*
— Я все еще в ахуе, как ты влилась в нашу семью, — призналась Мэй, вглядываясь в тьму впереди, и крепко держа руль. — Ты бы видела Билла, когда мы собрались семьей и начали играть в Монополию. Я думала, ты будешь также смешно выглядеть. Пасифика засмеялась и выкинула окурок в открытое окно, наслаждаясь ветерком: — Кто и был в ахуе, так это твои предки, которые узнали, что у них нет ни одного ребенка-натурала. Пайнс фыркнула: — Дядя Стэн так вообще подавился, услышав, что ты моя девушка. — Я вообще-то тоже. Ты не говорила, что скажешь им об этом! — с толикой возмущения сказала блондинка. Мэйбл усмехнулась: — Это был сюрприз для всех. И да ладно тебе, это было весело. — Тебе, — хмыкнула Нортвест. — Но меня же хорошо восприняли, да? Шатенка хитро улыбнулась: — Так беспокоишься? — Блять, я не вывезу с тобой в одной машине столько часов. — Да понравилась ты им, понравилась, не парься. Как ты вообще можешь кому-то не понравиться? — Когда я пришла в вашу школу, ты меня возненавидела, — напомнила девушка. — Не суть, — уклончиво протянула Пайнс. — Ты всем понравилась. Передай воду. И харе курить в машине, Билл меня убьет. Пейзажи сменялись, летняя ночь хоть и была светлее, но близилась осень. Точнее, начнется уже через пару часов. Да уж, первое сентября, а они так и не подали документы ни в один из университетов. Слишком сильно хотели отдохнуть, потому и воплотили свой план в жизнь. Сняли домик в Гравити Фолз вдали от всех, в лесу. Наверное, это были самые прекрасные пара недель за все лето и за весь год. Свежий воздух наполнял легкие и словно вытеснял из головы все плохое, все ужасные воспоминания. Вокруг полная тишина, слышны лишь редкие трели птиц и как ветер колышет листья. Пасифика помнит, как проснулась в их первую ночь там, Мэйбл рядом не оказалось. Она в это время сидела на крыльце. А на вопрос, почему она здесь, ответила лишь, что в городе таких звезд не увидеть. Они еще ни раз сидели там, выискивали созвездия и просто любовались небом, наслаждаясь ночным воздухом. Нортвест сама будет по этому скучать, но она любила звезды не так как шатенка. Все это время она смотрела в карие глаза, что казались черными в такое время суток и сердце почти болезненно сжималось, когда она видела в них слезы. Их нельзя было назвать счастливыми, но в тот момент Пайнс полностью отпустила все ситуации и всех людей. Буллинг в школе, отношения с Томом, смерть близкой подруги, свои галлюцинации и все переживания. Почему-то Пас тоже тогда заплакала, сама не понимая причины. Эмпатом она не была, но тогда они долго просидели в обнимку на холодном крыльце, просто тихо роняя слезы на изумрудную траву и улыбаясь. — Я буду скучать по тому домику, — призналась она. — Мы в любой момент сможем туда вернуться, — шатенка пожала плечами. — Но я согласна. Как бы я не любила шум города, его огни, иногда хочется просто побыть в тишине и в одиночестве. — В одиночестве? — переспросила Нортвест. — Ты входишь в мое одиночество, — с легкой усмешкой ответила Мэйбл. — Я всегда пребывала в одиночестве, так как чувствовала себя одна комфортно. Можно было вести себя как ребенок, творить хуйню, плакать, и этого бы никто не увидел, никто бы не осудил и не посмеялся. Теперь я могу делать все это с тобой, зная, что ты лишь поддержишь, — девушка повернулась к ней лицом и в ее глазах буквально сверкала благодарная улыбка. — Это одиночество я люблю куда больше прежнего.*
Этот взгляд и слова навсегда останутся в чужом сознании, ведь именно после них произошла авария. Какой-то пьяный водитель не уследил за управлением, врезался в них, а после сбежал, в то время как обе девушки пребывали без сознания. Пасифика проснулась первая. Крови было слишком много… — Блять, — она сползла по стене вниз и закрыла лицо руками, уже не пытаясь сдержать слез. — Как же я ненавижу эту жизнь… Почему? Почему ты тогда посмотрела на меня?! Может, ты бы его увидела и успела повернуть! Нахуя?! — она кричала в пустоту, пытаясь хоть как-то облегчить боль, но она становилась лишь сильнее. Поглощала полностью, напоминала черную дыру. Снова было холодно, руки дрожали, ноги не выдерживали веса собственного тела, а лед кинжалами резал сердце, что начало вновь биться совсем недавно. Блондинка не знала, что ей делать. Просто ждать, когда Мэй очнется? А что если этого не произойдет? Или случится только через несколько лет? Она просто не выдержит. Звонить было почти некому. Сайфер предупредил ее, что они с Диппером задержатся в Астрале, так как там важные дела, а Пайнс не хочет бросать его там одного. Пасифика прижала руки к губам, понимая, что не знает, как расскажет им о произошедшем. Они же обвинят ее. Потому что она и была виновата. Не уследила, позволила сменить за рулем, так как устала. — Она может умереть из-за меня, — голос дрожал так сильно, что с губ срывался лишь шепот, хрипы. — Блять… Что мне, нахуй, делать? Пасифика ненавидела чувствовать беспомощность. Ненавидела даже возможность такого, потому что привыкла решать свои проблемы. Она всегда могла это сделать. А сейчас повторяется ситуация весны и начала лета, когда от чувства безысходности хотелось вскрыть вены, закинуться чем-нибудь и потеряться в мыслях, ощущениях, эйфории. Дрожащими пальцами она набирает единственного, кто сейчас может помочь. И плевать, что он находится за сотни километров отсюда в отпуске. Отдых закончился этой ночью. — Да, дорогая? — голос веселый, не хотелось бы портить ему настроение, но выбора нет. — Джи… — она всхлипывает. — Пас, что случилось? — уже совершенно серьезно спрашивает Блэк. — Мы с Мэй возвращались из Гравити Фолз, — голос противно хрипит, а язык едва шевелится. — Мы попали в аварию. Она в коме. — Бля-я-я-ять, — такое долгое «блять» может быть только при огромном пиздеце. — Так, мы приедем завтра, я сейчас же куплю билеты. Просто держись. Слышишь меня? Все будет хорошо, я тебе обещаю. Нортвест кивает и вновь всхлипывает: — Приезжай быстрее пожалуйста, — раньше бы она себе не позволила такой слабости, но сейчас все изменилось. Только вот человек, который смог изменить ее, находился на пороге смерти.***
