***
— Гаара, тебе надо общаться с сестрой и братом, прошу тебя! — уже битый час Наруто уговаривал красноволосого помириться с родственниками. — Ты не понимаешь? Они меня ненавидят. — Гаара же не желал понимать его точку зрения. Однако Наруто не был бы собой, если бы сдался. Он наконец решил использовать решающий аргумент. — Что же, тогда давай пойдем проверенным путем и спросим у них самих. — Наруто решительно улыбнулся, уверенный, что Канкуро и Темари любят Гаару. Не могло быть иначе. Он выбежал из комнаты Гаары и через пять минут вернулся с парой Собаку но. Они стояли напротив Гаары, который напряженно смотрел на них в ответ. — Темари, Канкуро. Вы ненавидите его? — вопрос Наруто ввел в ступор брата и сестру. Они молчали, ошарашено смотря на младшего. — Что? Конечно нет! Может быть, мы немного боимся его, но это здравое чувство самосохранения! Он же кроме тебя никогда никого не подпускала..! – Темари всплеснула руками, обеспокоенно бегая глазами от Гаары до Наруто, стоящего рядом. – «Только Яшамару» – мысленно добавила она. Гаара выглядел удивленным. Он всегда думал, что его брат и сестра ненавидят его. Он не желал принимать их наигранные чувства заботы и доброты, но сейчас это не казалось ему ложью. — Гаара, обними сестру, пожалуйста, она же волнуется! — Наруто по щенячьи посмотрел на него и Гаара не смог противиться. Он подошел к Темари и аккуратно обвил её руками, неумело сжимая в таких новых для него объятиях. Сама Темари на секунду замерла, а потом тихо заплакала. Она сжимала Гаару в руках и глухо рыдала ему в плечо,. Наруто с улыбкой смотрел на это. Это именно то, чего он хотел — воссоединение семьи. Медленно к брату и сестре подошел Канкуро и тоже обнял Гаару, поглаживая Темари по голове. — Ну вот, а ты говорил: «Ненавидит, ненавидит!» — Наруто закатил глаза и улыбнулся. Темари быстро утерла слёзы и тоже улыбнулась. Она продолжала обнимать брата, пока тот пытался осмыслить происходящее. — «Они меня любят?!» — набатом стучало в его голове. Нужен. Он им нужен! Наверное, это было то самое чувство, которое звучало в голосе Наруто, когда тот говорил о семье. Любовь — знак, что являлся олицетворением его неспособности к этому чувству, теперь означал совсем другое. Гаара долго думал об этом раньше. Что же значило его желание сделать такое кандзи? Возможно, он хотел доказать всем, что умеет любить, может - наоборот, а может, он и вовсе пытался убедить самого себя в способности к этому чувству, ведь именно это отличало его от монстра — способность любить. Сейчас это не казалось таким уж невозможным, стоя в объятиях Темари и Канкуро, Гаара понимал. Что бы ни значил его поступок, это больше не важно. Прямо сейчас он мог просто дать чувствам взять контроль и показать Канкуро и Темари всю свою любовь, всё то, что он пытался прятать как можно глубже всю сознательную жизнь. Гаара отстранился и приподнял уголки губ. Теперь у него наконец-то есть шанс.***
Так, размеренно и тягуче, прошло несколько дней. Каждый вечер Наруто писал письмо на базу и ложился спать с открытыми чувством свободы, а на утро бежал к Гааре, где они вместе с Темари и Канкуро старались приобщить младшего к человеческим развлечениям. Они купили настольные игры, несколько разных мячей для игр активного типа, заодно краски, в том числе и материалы для кукол Канкуро и для вееров Темари, а также они купили сувениров для Наруто. За пару дней Гаара научился играть сразу в десяток игр, и даже худо бедно рисовать простейшие картины. Рисование ему понравилось. Что-то в этом было умиротворяющее, чего раньше Гаара никогда не испытывал. Наруто заодно по мелочи обучил трио Песка разным печатям фуина, которым его когда-то научил Мадара, сам взявший свои знания от Мито Узумаки в свое время. По крайней мере теперь его друзья смогут при надобности обезопасить что-то от других или использовать печати в бою. Это было довольно полезно, даже если это был всего лишь базовый