Принуждение

      Заказав то, что они обычно любили есть, Сяо Чжань отправился в ванную. Курьер и Ибо чудом не столкнулись на пороге.       Сяо Чжань к тому моменту уже вышел из душа и остыл во всех смыслах. Поэтому Ибо встретил с улыбкой.       — Привет. Устал?       — Зверски, — признался тот, проходя. — Примерно так же, как соскучился и проголодался. Даже не знаю, что больше, — он оглядел Сяо Чжаня воспламеняющим взглядом и уже готов был сделать шаг, как учуял аромат еды. — Как потрясающе пахнет, я сейчас с ума сойду!       Сяо Чжань и глазом моргнуть не успел, как Ибо уже разворошил пакет и набил полный рот еды.       — Эй, куда? Сходи сначала в душ, потом вместе спокойно поедим. Да тормози ты, мне не останется!       — Останется, — проговорил Ибо, прожевав. — Скоро привезут мой заказ. Я решил, что ты забыл, потому что оплату с карты так и не сняли. Ты решил что-то новенькое попробовать, это ведь не из ресторана? — спросил он, слизывая с губ соус. И посмотрел вроде лукаво, но вместе с тем требовательно.       Сяо Чжань вздохнул. Не планировал он начинать этот разговор с порога. Откровенно говоря, он вообще надеялся, что обойдётся как-нибудь само, а сейчас одно потянет другое…       Он терпеть не мог объясняться. Когда Ян Цзы завязывала спор, он предпочитал со всем согласиться, лишь бы не высказывать отличного от её мнения.       Но отношения быстро зайдут в тупик, если постоянно притеснять себя. В гробу он видал такие компромиссы. Сейчас в его жизни всё по-другому, значит пора научиться говорить о том, что не нравится.       — Да, это из другого места. Я сам оплатил заказ, поэтому чек тебе не пришёл, — ответил он, насупившись.       — Выглядит неплохо, на вкус тоже. А чек мог просто мне прислать, — пожал плечами Ван Ибо, давая понять, что тема исчерпана.       Но раз уж начал, Сяо Чжань не мог остановиться:       — Нет, не мог бы! Ты и так постоянно платишь, сколько можно? — раздражённо отозвался он, подбираясь и готовясь к реакции Ибо, но тот снова как будто не понял:       — И впредь буду. Это само собой разумеется. Если тебе чего-то хочется, пользуйся моей картой…       Зря он это сказал. Честное слово, лавину проще пережить, чем эту обидную фразу. Задним мозгом понимая, что Ибо не хотел оскорбить или указать на унизительное положение «содержанки», Сяо Чжаня бомбануло так, что мама не горюй:       — Не буду я этого делать, за кого ты меня принимаешь? Я могу сам о себе позаботиться! Ведь раньше как-то справлялся с расходами!       Ван Ибо пристально на него посмотрел, но Сяо Чжань уже и сам понял, какую ерунду ляпнул. Справлялся, как же. Их отношения не начались бы вообще, справляйся он с расходами, как самонадеянно тут заявил. Взять слова назад — признать поражение в битве, которую затеял по неосторожности. Что ж позориться, так по полной.       — Спасибо за предложение, но я самостоятельный человек и не хочу постоянно залезать в твой карман! Я с тобой не ради денег и не из-за подарков, — он махнул рукой в сторону стола.       Ибо перевёл туда удивлённый взгляд. Его лицо потемнело. Он медленно подошёл к столу, коснулся портмоне, взял часы и поднёс к глазам, будто хотел получше рассмотреть.       — Я очень благодарен, но это слишком дорого. Мне, правда, приятно, но я не смогу их принять. Забери, пожалуйста, — Сяо Чжань потоптался на месте.       — Но ты уже их принял, — упрямо заявил Ибо, не оборачиваясь и по-прежнему сжимая в руке часы. — Что изменилось?       — Да потому что я и половиной функций не пользуюсь в этих часах, а моя стиралка такая старая, что даже на деликатном режиме рвёт рубашки от «Chanel». Это не моё, мне неловко. Ты пытаешься дотянуть меня до своего статуса, но я не соответствую…       — Чего? Я пытаюсь дотянуть тебя до своего статуса? — Ибо резко повернулся и пошёл на Сяо Чжаня. Его взгляд с каждым шагом леденел всё сильнее. — Сам додумался? Или твой коллега-ушлёпок надоумил? Позавидовал новым побрякушкам?       Его голос дрожал от злости, и Сяо Чжань спасовал. Всего на миг, после которого отозвался не менее сердито:       — Он не упрекал, просто заметил часы и…       — Часы, значит, всему виной. Ещё скажи, дурная примета их дарить, — Ибо медленно перевёл взгляд, а потом резко развернулся и бросил их в стену. Сяо Чжань зажмурился, ожидая, как мелкие детали разлетятся по всему номеру, но противоударное стекло сработало на славу — часы, целёхонькие, тяжело шмякнулись на пол. — В следующий раз ему в голову запущу! Так, что ещё? Рубашка? Прекрасно!       Он бросился к вещам Сяо Чжаня, в два счёта раздербанил аккуратную стопку, сцапал рубашку, встал на один рукав и потянул за другой. Ткань треснула по шву. Сяо Чжань хотел заметить, что это не та рубашка, но Ван Ибо в таком состоянии было плевать. Похоже, он порвал бы и самого Сяо Чжаня, не отступи тот на шаг.       В ярости он выглядел свирепо и… красиво. Пушистые чёрные волосы разметались, тёмные глаза полыхали, губы раскраснелись, а румянец подкрасил щёки.       — Проблема ликвидирована? — дорвав рубашку ещё на пару лоскутов, Ибо остановился.       — Сдурел? — опомнился Сяо Чжань, перестав пялиться на него. — Мой парень-псих! Это не «Chanel», если ты не заметил, но ту я тоже принесу, можешь с ней поквитаться. Мне всё равно некуда её носить! На работу не могу — там на меня косятся, будто я её украл. А больше я никуда и не хожу. Все наши свидания проходят в четырёх стенах, и одежду ты с меня снимаешь быстрее, чем я надеваю! Хотя можно щеголять в кофейню по утрам… Чего ты так уставился? — смешался Сяо Чжань, заметив, что Ибо смотрит на него исподлобья.       — Ну, извини, что все наши свидания проходят в одном и том же номере по одному и тому же сценарию! — заявил он язвительно. — Извини, что не могу пригласить тебя в ресторан или кино, потому что люди будут смотреть на нас, а не на экран! Можно, конечно, выкупить все места в зрительном зале или, например, сам кинотеатр… Почему бы нет, я же могу себе это позволить? Это внезапно мой парень воротит нос от моих денег.       — Потому что это твои деньги, и ты их заработал! — надулся Сяо Чжань.       Он уже триста раз пожалел, что затеял этот разговор. Жаль, нельзя было транслировать мысли прямо в голову, приходилось говорить, преодолевая неловкость. Он чуть не взвыл, как хотелось малодушно отмотать «плёнку» назад. Ибо завёлся и остывать не хотел. Сяо Чжань обидел его, а теперь не мог толково объяснить почему. И правда, почему? Потому что Цзыхань сказал? Потому что Сяо Чжань стеснялся? Или чувствовал давление?       — Я не хочу быть нахлебником. Я привык себя обеспечивать, пусть скромно, но сам. Я могу довольствоваться малым, мне не нужна роскошь, мне просто нужен ты… — когда главное вырвалось, дальше стало проще, тем более, Ибо перебивать, похоже, не собирался, и просто смотрел, сердито сопя. — У меня никогда не было таких дорогих вещей, но я отказываюсь не из-за принципов, а потому, что в ответ не могу подарить ничего равноценного.       — Так ты из-за этого всю эту хрень затеял? — ошеломлённо уставился на него Ван Ибо. — Что ты якобы взамен мне ничего не даёшь? Да ты сбрендил, Сяо Чжань!       — Напротив, это очень здравые мысли, — возразил тот. — Ты достоин самого лучшего, а что может дать нищий фотограф?       — Как насчёт чего-то более ценного, чем тряпки, техника и хрустящие купюры? Желание бескорыстно отдавать всё, что имеешь? Эгоистично радовать одного человека, а не какой-нибудь сраный банк или благотворительный фонд? Что если твоя искренняя улыбка для меня как самый крупный вклад? Я никогда ничего подобного не испытывал, а ты рубишь это на корню!       — Но это же… Я не думал… — Сяо Чжань смешался, раскраснелся и опустил взгляд.       — Ты мне важен. Важны эти новые чувства. Может, я поступал неправильно, но тогда скажи, какие знаки внимания ты от меня примешь? — Ибо по-прежнему хмурился.       Сяо Чжань сглотнул. В голове не укладывалось, что его переживания и яйца выеденного не стоили. Что всё можно было выяснить, поговорив спокойно, не доводя до ссоры. Он считал себя никчёмным в отношениях, тем, кто только принимает и ничего не даёт взамен. Но оказалось, что он играл в жизни Ван Ибо огромную роль, влиял на него, менял к лучшему. Внешне холодный непроницаемый человек дарил тепло и ласку. Его заботливые руки обещали нежность и защиту. Кроме этого рядом с ним Ван Ибо расслаблялся и переставал играть многочисленные роли: ответственного сына, наследника компании, управляющего отдела, звезду рекламных роликов, и прочее, и прочее.       Разве можно измерить в денежных единицах возможность стать собой?       Неловко вышло. Получается, Сяо Чжань воевал за песчаный замок на собственном пляже.       — Извини, я… был не прав. Повёл себя как придурок, наговорил ерунды, — он боялся даже поднять взгляд. — В общем…       — …ничего нового, — хмыкнул Ван Ибо. — Ты в своём репертуаре, но и я вспылил немного, — он уставился на клочья рубашки и прыснул.       — Если только чуть-чуть, — съязвил Сяо Чжань. — Изорвал мою рубашку. Придётся надеть пиджак на голое тело и соблазнять таксиста.       — Только попробуй. Возьмёшь мою, — немедленно сощурился Ван Ибо и принялся расстёгивать пуговицы.       — Ты весь день в ней ходил, — скривился Сяо Чжань.       — Именно, — ухмыльнулся Ибо, подступая и накладывая на него руки. — Будешь пахнуть мной, и никто не осмелится подойти.       Он уткнул его себе в плечо и вжался в шею губами. Сяо Чжань ненамеренно, но всей грудью вдохнул ароматы, какими насквозь пропиталась его рубашка. Парфюм, слабая отдушка кондиционера для белья и целый букет феромонов.       — М-м-м, просто кощунство смывать это в душе, — пробормотал он, скользя руками по широкой спине.       — Чего? — не расслышал Ван Ибо. — А ты, значит, хочешь в кино? На настоящее свидание?       — Да не то, чтобы… — пожал плечами Сяо Чжань и кивнул на плазму на стене: — Кинозал можно устроить и здесь. Не придётся никуда ходить.       Он «разбудил» ноутбук и запустил приложение.       — Давай вместе выберем. Какой ты хочешь? — Он указал широким жестом на экран.       — Тот же, что и ты. Только не эту сопливую романтику, — Ибо ткнул в несколько картинок.       — Я такое не смотрю, — фыркнул Сяо Чжань. — Это Ян Цзы пользовалась моей подпиской. Давно собирался удалить, да руки не доходили…       — Считай, что дошли, — поджал губы Ван Ибо, как всегда делал, когда слышал о бывшей подружке.       Он оттолкнул бедром своего парня, и фильмы полетели из «избранного» в небытие, а Сяо Чжань только успевал вставлять «и этот», «вон тот тоже удали», как доказательство своей преданности и готовности без сожалений избыть прошлые отношения.       — Можно детектив посмотреть. Или фильм ужасов. У меня где-то классный был. Там про заклятье… — возобновил поиск Сяо Чжань, когда Ван Ибо ликвидировал романтическую коллекцию Ян Цзы.       Развернув ноутбук, он коснулся руки Ибо, поэтому ощутил, как тот вздрогнул. Сяо Чжань удивлённо уставился на него. У Ибо дёрнулся уголок рта, когда он увидел обложку.       — Ты… очень хочешь этот фильм? — спросил он, явно занервничав.       — Не то чтобы очень, но отзывы хорошие. Я бы посмотрел. А что? — И тут до Сяо Чжаня дошло: — Серьёзно? Бесстрашный Ван Ибо боится каких-то картинок?       — Ну, если настаиваешь, давай… Но может хоть шторы откроем? — тут же начал искать компромисс Ибо, но Сяо Чжань уже почувствовал азарт.       Он медленно поднял руки, состроил страшное лицо и, шевеля пальцами, потянулся к Ибо. Изо рта вырвалось низкое загробное завывание. Ему никогда не удавалось никого напугать, даже маленькие дети смеялись, но Ван Ибо стал первым, кому поплохело.       В тёмных глазах полыхнул испуг. Ибо зажмурился, и, кажется, слегка побледнел.       — Перестань, у меня мурашки от тебя!       — Да я прикалываюсь, чего ты… — удивление Сяо Чжаня стало безграничным.       — Я легко пугаюсь. — Видя, что его парень прекратил издевательство, Ибо немного расслабился. — Я как нормальный ребёнок в детстве боялся темноты, грозы и монстров под кроватью. После смерти мамы мне часто снились кошмары, я просил оставлять свет, но не помогало, я частенько просыпался от собственного крика. Когда отца достали мои вопли, он решил закалить меня, воспитать волю к бесстрашию. Он запирал меня в кромешной темноте, заставлял смотреть ужастики, а в грозу выгонял в сад.       — Святые небеса! Как можно так с ребёнком? — ахнул Сяо Чжань, чувствуя мороз по коже. — Он точно князь демонов! И что, никто не пытался вмешаться?       Ван Ибо невесело усмехнулся.       — Однажды тётушка застала «воспитательный вечер». Она пришла в ужас, высказала отцу, что он изверг, на что он твёрдо заявил: «Она его запустила, а мне не нужен слюнтяй».       У Сяо Чжаня волосы на голове зашевелились. Что за варварские методы подавления страха? Ван Яо словно не наследника хотел воспитать, а бездушного робота!       — Прости, я не знал… — он подсел ближе и взял кисти Ибо в руки, хоть они всё равно не поместились. — К дьяволу ужастики, давай комедию? — предложил он нарочито весёлым тоном, чтобы отвлечь от грустных мыслей.       — Можно, — кивнул Ибо и прижался к его лбу. — Спасибо.       — Да не за что. Ты пока сгоняй в душ, а когда вернёшься, всё будет готово, положись на меня, — заверил Сяо Чжань.       К моменту, когда Ибо вернулся, довезли вторую порцию еды, а Сяо Чжань наконец выбрал фильм. Пока он стаскивал покрывало с так полюбившимися ему пионами на пол и устраивал на нём еду напротив огромной плазмы, Ван Ибо мелькал где-то рядом, промокая полотенцем волосы. Сяо Чжань не обращал на него внимания, носясь по номеру, проверяя положили ли им палочки, достаточно ли салфеток, и «где, в конце концов, хренов пульт», как его метания прервались внезапно — Ван Ибо просто подошёл и сгрёб его в охапку.       Рука тут же нырнула под халат, полы которого, как нарочно, приглашающе раскрылись.       — Эй, мы же фильм собрались смотреть. И еда остынет, — простонал Сяо Чжань, очень стараясь, чтобы интонации не выдали отчаянное желание наплевать на все кухни мира.       — Подогреешь или закажешь новую, — проговорил ему на ухо Ибо, выдыхая в шею таким пламенем, будто Сяо Чжань уже оказался в печи, где готовился прожариться до хрустящей корочки. Стараниями Ван Ибо, судя по тому, как кое-что уже мешало ему прижиматься. — А если сейчас налопаемся, на главное блюдо не останется сил. Тебя я хочу сильнее, чем рисовую лапшу, будь она хоть трижды вкусная.       