Помощницы бывают разные...

Просто представь, каково это - поработать личным массажистом Шеннона Лето. Ты путешествуешь с ними из города в город, от концерта к концерту. Ты, как его личная Эмма, только с другими обязанностями - снимать напряжение с его плеч и спины каждый раз после концерта. Потому что ты знаешь, как массажист знаешь, что это мучительно больно, когда мышцы забивает молочная кислота и каждое движение отдается резью во всей спине, так что даже расправить плечи по-нормальному не можешь. Вот именно так он и чувствует себя после каждого концерта, и на последней песне во время игры даже плечи опустить не может от боли, про себя молясь, чтобы этот концерт закончился по-скорее, и тогда он уже через какой-то час, всего лишь жалкие 60 минут, приедет в отель, а ещё через пять минут ты робко постучишься в его номер, и он откроет дверь, бросая короткое "Проходи, а я в душ, минут на 10". Ты садишься на диванчик в гостиной и прислушиваешься к шуму воды, доносящемуся из ванной комнаты. 10 минут ровно - он до безобразия пунктуален.Только рядом с тобой нет той напускной похоти в глазах, рядом с тобой он не улыбается, как чеширский кот весной. Рядом с тобой он становится обычным человеком, жутко уставшим от постоянных концертов и переездов. И только тебе он полностью доверяет, даже зная, как ты стесняешься и краснеешь каждый раз, когда видишь его, выходящим из душа в одном полотенце вокруг бедер. Вас связывает лишь работа, и он не прячется перед тобой под маской ловеласа. Он совершенно спокойно проходит мимо тебя и направляется в комнату, чтобы переодеться. Ты, словно выдернутая из сна, начинаешь копаться в сумке в поисках флакончика с маслами, смешанными по твоему собственному рецепту - пачули, иланг-иланг,эвкалипт и сосна - лучшее, что можно придумать в его ситуации. Первых два совсем по капле, их аромат неуловим, но ты знаешь, как замечательно они воздействуют на психику, даря спокойствие и умиротворение. Лишь по капле, чтобы не дай бог не переборщить, и не столкнуться с ещё одним их свойством - ты не хочешь портить таких доверительных отношений с Шенноном. А вот и вторые два масла - эвкалипта побольше, сосны поменьше - замечательно способствуют расслаблению и насыщают кожу кислородом. Да, ты великолепный массажист. Через минуту входишь в его комнату, прекрасно зная, что он уже переоделся. Шеннон стоит у открытого окна в одних джинсах и с сигаретой в руке и смотрит на ночной город. Он редко себе такое позволяет, зная, что безумные фанатки караулят их после концерта у гостиниц, и не дай бог появиться им на глаза. Поэтому истинное счастье, что в этой гостинице окна его номера выходят на противоположную сторону улицы. Ты подходишь ближе и просишь сигарету, он молча протягивает пачку. У него в номере ты всегда куришь только его сигареты. Это - как традиция. Прохладный воздух едва заметно колышит занавеску. Ты не спрашиваешь, как прошел концерт, потому что знаешь, что ответом будет одинаковое "как всегда замечательно". Ты задаешь другой, более интересующий тебя вопрос: - Сильно? Шеннон немного кривит нос и делает очередную затяжку. - Плечи и лопатки отваливаются так, что только в душе еле-еле смог хоть немного расслабиться. А, да, ещё по ходу потянул где-то косую мышцу, слева... - Поменьше вертеться за барабанами надо, - с улыбкой отвечаешь ты. - Моя работа - зарабатывать подобные болячки, - он улыбается в ответ, - за это я получаю гораздо больше, поверь. - Верю. И ты действительно веришь. Он маниакально обожает свою работу, только не показывает это так открыто, как его брат. Хоть он уже далеко не мальчик, но на каждом концерте он с головой и диким азартом уходит в свою игру, в тот бешеный ритм, который выбивают его руки, не в силах остановиться ни на секунду. Такой же бешеный, как и их жизнь. Ты думаешь, что лишь его барабанная игра могла бы стать саундтреком к жизни их группы. Не отдельно взятая песня, а именно барабанная партия - безумная, безудержная, безбашенная, бесконечная... - Хорош курить, пожалей легкие, - ты тушишь недокуреную сигарету, приковав взгляд к пепельнице, и, поднимая на него глаза, видишь, что он просто стоит и любуется городом. Да, пропал в нем фотограф, с этим его вечным чувством любви к прекрасному. А ведь город за окном и впрямь прекрасен. Он прикрывает окно и бесцеремонно заваливается на кровать, по привычке убирая руки под голову и давая тебе доступ к его вымученной спине. Ты подходишь и привычным движением забираешься на кровать, садясь сверху, на его бёдра. Именно так ты делаешь ему массаж с самого первого рабочего дня, забыв о том, что тебе жутко неловко. А ему, кажется, всё равно, лишь бы было удобно тебе. Растираешь руки и наливаешь на них немного масла. - Шенн, - чуть укоризненно. Другого намека ему ненужно - он вытягивает руки "по швам" и переводит голову направо. Ты лёгким прикосновением кладешь руки ему на поясницу, и, едва дотрагиваясь до кожи, ведешь ладонями вверх, к плечам. Очень медленно. И опять вниз, теперь чуть сильнее надавливая. Ты в очередной раз удивляешься - словно под тобой не живой человек, а гора мышц...