Через неделю состояние Мэйбл не изменилось. И через две тоже. Зато из Астрала вернулись Сайфер и Пайнс. Первый был похож на трупа, так как разбирался с каким-то глобальными проблемами, а второй словно вернулся с отпуска на Карибах. Воодушевленный, с горящими глазами и исписанным вдоль и поперек блокнотом. Джером решил поговорить с ними один, оставив Пасифику вместе с Мэй в больнице, но Том увязался за ним, будто зная то, что не знал сам брюнет. — Привет, — он улыбнулся увидев их, но получилось слишком напряженно. — Как Астрал? — Да пиздец там, — Билл взмахнул рукой, и ваза с цветами рядом случайно взорвалась. — Бля, не пугайся, магия иногда все еще сбоит. Проходите, — он пропустил парней в квартиру. — Сосенка, Джером с Томом пришли! — крикнул блондин. — В общем, демоны Астрала какого-то хуя решили повыебываться и начали нарушать дохуя правил. Это было бы не так серьезно, если бы их не было так много, поэтому мне и пришлось разбираться. Заебался уже, — демон вздохнул и упал на диван. — Хотите выпить? У меня есть вискарь из Ада. Конечно, есть шанс, что вы умрете, но не попробовать его — грех. Блэк аккуратно присел на диванчик напротив, Холл приземлился рядом и заметив нервозность первого, положил тому руку на колено, обозначая свое присутствие. — Нет, спасибо. Вообще, я хотел поговорить о… В гостиную зашел Пайнс и радостно улыбнулся, заметив друга: — О чем вы говорите? Об Астрале? Там так ахуенно! Я столько записал, что пиздец! Можно проводить сотни опытов. И что я только не узнал о Билле от его друзей… Этого хватит на несколько книг автобиографии. У него еще друзья такие классные! — Мне совсем не понравилось, когда ты с ними спелся и вы начали подъебывать меня, — хмуро заметил Сайфер, но все же приобнял шатена, когда тот сел рядом. — А вообще, не перебивай. Блэк хотел о чем-то поговорить. Так…? Они выжидающе взглянули на брюнета, что сейчас чувствовал собственное сердцебиение где-то в районе головы. Он нервно сглотнул и уже пожалел, что отказался от предложенного напитка. Может, хотя бы умер от него и ему не пришлось бы ничего рассказывать. Холл заметил это, поэтому решил помочь: — Когда Мэй с Пасификой возвращались из Гравити Фолз они попали в аварию, — достаточно тихо сообщил он. Знал, что последует потом, потому был готов. Улыбка Диппера сошла с лица, а демон побледнел еще больше. — Что произошло? — тут же спросил он. На этот раз ответил Джером: — Как мне рассказала Пас, в них врезался пьяный мужчина на машине. Мэй уже вторую неделю в коме, а она не отходит от нее. В комнате повисла гробовая тишина. Брюнет пристально наблюдал за чужой реакцией, но заметил лишь то, какими отстраненными стали их взгляды, словно смотрели куда-то в пустоту. Но настрой Диппера быстро сменился, его радужка потемнела, а руки сжались в кулаки: — Что она сделала с моей сестрой? — зло спросил шатен. — Я, блять, просил ее присматривать за ней… Так и знал, что ей нельзя доверять! Блять, я убью эту тварь! — Успокойся, — тихо попросил Билл. — Здесь нет вины Ламы. Он был спокоен, как и всегда, лишь немногие могли заметить едва трясущиеся руки и неестественную бледность кожи, а также потерянный взгляд, наполненный болью. — Ты ее еще и оправдываешь? — Диппер истерически улыбнулся. — Ты же сам, блять, ей не доверял! — Дип, он прав, здесь нет вины Пас, — заговорил Джером. — За рулем была Мэй, было темно, она не увидела машину того мужчины. — Какого хуя моя сестра была за рулем?! У нее даже прав нет! — подросток вскочил с дивана и эмоционально взмахнул руками. — Какого хуя вся эта хуйня снова повторяется?! Кто-нибудь из вас, самых умных, может мне, блять, ответить?! — Пайнс взял первое, что попалось под руку и кинул в стену. Послышался звон стекла. Но Билл услышал его куда раньше, как только ему сообщили о произошедшем. Том резко поднялся с дивана и крепко сжал чужие плечи, мешая вырываться. Он посмотрел прямо в карие глаза и твердо сказал: — Твоя истерика объяснима, она твоя сестра. Но здесь нельзя никого винить, кроме того пьяного мужика. А теперь успокойся. Мэй стабильна, она в коме, а не мертва. Есть шанс того, что она очнется. Врачи говорят, что все будет хорошо. Диппер замер на месте, вся его злость испарилась, глаза начали слезиться, а во взгляде была сильнейшая боль. Демон также поднялся, тронул за плечо Холла, намекая отойти, а после притянул парня к себе и крепко обнял. Тот лишь прижался сильнее и заплакал. — Все будет хорошо, я что-нибудь придумаю, — шептал Сайфер, гладя шатена по волосам и успокаивая. Он чувствовал болезненную пустоту. Ему самому хотелось кричать, срывать голос, взорвать всю эту чертову планету, но Билл держался, потому что понимал, что нужно. Истерика демона, все еще не свыкшегося с приобретенной силой, могла закончиться плохо для многих смертных.***
