сколько же длится твоё "навсегда"

      первый день после выходных и снова приходится собираться на учебу. лёша просыпается вместе с ужасной ломотой в костях. ощущения такие, будто по ним бьют миллионы маленьких молоточков, стремясь разбить их вдребезги без права на восстановление. вроде ещё вчера всё было хорошо и ничего такого не произошло. (он решил благополучно выкинуть из головы то, как лежал и тихо плакал, свернувшись калачиком под пуховым одеялом). рядом на соседней кровати мирно посапывала лиза, видя десятый сон. она минуты две назад бросила в брата подушкой, умоляя выключить злосчастный будильник. леша хотел возмутиться и сказать, что им обоим надо вставать, но вовремя вспомнил о том, что у неё нет первого урока. он ей тихонько завидовал, где-то в глубине души, рядом с ненавистью к себе и потерянными надеждами на лучшее в своём жалком будущем. леша поднимается с постели, с великими силами доходит до ветхого шкафа, достаёт оттуда свою школьную одежду. решается надеть те самые новые джинсы черного цвета, которые ему купили лиза с никитой. он обращает внимание на то, что они и вправду смотрятся на нём очень даже неплохо. лиза отлично справилась, одежду подобрала прекрасно по его размеру. леша привычно одевается заранее, приводит волосы в порядок, укладывая свою непослушную копну волос, и уходит умываться.       стоит помятый возле раковины, словно старый никому ненужный лист бумаги с теоремами по геометрии, которые никогда больше не пригодятся в этой жизни. он пялится серыми глазами на своё отражение, невесело усмехается. чувствует себя омерзительно – леша ничего не хочет. просто дайте мальчику возможность провести вечность в кровати, не показываться больше в обществе. его глаза покраснели и слегка опухли от обилия ночных слез. надо бы взять всё в свои тощие руки и идти в мир с высокоподнятой головой. на словах легко, а на деле невероятно сложно, ведь каждая клеточка тела ненавидит не только себя, но и всё вокруг.       когда-нибудь он научится любить.       леша умывается, тщательно старается хоть немного придать себе живой вид. спойлер: всё оказалось бессмысленно. сбегает из уборной, избегая попутно любую отражающую поверхность. заебал самого себя. он даже не является мелким механизмом во всём этом большом страшном мире. все чувства запутались в ребрах и пытаются выбраться наружу. ему ужасно стыдно признаваться самому себе в правде, и тот, кто так глубоко таится в сердце уже пару лет, ненавидит его всеми фибрами своей души, но есть в этом нечто привлекающе-отталкивающее. ничего поделать с собой леша не может и презирает себя ещё больше. если бы ему выдался шанс – вырезал эти чувства из своей грудной клетки раз и навсегда. дали бы ему карт-бланш на всё, возможно, это бы исправило ситуацию.       может, стоит уверовать и тогда всё исправится? люди же почему-то доверяют какому-то типу на небесах, молятся ему утром, перед принятием пищи и сном. они же отчаянно верят, что он сможет решить все их проблемы, и твердят об этом на каждом углу. (лёша сразу после смерти родителей сорвал со своей шеи крестик и выкинул его в ближайший мусорный бак, а потом возненавидел себя, потому что мог заложить его в ломбард, получить хоть какие-то деньги. но проебался.       лёше плевать на бога, а богу плевать на лёшу.)       его уже не спасёт никакая вера.       «юра, мы всё проебали».       заглядывает в комнату за собранным с пятницы рюкзаком, старается быть как можно тише, и не может не поцеловать свою спящую сестру в лоб. она смешно морщится, чуть приоткрывает зеленые глазки, и легко улыбается.       - удачи на учебе, лёш. – сонно хрипит лиза, поворачиваясь на правый бок.       - люблю тебя, не опоздай сегодня. – леша пытается улыбнуться, но не может. в душе всё ходуном ходит и даже такие милые моменты не могут помочь хоть чуть-чуть.       лиза его больше не слышала, провалилась обратно в сон, а лёша и не ждал ответа от неё, вышел тихо из их спальни.       он идёт лениво в столовую к своим уже давно завтракающим друзьям. они все уже сидели типично сонные и недовольные за их излюбленным столом возле большого окна. тыкают вилкой в пресный салат, хмурятся, толком не разговаривают. единственный никита был чересчур счастливый, и леша даже подумал, что у него с утра пораньше появилась девушка. ведь каждое утро до этого он был очень подавленный. (друзья в шутку называли его «человек-депрессия» и ловили на себе взгляд полного ненависти). макаров не стал брать с собой завтрак, ком встал в горле, и проводить первую половину дня возле унитаза не хотелось бы. лучше уж он в обед перекусит чем-то малополезным, если будет сильно голоден. леша ненавидит есть по утрам. привычка с детства. он подсел к ребятам, пригляделся к никите и заметил причину такой неистовой радости.       никита сегодня встал намного раньше всех, чтобы попрактиковаться в нанесении тона на своё лицо, и получилось, на удивление, очень даже хорошо. он выглядел намного лучше, но эта дурацкая челка штрих-код, рубашка в клетку и стремные брюки мешали адекватно оценивать его, не спуская глупые шутки.       они лучшие друзья, но не вкинуть обидную шутку насчет внешнего вида равноценно самому страшному греху.       - доброе утро. – привычно произносит леша и уже мысленно готов к едким комментариям. однако не слышит привычные грубости. кажется, сегодня настал день-перевёртыш. возможно, кирилл с его стайкой не пристанут к ним? нет, чушь какая-то.       - доброе, лёх, – глеб зевает, всматривается в макарова, – черная рубашка с этими джинсами смотрится эффектно, тебе бы ещё какое-нибудь кольцо и вообще секс-опасность для всех парней, - оценив его внешний вид и хмыкнув, глеб снимает с указательного пальца свой перстень, протягивая его другу. – держи. у нас, вроде, одинаковый размер.       леша недоверчиво забирает кольцо, надевая его на средний палец. сидело прилично. он впервые за все свои шестнадцать лет примерил украшение, раньше считая это глупым и бессмысленным. ведь это всё такое неудобное, раздражающее, их постоянно хочется снять или потеребить, как с механической ручкой, которой вечно кликаешь от нервов. глеб удовлетворенно кивнул. он, видимо, именно сегодня за последующие столетия выспался, потому что иначе настолько добрым и хорошим он быть не может. точно происходит нечто нетипичное для них. леша ненавидит такие моменты сильнее, чем себя или гречкина.       - спасибо. – неловко проговаривает леша, рассматривая дешевый перстень с алиэкспресса.       санёк смотрит на них, трет заспанные глаза.       - ну, ебать, объявляю вас мужем и мужем, можете засосаться и поебаться прямо на этом столе. – фыркнул он, отодвигая от себя уже пустую тарелку. хоть кто-то впервые за историю этой столовой доел всё до конца и не блеванул.       - ой, а ты ревнуешь? хочешь стать нашим третьим мужем? будем шведской семьей, разве не чудесно? мы только рады будем, санёк, вот жаль, что любить после секса втроем не всегда просто, – глеб усмехнулся, пихая в бок засыпающего санька. хотел потянуться к нему за поцелуем, но тот успел больно ущипнуть его в живот. глеб театрально обиделся, отвернулся от него, прикладывая руку ко лбу, – вот так ты со мной поступаешь, да? сначала ущипнул, а завтра ударил? сраный ты абьюзер, сань.       санёк лезет обниматься, приговаривает: «ну ты чего? я буду хорошим мужем, обещаю. хочешь купим тебе ещё больше уродских цепей? закажем на алике всё, что только захочешь. ну, не обижайся, милый. давай проведем вечер за прослушиванием егора крида?».       леша готовится всё это назвать небывалой романтикой, сдерживает смех. не знает, что бы он делал без них. почему-то именно сейчас он улыбается искренне, смотрит на ребят с неподдельным счастьем, но нет уверенности в долгосрочности этого момента.       - а вы можете меня усыновить? – никита смеётся и смотрит на ребят с таким очарованием.       - вот! отличная семья вырисовывается! три отца и один сын. у кого-то и одного бати нет, а тут целых трое у тебя будет! – саша подхватил их общую атмосферу и уже представляет себя в роли отца никиты, мужа глеба и леши. считает, что это могла бы быть самая лучшая семья на всём белом свете.       лёша улыбается широко, но внутри его личный маленький мирок всё продолжает разрушаться. «что с тобой случилось?» - задаёт он самому себе вопрос и не знает, как на него ответить. злится и не понимает ничего.       может это просто осенняя хандра?       - лёх, смотри, у тебя аж два парня появилось сразу. где такое видано? – глеб не отпускает ситуацию. кажется он теперь целый день будет донимать его и не отстанет даже под страхом смерти. макаров уверен, что в гимназии его стошнит от сотого обращения к себе «муженёк».       - два парня и оба они долбоебы, - с улыбкой проговаривает макаров, своровал из-под носа саши его чай и бесцеремонно сделал пару глотков, - вот такого добра я заслуживаю, да? хоть сын у нас хороший, только приодеть его надо будет и вообще – шик.       никита возмущенно поправил свою отвратительную клетчатую рубашку, не готовый слушать любые нелестные комментарии в свой адрес. леша положил руку ему на плечо, будто говоря: «я не хотел тебя задеть». оба по взгляду всё понимают, и никто не собирается обижаться.       - да тебя, лёх, всегда тянет на долбоёбов и натуралов, а тут мы тебя хоть счастливым сделаем. – санёк переделывает свой хвост из небрежного в подобие чего-то опрятного. он опять остался обделенный в нормальной прическе, потому что лизе ко второму уроку, и она хочет выспаться, а не вставать рано утром, словно мамочка, чтобы собрать ему волосы. все всё прекрасно понимают, но наблюдать за мучениями санька и смешно, и жалко. да, они могли бы ему помочь, но зачем? куда забавнее наблюдать за его мучениями. лучшие и худшие друзья на свете.       - ой, да иди ты нахер. – леша отмахнулся, делая вид будто всё хорошо. решает залипнуть в телефон, пока ребята будут разгонять очередную не самую лучшую тему для разговора. он уже как-нибудь в неё вклинится, не впервой.       (леша после первой недели в новой гимназии написал в твиттер о том, как один парень ему очень понравился. не описывал его внешность, но прописал то, какие чувства тот у него вызывает. друзьям стало чересчур интересно, кто же этот человек, и знают ли они его. лёша не мог им раскрыть все карты, потому что они-то прекрасно знают предмет тайного воздыхания. только знают в отрицательном ключе. макаров пусть и смог отмахнуться, упомянув о том, что тот парень натурал всех натуралов и шансов никаких. надеясь, что они не догадаются, но в последнее время все поднятые темы подбивают его усомниться в возможностях своего безграничного вранья. ребята потом долго поддерживали его, старались вернуть в прежнее состояние, но тогда и начал разрушаться внутренний мир леши. все эти мысли: первая влюбленность, попытки забыться; уничтожают его, как радиоактивный фон. словно внутри него образовался маленький чернобыль).       он смотрит в экран смартфона, и голоса расплываются на заднем фоне. слышит звонкий хохот друзей, которые опять начали баловаться. понимает, что ему это терпеть ещё целый день, а он и не против. не будь их рядом с лешей, все было бы слишком плохо. даже представлять боится, насколько все могло бы быть отвратительно. весь он превратился бы в одну огромную тучку печали и ненависти, которая бы потом рыдала дождём из токсинов, убивая вокруг все хорошее. они – его личные супергерои, спасают от тошнотворной реальности, вытаскивают в мир, где всё не так плохо, и помогают абстрагироваться.       надежда пусть и умирает последней, но лёша умрет, кажется, намного раньше.       скоро должен будет приехать автобус за ними, и стоит, наверное, уже выходить из детского дома, ждать его, как юная ассоль свои алые паруса. лёше никуда не хочется ехать, что-то не так. он впервые в жизни не тянется к учебе, словно его предостерегают от чего-то. внутри всё связалось морским узлом, сердце сжимается, руки леденеют. он бы свалил это на анемию, но она сейчас не играет никакой роли.       - пацаны, может уже пора выходить? – макаров неловко встревает в развернувшийся разговор друзей. они в миг затихают, смотрят на время и почти синхронно кивают.       