В белом

Было больно, так больно. Но сильнее боли его терзал голод — и что-то еще, горькое, жгучее чувство, ранящее изнутри. Оно — и голод — подняли его на ноги, погнали вперед. Может быть, он найдет того господина, что отправил его с запиской? Ведь это же все просто ошибка, иначе и быть не может. Он вылетел на улицу, размазывая слезы, сопли и грязь по распухшему, зареванному лицу. Нутро сводило — он пробегал весь день без крошки во рту. Ему так хотелось есть. Так хотелось тех сладких плюшек… Ему повезло — так он подумал, когда повернул за угол и вдруг увидел того самого господина, что отправил его с запиской. Слезы — теперь от облегчения — хлынули из глаз, и Сюэ Ян кинулся господину под ноги. — Господин, господин! Я сделал все, как вы просили, я отнес записку, но меня побили, и плюшек мне не дали, купите мне еще!.. — Сраный сопляк! От затрещины зазвенело в голове, и Сюэ Ян повалился в пыль, широко распахнутыми глазами глядя на господина. Тот смотрел на оборванца у своих ног с отвращением, а возле рта его цвел синяк. Не иначе, мелькнуло в голове, тот тип, которому Сюэ Ян принес записку, добрался до него. — Поехали, — буркнул господин, и одно мгновение Сюэ Яну казалось, что это ему, что все-таки ему дадут еды… Но мужик разговаривал со своим слугой на козлах повозки. Не глядя больше на Сюэ Яна, он сел, и повозка тронулась. — Стойте, — прошептал Сюэ Ян. — Стойте! — закричал он и кинулся догонять. Повозка еще не разогналась как следует, лошадь шла шагом, а он бегал быстро. Он обогнал повозку и встал перед ней, раскинув руки. — Ты обещал! Он увидел совсем близко, над собою морду лошади, растерянные глаза возницы, перекошенное от ярости лицо господина. Взлетел кнут, жгучая боль располосовала спину, и Сюэ Ян повалился на землю, под колеса. Он не успел ни подняться, ни отползти, ни хотя бы одернуть руку. Успел только зажмуриться и подумать, что сейчас умрет. И вдруг скрип колес стих, и все вокруг умолкло. Я умер, подумал Сюэ Ян, но тут же над головой испуганно фыркнула лошадь, а потом что-то затрещало, будто ломаясь. Замирая от страха, Сюэ Ян приоткрыл глаза. Перед глазами было белым-бело. Он снова решил было, что умер, но тут же сообразил, что это просто подол белого ханьфу — даже видны едва заметные узоры. Он осторожно приподнял голову. Над ним стоял заклинатель в белом, красивый, как небожитель. Его меч, такой же белый, вонзился в мостовую перед колесом повозки, не давая ей двигаться дальше. Сюэ Ян, не будь дураком, осторожно отполз в сторону — а ну как клинок не выдержит, и повозка все-таки поедет. Но меч выдержал — по колесу побежала трещина, а потом оно развалилось, и повозка осела на один бок. Это вернуло дар речи драчливому господину, который до этого пялился на заклинателя, открыв рот. — Ты… ты заплатишь за это! — в голосе его прорезались визгливые нотки. — Ты сломал мою повозку! Лицо заклинателя дрогнуло, на нем отразился гнев. В руке его появилась метелка, и он огрел ею мужика по лицу, и еще раз, и еще. Тот визжал, пытаясь то увернуться, то ухватиться за метелку, но у него не выходило. Возница сполз с козел и отступил на несколько шагов, не пытаясь вмешиваться. — Чан Цыань, — заговорил наконец заклинатель, когда мужик повалился перед ним на мостовую, как до этого валялся Сюэ Ян. — Ты негодяй, недостойный называться заклинателем и даже просто человеком. Из праздной скуки ты послал этого мальчика с дурной запиской, зная, что его побьют. А когда он вернулся просить то, что заработал, ты едва не покалечил его. Чан