Они приехали в больницу уже через несколько часов. Администратор помогла им найти нужную палату, а зайдя в нее они не поверили своим глазам. Как и в фильмах, Мэйбл выглядела так, словно просто спала, но вот Пасифика… Ни Пайнс, ни Сайфер никогда не отрицали ее объективной красоты, но сейчас перед ними было нечто, едва напоминающее человека. Кожа была даже не белая, а какая-то сероватая, руки тряслись как при сильнейшей ломке, платиновые волосы, что раньше отливали золотом, были похожи на солому, губы потрескались и кое-где кровоточили, а глаза стали пустыми, безжизненными. Диппер вспомнил свои слова, как начал обвинять ее во всем произошедшем, и был рад, что его успокоили, потому что скажи он тоже самое Нортвест, винил бы себя всю оставшуюся жизнь. Потому что видел, как ей плохо, потому что знал, что она не отходила от его сестры все две недели, потому что она сама винила себя и это было видно. Демон много думал, что мог бы сделать. Да, он владел навыками некромантии, но, во-первых, Мэй была пока жива, а во-вторых, его умений все равно бы не хватило, чтобы продлить ее жизнь надолго. Да, можно было бы позвать профессиональных некромантов, но они те еще хитрые социопаты, мало ли, что сделают с ней или с Землей. Также, он мог попробовать исцелить ее, но одно дело лечить обычные раны, а другое дело мозг. Одно неверное движение и конец. Рисковать Билл не хотел, но и сдаваться тоже. Не зря же он обрел такую силу, должен был сделать хоть что-нибудь. — Я придумаю, что можно сделать, — вздохнув, ответил он, смотря на обнимающихся друзей. Казалось, Пасифика уже не может заплакать, а Дипперу предстояло еще слишком много слез. — Простите меня, — хрипло произнесла девушка. — Это моя вина… — Это не твоя вина, — твердо сказал Сайфер. — Это вина того мудилы за рулем, ты ничего не сделала. — Но я… — Нет, — на этот раз Диппер. — Она очнется, и все будет хорошо. Билл что-нибудь придумает. Верно же? — Я постараюсь, — кивнул демон. — Я не оставлю это просто так.~~~
Блондинка ставит пустую чашку из-под кофе на стол, закрывает очередную папку и смотрит на время. 22.46. Сегодня, видимо, придется остаться на всю ночь. На стационарном телефоне загорелась кнопка, уведомляя о звонке секретаря. — Да, Мэтт? — устало спросила девушка. — Мисс Нортвест, к вам ваша жена. Пас подавила смешок: — Пусть зайдет. Проходит меньше минуты прежде чем дверь в ее кабинет открывается, давая увидеть вошедшего. Сегодня ее волосы собраны в две красивые косы, а персиковое платье красиво подчеркивает стройную фигуру. — С каких это пор мы женаты? — с усмешкой спрашивает блондинка, поднимаясь со стула. — С тех самых, как ты пропустила нашу бронь в ресторане, — с мягким упреком сказала Мэй, подходя ближе, и целуя девушку в щеку. — Блять, — Нортвест скривилась. — Прости, я забыла совсем. У меня новый клиент. — Все в порядке, — Пайнс улыбнулась. — Как говорится, если ты не идешь к ресторану, он приходит к тебе, — она показала пакет с едой. — Как же я люблю тебя, — вздохнула блондинка, так как за сегодня удалось лишь позавтракать. Они сели за стол и, подвинув все бумаги, разложили контейнеры. Аромат был безупречным. — Так, что за клиент? — с интересом спросила шатенка. — Убил жену, но утверждает, что это был не он, — получилось слегка невнятно из-за пережевывания курицы. — Все доказательства против него, кроме одного. На рукояти ножа отпечатки совпали с отпечатками его пальцев правой руки, а он левша. — Но он мог специально схватить нож правой рукой, — нахмурилась Пайнс. — Он только узнал о ее измене, сделал бы все на эмоциях, то есть не задумываясь схватил бы его рабочей рукой. А правой он, честно говоря, даже пишет херово. Не смог бы с такой силой наносить удары. — И что думаешь? Реально сосед? — Пока не знаю, нужно провести расследование. Я позвонила в соседний участок, объяснила все. Но копам только и нужна возможность посадить кого-нибудь. Благо, там нашелся один детектив, согласный со мной. Он сейчас опрашивает ее друзей, семью, может, найдем что-нибудь. У тебя как день? — Да все также, — Мэй пожала плечами. — Жалко всех этих детей, они не заслужили такого детства. Например, Молли. Я рассказывала тебе о ней? — кивок. — Сегодня говорила с ее родителями о физическом насилии. Они сказали, что это лишь метод воспитания и они бьют ее не за просто так. Но, блять, она на каждый сеанс приходит ко мне с новыми синяками. Я предложила ей обратиться в органы опеки, но родители убедили ее, что в новой семье будет лишь хуже. Я не хочу ничего делать без ее согласия, но я просто уже не знаю, что сказать. Ей всего двенадцать, а она уже хочет умереть. — Пиздец, — согласилась Пас. — Детка, я даже не знаю, что посоветовать. Но говорить с ее родителями действительно бессмысленно. Я бы на твоем месте поговорила со службой опеки. Если Молли сейчас не понимает, что в новой семье будет лучше, то поймет потом. Но ее нельзя оставлять в этой семье. — Может, ты и права, — кивнула Пайнс. — Но давай не будем о работе. Смотри, что у меня есть. Она достала из пакета бутылку их любимого виски. — Я на работе, — напомнила блондинка. — И что за повод? — А, точно, повод, секунду, — девушка полезла в свою сумку. — Блять, да где же оно? А, нашла, — она вновь повернулась лицом к Нортвест. — Помнишь, ты спросила меня, когда это