эви с холма, где стояла табличка. – Ты чего тут делаешь? Эвиона словно током ударило. Он бегло глянул на человека наверху и повернулся к Айоле, но её изображение исчезло. Юноше стало грустно без неё. Эви пошёл к окликнувшему. Этого рыжего паренька он видел в первый день в гостинице. В тот раз рядом было ещё двое таких же и пожилая леди. Видимо, он из семьи Синоран, и эти пруды принадлежат им, а Эви безбожно вторгся на их территорию (но она же была не огорожена!) и напугал нимфу, да к тому же призрака нашёл. – Извините, я просто гулял тут... – поспешил успокоить его Эви. – Да я ж не запрещаю, я просто спросил. Бывает, сюда из леса раненные заходят, ну вот и спрашиваю – вдруг помощь нужна. А ты кто? – Эвион, из Квира, а ты? – Мориан Синоран. – ответил рыжий паренёк. – Прошу прощения, если помешал. – Ничего, я и так уходить собирался. – Эвион прошёл мимо парня. – Погоди, ты тут никого больше не видел? – Да нет вроде... – А то у нас в сарае кто-то сено разбросал. Уже второй раз за неделю... А что с рукой? – А её нет вообще. – ухмыльнулся Эвион. – Ладно, удачи! – И тебе... – Мориан растерянно покосился на руку уходившего, пожал плечами и пошёл к прудам. Небесное светило полностью покинуло горизонт. Перестали петь птицы, изредка только доносилось со стороны леса соло соловья. На место дневному щебету пришёл хор цикад, пиликающих резкую мелодию. Горизонт окрасился сиреневым цветом и прохладный ночной ветерок шуршал в листве. В домах Леки зажигались уютные и манящие огоньки. Цветные занавески на окнах пропускали мягкий оранжевый свет. Лёжа на тёплом пледе на крыше «Золотого павлина», Гави и Лагора любовались ночным небом. Россыпи звёзд и Млечный Путь увлекали их в бесконечность, дуновения свежего ветра нашептывали сладкие грёзы. Шум улицы был бесконечно далёк от пары, они вообще были не на улице, не на крыше. Это – совсем другая вселенная, глубоко в сердце, где есть место только для двоих. – Это – Лебедь, видишь, скопление звёзд? – Гави указал наверх. – Над Млечным Путём. – Да... – отвечала Лагора, отслеживая, куда указывает друг. – Он словно плывёт по белому ручью. Так чисто, так красиво... – А вот то, рядом – Кувшин. Созвездие назвали пьянствующие дартанцы во время перемирия с луарами, им тогда везде чудились кувшины вина, а потом оказалось, что дартанцы напились отравленным противниками напитком и все до единого... – Не прерывай этот момент войной, её и так слишком много в этих краях... Но всё же так красиво... Я хочу взлететь туда, в небо! – Ты можешь лететь, если хочешь – не сдерживай себя. – парень готов был наблюдать за любимой, даже если бы та часами парила в небе, и говорил об этом искренне и с участием. – Теперь ты – мои крылья. Без тебя я не полечу на небеса. – Так, мне срочно надо учиться летать! – на шутку Гави Лагора громко рассмеялась чарующим голоском, а потом пара вновь принялась изучать звёзды. Юноша нашёл руку возлюбленной и нерешительно коснулся её... Три ярких луча – оранжевый, жёлтый и сиреневый – рассекли небо, преодолевая мириады небесных светил. Гави с Лагорой посчитали, что это либо падающие странным образом звёзды, либо не менее странные кометы, а то и фейерверк, и загадали желания. На самом же деле это было три божества: Узура-Каири, Тсэй и Сев, летящие из резиденции Солнца на планету богов – Эритею, в незваные гости к Афенилле. Впереди показалась финальная точка перелёта богов. Перед самой землёй планеты Эритеи они резко замерли и приняли человеческие обличья. – Ненавижу лучом летать! – поправляла растрёпанные волосы Узура. – Где теперь мои резинки? В космосе?! – Тихо! Кого-нибудь разбудишь! – шикнула Сев, и Узура поняла, что