Наваждение

      Вечеринка была в самом разгаре. Многие были уже достаточно пьяны, одна парочка вообще решила уединиться в кладовой. После фестиваля решили отметить веселье шумной компанией.       Хатаке на фестиваль не пошёл, но поддался на уговоры и пришёл на пьянку.       Он почти не пил, потому что предпочитал выпивать с немногочисленными друзьями, подобные сборища его не привлекали. Ему было скучно. Он немного сторонился толпы разгорячённых алкоголем джонинов, они как взрослые дети, хватали от жизни всё, что только могли. Многие из них уже натерпелись много лишений, да и работа их была связана с постоянным риском. Завтра могли убить на миссии вот и хотелось успеть как можно больше. Хатаке смерти не боялся. Во-первых, он считал, что его не так-то просто убить, а во-вторых, примирился давно с тем, что смерть — неизбежное событие.       Пара девушек пытались с ним заговорить, но потерпели крах. Женским вниманием он не был обделён, но вот отношения не складывались. Он был слишком далёк от мирской жизни и просто напросто не знал, о чём говорить с гражданскими. Не каждая женщина решится быть рядом с человеком, постоянно пропадающем на смертельно опасных миссиях или тренировках. Самый длинный роман в его жизни продлился всего два месяца.       Какаши скучал и рассматривал красивые гобелены на стенах. Один особо привлёк его внимание. На нём были изображены лилии, утончённые цветы, порой отталкивающие своим своеобразным ароматом. Он отвлёкся от своего занятия, заметив, как перед ним проходит девушка в бледно-голубой юкате.       Что-то в её движениях было не так — она держалась за стену и шла к выходу, но присела возле двери. Хатаке поразмыслил немного и решил подойти к ней.       — Вам плохо?       Она подняла на него глаза, но как будто не видела, взгляд блуждал, он взял её руку, та оказалась ненормально горячей.       Какаши решил было вывести её на воздух, но подумал, что это вряд ли поможет. Если бы знал где она живёт, то отвёл бы домой. Лицо её казалось ему знакомым, он явно видел её пару раз, но не мог упорно вспомнить, откуда её знает.       — Что же мне с тобой делать? — Спросил, не надеясь особо на ответ.       Единственным верным решением стал собственный дом. Пусть отоспится. ***       Дома Какаши её состояние показалось ещё более странным. Тело было горячим, пульс и дыхание учащённые, она прикрыла глаза и будто вообще его не замечала. Похоже на алкогольное отравление, но проблема в том, что алкоголем от неё почти не пахло.       Он посадил её перед собой на пол и стал думать, какая болезнь может такими симптомами выражаться. Может какой-нибудь наркотик подмешали? Вполне могли. Помимо полезных смесей, джонины порой изобретали и «лекарства», помогающие на время расслабиться и забыть о суровой реальности их жизни.       Какаши потянулся к девушке рукой, хотел пощупать пульс ещё раз, она вдруг схватила его за запястье и потянула к себе. Хатаке хотел было дёрнуться назад, но стало любопытно, что она будет делать. Рука скрылась под полами юкаты и пальцы коснулись внутренней стороны бедра. Тут-то Какаши и понял, что с ней происходит, испуганно выдернул руку.       Девушка ожила вдруг, прижалась к нему, вцепилась в шею, он обнял её и погладил нерешительно по спине. Она неожиданно простонала ему на ухо, так сладко, что у Хатаке мурашки по спине пробежали.       Вспомнил, вдруг, как был на Дне рождения у Генмы. Одна девица к нему весь вечер клеилась и он, перепив, поддался на провокацию, притащил её домой. У неё был такой неприятный писклявый голос, что он не выдержал тогда и прикрывал ей рот рукой, она расценила это как часть процесса, а Какаши хотя бы спокойно смог кончить.       Этот голос был другим, жуть каким приятным. Где-то уже на краю сознания понимал, что нельзя пользоваться положением, ведь это живой человек и даже не знакомый. Но она тёрлась о него как кошка, а звук её голоса сводил его с ума.       Хатаке не железный. Не выдержал и, спустив штаны, посадил её сверху. Опустил осторожно, она плавно задвигалась. Он прикрыл глаза блаженно и загнал все посторонние мысли подальше. Горячая нежная кожа плавилась под грубыми пальцами. Движения соблазнительные и решительные заставляли подчиняться собственным желаниям. Девушка дышала горячо в ухо, опаляла дыханием чувствительную кожу, Хатаке не выдержал и прижался губами к оголённому плечу, прикусил слегка тонкую кожу, с удовольствием слушая новые сладострастные стоны. Девушка ускорялась, торопясь наконец получить желаемую разрядку, что его совершенно не устраивало, не каждый день подобным образом происходит в жизни Какаши окончание одинокого вечера. Он открыл глаза, пробежался взглядом по комнате, мысленно пересчитал всё имеющееся в комнате оружие, которое либо пылилось на полках, либо валялось по углам. Вспомнил, что так и не достал из-за комода сюрикен, который когда-то вопреки ожиданию не впился в дерево, а глухо ударившись о стену провалился в щель и был забыт.       