Мафия. История одной любви.

      Ричард читал молитву, а все обитатели дома стояли в черных одеяниях. Джерар грустно смотрел на закрытый гроб, на этом настоял Савьер, и думал о происходящем.       Терять кого-то, с их образом жизни и делами, это должно было уже войти в привычку. Но нет. Каждый раз это тяжело. Фернандес сейчас винил себя. Если бы он не был так ослеплен Розой, то заметил бы любые изменения происходящие в Магнолии. И он замечал, но видимо не все. Прокралась мысль что омега подосланная шпионка, чтобы отвлечь его. Но это было глупо, она бы не пошла на подобное.       Джерар упрекнул себя еще в одном. Вчера ночью, когда была встреча с предателями Джуры, там были Нацу и Грей, которые были ранены. А он и не заметил. Он ослеплен Розой, и это плохо. — Она не может предать меня…       Мысль о ее предательстве была настоящей глупостью. Ведь он сам лично выбрал ее, она сама не хотела с ним общаться. Путь их сближения был долгим, и если бы она была шпионкой, то не стала бы его спасать тогда. Сегодня он вытрясет из нее всю правду.       Джувия и Мереди вызвались помочь Полюшке и Венди перевязать пострадавших. Увы, вчера не обошлось и без ранений.       Локсар осторожно обрабатывала рану Грею и максимально аккуратно ее перебинтовывала. Фуллбастер внимательно наблюдал за ее движениями, и ее глазами. Яркие, голубые, без зрачков. В какой-то степени — это пугало, но в целом смотрелось очень красиво. Ее запах тоже был приятным, альфа до сих пор удивляется, как сдержался во время ее течки, голову сносило, будь здоров. Да и сама омега была очень аккуратной, кожа бледная, глаза большие. Ей шел этот стиль одежды, готический, синих цветов. Но то, что она тогда сбежала от него и Драгнила, притворившись, что разболелась голова, ставил в тупик. Или у нее и в правду болела голова, или ей не нравится его запах. Но сейчас ведь все в порядке.       Нацу ухмыльнулся. Пусть Фуллбастер и не поменялся в лице, но он всегда умел предугадывать мысли друга. И сейчас ему было интересно, насколько хватит Грея. — Вот и все, — Джувия мило улыбнулась Фуллбастеру и отошла в сторону. — Джувия, — окликнул ее Нацу, — можешь повязку мне потуже затянуть? — Конечно, — девушка кивнула Драгнилу.       И сейчас Драгнил внимательно наблюдал за Греем. Вот он хмурится, но после встает и направляется к дверям. Нацу благодарит за помощь и спешит за другом. — Она тебе нравится. — Вынес вердикт Нацу, поравнявшись с Греем. — Кто? — Джувия. — Ты себя-то слышишь? — делает беспристрастное выражение лица Фуллбастер. — А я о чем говорю! Снова это лицо. Ты когда хочешь, что-то скрыть всегда так делаешь. — Если она тебе тоже понравилась, то дерзай, мешать не буду, — срывается Грей. — Это я тебе мешать не буду, придурок. — Отзывается Нацу. — Ты кого придурком назвал?       Они никогда не могли нормально общаться, и не проходило дня, чтобы не подрались. Джерар как-то пытался их разделить, но вот проблемка, они плохо работали по отдельности. Приходилось терпеть их драки, и отвести под них небольшой участок. Но сейчас это была не просто драка, это было вдалбливание очевидного, так бы это назвал Нацу. — А ну перестаньте! — послышался мелодичный голос Мереди.       Она схватила Нацу за талию и обняла, прижавшись к нему всем телом, Джувия обняла Грея, спрятав лицо с пылающими щеками у него на груди, между дерущимися встал Лохар. — Вы что тут устроили?!       Но альфы молчали, лишь пытались испепелить друг друга взглядом и тяжело дышали. — Идиоты. Своих ран и синяков мало, решили еще набить? — Пусть этот придурок признает. — Рычит Нацу. — Что признает? — спрашивает Лохар. — Он знает.       