стоит посередине идеально ровной мощёной мрамором дороги, по бокам которой находятся роскошные божественные дворцы за высокими, прозрачными заборами. Над городом висела ночь. Из спален исходили лишь приглушённые свечения от спящих богов. – Отлично, если мне не изменяет память, дворец Богини Любви через три забора налево, да? – вопросительно посмотрела на друзей Узура. – Память тебе не изменяет, идём. – двинулся первым Тсэй. Через заборы виднелись оплетённые лианами качели, у кого-то будки со спящими трёхглавыми псами, или забытый на клумбе посох. Откуда-то донеслось приглушённое ржание единорога. Мраморный дворец Афениллы мерцал в сиянии звёзд. Его изящные колонны оплетали лианы с мелкими цветами. Разбитые вокруг дворца клумбы обрамляли высокие каменные бортики, а позади обители раскинулся сад с вишнёвыми деревьями и райскими яблонями. У парадного входа был роскошный пруд, отражавший великолепие дворца. – Как думаете, у неё есть камеры видеонаблюдения или сигнализация? – с опаской покосился на дворец Тсэй. – Вроде, Афенилла жаловалась на богинь-завистниц и всё боялась, что её любовные зелья украдут... – Ты что! Она с техникой не в ладах! До сих пор думает, что если у калитки положить гроздь винограда, воры не полезут... – кивнула в сторону засохшей лозы Узура-Каири. – Давайте, чего встали?! Боги, вновь превратившись в лучи света, пулями перемахнули через забор, пролетели вдоль дорожки, скользнули в щель под дверью и материализовались в холле дворца Афениллы, пахнущем розами. Даже в темноте было видно, что везде стоят большие прозрачные вазы с икебаной. – Так, отлично. – вполголоса сказала Узура. – Теперь прочёсываем комнаты и ищем листок. Сев, ты в гостиной, Тсэй – кабинет, я возьму спальню. Потом обыщем другие. Рассредоточившись, боги стали шарить по дворцу. Сев перевернула каждую подушку красного дивана, каждую книгу на полках в кленовом шкафу, но листка не нашла. Узура, копаясь в многочисленных скляночках в комоде, тоже не оправдала своих надежд, зато вылила на запястья добрую порцию духов с феромонами. Тсэю повезло больше – на столе в тёмном кабинете лежал этот самый искомый объект. Тсэй прочёл его и долго не хотел показывать богиням чёрный листок с белыми буквами и плавающими по краям сердечками. «Рейтинг влюблённых» 1. Микола+Лисот 2. Гавэйн+Лагора 3. Аниль+Жинон 4. Пелион+Катари 5. Диорис+Валлия 6. Тсэй+Рамба 7. Лати+Оника 8. Грист+Ламина 9. Рикон+Веста 10. Аманей Жак+Лафира По дворцу Афениллы покатился заливистый девичий смех Узуры. – Тсэй, шестое место! Ай-яй! – не унималась она. – Всего-то! Не дотянул... Ха – ха – ха! – Ничего смешного! – вырвал у неё из рук лист Тсэй. – Я хотя бы в рейтинг вошёл! – Сейчас ты из него быстро вылетишь... – позади них раздался напряжённый высокий голос. Трое богов оцепенели. У окна материализовалась сама Афенилла. Высокая сексуальная шатенка с большими, светло-карими глазами и пухлыми, ярко накрашенными губами, в длинном красном платье, вышла из темноты, озаряя всё вокруг розовым сиянием. – Ой... Мы... – запинаясь, проговорила Узура, кладя на плетёную тумбочку листок. – Вон. – кивнула в сторону двери Богиня Любви. – Живо. С ней спорить было опасно – малейшее неверное слово и всё, о любви лет на сто забыть можно. Боги тремя торпедами вылетели из дворца обратно в небеса, возвращаясь в резиденцию Тсэя. *** Самолёт плыл по бескрайнему нежно-голубому простору. Яркое солнце слепило глаза. Лайнер пролетал над Май-Ли и через несколько часов должен был совершить посадку в культурно-историческом центре – Мезоне. Валейт и Тито планировали, как лучше доставить дяде браслет – вместе с обладателем или без него.