Цыань, если бы ты только знал… — он задохнулся от гнева, челюсти его сжались. — Убирайся, — выдохнул он наконец, и Чан Цыань, не смея спорить, кое-как поднялся и поплелся прочь, то и дело оглядываясь через плечо. Возница осторожно подошел, принялся отвязывать лошадь. Заклинатель, впрочем, не обратил на него внимания — он смотрел вслед Чан Цыаню, и лицо его было таким, словно у него что-то очень сильно болело. Сюэ Ян не мог отвести от него взгляда. Отойдя на несколько шагов, Чан Цыань осмелел. Он остановился, обернулся. — Я этого так не оставлю! — закричал он. — Не знаю, кто ты такой, но… — Меня зовут Сяо Синчэнь, — перебил заклинатель. — Я ученик бессмертной Баошань саньжэнь. Захочешь поквитаться — приходи, когда пожелаешь. Он не угрожал, но Сюэ Ян расплылся в улыбке, глядя, как съеживается Чан Цыань. Он-то кто такой, всего лишь заклинатель из мелкого клана. А тут вон… ученик бессмертной. Небожитель. Он попытался подняться на ноги, не уверенный, стоит ли ему бежать прочь или… Но решить он не успел — Сяо Синчэнь повернулся к нему. Он смотрел на Сюэ Яна, и снова у него было это нехорошее лицо, как будто ему больно. Сюэ Ян поерзал, чувствуя себя неуютно и почему-то виновато, и опустил глаза. — Ты, наверное, голоден, малыш? — спросил Сяо Синчэнь наконец, и Сюэ Ян кивнул и глянул на него исподлобья. С тяжелым вздохом Сяо Синчэнь протянул к нему руки, а когда Сюэ Ян снова попытался встать, вдруг подхватил его на руки, легко, будто тот ничего не весил. — Что-то ты не похож на семилетнего, — Сяо Синчэнь попытался улыбнуться. — По весу как четырехлетка. — Я могу идти, я уже взрослый, — воспротивился Сюэ Ян, и Сяо Синчэнь слабо рассмеялся. — Мне не тяжело. А тебя побили. У тебя, наверное, все болит. — А куда ты меня несешь? — спросил Сюэ Ян. Он достаточно слышал историй про торговцев детьми, а ну как… Впрочем, Сяо Синчэнь в его белых одеждах, с его грустным лицом совсем не походил на торговца детьми. Да и себя Сюэ Ян особо ценной добычей не числил. — Сначала поесть, — ответил заклинатель. — Потом умыться. Новую одежду тебе прикупить. А потом… — он глубоко вздохнул. — Хочешь быть моим учеником? — Твоим? — задал Сюэ Ян очень глупый вопрос. Сяо Синчэнь снова тяжело вздохнул. — Да. Ты можешь стать заклинателем, я чувствую в тебе зачатки золотого ядра. Я могу научить тебя. Если хочешь. Сюэ Ян задумался над этим. Если стать заклинателем, никто больше не посмеет его побить. Он сам кого хочешь побьет, вот как Сяо Синчэнь только что. Пожалуй, это хорошая идея. — А долго учиться? — спросил он, и наконец Сяо Синчэнь улыбнулся немножко весело, и Сюэ Ян решил, что ему это нравится. Грустное лицо белому заклинателю не шло. — Не буду врать — долго. Но быстро никакие серьезные дела не делаются. Сюэ Ян вздохнул — пожалуй, это было справедливо. Но он, тем не менее, не собирался продаваться задешево. — А конфет мне купишь? Сяо Синчэнь рассмеялся — и это был хороший звук, Сюэ Яну понравилось, — и впервые посмотрел ему в глаза. — Куплю. — Хорошо, — кивнул Сюэ Ян. — Я согласен. — И добавил, потому что теперь так полагалось: — Учитель. — Знаешь, — медленно произнес Сяо Синчэнь, — пожалуй, мне будет приятно, если ты будешь звать меня даочжан. — Хорошо, — согласился Сюэ Ян. Ему было тепло и уютно в ласковых руках, его пообещали накормить и угостить конфетами, и даже боль потихоньку отступала. — Тогда ты даочжан. А я — Сюэ Ян. И он прижался головой к теплому плечу и задремал. И не услышал, как Сяо Синчэнь над его головой прошептал: — Я знаю, друг мой.