нет, даже не мышц, а нечта каменного, твердого.... Через минуту твои руки замирают на его плечах, и большими пальцами находишь позвонок что под самой линией роста волос, а остальными сжимаешь ключичные впадины. Вот так, сперва несильно, но с каждым разом всё жестче и упорнее, хоть для тебя это является немного проблематичным - чтобы размять настолько задеревеневшие мышцы, требуются очень сильные руки... А ты маленькая, с тонкими запястьями и длинными пальцами, но почему-то именно ты снимаешь напряжение, как никто другой. Кожа под руками медленно разогревается, и от твоих пальцев остаются чуть заметные красные полоски. И ты можешь поклясться, что слышишь, как Шеннон едва уловимо мурлычет. Ну точно как кот. Постепенно начинаешь уделять внимание лопаткам, увеличивая амплитуду движений - лопатки, плечи, ключицы, шея и позвоночник. Твои собственные руки уже горят огнем, а его спина лишь немного потеплела. Аромат свежести уже давно витает в воздухе, полностью заполнив комнату. Свежести и чего-то ещё, еле уловимого скорее на подсознательном уровне. Спокойствие. Спина под твоими ладонями становится мягче и начинает поддаваться твоим настойчивым движениям. Шеннон немного ведет плечами, пытаясь устроиться поудобнее, и ты едва заметно вздрагиваешь, ощущая, как перекатываются под твоими ладонями его мышцы - нет, ты никогда не сможешь привыкнуть к этому удивительному ощущению. Ты внутренне сравниваешь его с той же самой проклятой кошкой, но только не с чеширской, а скорее с дикой - с гепардом или пантерой. Только у этих великолепных созданий ты видела такое же перекатывание мышц под кожей, только у них ты видела такое же движение лопаток...в тот самый момент, когда кошка, притаившись, готовится к атаке на свою жертву. И у жертвы уже заочно нет шансов, ей не спастись. Как и тебе. Иногда ты сетуешь на то, что у Шеннона такие широкие плечи, потому что они отнимают много времени и сил. Про себя конечно, и очень редко. Тебе нравится любоваться его плечами, идеальными линиями ключиц и лопаток, сильными предплечьями, чуть выступающими позвонками. И ты любуешься, бесстыдно любуешься каждый раз - он всё равно не видит. Когда кожа на плачах и лопатках приобретает стойкий розовый оттенок, ты наливаешь на ладони ещё немного масла и переключаешься на косые мышцы. С какой там, он говорит, стороны потянул?... Да не важно, с какой. Ты усердно разминаешь его спину, и тебе нравится ощущать, как под твоими настойчивыми движениями она медленно расслабляется, становится мягче и податливее, как пластилин. Проходит пять минут, десять... Твои руки уже почти немеют, и его боль словно уходит в тебя - затекают плечи, ноют лопатки...Но ты привыкла. С чувством почти выполненного долга отмечаешь, что спина полностью расслабилась, лишь примерно минут через сорок. Но ещё не всё. Ты вновь проходишься от поясницы к плечам широкими движениями, на этот раз опуская уже почти не слушающиеся пальцы на его предплечья, на стальные мышцы его рук. И назад к плечам. И снова вниз, на руки. Шеннон глубоко вздыхает. Ты пересчитываешь пальцами каждый его позвонок. И вроде бы твоя работа почти окончена, но ты ни как не можешь оторваться от этой божественной спины, покрасневшей от массажа, покрытой легкой испариной. Ты продолжаешь водить по ней руками, словно изучая в первый раз, уже не останавливаясь на каком-то конкретном месте - твои руки везде. И тебе так не хочется задавать этот вопрос.... - Ну как? Ещё болит где-то? - ты всё же решаешься на него только спустя пять минут. А может и больше. От Шеннона сперва слышится едва различимое бормотание в подушку. Потом он поднимает и опускает плечи, сводит лопатки... ты в ту же секунду отдергиваешь руки от его спины, словно боишься вновь быть очарована тем самым удивительным ощущением. Шенн приподнимается на локтях и почти грациозно, нарочито-медленно чуть прогибает спину. Кошка. Большая, хищная, опасная кошка. Что тут ещё скажешь. Ты же в это время чуть не падаешь с его ног, упираясь руками в кровать где-то позади его коленей. Он поворачивается и смотрит на тебя через плечо полу-сонным взглядом: - Вроде как нет, всё не так плохо, как мне казалось. Ты просто волшебница. И он улыбается. Он улыбается, и ты знаешь, что должна подняться с его бедер. Знаешь, но просто не можешь пошевелиться, застигнутая врасплох его этим нереальным хриплым голосом. Да будь он проклят... Секунды тянутся невероятно, мучительно долго, но ты всё же заставляешь, с трудом заставляешь себя отвести взгляд от его глаз и слезть с кровати. Стоять на полу сразу становится как-то холодно. Холодно и одиноко, словно теряешь что-то неуловимое. Он тоже поднимается, встает с кровати и тянется к пачке сигарет, что лежит на подоконнике. Вновь распихивает окно. Ты уже не спрашиваешь, сама берешь сигарету из пачки и вытаскиваешь из кармана его джинсов зажигалку. Да - у вас очень странные отношения. - Как же всё-таки воняют эти твои масла... ,- он жалуется на запах почти каждый раз - это тоже своего рода традиция, - вот как мне теперь спать? Но он улыбается. На полноценную улыбку у него просто не осталось сил после концерта, но ты видишь, что он улыбается - одними глазами. И усмешка в голосе. - Как хочешь, - отвечаешь ты, - только окно открывать не вздумай - не хватало тебе свою многострадальную спину ещё и застудить. Знай - я сразу уволюсь! Улыбаешься. Глазами. Так же, как и он. Еще через пять минут он провожает тебя до двери и произносит, когда ты уже перешагиваешь через порог: - Спасибо. Ты, наверное, действительно волшебница. - Конечно я волшебница. С твоей спиной по-другому просто не справиться. - Спокойной ночи, - и он закрывает за тобой дверь. "Спокойной ночи, моё дикое животное..."