парни вышли на площадку возле своего детдома, ожидая школьный автобус, рядом уже собралась остальная толпа, разбилась по группам и создавала гул. (разумовский как обычно постарался и решил организовать для детского дома личный автобус до гимназии, чтобы детям не пришлось тратить жалкие тридцать рублей на проезд, дожидаясь свой маршрут по двадцать минут или больше). лёша уже не ожидал ничего хорошего от этой учебной недели. чуйка внутри него проснулась и истерически кричала: «будет беспросветный пиздец! тебе несдобровать! не надейся даже на благословение вселенной!». он был весь на иголках, привыкший доверять своей интуиции после смерти родителей, потому что именно тогда у него было нечто подобное. он старается делать глубокие вдохи и выдохи, дышать размеренно – дыхательные гимнастики, кажется, неплохо помогают в таких ситуациях. смотрит на пацанов, пытается успокоиться, не понимает почему они такие радостные и беззаботные. готов заорать им в лицо, что их всех ждет нечто ужасающее в течении этих проклятых пяти дней, а может и больше. его всего трясет.       леше слишком тревожно.       никита замечает это. подходит к макарову, кладет увесистую руку на худощавое плечо, несильно сжимает.       - лёх, ты чего? – тихо спрашивает, чтобы ни саша, ни глеб не услышали. смотрит с заботой, переживает очень.       - всё в порядке. – леша скрывает трясущийся голос как может, старается держаться ровно, но если на него надавить, совсем немного подавить его, сломается словно старая ветка.       - лех, - никита чуть сильнее сдавливает плечо друга, смотрит так по-взрослому, - я же вижу, что с тобой что-то не так. расскажи мне. ты ведь можешь мне довериться.       леша растеряно зыркает на санька с глебом, мысленно умоляя их влезть сейчас в их разговор, и спасти от идиотских вопросов, чтобы он мог не отвечать. однако они даже не повернулись, говорят о чем-то своем увлеченно, смеются. оставляют лёшу на растерзание чересчур переживающему стервятнику.       - предчувствие плохое. знаешь, давно такого не было, поэтому и стремно. – лёша говорит очень тихо, чувствует себя неимоверно глупо, – и это даже не относится только ко мне, а буквально про всех нас,– он хмурится, опускает глаза в землю, разглядывает асфальт и думает, как было бы хорошо сейчас оказаться под ним.       никита непонимающе пялится на него какое-то время, а потом расплывается в мягкой улыбке, словно заботливая мать, которой ребенок рассказал полнейшую чушь, но она не хочет его обидеть. лёша чувствует себя полным идиотом.       - боже, ну, чел, ты чего? всё будет хорошо. мы себя в обиду никому не дадим и тебя не обидят. сразу с кулаками нападем, если до тебя кто-нибудь дотронется. обещаю. ты же знаешь, что никакая компания гречки нам не помеха. мы сильные ребята, не забывай об этом.       никита хороший друг. самый лучший. он всегда готов впрячься за своих близких, даже если понимает, что сам может получить по лицу, всё равно продолжит защищать. в нём столько поддержки, обожания и веры в лучшее. лёша безгранично ценит и любит его. в данный момент макаров улыбается ему, и старается сделать вид, будто ему полегчало. никита ему безусловно не верит, но умеет притворяться в разы лучше. отошёл от леши в тот момент, когда подъехал полупустой автобус. напоследок утешающе трет его по спине, подмигивает и самый первый залетает в машину.       леша занял место у окна, сунул в уши наушники и включил свой плейлист. он наблюдал за сменяющимися домами, улицами, по которым ни разу не гулял и видел только за грязным стеклом. некоторые люди улыбались своим вторым половинкам, кто-то занимался пробежкой, опаздывал на работу, дети торопились в обычные школы, родители говорили им что-то напутствующее, скидывали с окон им сменку. густые темные облака заслонили собой солнце, обрушиваясь на прохожих мрачностью. ему иногда кажется, будто он живет в готэме, только нет никакого бэтмена и мистера гордена, а джокер давно одержал победу, как и все пациенты аркхема. нет никакого правосудия и честности. нет ничего хорошего за уютными стенами домов. есть только разочарование, боль и глупая юность, которую так страшно потерять. она мчится с бешеной скоростью, не успеваешь ничего понять, а вот тебе уже шестнадцать, а впереди выпускные экзамены, университет, взрослые проблемы и работа. хочется убежать, спрятаться, умереть в коробке из под холодильника. может всё сможет решиться само собой? он откидывается на твердую спинку кресла, прикрывает глаза, чтобы больше ничего не видеть вокруг себя, хотя бы на ближайшее время. эти счастливые лица вперемешку с унылыми раздражают неимоверно. ему надо бы ещё немного поспать, совсем каплю для перезагрузки. возможно, это сможет помочь, и как только они доедут до гимназии, всё будет хорошо. только музыка в наушниках совсем не располагала к спокойствию, а наоборот зарождала всё больше мыслей в голове. он думал обо всём на свете, не понимал, за что всё это заслужил и какое зло сотворил, раз сейчас расплачивается за грехи. как снежный ком на него наваливаются миллиарды проблем, леша не понимает, как их решать. пытается ухватиться за хоть один верный вариант, но он сразу же ломается под объективными фактами.       только лёша задремал, автобус резко остановился, и рука глеба слегка потормошила его.       - доехали, просыпайся, принцесса, - глеб улыбается, машет ему рукой и выходит из машины.       леша трет глаза и понимает, что ничего не изменилось. погода осталась пасмурной, а возле ворот гимназии стоят дорогие машины и рядом с ними их владельцы, курят какие-то импортные сигареты, говорят о своём, смеются как гиены. леше мерзко. горбится, сжимает лямку затасканного рюкзака и старается не замечать взгляды коршунов, которые готовы вот-вот наброситься на него и распотрошить. шепчутся между собой, улыбаются гадко. для них всех уже пригреты места, в которые они сядут, и лёшу это бесит. они ведь даже географию учат только с помощью виз документов! каждые из них – это нефтяные дети, которые знают из-за чего нужны родителям. макаров чувствует накатившую неловкость. не смотрит больше в сторону учащихся, идет рядом с друзьями. ей богу, четверка неудачников.       они никак не вписываются в дерьмовый репертуар.       леша проклинает сергея разумовского. почему он не мог направить их в обычную школу к обычным детям? зачем надо было их устраивать в эту гимназию? для чего? это какая-то злая шутка? он хочет прийти к нему в офис и спросить за всё дерьмо. он мог получить нормальное образование и в простом учебном заведении, а не в этом гнезде некрофагов.       лёша зол.       лёша просто хочет спокойно учиться, но никак не бороться за свою жизнь в этом жерле вулкана, которое так и хочет уничтожить его, не оставив ни следа.       