Ибо говорил, скользя губами по шее, прихватывая кожу, щекоча языком мочку, и Сяо Чжань таял. Каждое прикосновение рождало в нём бурную реакцию, тело послушно льнуло к рукам, подавалось следом, когда ладони отрывались на мгновение. Он будто стал липким и сладким мороженым. До безумия хотелось быть облизанным и надкусанным.       Словно прочтя его мысли, Ибо оттянул ворот халата и нежным укусом впился в верхнюю косточку плеча, а его руки так хорошо и плотно легли на талию, что Сяо Чжань едва не опрокинулся на него спиной. Хотелось уложить голову на плечо, подставиться под поцелуи, притереться сильнее, чтобы чувствовать ещё, на максимум, задыхаясь и теряя рассудок. По капле, по крупице, до самой последней песчинки. Окончательно рухнуть в бездну по имени «Ван Ибо».       Поэтому Сяо Чжань едва не вскрикнул, когда Ибо развязал пояс халата и перехватил его под грудью, сильнее вжимая в себя. Руки спустились ниже, погладили его возбуждение через ткань, доводя до грани, а после стащили бельё вниз и перехватили уже так. Сяо Чжань застонал, закусывая губы.       — Не уверен, что дойду до кровати, — хрипло проговорил Ибо, тяжело и надсадно дыша, и направился к ближайшему креслу.       — Как в первый раз, — выдохнул Сяо Чжань, усаживаясь сверху.       Кресло оказалось достаточно широким, чтобы уместиться вдвоём. Полы халата остались за спиной, являя Ван Ибо шоу, от которого взгляд стал непроницаемо тёмным. Он резким движением сдёрнул халат, оставляя Сяо Чжаня обнажённым. Холодок скользнул по разгорячённой коже, за секунду до того, как его объяли горячие руки. От ощущения этого успокаивающего тепла хотелось ластиться к Ибо, как кошка.       Сяо Чжань склонился и вопреки доводам рассудка, что нельзя дразнить дикого зверя, лизнул его в губы. Ибо немедленно куснул за кончик языка и одним жадным глотком втянул его в рот. Сяо Чжань действительно, как в первый раз, снова вдавил Ибо в кресло, но тот не выказал недовольства, лишь притянул ближе, жарче, желаннее и набросился на губы с небывалой ненасытностью, гладя везде, куда дотягивался.       Сяо Чжань тоже зашарил по его телу, как безумный. Защипывал и оттягивал соски, стекал пальцами на шею и в волосы. Целовался, закрыв глаза, чтобы прочувствовать каждое жадное или нежное соприкосновение губ, откликался на каждое осторожное или требовательное касание, отдавался ласкам целиком.       А когда приоткрыл веки, заметил на столе смазку и презервативы. Но он ведь клал их в карман халата, как они попали…?       — Это я достал, — проследив его взгляд, ответил Ибо.       — И давно у вас обострение жажды контроля, господин Ван? — хмыкнул Сяо Чжань, тут же подхватывая наполовину опустевший их стараниями флакончик, но Ибо отобрал.       — После того, как связался с тобой, — проворчал он, выдавливая вязкую жидкость на пальцы. — Хочу знать о тебе всё. Каждую мелочь, каждый шаг. Что ты ешь на обед, какие надел носки, кому улыбнулся по дороге на работу, — он завёл смазанную руку за спину и, придерживая другой за талию, легонько толкнулся между ягодиц: — Хочу знать, взял ли ты зонт, как часто моешься и как громко материшься, когда прольёшь на себя кофе.       — Не слишком ли многого ты хочешь? — усмехнулся Сяо Чжань и закусил губу, почувствовав сзади холодок, а после мягкое, но настойчивое вторжение.       — Я твой парень, — твёрдо заявил Ибо, немедленно вводя пальцы глубже. — Понадобится, установлю камеру в спальню.       — Это уже, о-ох, посягательство на частную жизнь, — Сяо Чжань прикрыл глаза и задышал чаще, так хорошо он ощущал скольжение в себе.       В его личную жизнь в последнее время вмешивались все, кому не лень. Конечно, с круглосуточной слежкой, камерами и «жучками» в доме он не стал бы мириться, такое внимание отдавало ненормальностью, но…. пальцы Ибо сейчас так замечательно тёрлись о стенки внутри, что возмутиться полноценно не получилось. А следом вспышкой пришла мысль, что Ибо Сяо Чжань позволил бы, что угодно.       Однако упустить возможность подразнить не мог и ехидно усмехнулся:       — А выдержишь то, что увидишь в спальне?       И немедленно пожалел о сказанном. Глаза Ван Ибо полыхнули огнём, он с такой силой ввинтил пальцы в Сяо Чжаня, что тот взвыл от прошившего тело… удовольствия.       — Я должен буду видеть, как ты ласкаешь себя, — сердито произнёс Ибо, отчаянно двигая рукой, будто хотел впихнуть её до запястья, — как засовываешь в себя пальцы, бормоча моё имя. Если увижу что-то другое… — он согнул пальцы, скребнув по нежной стенке, и Сяо Чжаня пробрали мурашки.       — Я имел в виду… — быстро начал он, пытаясь справиться с охватившей тело дрожью. — Имел… М-м-м… Что могу глупо выглядеть во время сна… а-ах! Открыть рот, напустить слюней… Что-то болтать, храпеть, в конце концов. Ты ведь не знаешь…       Слова кончились. Сяо Чжань впился в плечи Ибо трясущимися ладонями и отклонился назад, вжимая в себя руку, чтобы остановить яростную атаку пальцев. Но она тут же замедлилась сама, снимая бурный всплеск восторга и оставляя ласковое поглаживание.       Сяо Чжань шумно задышал, восстанавливая ритм, и поймал взгляд Ван Ибо. Нет, рано он начал успокаиваться. Злость улеглась, зато сейчас стеной пламени подкатывала страсть. Сяо Чжань приготовился сгореть дотла.       — Узнаю, когда проведём вместе всю ночь. Хм, дай подумать… Сегодня?       — Но я… — от твёрдости его голоса и пронзительного взгляда Сяо Чжань растерялся. — А если я пинаюсь во сне или сталкиваю с кровати?       — Меня этим не испугаешь, я до сих пор беспокойно сплю.       Сяо Чжань снова вспомнил беспощадные методы Ван Яо, но Ибо не позволил жалеть себя, немедленно перебивая одно неожиданно вырвавшееся признание другим:       — Хочу засыпать и просыпаться с тобой. Даже если попытаешься придушить меня ночью, не страшно. Соглашайся же, ну…       Он говорил уверенно, в очередной раз подкрепляя заявленное «всё серьёзно», и снова наращивал темп, разводя пальцы внутри. Какая ирония: требовал ответа и сам же отнимал способность мыслить.       — Мне надо… подумать… — выдохнул Сяо Чжань и задушено простонал.       Хотя на самом деле хотелось кричать. Пальцы Ибо по ощущениям проникали всё глубже, хотя, казалось бы, куда ещё, костяшки и так уже мягко тёрлись о вход.       Сяо Чжань охнул и придавил Ибо, не оставив между ними пространства. Тот немедленно вжался в его трепещущий живот влажными губами и слизал смазку, которой он испачкал себя. Чтобы толкнуться ему в рот возбуждённым членом достаточно было ещё немного привстать, но доведённый до исступления его пальцами, Сяо Чжань не был уверен, что продержится хотя бы минуту. Он закусил губы и снова сдавленно замычал. Тихое влажное хлюпанье за спиной сводило с ума.       — Не сдерживайся, пожалуйста, — вдруг произнёс Ибо, и Сяо Чжаня заколотило от того, как тонко он чувствовал смену его настроения. — Здесь только ты и я. Делай, что хочешь! Кричи, если так чувствуешь Я хочу, чтобы тебе было хорошо со мной.       