уровень, который в свое время знали даже дети клана Узумаки. И вот их очередную партию в сёги прервало резко распахнувшееся окно. Вернее.. Оно было выбито. На подоконнике же с встревоженным видом восседал незнакомый трио песка шиноби с красными волосами. — Наруто, лидер-сама написал, что шиноби Конохи собираются похитить джинчурики и убить их. – Выпалил он, и Наруто воззрился на него с ужасов, вставая с пола. С секунду постояв в ступоре, он угрожающе оскалился, скрипя зубами. — Что они хотят сделать? — делая небольшую паузу перед каждым словом, переспросил Наруто, выглядя весьма угрожающе. — Они хотят обезвредить опасность в лице джинчурики. — послушно повторил Сасори, выдыхая. Затем посмотрел на сидевших сзади Собаку но и неопределенно хмыкнул. — Я так понимаю, одного им уже не получить. Наруто взбешенно зарычал и его глаза стали красными, а зрачки вытянулись, становясь вертикальными. — Пусть только попробуют! — процедил сквозь зубы Узумаки, а после глубоко вдохнул, выдохнул и попытался мыслить трезво. — Какие действия предпринял отец? — Лидер-сама предложил укрыть всех на базе. Места есть, защита тоже, да и такие сильные люди не будут лишними. — сказал Сасори и, подойдя к Наруто, обнял в знак поддержки. — Мы пойдем с Гаарой. — заявила Темари, твёрдо посмотрев на него. Канкуро покачал головой, но согласился, кладя руку на плечо застывшего Гаары. — Хорошо. — Сасори пожал плечами. Насколько он знал, это девчонка сильна, а уроки с Конан, тоже обладающей стихией ветра, помогут потенциалу куноичи раскрыться в полной мере. Да и Канкуро ему приглянулся своими марионетками, похоже, у него есть достойный преемник. Гаара только смотрел на эту ситуацию, пытаясь понять, почему их хотят защитить. Это сбивало с толку – никто кроме дяди никогда не беспокоился его защитой, да и не нужна она ему была – песок служил отличным щитом от врагов и Гаара всегда верил что из-за этого никто никогда не подумает о его защите. Но теперь все стремительно переворачивалось с ног на голову и Гаара отчаянно не успевал за развитием событий. — За другими джинчурики уже отправились члены организации, так что нам не к спеху. — Сасори еще крепче обнял его и потом отпустил, отступая на шаг. — Ты ещё останешься здесь или мы можем уходить? — Думаю, чем быстрей мы окажемся на базе, тем лучше. Сомневаюсь, что мы пересечемся с людьми Конохи. Думаю, они начнут с самого ближнего к ним – Камня. — Наруто кивнул сам себе и повернулся к Гааре. — Ты согласен? Гаара смотрел на протянутую ему ладонь Наруто. Он обдумывал это решение уже пару дней, с тех пор, как впервые почувствовал заботу Наруто и своей семьи. Он раздумывал, понимая, что ничего не держит его в этой деревне. Совсем ничего. — Это ведь сделает меня нукенином, да? — флегматично спросил он, принимая ладонь Наруто и его приглашение. Тот лишь широко улыбнулся. — Я обещаю тебе, мы создадим такую деревню, в которой будет место всем: нукенинами, несправедливо осужденным; джинчурики и шиноби, которые которые подвергались гонениям. Мы с отцом добьёмся своей цели. — взгляд Узумаки был твёрдым, и Гаара поверил. Поверил в его слова и в себя. Они сделают это. Он сделает это ради Наруто и Темари с Канкуро. Он сделает это для себя. На плечо Гаары опустились две руки, слабо сжимая. — Мы с тобой, братишка. — они говорили это и верили в правоту собственного решения. Гаара благодарно кивнул, слабо улыбаясь и посмотрел на незнакомца. — Представишься? — Гаара видел в нём что-то отдаленно знакомое. — Ах да. – спохватился тот. – Я Сасори Акасуна, нукенин из Песка. Собаку но были удивлены, но не убрали руки и не отступили. Статус семьи Наруто не имел значения, раз уж они все равно им помогут. — Мы можем отправляться вечером? Нам надо собрать вещи. – дождавшись кивка, Темари развернулась и вышла из комнаты, следом за ней вышли Канкуро и Гаара. Наруто указал на диван в комнате, и они сели. Сасори вздохнул. То, что Коноха решила