музыка в наушниках до сих пор играет, всё вокруг становится ещё более киношным, но не менее паршивым. будто оказался в ужасно клишированном фильме для подростков, только там в конце всегда хэппи-энд, а тут только жуткая реальность в которой его загрызут, не позволят даже рта раскрыть. огромный крысиный король навалится на него. да, учреждение роскошное, безусловно. снаружи выглядит статно и, наверное, не зная кто здесь учится, он бы с радостью хотел бы ходить именно сюда на занятия, а в не обычную, однако прочувствовав всю подноготную, появляется неимоверное желание сбежать отсюда.       парни вошли в помещение, яркий белый свет коридоров резанул глаза. они расстилались нежными тонами, на мягких диванчиках из кожи в фойе сидели одиннадцатиклассники, шумно обсуждали какого-то преподавателя, а какая-то девушка из девятых залезла на колени к парню, обнимая его за шею, прилипала к нему, распылялась как дешёвые духи, стараясь остаться на его коже надолго. даже целовать начала куда-то в челюсть, будто помечала территорию следами своей губной помады. макаров привык к таким картинам – чересчур обыденные – и не менее мерзкие.       они относительно спокойно поднимались по лестнице на свой этаж. санёк тихо ругался себе под нос, жаловался на свои прокуренные легкие, и что надо бы установить лифт. глеб выглядел уверенно, но всё равно оттягивал нервозно рукава водолазки, никита сиял своей довольной улыбкой, а леша так и не выключил музыку, будто надеясь, что она хоть как-то поможет ему чувствовать себя решительнее. оказавшись возле своего кабинета алгебры, они хотели уже начать разговор, обсудить дела насущные, например, кто сделал домашку и может ли дать списать, иначе преподавательница съест с потрохами. возможно, затронули бы обыденную тему про гречкина, если бы он не ворвался резко вместе со своей компанией двух ебланов. только этого леше сейчас не хватало. как там говорят? вспомнишь лучик - вот и солнышко? может, вспомнишь дерьмо – вот и оно? звучит куда более правдоподобно. он встречается взглядом с голубыми глазами кирилла и тот нахально ухмыляется. в глазах черти пляшут под лучшим сортом кокаина, поднимают свои вилы к пасмурному небу и зовут макарова в этот котел ужасов, манят, уговаривают упасть в этот омут. кирилл смотрит с издевкой, показательно проходит мимо со своими псами, задевает плечом лешу и с отвращением оттряхивает руку.       «мы что в дерьмовом фильме?» - думает леша.       «мудак, смотри куда идёшь» - проносится у него в голове.       лицо непроницаемое, старается не подавать виду, будто ничего не произошло. спасибо, что хоть без словесного поноса сегодня. леша хотел бы отвернуться, забыть об этом, как жаль, что глеб не умеет держать свой язык за зубами.       - смотри куда идешь! - выпалил глеб, сразу получая легкий толчок в бок от никиты с немым криком «ты хули творишь?!» и таким же воплем в глазах леши.       - а тебе разве разрешали открывать рот? – марк выходит вперед, стоит почти вплотную к глебу. – ты сначала за свой паленый шмот поясни, чмошник.       - а ты, видимо, других слов не знаешь, да? совсем наркотиками свои последние нейроны мозга убил? мне-то пояснять ничего не нужно такому уебану, как ты.       парни переглянулись меж собой, готовые вот-вот оттягивать глеба подальше от марка. вся гимназия знает, какой он ненормальный, дай ему волю, и он с радостью разобьет человеку лицо, откупившись потом. глеб же лезет на рожон, ничего не боится. бесстрашный долбоеб.       - он нашёл где-то сыворотку смелости? – шепчет на ухо леши никита.       - я не знаю, но это надо остановить сейчас же. – леша растерянно бегает взглядом, не пойми, чего ждет.       марк хватает глеба за грудки, брезгливо морщится, смотрит на него, как на кусок дерьма, об который даже руки марать не хочется, но так горит желанием сейчас же разбить ему нос, как в прошлый раз. кажется, будто из его ноздрей сейчас пойдёт дым, а глеб даже глазом не моргнул, не дернулся, так же пялился на него с вызовом, приглашая ударить себя.       «боже, ну какой же ты долбоеб» - думает макаров.       - марк, оставь эту шавку, че ты концерт устраиваешь средь белого дня. – иосиф аккуратно отводит своего дружка в сторону и занимает его место, осматривает всех строгим взглядом, но на макарове задерживается, чуть ли не кривясь, – а вам лучше держать свой язык за зубами. поверьте, мне только в радость будет посмотреть, как марк выпустит весь пар, уебав вам, как следует.       кирилл поправил свою белую рубашку, улыбаясь. ему явно происходящее приносило удовольствие. не вступался, не говорил ничего, просто наблюдал. его любимая позиция не лезть и наслаждаться цирком.       леша считает, что кирилл самый главный клоун, которого забыли.       леша бы с радостью сам ему врезал как следует, чтобы неповадно было. только вот у них разница в росте пятнадцать сантиметров и размах удара не такой сильный. скорее, он получит сильнее.       чертов трус.       - вы первые все это затеяли, уебки, - санёк всё же решился вступиться, становясь рядом с глебом. леша с никитой уже вряд ли чем-то им помогут, но тоже подходят ближе, словно группа поддержки.       лёша, кажется, вспомнил все молитвы, которые читали родители, чтобы отвадить беду.       только почему-то беда их всё равно настигла.       - бо-о-оже, - гречкин закатывает глаза, всё же решает открыть свой поганый рот, - примите уже свою участь и не раскрывайте рты. – фыркает, проводит языком по зубам, поправляет золотые грилзы, - вы же все всё прекрасно понимаете и не хотите вернуться в свой детдом с разбитыми личиками.       кирилл подошёл критически близко к лёше, наклонился к нему, чтобы смотреть прямо в серые глаза, словно посвящая его в лик тех людей, на которых он не пялился сверху вниз. проводит рукой по его голове, портя и без того тяжело уложенную копну каштановых волос. усмехается мерзко, смотрит на него взглядом обезумевшего пса, готовый вгрызться ему в глотку, вырвать кадык и напиться крови.       лёшу начинает мутить.       - а тебе бы я посоветовал вообще не лезть во взрослые разборки, ты-то совсем не дорос до такого, нищенка, – скалится своими неровными зубами, ждёт реакции, – считай, мы сегодня благосклонны к вам. только это последний шанс, не проебитесь. нам-то только в кайф будет почесать свои кулаки об ваши лица.       