мы успели пожениться? — Пас неуверенно кивнула и в ту же секунду обомлела, когда на стол аккуратно опустилась бархатная коробочка. Внутри было красивое (и наверняка очень дорогое) серебряное кольцо с черным камнем. — Пасифика Элизабет Нортвест, станешь ли ты моей женой? Блондинка перевела шокированный взгляд на возлюбленную, не понимая, почему та так спокойно сейчас улыбается и ждет ответа ни капли не волнуясь. — Да, — тихо ответила она. — Конечно, блять, да. Мэй счастливо улыбнулась и наклонилась, чтобы поцеловать свою теперь невесту. — Я не могу в это поверить, — призналась блондинка, любуясь ювелирным изделием. Но никакой блеск драгоценного камня не сравнится с карими глазами, что сейчас со всей любовью смотрели на нее. — Разве ты не должна была встать на одно колено? — смешок. — Ой, да иди ты нахуй, — фыркнула Пайнс, вновь наклоняясь за поцелуем. — Люблю тебя, дорогая. — И я тебя, мой ангел.~~~
Пасифика проснулась в холодном поту. Хватило лишь пары секунд, чтобы понять, что это все было сном. Прекрасным сном, который никогда не сбудется. Прошел уже год с момента аварии, диагнозы врачей были неутешительными. Мэйбл уже вряд ли когда-нибудь очнется, и под вопросом стояло отключение ее от аппарата жизнеобеспечения. Диппер не хотел сдаваться, он не хотел верить, что его сестра мертва. Он все-также надеялся, что Билл сможет что-то придумать. Ему не хотелось даже думать о том, что ему придется проживать свою жизнь без сестры, без его самого близкого человека, без близнеца. Билл смог признаться лишь Нортвест. Он испробовал все, что только можно было, но ничего не помогало. Он не мог сказать об этом своему жениху, не хотел видеть разочарование в чужих глазах, ведь пообещал помочь. Обещал, что все будет хорошо. Но смерть забирает самых лучших. Всегда. — Нам нужно ее отпустить, — ровно сказала Пас. Ей было сложно сдерживать крики, слезы, но выбора не было. Дипперу больнее, чем ей. Она должна хотя бы позаботиться о нем сейчас, Мэй бы этого хотела. — Она уже не очнется, Дип. Так говорят врачи, так сказал Билл. — Но шанс же есть, — отрицал Пайнс. В его глазах была мольба и слезы. Он не хотел верить. — Она может очнуться позже. В истории были такие случаи. Мы не можем бросить ее сейчас. — Мы должны ее отпустить, — повторила блондинка, почти не веря, что говорит это. — Пока ты веришь, что она очнется, ты стоишь на месте. Вы с Биллом перенесли свадьбу, ты отложил универ и стажировку. Она может и не проснуться, а ты испортишь себе жизнь. Мэй бы этого не хотела. — Как ты можешь такое говорить? — уже со слезами на щеках спросил Пайнс. — Она любила тебя! Ты, как никто другой, должна верить в лучшее! Или она для тебя не значит совсем ничего? Пасифика печально улыбнулась: — Она для меня все. Я не представляю, как буду жить без нее. Но именно потому что я люблю, я ее отпускаю. Я собираюсь жить дальше, как она и хотела. И она хотела этого для всех нас. Ты прекрасно это понимаешь. Шатен закрыл лицо руками, не зная, что ему делать. Он понимал, что девушка говорит правду, но просто не мог заставить себя отпустить частичку себя. Что он почувствует, когда увидит ее уже мертвое тело? Будет ли винить себя за это? Винила бы его сейчас сестра? Что бы она сделала на его месте? — Ты уверена, что мы больше ничего не можем сделать? — с последней надеждой спросил он. Голос предательски дрожал, а сердце обливалось кровью, само захлебываясь в ней. — Сайфер уже все перепробовал. Мы ничего не можем сделать. — Какая тогда от него польза? — зло усмехнулся Пайнс. — Не говори так. Ему также больно, как и нам. Может, даже сильнее. Он гребаный Верховный демон, и не может спасти дорогого ему человека. Думаешь, ему легче от этого? Шатен зарылся пальцами в волосы и склонил голову вниз. Все вокруг него буквально трескалось и ломалось, он был в полной потерянности. — Блять, ладно, ты права, — все же признал он. — Я просто… — Я понимаю, — кивнула Пасифика. — Мне тоже больно. Впервые за всю мою жизнь настолько больно, и я не знаю, что с этим делать. Но мы должны жить дальше. Ради Мэй. — Ради Мэй, — согласился Диппер и всхлипнул. Сердце было не согласно с мозгом, но так было бы правильно.***
Она трезво оценивала свои силы, поэтому отказалась ехать в больницу. Да, возможно, потом будет жалеть, что отказалась попрощаться с возлюбленной, но понимала, что если увидит ее, то не позволит отключить. Почему-то убедить других в правильности этого казалось легче, чем убедить саму себя. У Джерома был Том, у Диппера все равно останется Билл. А кто есть у нее? Никого. И, наверное, никогда не будет. Пасифика не верила в родственные души, но по-другому назвать то, что было у них с Пайнс не могла. И она была полностью уверена, что больше такого не будет. Не может же быть так больно, если прощаешься с просто своей любовью? Нет, больно определённо будет, но не так, словно у тебя отрезают часть сердца без наркоза. Это было невыносимо, словно самая важная часть ее жизни оказалась побочкой от таблеток, обычной галлюцинацией. Она вспоминала все. Все хорошее, что могла.*