убить джинчурики было ужасно. И не только, потому что они бы потеряли таких сильных бойцов. Это было чудовищно по отношению к ним самим. Даже несмотря на то, что они сами хотели извлечь биджу из них и поместить их в статую гедо, они искали максимально безопасный и менее болезненный способ, потому что такие люди, как джинчурики, несли очень тяжёлую ношу. Их презирали, ненавидели, а Акацуки, не смотря ни на что, всё ещё оставались людьми и имели чувство сострадания. Развитию этого чувства активно поспособствовал ещё и Наруто. Сасори напрягало, что Наруто продолжает сидеть в нагнетающей тишине и ничего не говорит, потому что это было ему не свойственно. Но наконец, Наруто нарушил молчание и заговорил. — Я рад, что отец хочет помочь джинчурики, потому что мое детство тоже не было особо сладким. И мне действительно жаль, что люди так подвержены слухам и стереотипам. — парень нахмурился. — Но мы же можем нарушить эту идиллию и заставить людей поверить, что джинчурики такие же как и они? — Наруто переменился в лице и радостно выпрямился, улыбаясь. Сасори почувствовал, как в груди разливается тепло, похожее на то, что всплывало в душе, когда Дейдара или Тоби обнимали его. Даже несмотря на оболочку марионетки, Сасори мог и умел чувствовать. И это было то самое чувство, что он испытывал последние одиннадцать лет. Акасуна тоже улыбнулся.***
Человек в маске сидел на крыше и наслаждался закатом, а ветер слабо развевал его черный плащ. Сзади него появился ещё один мужчина с длинными черными волосами. Он мельком посмотрел на закат и сел рядом, сохраняя молчание. Некоторое время они все также сидели в тишине, наслаждаясь закатом и думая о чём-то своём. Но вдруг длинноволосый нарушил тишину. — Ты скучаешь по ней, Обито? — мужчина посмотрел на собеседника. Тот вздрогнул от неожиданности, а затем тяжело вздохнул. — Ты даже не представляешь насколько.. – Обито уткнулся в колени, обнимая их руками, и прикрыл глаза. – Я так сожалею, о том, что предал ее любовь, полюбил других. И это не даёт мне покоя. – на пару мгновений он затих. – Но почему ты спрашиваешь? — Обито повернул голову и посмотрел брюнету в глаза. — Разве пристало великому Учихе Мадаре волноваться о таких вещах? Сарказм пополам с горечью скользнув в его голосе. Он ведь верил ему. Верил, что сможет вернуть Рин, если будет следовать всем указаниям. — С появлением Наруто в Акацуки, все изменилось. – туманно начал Мадара, в излюбленной манере лучась пафосом. – Мы все изменились. И я тоже. С его появлением я познал истинную любовь. Ту, что всю жизнь прятал под тонной ненависти. Он смог пробудить её, и я не смог ей противиться. Теперь я понимаю тебя, ведь я не представляю, что случится, если я потеряю Наруто. — взгляд Учихи упал на луну в кровавом отблеске заката. — Ты же знаешь, Наруто изначально был против вечного Цукиеми, и он всячески пытался нас переубедить. Он все время говорил, что никто не будет счастлив, если будет жить бездушными иллюзиями. И знаешь, возможно это правда.. Возможно, наш план изначально был провальным. Обито тоже посмотрел на луну и медленно снял маску. На шрамированном лице отображалось глубокая горечь. — Как бы я хотел, чтобы Рин была жива. – пробормотал он всем и никому одновременно. Никто не мог разделить с ним эту горечь и в то же всемя все могли осознать ее. Голос срывался от поступающих слёз.– Я.. Возможно, это в любом случае должно было случиться. Рин должна была умереть. — глаза защипало и они наполнились предательством слезами. Мадара продолжал смотреть на луну, будто это могло дать ответы на вопросы Обито. Затем он медленно встал и развернулся. — Попробуй отпустить. Смирись, что ты любишь Дейдару и Сасори. Рин мертва, но это не значит, что ты её забудешь. Храни воспоминания о ней в душе и продолжай жить. — после он пропал, а Обито продолжал сидеть на крыше и всматриваться в небо, шёпотом прося у мёртвой возлюбленной прощения. Но мёртвые не прощают.