лёша не понимает, почему он с таким огромным количеством денег до сих пор не поставил себе блядские брекеты, или это позорно для таких богатеньких уебанов? хотя бы на заказ сделать с алмазными камнями, блять. угрожает вроде, а леша непроницаемо пялится на его лицо, и думать не может ни о чем, кроме этих зубов. нет, серьезно, в чем его проблема?       макаров с отвращением отходит назад, стараясь особо не контактировать с гречкиным, и сохранить спокойное лицо, чем вызывает у него смех. отвратительный, надменный, с нотками личной победы над лёшей. он мысленно кроет всеми хуями глеба за то, что тот вообще всё это затеял. в чем была проблема не лезть? лучше бы реально промолчали в тряпочку и всё было бы прекрасно. всю жизнь спокойно терпели к себе такое отношение, но почему-то именно сегодня надо было всё это затеять. ещё и санёк решил поддержать своего долбоеба. он уже ненавидит этот день, как и все последующие. раньше они всегда спокойно относились ко всем издевкам, толчкам и доебам со стороны компании гречкина, но глеб зачем-то решил не сдерживаться, как и в прошлый раз, когда ему разбили нос. совсем ничему не научился на прошлой ошибке. не придурок ли?лёша бы с радостью сейчас провалился под землю, чтобы скрыться от назойливого насмешливого взгляда кирилла. он пялился только на него, как хищник на добычу. макарову ужасно неуютно. он будто бы чувствует, как этот осветленный мудак собирается прокусить ему хребет. в глотке застрял мерзотный ком, который не позволяет сказать ни слова. так хочется высказать всю хуйню, полезть с кулаками, разбить в кровавое месиво это улыбающееся лицо, постоять за себя хоть раз в жизни. показать им всем, что не пальцем деланный, и у него тоже есть клыки, правда, молочные и совсем хлипкие. поломаются сразу после первого укуса.       - хотите сказать что-нибудь ещё? – гречкин не обращает внимание на потихоньку собранную толпу вокруг них, оглядывает четверку.       отвратительно.       противно.       погано.       - да пошёл ты на…       - нет. – лёша вовремя толкнул никиту, который почему-то тоже набрался смелости на выебоны. сверлит глазами гречкина, умоляя бога отвадить его от них. не верит в него, но ворвавшаяся настя посреди всей этой клоунской сцены, налетевшая на кирилла с объятьями, вернула в него веру. начала щебетать ему что-то о том, как он совсем не уделял ей время, и то, что у неё появились новости. мимолетно бросает на ребят взгляд и подмигивает. гречкин в миг отвлёкся, обнял девушку за талию, поцеловал её куда-то за ухом. марк стоял нахохлившись, а иосиф будто держал поводок, готовый вот-вот отпустить их с кириллом личного добермана.       лёша понял, что настя изначально наблюдала за всем этим, но только сейчас решила влезть.       лёша почему-то уверовал в высшие силы в этот момент.       лёша не любил настю, почему-то считал её такой же надменной сучкой, как и её парня, но сейчас, когда она буквально их спасла, получила плюс сто уважения к себе. он с ней не общался и даже мимолетно не обменивался приветствиями, просто видел её в компании гречкина, сидящую у него на коленях, позволяющую трогать себя где можно и нельзя. однако никогда не слышал от неё в свой адрес или своих друзей что-то нелестное. чаще всего она вела себя так к каким-то девчонкам, но не трогала тех, кто младше, поэтому лиза никогда не говорила о ней.       (как-то раз лиза просто упомянула, что тоже бы хотела заниматься танцами, как и настя. рассказывала о том, какая всё же настя изумительная и интересная, конечно, глуповатая, но в меру. лёша тогда удивленно смотрел на сестру, а она пожала плечами и ответила: «я просто сделала комплимент её юбке и мы немного разговорились в коридоре». он попросил её не связываться с ней и больше не разговаривать, потому что всё равно не доверяет.       в тихом омуте всегда водятся черти.)       кирилл напоследок бросил в сторону макарова, ударяющую в голову, фразу:       - а с тобой я ещё не закончил, мелкий, не расслабляйся.       и вряд ли он теперь расслабится за этот год.       стоял в ступоре точно минуты две, наблюдая за удаляющимися фигурами кирилла, обнимающего настю, иосифа, доставшего вновь телефон и быстро что-то печатавшего, марка, который расправив плечи, просто шел рядом. в голове случился взрыв огромных масштабов. он не понимает, как ему реагировать. всё внутри сжалось. никита слегка тормошит друга, чтобы тот уже вышел из своей прострации и снова начал функционировать. макаров больше не улавливает всей сути, потерян и не найден.       - лёх, всё хорошо? – никита переживает, а леше хочется въебать ему, глебу и саньку, а потом и себе просто за компанию, потому что не успел остановить их всех раньше.       - вы нахуя полезли, отбитые? – громким шепотом ругался лёша, чтобы их никто не слышал.       - а тебе в кайф всё это терпеть? – не выдержал глеб. насупился, отголосками разума понимая, что накосячил, не сдержался.       - а тебе было бы в кайф получить по лицу? придурошные, да они спустят этого марка на нас и будут наслаждаться тем, как этот конч разворотит нам ебла. вам это надо? лучше уж молчать и не выебываться впредь. – лёша недовольный, сам успел неплохо так разозлиться, перенервничать. наверное, будь он выше и сильнее, дал бы отпор и даже полез в драку.       однако лёша никогда не был сильным, а смелости у него с гулькин нос.       - лёх, нас это уже всех заебало. покажем им зубы и..       - и они их вам выбьют, санёк, по всей гимназии собирать будете, а следом и ребра сломают. – лёша даже слушать не хочет ничего больше, не позволяет сказать друзьям что-либо в свой адрес, заходит в кабинет сразу после преподавателя, здоровается, и падает за свою парту. ему просто надо отвлечься учебным процессом, забыть этот инцидент как страшный сон, и никогда больше не вспоминать.       желательно ещё выкинуть то, как кирилл наклонился к нему и решил затеять беседу, угрожая лично. в его голубых глазах не было ничего хорошего, а в оскале улыбки таилась издевка.       «и вот в это я умудрился когда-то влюбиться» - проносится где-то на подкорке. он обязательно попросит друзей разбить ему голову об парту, если его жалкое сердце не решит успокоиться.       