Мэйбл действительно поверила, что после длинной полосы пошла белая, пока не появилась она. Пасифика Нортвест заявилась в ее школу, вышибив с ноги дверь в ее жизнь, и это, казалось бы, не должно что-то изменить, но интуиция девушки буквально кричала об опасности. Только вот эта «опасность» стала выглядеть по-другому. Больше не было той высокомерной девушки с длинными платиновыми волосами, огромным кошельком, в дизайнерской одежде и в дохуя стоящих украшениях. Больше не было той надменности во взгляде, скрытого страха и злобы. Платиновое каре с крашеными ярко-фиолетовыми корнями, короткий черный топ сверху которого была рубашка в черно-пурпурную клетку, черные обтягивающие джинсы с цепями и тяжелые темные ботинки на платформе. Предположим, это Мэй еще могла понять, ведь каждый с возрастом меняет свой стиль. Ее не удивляли кожаные перчатки без пальцев на руках, не удивляла тонкая полоса чокера на худой шее, не удивлял яркий макияж и пирсинг крыла носа. Она не могла оторваться от чужих серых глаз, в которых было веселье, азарт и вызов. Но было в них что-то еще, из-за чего шатенка внутренне холодела. Только вот что это было? Поняв, что Пасифика видит, как на нее пялится бывшая недоподруга, Пайнс резко отворачивается. — Что с тобой? — наконец слышит она голос Эда. — Вы знакомы? — А? Да. Помнишь, я тебе рассказывала о Гравити Фолз? Она оттуда. — Я так понимаю, друзьями вас назвать нельзя.*
— Мэйбл Пайнс, какая встреча, — с ухмылкой поприветствовала ее Нортвест. — Рада видеть тебя… живой. Эта пауза между словами заставила шатенку внутренне похолодеть, но внешне нахмуриться, как и Эдварда. — Взаимно, — хмыкнула девушка.*
— Как-то ты слишком много думаешь о ней, — заметила Смерть, когда та вернулась со школы и уже больше часа сидела на диване, пялясь в стену. — Знаю, — раздраженно прошипела близняшка. — Но я не могу перестать! Она стала слишком интересной… — Потому что сломалась? — усмехнулась галлюцинация. — Не факт. Я не знаю, что с ней. Смена стиля, даже такая кардинальная — это в порядке вещей у подростков. Но ее глаза… Я не понимаю, что в них. Не понимаю ее настоящие эмоции, не могу прочитать. Ты знаешь, как мне это непривычно! — Поэтому она тебя и злит. Планируешь продолжить общение? — Я не собираюсь без надобности разговаривать с ней, но если начнет диалог она, то я выпытаю из нее все нужные мне ответы. И тогда я наконец смогу успокоиться. — Ты уверена? — да. — А если это займёт слишком много времени? — Я достаточно терпелива для того, чтобы общаться с человеком в течение долгого срока. — Если привяжешься к ней — проиграешь. — Я не привяжусь, — со стопроцентной уверенностью ответила Мэй. — Посмотрим, дорогая, посмотрим, — хитро пропела Смерть.*
— Тебе холодно? — это был бы глупый вопрос, если бы свет от уличных фонарей попадал на Мэйбл, давая увидеть мурашки на коже. Свет луны лишь немного освещал девушек. Этого хватало, чтобы видеть лица друг друга и темные силуэты. — Немного, — Пайнс пожала плечами. Пасифика зажала сигарету меж зубов и быстро сняла с себя кожаную куртку, накидывая ее на плечи собеседницы. Близняшка недоуменно посмотрела на нее. К слову, глаза друг друга они видели прекрасно. — Мне жарко, — на отъебись ответила девушка, выдыхая дым изо рта. — Тем более, ты меня можно сказать приютила. Это меньшее, чем я могу тебе отплатить. — Почему ты прекратила наше общение после Гравити Фолз? Несколько секунд Нортвест просто стояла, пытаясь осмыслить вопрос, а потом чуть слышно усмехнулась, вновь затягиваясь. — Не думала, что это тебя так волнует, — удивительно, но это было сказано без насмешки. — Я поняла, что поступаю глупо. Ты бы вряд ли еще приехала туда, а я начала…привязываться. — Привязываться? — переспросила шатенка, так как окончание предложения было сказано слишком быстро. — Ага. Поэтому решила все прекратить, чтобы дальше не мучиться. Защитная реакция. Вроде бы все звучало логично, но Мэй не давало покоя это «привязываться».*
— Сыграем? — вдруг предложила Пасифика, пристально смотря собеседнице в глаза. — Кажется, мы уже достаточно для этого выпили. Пайнс почувствовала, как ее тело пробивает дрожь, но в этот раз не от страха или холода. Это был чистый азарт. Интерес получить свои ответы и плевать, что придется сделать. Когда-нибудь ее это погубит, но Мэй и не против, потому что бывшая подруга руководствуется тем же. Ее глаза так и горят. — Давай.*
— Я уже не знаю, кто я и какой являюсь. Но я точно уверена, что настоящая я другим не понравлюсь. — Так забей на них хуй и все. Останутся лишь самые близкие, те, кому нужна настоящая ты, а не фальшивка. — А если уйдут все? — Все точно не уйдут, — уверенно, но Пайнс смотрит непонимающе. — Я останусь. Шатенка смеется: — Решила стать моей подругой? Предупреждаю, плохое решение. — Ты не моя подруга. Ты мой проект. Я заставлю тебя ожить. — Обещаешь? — насмешливо, но если прислушаться, то можно услышать отголоски надежды в этом вопросе. — Я всегда сдерживаю свои обещания.*
— Поэтому ты не любишь привязываться к людям, — не вопрос — утверждение. — Не хочешь жить ради кого-то. — Не думаю, что я еще способна на такое. — Посмотрим. Но ты по любому подохнешь раньше меня. Какие ты цветы любишь? Пасифика поморщилась: — Нахуй цветы. Лучше положи пачку сигарет. Это я оценю. — А мне прямо так нужно твое одобрение? — усмешка. — Если бы не нужно было — ты бы не спросила про цветы, — парирует. — Да иди ты на хуй. — Я лесбиянка, если ты не забыла, дорогая, — ухмыляется. — А мне похуй. Для прохожих эти девушки выглядели весьма забавно. Одна, что была одета слишком легко для этого времени года, была во всем черном и постоянно ухмылялась. Другая же все время сильнее запахивала светлое пальто, скрываясь от ветра и хмурилась, быстро раздражаясь. Но одна мысль случайных свидетелей все же сходилась: И каким образом они смогли стать друзьями?*