Локсар осторожно отпускает Грея, но не отходит, просто переводит, незаметно для нее самой, ладошку на его грудь. Грей дышит тяжело. Альфа внутри требует обнять омегу и укрыть от всех, и это более чем странно. Сознание борется с внутренними чувствами, и это все очень не нравится Фуллбастеру. — Нацу успокойся, — встает перед ним Мереди, — что вообще на тебя нашло? — Ничего, — Драгнил отходит, но взгляда с Грея не спускает. — Ты подумай придурок. И поймешь что я прав.       Оставшиеся лишь с непониманием смотрят, как Драгнил удаляется к выходу. Джувия осторожно поднимает взгляд на Грея. Она чувствует его недовольство, и это в какой-то степени пугает, но просыпается чисто женское любопытство, и теперь становится интересно, почему они подрались. Ей нравится этот запах инея, она бы очень хотела пообщаться с Греем поближе, но неудобно. Она новенькая в этом доме, и возможно у него есть девушка.       Фернандес медленно спускался в подвал. Кровь Флер так и осталась на полу, ее никто не стал убирать. Он будет говорить с ними без свидетелей, и, не отвлекаясь на что-либо.       Август сидел молча, казалось, что он совершенно находится не здесь. Брейн же орал и ругался, его голос отдавался громким, оглушающим эхом в этом замкнутом пространстве. Взяв стул у входа, Джерар поставил его перед пленниками. — Щенок, — рыкнул Брейн, брызжа слюной. Фернандес перевел на него ленивый взгляд. Его рану перевязали и сделали это на скорую руку, все равно этот подонок умрет. — Давайте обойдемся без формальностей. — Медленно начал Август. — Я все расскажу, но с условием. — Слушаю, — складывает руки на груди Джерар. — Быстро и безболезненно. Мое тело передадут моим родственникам. Слышал, что Шафран в мое отсутствие заняли Драгнилы, я о них наслышан, хочу написать письмо моим людям, чтобы они присягнули на верность новой семье. — Что ты несешь, урод? — кричит Брейн, но его полностью игнорируют. — Согласен. — Кивает Джерар. — Уртир Милкович передавала о тебе всю информацию, о делах, о планах, о связях. По нашим замыслам она должна была сесть во главе Магнолии. В крайнем случае ее можно было убрать, не критично. Она рассказывала все. Нашей крупнейшей ошибкой было уехать из Шафрана. Если бы я был там, то Драгнилам не удалось бы так быстро забраться на самый верх. И Джура в этом случае молодец, а наши кланы лишь остались в стороне и наблюдали за всем. Глупцы. Твой отец многое нам задолжал: деньги, людей. Может ты и не в курсе, но долги принято отдавать. — Я не знал о Ваших договорах. В его бумагах ничего подобного не было. — Возможно, он их уничтожил. Но это уже прошлое. — Август продолжил. — Многие не рады, что ты получил власть, и как ты ее получил. Каждый клан боится восстания. Минерва тому подтверждение. — Дела чужих семей не должны никого касаться. — И все же касаются. Тебе потребуется много времени чтобы со всеми наладить отношения. И не всех это устроит. Шпионов везде много. Будь осторожен с окружением.       Альфа замолчал. Больше сказать было нечего. Брейн лишь огрызался в стороне, больше из-за боли в ноге, пулю-то так никто и не достал. Да и не собирался никто этого делать. Полюшка лишь плюнула в его сторону и ушла, игнорируя все что неслось ей в след.       Фернандес встал со своего места и подошел к одной из полок. В одном кейсе лежали шприцы, в другом лекарство. Осторожно, спасибо старой карге, он набрал в шприц содержимое колбы, и спустив воздух подошел к Августу. — А бумагу?       Джерар освободил пленному одну руку, и тот написал, что хотел. Конечно, его клан мог заподозрить в обмане, но в конверт положили личный медальон альфы, для убедительности.       