Тактика помогла, позволила не сосредотачиваться только на ощущениях. Острые ногти на плечах впились в кожу, девушка выгнулась в руках, задрожала и он понял, что она дошла до пика, повисла в его руках, расслабилась.       Но Какаши был всё ещё внутри и теперь растерялся почему-то. Подумал немного и положил её на пол, решил закончить начатое. Только уверенность куда-то улетучилась и несколько резких движений хватило, чтобы тоже ощутить разрядку, острую, отдавшуюся где-то даже в затылке.       Потом он долго сидел возле неподвижного тела. Она заснула так крепко, освободившись от наваждения, что он проверял пару раз пульс, осторожно касаясь запястья.       Нужно что-то делать. Теперь он точно не может оставить её у себя. Стал думать и вдруг вспомнил, где её видел — в Архиве, буквально на прошлой неделе, она там работала. Напряг снова память и спасибо наблюдательности — вспомнил, как встречал её на улице, даже дом, в который она тогда зашла с покупками всплыл в памяти. ***       Утром вместе с Хатаке проснулась совесть. Вдруг она вспомнит его? Нехорошо он поступил, нужно для начала узнать её имя. Генма должен знать, он постоянно в Архив ходит.       Ширануи нашёл возле Штаба, позвал в сторонку.       — Ты не знаешь случайно, как зовут ту девушку, что в Архиве новенькая? Она вчера была на вечеринке в голубой юкате.       — Саюри её зовут. Так ты её вчера трахнул?       Какаши это слово не любил, оно слишком грубое, а Генма никогда в выражениях не стеснялся. Хатаке не трахает девушек. Он занимается с ними любовью, как проповедует в своих сочинения Джирайя-сама.       Какаши слегка опешил от вопроса, но голос постарался сделать как можно более спокойный.       — С чего это ты взял? Ничего я с ней не делал, — соврал.       — Йоширо сказал мне, что видел, как ты её к себе домой тащил. Как же ты так, Хатаке, девушек домой водишь, а имени не знаешь, — он прищурился хитро, догадался, что дело не чисто.       Какаши понял, что прокололся.       — Не говори никому, пожалуйста.       Генма в ответ пожал плечами.       — Мне-то какое дело, с кем ты по ночам шарахаешься.       Отослав Ширануи, Хатаке спрятался от солнца под деревом, и стал думать дальше.       Нужно теперь узнать, что за средство она приняла такое и как оно влияет на память. Может действительно ничего не вспомнит?       Можно было бы у Генмы того же спросить, но это уже будет подозрительным. Цунаде тоже вопросы начнёт задавать. Делать нечего, надо идти в Архив. ***       Архив, к счастью Хатаке, был большим. Новички тут даже терялись иногда. Так что шансы, что встретит её здесь не такие большие. И спрятаться, если что, есть где.       Первым делом пошёл смотреть каталог, долго пытался понять, что за раздел ему нужен. Когда определился, пошёл искать свиток, задрав голову и ищя нужный отдел, потому и не заметил как из-за стеллажа, ему навстречу, вышла девушка, увлечённая чтением, и врезалась в него так, что села перед ним на пол. Он машинально протянул ей руку, чтобы помочь подняться, и обмер.       Саюри сидела перед ним и на глазах краснела. Он бросил взгляд на свиток, упавший на пол, и понял что как раз его и искал. Хатаке догадался что она всё знает, и не знал, что сказать.       — Доброе утро, Хатаке-сан.       — Доброе… утро.       Она вдруг посмотрела на него виновато.       — Простите меня, пожалуйста, за вчерашнее. Я так себя никогда не веду. Мне что-то подсыпали. Я вообще не хотела туда идти.       — Это я вообще-то извинятся должен. Мне выдержки не хватило.       Девушка снова густо покраснела.       — Я почти ничего не помню, но знаю, что ничего плохого вы мне не сделали.       — А как же ты узнала, что это я был? — По голосу. Вы ведь со мной говорили. Он у вас очень… красивый.       Голос у Хатаке и правда был примечательный. Зачастую выдавал его, но даже больше не голос, а странная привычка тянуть гласные.       — Может тогда сходишь со мной куда-нибудь чая выпить? Раз уж такое дело…