От этой фразы по телу будто пустили ток. Сяо Чжань покрылся испариной и просел назад. Неловко завёл руку за спину, вцепился в запястье Ибо и задвигался сам. Ибо помогал лишь тем, что слегка надавливал пальцами внутри.       Сяо Чжань не представлял, что могло быть так хорошо, когда сам управлял глубиной и углом проникновения. А ещё Ван Ибо выглядел под ним горячо. Красивый, покорный и до крайности заведённый. Его щёки разрумянились совсем немного, но на ощупь просто пылали. Сяо Чжань чуть не обжёг кончики пальцев, коснувшись их. Хотелось вжаться в мягкие губы, всего на мгновение перед тем, как они раскроются и захватят в головокружительный поцелуй. Кровь настойчиво пульсировала в висках.       — Мне хорошо с тобой … Нет, не просто хорошо, а невероятно! Каждый раз хочу тебя до умопомрачения.       — Сяо Чжань, можно я уже…       Ибо под ним уже откровенно трясло от возбуждения и услышанного сладкого бреда. Свободной рукой он крепче нужного сжал бедро, помогая разгорячённому Сяо Чжаню соскользнуть с пальцев и немного отстраниться.       Руки Ибо подрагивали, когда он натягивал презерватив, а у Сяо Чжаня сердце собиралось выйти через горло, когда он смотрел на влажно блестящие пальцы, со вспененной смазкой на костяшках. Всего мгновение назад они погружались в него и до сих пор, наверняка, хранили тепло. Сяо Чжань нетерпеливо шевельнул бёдрами, представляя, как сейчас его заполнит уже член, вберёт жар…       Ибо придержал себя, пока Сяо Чжань, упираясь ладонями в его плечи, опускался сверху. Хорошо подготовленный, он принял сразу полностью, но член Ибо ощущался до болезненного твёрдым, и Сяо Чжань шумно засопел, усевшись на его бёдрах. И не дожидаясь, пока спадёт первый шок от заполненности, начал двигаться.       — Если я не слетел с катушек до сих пор, то потому, что ждал этого момента, — Ибо поднял на него совершенно пьяный взгляд. — Ты на мне… Это лучшее, что я видел.       Сяо Чжань издал смешок, на полноценный смех его уже не хватало — слишком сильно его растащили эмоции, хотя он только начал. Все мысли отошли на задний план, осталась лишь похоть и отчаянное желание её утолить.       — Хочу тебя поцеловать, — выдохнул он, высоко приподнимаясь.       Опустил его уже Ибо. Впился в бёдра и с силой притянул Сяо Чжаня к себе, чтобы добраться до его губ. Каждое движение отзывалось мурашками и будило глубокие, спящие прежде слои возбуждения, о существовании которых Сяо Чжань не имел понятия. И не представлял, как их теперь утихомирить.       Завершив сладкий поцелуй, Сяо Чжань упёрся коленями в спинку кресла, а Ибо немного сполз, просовывая снизу ладони. Он мягко массировал упругие половинки, пока Сяо Чжань искал идеальный ритм, поднимаясь выше и опускаясь резче.       Бросив на Ибо взгляд, он ощутил новый прилив возбуждения, оттого, как тот наслаждался процессом, как тяжело дышал и облизывал губы, как прикрывал глаза или наоборот широко распахивал, глядя прямо в душу. Голодно, восторженно!       Похоже, эта позиция станет у Сяо Чжаня любимой. Отсюда открывались такие ракурсы… На животе Ибо, рядом с пупком, он заметил две родинки: большую и маленькую, они напомнили планету и спутник. Сяо Чжань тут же ощутил навязчивый зуд взять камеру и отснять эти красивые точки на светлой коже, аккуратный провал пупка, напряжённые мышцы пресса, проступающие сквозь кожу, крепкие бёдра. Он даже не постеснялся бы запечатлеть сладкое слияние их тел, хотя никогда прежде не снимал подобное.       Глядя на результат, можно будет умереть от эстетичности. А ещё, конечно, подрочить, но одно другому не мешает.       