«Слушай, а ты в курсе, что мы ведем себя как подруги? А, и как проходит свидание?» Было неприятно писать слово «свидание», но подъебать все же хотелось. Не проходит и минуты, как Нортвест отвечает: «Во-первых, с чего это? Во-вторых, это не свидание. В-третьих, я уже иду домой» «Ну, мы гуляем, вместе делаем домашку, переписываемся. Ты иногда спишь у меня, и мы вместе едим. К себе домой или ко мне?» «Хм… А ты считаешь нас подругами? Догадайся с одного раза, дорогая)» «Я не задумывалась об этом, но другие считают нас друзьями. Что насчет вискаря?» «На мнение других мне абсолютно поебать. Мне важно твое мнение» Тут же пришло вдогонку: «Всегда за. Куплю нам чипсов» Мэй не могла придумать, что ей написать. Фраза «Мне важно твое мнение» как-то приятно осела на губах, а кожа покрылась мурашками. Но Пайнс не знала, что она думает на этот счет. Если бы раньше она яростно протестовала против статуса «подруг», то сейчас это казалось чем-то… Адекватным? Очевидным? «Вроде как мы реально друзья, так что я не против. И мне с беконом» «А, и захвати колу» «Окей» — Видимо, мы все же стали подругами. — Только не привязывайся к ней, — внезапно заговорила ранее молча наблюдающая Смерть. — Не волнуйся, не привяжусь.*
— Позволишь тебя обнять? Это было неожиданностью для обеих девушек. — Чего? — переспросила шатенка, не зная, правильно ли услышала. — Ты не любишь, когда к тебе прикасаются без разрешения. Я спрашиваю, — объяснила Пасифика. — Да или нет? — Да, — чуть улыбнувшись, отвечает Мэйбл.*
— Пайнс, так что за история с этим браслетом? Мэй, хоть и была пьяной, но вздрогнула от этого вопроса. — Он, как твои перчатки, — неуверенно ответила шатенка. Она села рядом с Нортвест, понимая, что по-другому не сможет рассказать. — Его мне подарил Билл. И, он не совсем нормального происхождения. — Как и сам Сайфер, да? — сухо усмехнулась блондинка. — Или лучше сказать «Шифр»? Сказать, что Мэй ахуела, это ничего не сказать. — К-как…? — Та же цветовая гамма и он постоянно исправлялся, когда хотел назвать тебя «Звездой», а Диппера «Сосной». Я сопоставила все факты и поняла, что это тот демон из Гравити Фолз. Но так как вы оба ему доверяете, то у меня не было причины ненавидеть его. — Ну, в общем да. — Так, этот браслет волшебный? — напомнила блондинка. — Ага. — Можно снять? Пасифика спросила, заранее зная ответ. Она ожидала ярого отказа и не собиралась заставлять девушку делать то, чего она не хочет. Мэй до крови закусила губу, думая. — Да. Можешь снять. Это было неожиданно. Скрыв свое удивление, Пасифика аккуратно дотронулась до худого запястья. Она специально делала все медленно, чтобы у Мэй было время ещё раз подумать, отстраниться или оттолкнуть, но судя по всему, девушка не собиралась этого делать. Тогда она расстегнула аксессуар и сняла его, продолжая держать в своей руке чужую. Пока ничего не изменилось, ведь на Пайнс была ночная футболка с длинными рукавами. — Закатай рукав, — мягко намекнула шатенка. Нортвест не собиралась сразу закатывать его до плеча. Ей хватило приподнять его на несколько сантиметров, чтобы увидеть первые шрамы на внутренней стороне запястья. Одни были короткими и почти невидимыми, в то время как другие были глубокими и белыми. Но был ещё один, который начинался от самого запястья и продолжался ещё под рукавом. Он был страшнее остальных. Но не потому что был более длинным, а потому что Пасифика понимала для чего он был там. — В прошлом году я пыталась вскрыть вены, — тихо прошептала Пайнс. — И… — Ты не обязана рассказывать все сейчас, если не хочешь. Мне хватает и этого кусочка, поверь, — серьёзно ответила девушка, прерывая её. — И, спасибо за то, что доверилась. Надеюсь, ты не будешь потом об этом жалеть. А теперь, давай спать.*
— Насколько не доверяешь мне? — усмешка. — Не доверяю, когда ты в состоянии ломки. Думаешь, я не вижу твои глаза? Впервые за все время вижу там столько эмоций. Радость, возбуждение, желание. И все это направлено на наркоту. — Ревнуешь? Пайнс настолько привыкла к флирту подруги, что уже почти не реагировала на него. Но сейчас было дикое желание поддаться на провокации. Поэтому она села на край кровати, чуть нависая над блондинкой. Если раньше от такого маленького расстояния между ней и кем-то, шатенку настигла бы паника, то сейчас это казалось чем-то настолько обыденным, что не вызвало ничего кроме азарта. — А что если так? Было видно, что Нортвест удивилась такому повороту, ведь обычно Мэй только и делала что фыркала и закатывала глаза на ее заигрывания, а сейчас решила поиграть. Это бы остановило другого, но только не ее. — Спешу разочаровать. Наркотики я люблю больше. Девушка притворно расстроилась и надула губы: — Вообще-то очень обидно. — Я могу загладить свою вину, — продолжила играть блондинка. — Каким же это образом? — уже более заинтересованно. Пасифика делает задумчивое лицо, а потом резко подается вперед и касается чужих губ своими, утягивая в поцелуй. Мэйбл широко раскрывает глаза, не понимая, что происходит. Ее тело немеет, поэтому она не может сопротивляться, лишь тянется вниз за девушкой, уже полностью нависая над ней. Нортвест же не спешит прекращать поцелуй. Она кладет руку на щеку Пайнс, углубляя его. Только через долгих пять секунд до шатенки доходит, что она отвечает, а не просто ахуевше пялится на одноклассницу. Только вот глаза начинают болеть и понемногу прикрываться, а пальцы осторожно бегут по подушке, желая вплестись в светлые волосы. Но за секунду до этого действия, блондинка отстраняется. Ее радужка стала похожа на расплавленное серебро, а зрачки были чуть расширены. Губы были растянуты в легкой улыбке, а во второй руке находился уже пустой шприц, в то время как на сгибе локтя появился новый прокол.*