потому что лёша называет всё это «пищевой цепью». более сильные прессуют слабых, а потом съедают их, кости не выплевывают. ему это всё надоело. он не хочет быть в числе тех самых жертв, которых прокусят напополам, после выплюнув с пренебрежением. но вот проблема: леша чертов трус. в свои шестнадцать лет он ничего не заработал, кроме очередных проблем, всё что было – то всё ещё у него есть, взорвалось нитками в голове, в душе, запуталось меж ребер мерзкой паутиной. что будет дальше не известно, будет ли в принципе хоть нечто прекрасное и хорошее. неужели его судьба постоянно подставлять вторую щеку? всё плохое прицепилось к нему, как и гречкин, железными скобами, не оторвешь, а если и получится, то с куском себя придется распрощаться. падальщики потом подлетят и доклюют. не оставят так просто. развяжут себе руки и позволят больше, чем обычные смешки за спиной.       все эти идиотские чувства в его сердце – неправильные. не по-божески это как-то. да если бы он хотя бы в бога верил, привел бы себя в нужные чувства сразу же. но всё происходящее вокруг него – тупая абстракция, одновременно абсолютно бессмысленная и важная. все реалии этого мира давно отрезвили парня, но он почему-то не хочет жить с холодным рассудком.       леша просто хочет быть ребенком, но у него нагло отобрали детство.       лёша нуждается в опоре, в плече которое не пропадёт, но родителей больше нет.       лёша хочет открыться, рассказать друзьям правду и выслушать дельные советы, но ему стыдно.       его начинает тошнить. тошнить от своих неопределенных чувств, которые никому не нужны, а в особенности - тому мерзкому парню, неспособному подарить ему хоть крупицу положительных эмоций. у него есть только ненависть, очередные травмы, застрявшие где-нибудь в глубине, которые уже никогда больше не уйдут. придется потратить миллионы на сеансы у терапевтов, пока вся эта грязь, как раковая опухоль, будет разрастаться, и никакая операция его не спасет.       чувства – кистовые образования.       любовь – последняя стадия онкологического заболевания.       разбитое сердце – неоперабельно.       макаров смотрит бессмысленно на свою тетрадь по алгебре и не может ничего понять. все формулы смешались в одну огромную непонятную кучу дерьма. что они сейчас там проходят? тригонометрию? логарифмы? лучше уж расскажите хоть на одном уроке, как начать любить себя, ценить каждую клеточку своего тела, не проебаться с выбором будущей профессии и не винить во всём свою неправильную ориентацию.       хотя какой в этом смысл? леша давно потерян в густых лесах своего больного мозга, души и маленького наивного сердца. его уже вряд ли кто-либо спасёт. ни сестра, ни друзья не справятся, но лёша уверен, что они будут из кожи вон лезть, чтобы спасти его бренное тело. он решает выбрать самый простой путь в своей жизни – плыть по течению.       всё ведь становится таким простым, когда ты перестаешь постоянно бороться с несправедливостью.       к лёше подсаживается никита, хочет завязать разговор, но вместо этого неловко пялится в свою тетрадь с корявым почерком и неопрятно вырисованными цифрами. он похож на нашкодившего ребенка, который не знает, как подобрать слова, чтобы извиниться перед матерью. лёша не горит энтузиазмом разбираться в чем-либо и выслушивать извинения. прекрасно осознает, что никто не виноват в произошедшем, кроме гречкина, однако на душе всё равно досадно.       а это только начало недели.       страшно представить, что их будет ждать дальше.       - лёх, - доносится тихий голос друга, - ты прости, что я не остановил глеба. просто, меня тоже заебало такое отношение к нам и…       - всё в порядке, – перебивает его макаров, вздыхая, – ты не должен извиняться, потому что ни ты, ни я, ни даже глеб с саньком не виноваты в этом. я вас могу понять, правда.       - ты разозлился.       - нет. честно. типа, это всё, конечно, лютый пиздец, но не сегодня, так завтра кто-нибудь из нас всё же сорвался бы, – лёша поджимает губы, откидывается на спинку стула, – давайте просто продолжим быть тихими, а? нам не нужны проблемы.       - ты прав, лёх, но…       - никаких «но», некит, реально, нам просто надо засунуть языки в задницу и терпеть. всего год остался и эти придурки выпустятся. нормально заживем.       никита молча кивнул, не стал больше ничего говорить. все останутся при своём мнении и сделают по-своему. лёше придется свыкнуться с этим, заступаться за них и, возможно, самому получить в лицо. он пусть и трус, но никогда не оставит друзей на растерзание. первый подставится. херов спасатель.       звонок разразился отвратительной трелью, начался унылый урок. лёша записывал всё, что диктовала преподавательница, чертил фигуры, выходил к доске, помогал друзьям, передавал им ответы, фоткал свою тетрадь, чтобы те смогли списать. во время перерывов между упражнениями уходил глубоко в свои мысли, пропадал из этого мира на мгновения, старался разбираться со своими тараканами, постоянно дергал перстень на пальце, будто это ему как-то поможет. отчаянно в это верил. его когда-то выкинули в реальный мир, не предупредив о последствиях, а они были глобальными, жуткими, закаляющими. все эти реалии умудряются ломать стержень, слабенький, ветхий, почти надломленный. особого труда не надо, просто подуйте и доломайте окончательно. наверное, поэтому он выглядит особенно опечаленным, холодным и грустным. за окном тошнотворная осень, не предвещающая даже одного солнечного денька. он наблюдает за тем, как с деревьев опадает золотистая листва, простилает дорожку в другой, неизведанный мир. леша бы с радостью пошёл к нему, слепо надеясь найти там альтернативную вселенную. вселенную, в которой кирилл не мудак. вселенную, где все хорошо и родители живы. вселенную, где макаров по-настоящему счастлив.       другая копия этого мира, где существуют все мифические существа. одно из которых - добрый гречкин, улыбается не настолько мерзко и надменно.       хотя вряд ли он бы тогда понравился леше.       день пролетает незаметно. пересеклись с кириллом только на улице, и то, он просто стоял возле своей машины, курил, говорил о чем-то своем, прижимая к себе настю, бесцеремонно трогая её за задницу. как она позволяет так обращаться с собой? почему не оттолкнет от себя и не скажет ему, что не является куском мяса или его собственностью? леша негодует. опускает взгляд и больше не смотрит на них. слишком плохо.       настя может быть и сука, но не заслуживает такого обращения к себе.       как ей может нравиться человек, который слишком много пьёт, употребляет, постоянно ругается матом, и все его моральные принципы чересчур сомнительные? неужели ей хочется видеть рядом с собой такого человека? неужели ему самому бы хотелось видеть рядом с собой такого ублюдка?       «да что с тобой не так?» - задаётся он вопросом и замечает, как настя оборачивается к ним и почему-то сочувствующе улыбается. лёша ничего не понимает и решает пропустить этот момент мимо. не обращать внимание на уродский смех марка, молчаливо-надменное лицо иосифа и слишком уж довольного кирилла. видимо, они опять что-то придумали. макарову даже не хочется знать что именно.       -всё хорошо? – глеб встает рядом с лешей, старается ухватить его темп ходьбы, чтобы поговорить.       - да, чудеснее некуда. – леша вздыхает, пялится себе под ноги, пытается распутать наушники и попутно думает, что можно включить из музыки в такой момент.       - спасибо за то, что выручил сегодня на литературе. я совсем забыл прочитать то произведение и…       - глеб, это всё? прости, мне сейчас не хочется продолжать тему учебы и занятий.       леша ускорил шаг, чуть ли не перешел на бег. завалился в автобус, сразу же усаживаясь на своё место. он прикрывает глаза, хочет просто забыться, поспать немного до приезда домой. на улице так темно, жутко, гадко, ненавистно. дождь льет, как из огромного ведра, что опрокинули на этот грешный, серый петербург в надежде его утопить, но он тонет в своих грехах эффективнее, чем от воды. люди за окнами счастливо воркуют друг с другом. леше бы тоже хотелось быть с кем-то рядом, обниматься, смотреть глазами полными наивными чувствами и сильной любовью. может когда-нибудь с ним такое произойдёт? никогда же не поздно? ему ведь всего лишь шестнадцать лет и вся жизнь впереди.       мечты тонут в алкоголе, а мечтатели умирают в кабаках и пабах.       только лёша никогда не был мечтателем. реальность бьёт монтировкой по голове и возвращает его обратно постоянно. он не может позволять себе даже пяти минут грезам, зато находит всё время этого мира, чтобы пожалеть себя или возненавидеть.       леша считает себя неправильным.       первым забегает в детский дом, петляет по коридорам до своей комнаты, валится на кровать, даже не переодевшись. смотрит на потрескавшийся потолок, а в голове пусто. настолько, что в ней перекати-поле собирает пыль. где-то в глубине таятся воспоминания о лисьем взгляде, полным хитрости и отталкивающей мерзости, исхудавшее лицо, неровные зубы, издевки, которым нет границ, и усмешка, оскал. леша запускает пятерню в волосы, оттягивает их с корнями с диким желанием вырвать, избавиться от ощущений, как по ним треплет кирилл.       как же мерзопакостно.       сраный модник: леш (16:00)       сраный модник: ты в порядке? (16:01)       сраный модник: может сыграем в доту? (16:01)       сраный модник: или зайдешь к нам в комнату? (16:01)       дотер машина: расскажи, что происходит. мы переживаем, лёх (16:02)       ужасный гурусекса: если ты сейчас же не отпишешься мы сами ворвемся в твою комнату! (16:03)       дотер машина: если там, конечно, нет лизы. (16:03)       сраный модник: а если и есть, то это даже к лучшему. все вчетвером тебя выведем. (16:04)       леша нехотя открывает их личную беседу, читает все сообщения. чувствует себя ещё хуже из-за того, что заставил друзей переживать за себя. какой стыд. быстро набирает ответ, путаясь в буквах, которые расплываются так не вовремя. накатившие слезы приходится быстро вытирать. он знает своих пацанов, они так просто не отстанут. вот-вот завалятся к нему в комнату вместе с лизой.       мышь: ребят, я вас всех очень люблю, но оставьте меня одного, пожалуйста. (16:09)       никакого ответа. они все резко вышли из сети. лёша уже прекрасно понимает, что к чему. поднимается с нагретого места, быстро переодевается в домашнее, пытается привести себя в порядок и выглядеть не настолько отвратительно. в комнату для приличия стучатся, не дают ничего сказать её хозяину, и вламываются горкой, ставят на рабочий стол четыре банки самого дешевого энергетика, располагаются кто куда, сидят ждут чего-то.будто леша прям так сразу расскажет про всех своих тараканов в голове.       - ну и че молчим? – не выдерживает санёк долгого тупого молчания, – открывай свою хуйню и рассказывай. мы от тебя так просто не отстанем.       леша думает, что у его друзей совершенно отсутствует чувство такта и какие-либо нормы этикета. совсем этому не удивляется, иначе бы они не стали его близкими людьми.       - что тут происходит? – раздается высокий голосок, уставший, вымотанный с непреодолимым желанием спать.       - о, лиз, привет. ты чего так поздно? – никита машет ей рукой, приглашает сесть рядом с собой. она привычно улыбается и всё же усаживается рядышком, отбирая у него из рук баночку не самого полезного напитка и делает пару глотков, морщится из-за ударивших газов в носик, и забавно трясёт светлой головой.       - да, мы репетировали постановку. мне дали главную роль, приходится отдуваться за всех и вся, но мне нравится, – возвращает напиток обратно к его законному владельцу, облокачивается на подставленное плечо, скрещивая ноги.       - ты умница, обязательно придём на ваш спектакль! - глеб тянется потрепать макарову по голове, но никита легонько шлепает его по руке.       - а вы тут чего устроили несогласованное собрание? – она лениво оглядела всех, заостряя внимание на брате. кажется, без слов уже всё прекрасно поняла. считывает всю информацию из одного опечаленного взгляда серых глаз.       - лёха просто сегодня сам не свой. не разговаривал почти с нами. хотим узнать, что его тревожит. – саша пожал плечами, мол, ну, если придется применим пытки, нам как бы не впервой.       лёша умоляюще смотрит на сестру, ментально просит перевести тему и обещает сделать для неё всё, лишь бы ему не пришлось отчитываться, признаваться в своих проблемах, показывать слабость. (как комично, ведь он никогда не позиционировал себя, как сильного человека. с первых дней отважно заявил: «я сраный слабак»). лиза поджимает губы, тихо вздыхая. как обычно спасает брата.       - кстати, спектакль такой интересный! хотите я вам прочитаю пару своих реплик? хочу услышать ваше мнение по поводу своей игры. – она умоляюще посмотрела на ребят. они переглянулись между собой и кивнули, устроились поудобнее, наблюдая за тем, как лиза довольная выходит в центр комнаты и отыгрывает свою роль.       