Игла легко вошла в руку, Август прикрыл глаза. Тепло расплывалось по его телу. — И последнее, — Август с надеждой смотрит на Джерара, равнодушие и безучастие исчезли, — не цепляйся за власть, ни к чему хорошему это не приведет. — Хорошо, — тело пленника расслабилось, и он прикрыл глаза. — Кое-что еще, — глаза все так же закрыты, слышен лишь шепот, — убивать всех не стоит, кто-то может оказаться как старик Макаров.       Это были его последние слова. Брейн матерился, угрожал, но никакой реакции со стороны Джерар не было. Он не раз уже подобное слышал. Фернандес двумя пальцами проверяет на шее пульс Августа, но его нет. Пришло время выполнять его часть сделки. Беря письмо и медальон в руки, он направляется к выходу, не обращая внимания на Брейна, он все равно ничего не скажет.       Через десять минут спускаются Мест и Лохар, забирают тело Августа и отправляются в Шафран.       Джерар даже не стал смотреть в зал на танцующих омег. Сегодня он настроен, поговорить с Розой, и если она действительно не та, за кого он ее принимает, то лично пристрелит ее. Плевать на чувства, главное семья. Он очень зол. Самое важное сейчас не сорваться.       Альфа мысленно обыграл все возможные развития сюжета, он был готов ко всему. Но омега не шла. Джерар намотал по комнате уже несколько кругов, и это не успокаивало, лишь раздражало сильнее. — Какой ты нервный.       Джерар обернулся. Фея вошла плавной походкой, игриво улыбаясь. — Что ты здесь забыла? — вот ему сейчас ну никак не до игр. — Наша Титания сегодня не сможет тебя обслужить. Не хочет блистать перед тобой во всей своей «красе», — она специально показала в воздухе кавычки.       Фернандес достал из кармана телефон. — Эрик, зайди ко мне.       Кобра появился довольно быстро, но в этот раз он зашел более аккуратно, не врываясь как это было в прошлый раз. Осадочек остался. — Где она? — Джерар старался говорить спокойно, но злость уже полыхавшая внутри выходила из-под контроля. — Джер, клянусь не в курсе. — Я-то чем хуже? — не вытерпела девушка. — Всем. — Не смотрит на нее Фернандес. — Брысь отсюда. — Да как ты… — Вон я сказал! — и его сила давит на нее, и омега подчиняется. — Звони Кинане, пусть приведет ее сюда. — Говорит Джерар стоит ненужной омеге уйти.       Кобра подчиняется, набирает номер жены. И Кинана находи Титанию быстро, в гримерке. Джерар слышит, как Роза сопротивляется, как не хочет идти. Но больше всего его пугает ее сиплый голос. Что-то не так. — Кинана, дай ей телефон. — Он слышит, что омега нехотя берет в руки телефон, но все же берет. — Алло. — Ее голос другой, нет той искры, что была раньше. — Где ты? — В гримерке. — А где должна быть? — Я увольняюсь. — Сюда поднимайся. — Пожалуйста не нужно, — он слышит, она вот-вот расплачется, — ты будешь злиться. — А сейчас я такой радостный? Живо сюда, или я сам приду. — Хорошо.       Эрик чувствует его гнев. И это довольно пугает, даже его. А что будет с омегой? Хотя если вспомнить в каких эти двое отношениях, то этой омеге точно ничего не будет.       Роза осторожно отодвигает штору и заходит, на ней темные колготки, черная короткая юбка, и такого же цвета блузка. Ей бы подошло сейчас имя готической Лолиты, но это потом. Больше всего Джерар напрягло то, что она с распущенными волосами, и волосы почти полностью закрывают ее лицо. — Сюда подойди.       И она идет очень трусливо, не поднимая взгляда. И чем ближе она подходит, тем сильнее чувствуется запах каленого железа, такого отвратительного для Фернандеса. — Прости меня, — она дрожит, и слеза бежит по щеке, омега делает несколько быстрых шагов, прижавшись всем телом к альфе, и плачет, не просто плачет, ее трясет, она боится. И этот ненавистный для Фернандеса запах.       Джерар осторожно приподнимает ее лицо за подбородок и убирает челку. Эрик чувствует не просто злость, он чувствует ярость. У омеги отсутствует протез и у места где он должен стоять множество маленьких царапинок, и полностью разбита часть лица. Затянувшаяся рана на губе вновь начала кровоточить, от брови тянется длинный порез.       