Forever is our today

*** Кто сейчас внимательнее считает удары башенных часов ? Кто более напряжен ? Кто больше боится предстоящего жертвоприношения ? Жертва - девочка, которая не видела в жизни ничего, кроме физической боли и душевного страдания, или тот, кто должен принести эту жертву ? На него направлены сотни пар голодных хищных глаз. Они ждут от него великих даров. Они смотрят на него, как на своего темного бога. Он будто бы скучая крутит одно из колец на пальце и осматривает маникюр с небрежной изысканностью парижского франта. Но это только игра. На самом деле ему страшно. Ему до могильного холода в спином мозге страшно, что он не сможет. Не сможет хладнокровно и не дрогнув принести человеческую жертву. Двенадцатый удар часов. Нестройный хор грянул свой мрачный гимн. У живого человека по спине побежали бы мурашки ужаса. Но и мёртвому стоило усилий не взрогнуть. Кроме того это хриплое пение мимо нот адски резало его уши человека с абсолютным музыкальным слухом. Хрупкая крохотная девочка, голодавшая большую часть своей 14 летней жизни, в роскошном бальном платье, каких раньше она даже не видела, медленно, но спокойно вошла в сумеречный зал. Она не боится. Не боится сказочных чудовищ и не боится смерти. Она знает, зачем сюда пришла, и что сейчас произойдет. Если не боится она, то и он не имеет права на страх и сомнения. Он подал ей руку. Ее нежная рука была такой же холодной, как его - зал не отапливается, а она в одном бальном платье с глубоким декольте. Новый хозяин Получночного Бала резко, но без грубости, притянул девушку к себе и, обняв одной рукой, другой наклонил ее голову, освобождая доступ к ее тонкой шее. Укусил. Аккуратно. Фонтанов крови не будет. Все пойдет по предписанному ритуалу. Мозг был настолько занят соблюдением ритуала и регламента и всем тем, что предстоит ещё сегодня совершить, что вкус крови он не распробовал. Только почувствовал прилив сил и какой-то темной, чуждой его собственной сущности, энергии. В галерее было обычно холодно. Он накрыл девочку своим плащом и нес так, пока не пришел с ней на руках в натопленную комнату. Уложил ее на постель так, чтоб было удобнее ей. Ещё одно предписанное действие, которое нужно совершить без ошибок и недоразумений. Он не хочет заниматься этим ни с кем, кроме той одной, с кем он разлучен навек. Ему неприятно и стыдно перед самим собой вспоминать эпизод прошедшего лета, когда животная похоть помутила его рассудок, и поддавшись ее неконтролируемой силе, он попытался соблазнить ту вдовушку, встреченную на лесной дороге. Ни к чему хорошему это не привело и не могло привести. Но сейчас надо. Хочешь не хочешь - надо. Он наклонился и поцеловал почти детские губы. Потом шею с противоположной от укуса стороны, верх ее уже вполне сформировавшихся грудей, выступающих из декольте... Всего несколько глубоких поцелуев и нежное прикосновение к внутренней стороне бедер, и девочка уже охвачена желанием. Так легко ее получить. Ни тени принуждения, она сама ждёт его. - Будет немножко больно. Не пугайся - это нормально и никак не связано с обстоятельствами - больно бывает всем девочкам. - Хорошо. - Не обязательно терпеть - можешь кричать, царапаться, кусаться, делай, что угодно, только не бойся. - Хорошо. Я не боюсь. Он снова поцеловал ее. Так нежно, будто имел к ней какие-то чувства. Он медленно уверенно, но аккуратно, даже бережно вошёл в нее. Она не издала ни звука, только зажмурилась ненадолго, а потом оставила глаза прикрытыми. Он с ужасом обнаружил, что не чувствует ничего. Просто ничего. Никаких ощущений. А что ты хотел ? Ты же дохлый, как твой дохлый кот. Но ему было, вопреки логике и обстоятельствам, не все равно, что чувствует девочка. Судя по реакциям ее живого тела, по полуоткрытому рту и возбужденному дыханию, девочка испытывала некие достаточно острые ощущения. Но какие ? Алида закрывала глаза, когда ей было бесконечно хорошо или когда ей было больно и стыдно. Что, если этой девочке сейчас тоже больно и стыдно, а не хорошо ? Он ни раз с болью и сожалением вспоминал, как первый раз причинил боль любимой. Но ему самому