лёша может поклясться, что слышит её мысли, когда она смотрит на него. «ты мне должен, алексей макаров, по гроб жизни». лиза в очередной раз его спасла, но, фактически, ненадолго.       вечер проходит изумительно. ребята как-то и позабыли свою изначальную цель доебаться до лучшего друга, выведя на чистую воду. весь спектр внимания на себя переняла лиза своей чудесной игрой, шутками и переводом тем, которые бы никак не перекликались с лёшей. он обязательно поведёт её туда, куда только она сама захочет. надо же оплачивать свою спасенную жизнь.       может просто сегодня был неудачный день, а завтра всё вернется в прежнее русло?       лёша не засыпал сегодня в слезах, выспался на утро, и дни вроде шли своим чередом. естественно, шайка гречки продолжала их донимать, но почему-то меньше обычного. (лёша случайно услышал, как из кабинета, в котором был класс кирилла, доносился вопль преподавателя и вопрос: «почему вы все не можете быть такими же как алексей макаров из десятого «а» и ваш одноклассник иосиф лурье? берите пример с них, отпрыски несчастные!». лёше почему-то стало стыдно за себя. должен был гордиться собой, достигнуть титула любимчика учителей довольно сложно, а он даже не старался. ну, он так считает. в любом случае, после такого, вполне себе оправдана причина такой лютой ненависти к его персоне. вечно слышать из каждого угла гимназии о каком-то детдомовце, который превзошел самого иосифа лурье, и просить стать таким же, сильно раздражает, наверное. леша бы прошёл дальше, если бы не услышал едкий комментарий кирилла: «нам также, как и этот ваш макаров, нужно лишиться родителей?»       нет, леша его больше не хочет понимать.       больше он не слышал их разговоров, убежал в свой кабинет на злосчастную историю.)       дни шли своим чередом, уроки сменялись друг за другом и ничего плохого не происходило. максимум, кирилл мог выкрикнуть в спину макарова что-то нелестное. он умело успокаивал своих друзей, просил не лезть снова, чуть ли не умолял об этом. так хотелось закончить эту неделю спокойно. уже четверг и оставался ещё день, а потом выходные. можно будет поиграть в доту, возможно, наконец-то сходить погулять. так давно мечтал это сделать, перестать сидеть в четырех стенах.       последнее занятие проходило даже очень интересно. только леша считал минуты до окончания, потому что всю тему, которую им рассказывали, он знал наизусть и мог спокойно встать на месте учителя. он подпер щеку рукой, пялился в окно, наблюдая как на площадке собирались птицы, щебетали, словно переговаривались друг с другом. ему нравилось слушать их пение, наслаждаться каждой секундой, пока в класс не ворвался в гречкин со своей компашкой. довольные, празднующие, готовые к чему-то фееричному. макаров видел его таким первый раз в своей жизни - не пойми чего от него ожидать.       - прошу простить, наталья федоровна, у нас минутка новостей. – марк сложил руки в извиняющемся жесте, слегка поклонился. – кирилл, прошу.       гречкин потер ладони, начал расхаживать по кабинету и остановился возле парты макарова, оперся на неё. оглядывая всех учеников с гаденьким прищуром.       - хотел сообщить, что фортуна к вам благосклонна, малыши, и мы зовем вас на самую лучшую вечеринку этого столетия в эту пятницу! возражение не принимаю, это будет расценено как личное оскорбление. а вы же не хотите меня обижать, верно? – он наклонился перед лешей, заглядывая в его серые зенки, – а твою компанию мы и вовсе ждем с нетерпением, малой.       его аж передернуло.       воздух в классе будто пропитался одеколоном этих трех мудаков.       от кирилла пахло горьким шоколадом, корицей, ударяющим в нос своим отвратительным запахом желчи, сжигающим всё на своем пути ненавистью и предвкушением чего-то ужасного.       лёше дурно, но, видимо, никого это не смущает. пацаны даже оживились, сидят радостные и не чувствуют подвоха.       - извините, за отнятое время, наталья, как вас там? – с пренебрежением спрашивает гречкин. – ах, да, федоровна. продолжайте свой унылый урок.       они вышли из кабинета, оставив женщину в полном недоумении с закипающей яростью.       леша его опять ненавидит.              - чел, блять, мы обязаны туда пойти! – причитал санёк, вешая новый плакат с егором. – это же такой шанс выйти в люди! он сам нас пригласил, ты же видел!       лёша сидел на кровати глеба, смотря на друга с немым вопросом: «ты че полоумный?». его совсем не привлекала идея ехать на эту сраную вечеринку. это всё какая-то лютая подстава. они не могли так просто, буквально с нихуя, позвать их. эта стайка некрофагов сожрет ребят в этом чертовом особняке и не подавится.       - ты не понимаешь, лёх, вот реально. вечеринка будет огромных масштабов и мы обязаны там быть. тем более, законно! – глеб помогал саше, подавал ему скотч и руководил процессом, чтобы висело не криво.       - во-первых, мы несовершеннолетние, а распивать алкогольные напитки не достигнув восемнадцати – незаконно. прочитай конституцию, ради бога. во-вторых, это сраная херня. они бы нас никогда в жизни просто так не позвали бы. – лёша пытается их образумить, привести в чувства, отрезвить от сладких мечтаний.       - ну, камон, пойдём! – никита даже отложил свой телефон, слушал уже полчаса все их аргументы и выбрал неправильную сторону по итогу. – трое на одного. ты обязан быть там с нами! повеселимся, выпьем, отдохнём.       - я никуда не пойду, придурошные, если вам надо, то идите. я вам не мать, чтобы указывать что делать, но идея, всё равно, та ещё параша. – он больше не хочет ничего слышать, хер его переубедят, никуда он не поедет.       - да ебаный в рот, лёха, там же столько бухла будет и девочек, кайф же! – саня смотрит на лёшу, хмурится и продолжает. – ну и парни там будут, соглашайся. не бросай нас на растерзания одних. мы же команда, не забыл? наша детская клятва, которую нельзя нарушать.       саня делает глубокий надрез.       - мы договаривались никогда не оставлять друг друга.       никита достаёт упаковку соли.       - и всегда идти вместе до самого конца, какой бы он ни был.       глеб сыпет эту соль на открытую рану.       лёша сдаётся.       - я вас ненавижу.       - отлично! поднимем же бокалы! – санёк чокается с друзьями банками газировки.              лёша понимает своей глупой головой, что их всех ждёт пиздец, но если он и настигает, то пусть уже настигнет их всех.       

один за всех и все за одного.