Но вот у Нортвест был шанс. Внутри нее была построена ледяная крепость с маленьким, но все еще живым, заложником, который умел плакать, проявлять тепло и привязанность. Который сейчас просто обнял свои колени и закрыл глаза, чтобы не видеть страшных чудовищ в темноте. — Может, тебе хоть музыку включить? — со снисходительной улыбкой спросила шатенка. — А ты потанцуешь со мной? — Конечно. Мало кто из соседей понимал, что происходит в этой квартире. И уж точно никто из них не мог предположить, что там всего лишь танцуют две девушки подростка, разочарованные в жизни и людях, но все еще продолжающие сражаться.*
— Я же все равно ничего из этого не вспомню, верно? — Скорее всего, — хмыкнула блондинка. — Тогда, — она довольно резко для человека в ее состоянии прижала Нортвест к стене какого-то здания. — Я хочу тебя поцеловать. Пасифика бы засмеялась, если бы от этих слов ее тело не пробила дрожь. — Детка, ты пьяна и под кайфом. — И? Девушка вздохнула: — Ты же не отстанешь, да? — Именно. — Один поцелуй и ты успокоишься. Идет? — Договорились, — Пайнс предвкушающе улыбнулась, разрешая подруге податься вперед первой. Это уже не было похоже на тот их первый поцелуй. Тот был осторожным, аккуратным… А этот был пылким, жарким, ведь одна из них больше не держала никому не нужную дистанцию, позволяя поменять их местами. Пасифика понимала, что не может остановиться, не может перестать прижимать худое тело к себе ближе, держа за талию. Она ловила собственный кайф от этих нежных губ с привкусом сладкого шампанского и сигаретного дыма. А Мэйбл и не хотела, чтобы это заканчивалось. Она понимала, что велик шанс того, что на утро она и не вспомнит об этом, поэтому хотела растянуть это мгновение, когда чувствует, что за спиной начинают распускаться крылья…*
— Хэй, ты чего не спишь? — раздался сонный голос блондинки. — А? — Мэй повернула голову к ней. — Ничего, все в порядке. Даже в темноте было видно, как девушка хмурится, приподнимается на локте и выжидающе смотрит на подругу: — Рассказывай. — Ты о чем? — О чем ты думаешь? Пока не расскажешь — не уснешь ведь. Она была права. Но Мэй не могла рассказать это сейчас. — За что ты можешь меня возненавидеть? Вопрос сорвался с сухих губ удивительно легко, а в глазах настоящая тревога. Пасифика тихо усмехается: — Даже придумать не могу, чтобы ты могла для этого сделать. Об этом волнуешься? Несмелый кивок и Нортвест тепло улыбается. Глазами. Самая прекрасная и честная улыбка, которую видела шатенка в своей жизни. — Не переживай, я тебя не возненавижу, — уверенно. — А теперь спи. Завтра понедельник, рано вставать.*
— Не так красиво, как тогда, но здесь хотя бы не так душно, как в палате, — пожала плечами блондинка, присаживаясь на край и свешивая ноги. Кажется, она была чем-то взволнованна. — Думаю, нам многое надо обсудить, так что лучшего места и не придумаешь. Пайнс кивнула и поджала губы. Ей было куда проще притвориться, что ничего не было, нежели разговаривать о произошедшем. Но она не могла не признать чужую правоту. Им нужно было обсудить слишком многое, чтобы просто пускать все на самотек. Мэйбл также садится рядом и принимает сигарету из чужих рук. — Я хотела извиниться за Эми, — начала шатенка. — Я перешла границу. Но, поверь, я правда хотела тебе помочь. — Я знаю, — кивнула Нортвест. — Я отреагировала слишком резко и импульсивно, прости. Мы с ней потом встретились и все обсудили. Она рассказала, что произошло на самом деле. — Я рада, что вы все-таки поговорили, — улыбнулась девушка. — И как ты чувствуешь себя? — Мне стало гораздо легче, — усмехнулась Пасифика. — Ты была права. — Сама Пасифика Нортвест признала мою правоту? — Не выебывайся, — предупреждающе-шутливый взгляд серых глаз лишь рассмешил собеседницу. — Хули ты смеешься? — Не знаю, — Пайнс пожала плечами. — Давно я не чувствовала себя так хорошо. — Из твоего тела выходит дохуя проводов, — напомнила блондинка. — Не суть. Они на какое-то время замолчали, докуривая свои сигареты и думая, что еще сказать. Так много слов, которые не связываются в единые предложения. Так много мыслей, которые нельзя описать. Так много чувств, которые можно выразить лишь взглядом. — Я должна еще за кое-что извиниться, — тихо начала Пасифика. — За твой браслет. Я была очень зла, когда Джи рассказал тебе все. Я знала, что ты пойдешь к наркокартелю, если тебя не остановить. Но я не хотела… — Нет, ты хотела, — перебила ее Мэй. — Ты заранее знала, что сделаешь это. Ты всегда продумываешь все наперед, дорогая. И я на тебя не злюсь, не волнуйся. Тогда это было сильным ударом, но не настолько, как звонок Кэнди. Ты действительно хотела умереть? — Возможно, — она пожимает плечами. — Не думаю, что я хотела именно этого. Но я хотела перестать отравлять твою жизнь. Я итак принесла тебе слишком много боли для трех месяцев. — Не отрицаю, но ты выбрала самый хуевый способ решения этой проблемы. Чтобы было, если бы умерла сначала ты, а потом Грэнда? Меня некому