Альфа вновь прижимает к себе омегу, старается спрятать ото всех, и взглядом указывает Эрику на выход. Кобра кивает и тут же скрывается за шторой.       Мистган осторожно ведет Розу к дивану и усаживает ее на свои колени лицом к себе. Она сама обнимает его за шею, всхлипывает, дрожит, Джерар утыкается в ее шею носом, и его раздражает чужой запах. И прекрасно понимает, откуда он, поэтому не будет об этом спрашивать, ей больно. — Прости меня. Я слишком слабая, — шепчет Роза, — я спряталась, а он нашел. Я сопротивлялась, я не хотела с ним… — Тише девочка, тише, — он утыкается своим лбом в ее, пытаясь успокоить, осторожно поглаживает по спине. — Он почувствовал тебя, озверел. Я не смогла дать отпор. Я грязная. — Тише родная, все хорошо. Я теперь рядом, никто тебя больше не тронет. Сейчас мы поедем домой, и все закончится. — Нет, — она отрывается от Фернандеса, с испугом смотря в глаза. — Я должна кое-что доделать. — Я разберусь с твоими проблемами, не хочу больше знать, что тебя кто-то хоть пальцем тронул. — Неделю, дай мне неделю. Я спрячусь, он меня больше не найдет. Все улажу, и мы встретимся. — Девушка говорит быстро, сбивчиво. — Мы же встретимся, — говорит она совсем шепотом, — там за стенами этого клуба? — Обязательно, — улыбается Джерар. — Давай я оставлю тебе свой номер.       Фернандес дает девушке телефон, и она ловко вбивает цифры, и тут же разворачивает телефон хозяину. — А почему имя не написала? — ухмыляется Джерар. — Сам напиши, — уголки ее губ приподнимаются.       Альфа пишет «Роза» и ставит смайлик сердечко, щеки девушки отдают румянцем. — Я все еще пахну? — Этот запах выветрится, обещаю тебе. Кстати, ты перестала пить подавители? — Еще вчера, но спасибо что заметил. — Разрешишь? — он тянется к пуговицам на ее рубашке, — я посмотрю?       Она лишь кивает. Мужские пальцы осторожно расстегивают пуговицы, с каждой все больше и больше оголяя кожу. Он видит свои засосы, и красные синяки на ребрах, плечах, на шее есть синяки от пальцев, но он их заметил уже потом. Они немного меняют положение, и теперь Джерар наклоняется и целует каждый синяк, каждую царапину, ему хочется забрать все ее боль себе, он хочет, чтобы Роза была в безопасности. — Едем сегодня ко мне? — Нет, прости. Я разберусь со всем и… — Разберешься? Чтоб тебя еще раз избили? — Нет, нет, нет. — Она обхватывает его лицо ладонями и смотрит в глаза. — Я спряталась, там он точно меня не достанет. Дай мне неделю. И все. Я перееду к тебе. Мы сможем сходить на свидание, познакомимся по-настоящему. Я буду звонить каждый день. — Три раза, — ставит свое условие Джерар, — и всегда, чтоб отвечала на мои звонки. — Договорились.       Омега прижимается к нему и чувствует безопасность. Она чувствует именно то, чего ей не хватало с пятнадцати лет. А Джерар готов взорваться от ее упрямства. — Пойдем я отвезу тебя домой. — Девушка хочет возразить, но он пресекает любые попытки. — Либо я отвожу тебя к тебе домой, либо к себе. Выбирай. — Ко мне. — Танцовщица соглашается.       Фернандес осторожно выводит ее из клуба, внимательно смотря чтобы ее никто не коснулся. Молча выходят на парковку и садятся в машину. Они едут в один из самых отдаленных районов Магнолии. И паркуются у девятиэтажного дома. — С кем ты живешь? — Я сняла комнату, на пару недель, мои соседи две парочки. У одной из них течка, так что меня там не замечают, да и сейчас никто не посмотрит. — Омега поджимает губы. — Это все заживет, — альфа кладет ладонь на ее щеку и поглаживает скулу большим пальцем. — Я завтра утром позвоню. — Я буду ждать, — она обхватывает его ладонь своей и жмется к ней сильнее. Так тепло…