было тогда 18, он ничего не знал и ничего не умел. И он стократ загладил перед ней свою вину. Если сейчас эта бедняжка, настрадавшаяся в своей короткой жизни сверх всякой меры, перед самой смертью испытает мучения ещё и от него, он себе этого не простит. У него не будет шанса загладить впечатление и залечить эту боль. Ему и так тошно от самого этого факта соблазнения и совращения этой невинной девочки, которая не вызывала в нем ни любви, ни даже страсти, а только жалость. Пусть она хотя бы получит какое-то удовольствие - последнее, а скорее и единственное, в этой жизни. Она лежит словно брёвнышко, но как понять - ей неприятно и она терпит, потому что надо, или это просто от ее неопытности, неумения расслабиться и отдаться страсти? Он не был уверен в ее ощущениях. Спросить ? А что он может потерять ? - Все хорошо ? Не слишком больно ? - Немножечко больно, - прошептала она. Но хорошо. - Хочешь как-то иначе ? Ещё медленнее или наоборот быстрее ? - Нет. Все хорошо. Мне очень приятно. Никто не занимался дома ее воспитанием, относясь к ней как к грязи под ногами, а потому ей никто и не внушил, что выражать свои чувства стыдно или запретно. Она сказала то, что чувствовала в этот момент. В подтверждение своих слов она потянулась к нему и нежно поцеловала. - Никто никогда не заботился о том, чтоб мне было хорошо. Только вы. Только этого не хватало - убийца благодетель. Ну ты сам этого добивался. Как бы потом не пришлось нянчиться с ней уже обращённой. Но он ничего ей не обещал. Только полную свободу, отсутствие боли после последней боли на его полуночном балу и возможность безнаказанно воздать всем ее обидчикам по делам их. Ни своей любви, ни себя он не обещал. Она крепко вцепилась в его плечи своими маленькими нежными ручками и учащенно жарко дышала. Сейчас ей точно должно быть замечательно хорошо. Это слышно в ее дыхании и видно на ее юном личике с прикрытыми веками глазами. Пушистые реснички дрожат. Она такая теплая, нежная. Такая живая. Эта девочка, только что ставшая женщиной в его объятиях. Как можно теперь ее выпить ? Убить и превратить в такое же дохлое и холодное чудище, какими полон сумеречный зал ? Тебе придется это сделать. Как ? Никто не должен ни догадаться, ни заподозрить, что тебе тяжело это сделать. Ни один мускул не должен дрогнуть, ни одного взгляда неуверенности, сомнения или жалости. Ты должен быть сейчас бесстрастен и холоден, как ледяная глыба. Ты - их хозяин, их властелин. Ты должен быть сильным. Самым сильным. Самым сильным на этой земле. Ты уже потерял свою жизнь и возможность счастья. Потерял самое дорогое, как предупреждал старик со свитком. Теперь у тебя осталась только власть. Неограниченная власть. И эта власть должна быть непоколебима и вечна. Он спокойно и уверенно пронес свою жертву по кругу гостей, угостив ее кровью всех присутствующих. - Умирать не больно, - шепнул он на самое ухо девочки и, собравшись с духом и отринув все эмоции, принялся высасывать из нее кровь. Страшная рукопись не обманула. Он чувствовал, как кровь жертвы насыщает его, даёт незнакомые ранее силы и энергию. Эта особая кровь, хоть на время, но утоляет его жажду, которую не смогла утолить даже на краткий миг кровь несчастной случайно загрызенной вдовушки. Но он чувствовал и то, что с ее жизнью уходит и остаток живого человека из его тела и души. Отныне он тот, кто правит Полуночный бал. Действительно Темнейший. *** Мёртвое тело не может испытывать удовольствий, не может переживать наслаждение от оргазма... Труп. Похоть и жажда они не в членах мертвого тела, они в голове. Только мозг живет в давно умершем теле. И все желания и все муки сконцентрированы в нем. И ничто не вызывает человеческих эмоций. Он так стремился к власти, он рвался к ней. Он стал властелином Царства Теней, один шаг отделяет его от мирового владычества, ему подвластен мир таких, как он чудовищ, он уже контролирует мир людей. Но и власть не приносит ни радости, ни удовлетворения. Скука и полное безразличие ко всему под луной. Цена вечной жизни, цена однажды 400 лет назад одержанной победы, цена кровной мести.