было бы спасать. Сейчас бы мое тело уже было под землей. А ты же не хочешь этого? — Не хочу, — уверенно ответила Нортвест, встретившись с карими глазами. — Но что будет дальше? Кто мы теперь друг другу? Мэйбл тихо усмехается: — У нас достаточно времени, чтобы понять это. Но для начала мы должны вытащить тебя и Эда из той пизды, куда вы себя затолкали. — Этим мы займемся, как только тебя выпишут. Нам все равно понадобится помощь Джи, — кивнула девушка. — Но пока… Пайнс нахмурилась. Было непривычно видеть подругу такой неуверенной. — Ты жалеешь о том, что мы переспали? Шатенка знала, что когда-нибудь она это спросит. Она задавала себе тот же самый вопрос много раз, но не могла прийти к определенному ответу. Хотя может, это было влияние Смерти? Потому что сейчас ответ был совершенно ясен. — Ни капли, — Мэй приподнимает уголки губ. — Я бы даже повторила это, только без ссоры. — Мы можем начать с меньшего, — подсказала Нортвест, сдерживая довольную ухмылку. — Твои намеки даже умиляют, — усмехается Пайнс, придвигаясь ближе. — Иди нахуй, детка, — прошептала блондинка уже в чужие губы, прежде чем накрыть их своими в почти робком поцелуе. Недокуренная сигарета вылетает из дрожащих пальцев и летит вниз, напоминая падающую звезду. Но Мэйбл Пайнс могла поклясться, что сейчас она именно летит в космос, лишь позволяя сильным рукам на талии удерживать ее на этой крыше, в этом моменте.*
— У меня к вам важный вопрос, — начал Билл. — Так, вы теперь встречаетесь? Наверное, вы думаете, что девушки уже успели обсудить данный вопрос. Но нет. Нихуя. Они как будто старательно избегали этой темы, но сейчас даже пожалели об этом. Нужно было что-то ответить. Знаете, когда вы уже хорошо знаете друг друга, вам открывается новая способность — мысленные диалоги, который и произошел прямо сейчас. «И что нам ответить?» — Пайнс пристально посмотрела в серые глаза, чуть приподняв бровь. «Я предлагаю съебаться» — Пасифика едва заметно кивнула в сторону выхода. «Так нельзя» — губы сжались в одну полосу, а взгляд стал строже. «Блять, да не ебу я» — закатывает глаза. «Давай рассуждать логически; мы живем вместе, совершаем романтические действия по отношению к друг другу и не встречаемся ни с кем другим» «То есть мы встречаемся?» «Видимо, да» — Да, — одновременно ответили девушки.*
— У меня для тебя кое-что есть, — девушка возвращается спустя пару минут с конвертом в руках. — Открывай. Нортвест хмурится, но следует указаниям. Внутри лежат билеты на автобус в… — Гравити Фолз? — удивление так ясно отражается в серых глазах. Собеседница кивает: — Я подумала, было бы неплохо съездить туда, где все началось. Снять домик, отдохнуть от всей городской суматохи. Представлю тебя дядям уже не как избалованную сучку. — Хэй! — несильный удар по плечу вызывает лишь веселый смех у девушки. — Действительно хочешь познакомить меня со своей семьей? — Почему бы и нет? Это конец лета. Возможно, приедут родители, чтобы вместе отпраздновать наш с Дипом день рождения. Тогда-то я тебя всем и представлю. — Еще больше двух месяцев… Думаешь, мы к тому времени еще не попереубиваем друг друга? — Придется рискнуть, — усмехнулась Мэй. — Ты со мной? — Всегда, — Нортвест улыбнулась и притянула девушку к себе для благодарного поцелуя. — Спасибо…*
— Ты правда ее любишь? — Гораздо сильнее, чем эту гребаную жизнь. Я хочу жить для нее, хочу жить с ней. Я и не представляла, что могу испытывать что-то такое. Так что да, я пиздец сильно ее люблю, — девушка скрестила руки на груди и, кажется, даже немного успокоилась. — Я тебя тоже, дорогая. Они резко обернулись на этот голос и увидели уже очнувшуюся Мэй, сейчас смотрящую на свою девушку с нежной улыбкой. Нортвест подошла куда медленнее, присела рядом и просто смотрела на возлюбленную. — Это правда ты? — уточнила Мэй. — Конечно, — блондинка улыбнулась и наконец наклонилась, чтобы коснуться своим лбом чужого. Несмотря на три дня в больнице, ее кожа все также пахла яблоком и корицей, а волосы карамелью. «Вот как пахнет мой дом» — Ахуенный момент для признания в любви, да? — со смешком спросила Пасифика. — Ага, — с улыбкой согласилась Пайнс. — Я скучала. Очень и очень сильно. — Я тоже, мой ангел, — она нежно поцеловала девушку в лоб и крепко обняла. — Я теперь никуда тебя не отпущу. — Обещаешь? Пасифика ненавидит давать обещания. — Обещаю, — честно отвечает она.*
Нортвест вырвалась из объятий сознания, только когда получила сообщение от Сайфера. «Готово» Слезы тут же подступили к горлу, все тело задрожало, а из глубины сердца рвался душераздирающий крик. Она почувствовала неизбежную, сильнейшую боль, словно ей оторвали конечности, вырвали все внутренности, и оставили тонуть в океане, заставляя легкие наполняться соленой водой. Шприц заранее был подготовлен. Девушка взглянула наверх, в потолок и прошептала: — Прости, мой ангел, но мне это нужно… Доза героина зашла легко, но облегчения почти не чувствовалось. А уже через пару минут ее тело начало дергаться в конвульсиях, белая пена изо рта стекала на пол, в то время как телефон не переставал вибрировать. «Блять, Лама, хули ты не отвечаешь? Звезда очнулась! Она жива!» Но Пасифика больше ничего не видела, ничего не слышала. Она больше не чувствовала боли и не представляла, какую боль принесет остальным. Вещи легко ломаются, а сломанное почти сразу оказывается на свалке, даже после работы мастера. Лучшие умирают первыми.