Ноги с непривычки быстро устали. Сяо Чжань всё тяжелее опускался на влажные от пота бёдра, все медленнее поднимался. Его чуткий любовник понял, крепче обхватил, подтянул вверх и придержал. Пальцы осторожно растянули вход, поэтому когда Ибо поддал снизу, Сяо Чжань особенно остро ощутил, как скользнул в глубину налитой член. Тяжело дыша, Сяо Чжань упёрся головой в спинку кресла и растолкал коленями подлокотники.       — Хорошо… Как же хорошо… — захныкал он, сдаваясь ритму.       А потом Ибо резко опустил его и принялся вращать по кругу, создавая контраст между усиливающимся удовольствием и отползающей щекоткой. С каждым новым кругом жаркая волна окатывала тело, оседала прохладной морской пеной на щиколотках. Сяо Чжань широко распахнул глаза — до того ощущение казалось реальным.       Может, Ван Ибо каким-то заклинанием перенёс их на морской пляж?       Как бы он хотел там оказаться на самом деле. Заняться любовью, наплевав на предрассудок, что песок забьётся куда угодно, даже если просто смотреть на него издали. Он хотел бы жить с видом на море, или хотя бы иметь возможность изредка приезжать в отпуск. Сидеть на берегу, любоваться волнами, фантазировать… Эх, мечты, мечты…       Но сейчас на него накатывали совсем другие волны, и такие сильные, что не хватало сил с ними справиться. Руки и ноги затекли от напряжения, и если бы Ибо не держал крепко, Сяо Чжань уже сверзился с кресла. Моменты щекотки превратились в настойчивое жжение, а наслаждение дразнило, то обещая задушить в объятьях, то нестерпимо отдаляясь.       Сяо Чжань готовился кончить каждый раз, но не получал желанной разрядки. Поэтому по-звериному рычал, ворчал и кусал губы. Он попытался поёрзать, чтобы перебить этот жестокий ритм, и не выдержал.       — Ибо, я на пределе… Пожалуйста, мне нужно, — взмолился он, падая в хмельные глаза.       Мог бы и не просить. Ибо уже прочёл эгоистичное желание в порывистых движениях. Притянул Сяо Чжаня ближе и принялся подкидывать на себе, прицельно ударяя в одну точку. Сместил ладонь на поясницу, крепко придержал и, шепнув ласковое «держись», взялся за член.       Не предупреди он, случилась бы катастрофа. Сяо Чжань сдавил его бёдрами и вцепился в плечи, отклоняясь назад с небывалой гибкостью.       Его смело штормом, разметало ураганом. Песчинками разнесло над глубоким синим морем, чтобы собрать в человека уже где-то за гранью понимания.       — Слезай осторожнее, — услышал он, когда пришёл в себя.       Сяо Чжань с кряхтением распрямил ноги и поднялся. Качнулся в сторону, и Ибо немедленно его подхватил.       — Готов ругаться каждый день, если будем мириться подобным образом, — с усталой улыбкой проговорил выжатый, но удовлетворённый Сяо Чжань.       — Каждый день, значит, каждый день, — ухмыльнулся Ибо, приводя себя в порядок. — Смотри, у нас тут море еды, покрытое ледяной корочкой, — он тяжело плюхнулся на покрывало, даже не задумываясь прикрыться.       — Сейчас разогрею. А то, что еды много — это хорошо. Ночь длинная, я пятьсот раз проголодаюсь. Боюсь, даже не хватит… — Сяо Чжань хотел набросить халат, но сил в руках не было, и он его выронил.       Выругавшись, наклонился поднять, но Ван Ибо уже переполз на халат и потянул своего парня к себе.       — Что ты сказал? Это значит…       Он смотрел так преданно, с надеждой и радостью, боясь произнести вслух, боясь спугнуть… что Сяо Чжаню захотелось потрепать его по голове.       — Да, я останусь, — сказал он, раз и навсегда решая, что для него теперь тоже всё будет серьёзно.