***
Помещение встретило их неоновыми огнями, разрезающими тьму. Вокруг кружились красивые и не очень парни, Андрей осмотрел их и сразу погрустнел: хозяин квартиры ему нравился больше. Таких мышц у них не было, да и тут частенько встречались тела, готовые отдаться Андрею, а вот первый был не таким. Нетакойкакфсе. — Пошли на бар. Без водки, как говорится, не разобраться, но такие зайки, как мы, водку не хлещут поэтому мы будем коктейльчики. Андрей лишь кивнул, медленно пошел к барной стойке. Красивый бармен встретил их с Лешей вежливой улыбкой, и второй, как обычно игривым голосом сказал: — Налей нам что-то, от чего снесет голову и не только, малыш. Статный парень с пепельными волосами и голубыми глазами, вновь улыбнулся, начиная смешивать яркий напиток. Леша не упускал ни единой возможности круто провести ночь или завести новые отношения. Андрей скрестил ноги, обтянутые моднячими черными джинсами, подпер рукой свой накрашенный ебальничек. Смоки-айс делали его разные глаза еще больше. Почти кукольными. С натуральными ресницами. Запах алкоголя приятно обволакивал внутренние оболочки и хотелось поскорее погрузиться в пьянящую негу. Нажраться в слюни, короче. Первые пять коктейлей пролетели по пищеводу быстро, незаметно почти. Леша настойчиво флиртовал с барменом, крутил на своем тонком пальце с длинным маникюром такие же длинные волосы. На них в месяц уходило больше, чем на содержание некоторых городов России. Андрей продолжал пить яркое пойло, смотрел на парней вокруг. И стал внезапно для себя осознавать, что скучает по заросшему мужлану aka хозяину-квартиры. Его дружок уже совсем был увлечен своей новой жертвой, из которой сегодня ночью он высосет естественные жидкости организма. Поэтому, распрощавшись с ночной развратницей Лешей Колобок, он ускакал домой, слегка пошатываясь от алкоголя. Ушел, ускакать после коктейльчиков за несколько сотен рублей было нереально.***
Дома сидел Серафим в позе лотоса с пачкой извращенских чипсов с крабом и просмотром повтора сериала «Солдаты» по РЕН ТВ. Андрей кивнул ему, но тот даже не оторвался от просмотра шедевра отечественного кинематографа. Первый пожал плечами и ушел в ванну умываться. Холодная вода, чередуясь с теплой в кране, который никогда нельзя было идеально настроить, отрезвила разум, а мицелярка аккуратно смыла слои темных тенюшек вокруг светлых глаз. Андрей взглянул в зеркало. Взгляд плыл, а человек в отражении выглядел совсем, как блядь. Он бы еще долго так разглядывал красавца в зеркале, но в дверь настойчиво задолбили кулаком. Серафим не успел подойти к двери, когда Андрей вылетел из ванны с, на удивление, чистым лицом без намека на макияж. Он заглянул в глазок и резко побледнел. Через дверь послышалось: — Открывайте, полиция! — Бля-я-я-ять, — шепча протянул Андрей. — Софья Игоревна опять вызвала участкового, типа, мы баб сюда таскаем. Серафим удивленно взглянул в глазок, убедился в том, что эта пьяная блядь не бредит. — И че делать? Андрей хмурился, мысля выход из ситуации, а в дверь продолжали звонить. Бабка нагнетала обстановку, говоря на ухо менту: — Еще и не открывают! Какая наглость! — Либо ты платишь штраф или едешь на пятнадцать суток к дружелюбным людям в камеру, либо изображаешь со мной страстную любовь! — Чего, блять?! Не собираюсь даже! Но Андрей уже открыл дверь, дружелюбно улыбаясь. Серафим начал судорожно стряхивать с себя крошки хрустящих изделий. — Здравствуйте, извините, что долго не открывали. С кем честь имею разговаривать? — Участковый Иван Сергеевич. — А меня ты-то, знаешь, Андрюша. Сколько можно уже? — Что случилось? Затопили? Поджог? — Хуже, водишь баб! — Софья Игоревна скрестила руки на груди, поджимая ими вязанный розовый платок на плечах. — Ваших ровесниц? Да никогда! Серафим молча охуевал в сторонке, где его никто не видел в мраке прихожей. Не зная, что предпринять. И не зная, куда даже слово вставить. Тут уже сложнее схема, нежели с хуем во время первого раза. — Так, Вы, вот это, грубость эту Вашу, отставить. Гражданочка вызвала, потому что Вы покой всего подъезда нарушаете. А время то уже, знаете ли, как говорится, не детское, — высокий мужчина в форме полицейского взглянул на наручные старые часы. — Вот, вот. А вы тут устроили! Сил моих больше нет, а ведь у меня давление! — Гражданочка, разберемся. Спокойно. — Иван Сергеевич, Вы, наверное, не знаете, как и Софья Игоревна. Только вот мы… – Андрей очень сильной хваткой для худого метросексуала подтянул к себе Серафима. – Давно уже живем вместе с Серафимом, как муж и… э-э-э …муж! Из клетки вырвался Гоша и противно закричал, летая вокруг собравшейся толпы: — Пидоры, пидоры! Они — пидоры! — Серафим?! — пожилая Софья Игоревна до сих пор повидавшая немало, чуть не схватила удар только от намека, что внук ее бывшей подруги – гей. — И птица туда же! — Я не ге… — Серафим шокировано хлопал глазами. Участковый даже покраснел от неловкости ситуации и, казалось, пытался прикрыть глаза фуражкой. — Гошик… — Он не герой-любовник, да, любимый? Никаких баб водить не может, а я тем более! Вы что?! Мы душа в душу, так сказать. — Нехорошо это, двоим мужчинам жить вместе в любви, Андрей… — Какое совпадение! Игоревич, как и уважаемая Софья Игоревна, — Андрей прижался к Серафиму в оцепенении, улыбаясь. Тот деревяно обнял его, натянуто улыбаясь с нервным подергиванием глаза. — Так мы ж не пропагандируем! На улицу даже вместе не выходим. Не дай Боже нас дети увидят! — Это да, это правильно. — Как это правильно? Как ЭТО может быть правильно?! — взбесилась притихшая от немого ахуя старушка. — Любовь иногда не выбирают, — участковый кашлянул, пытаясь сбить стоящую неловкость вокруг. Затем он устало вздохнул, проводя по усам рукой. Андрей понимал, как он хочет домой. К жене, к телику, к мелким пиздюкам. Внутренне этому ухмылялся, ведь решение проблемы было еще проще. — Мы не шумим и не будем, ни в коем случае, да, милый? — Андрей прижался к Серафиму еще ближе, а потом вывернулся из объятий, невзначай прошелся задницей возле его паха. Тот в ответ едва разлепляя пухлые губы сказал: — Да, да. Конечно, товарищ участковый, — отчеканил как будто зазубренную мантру Серафим. Десантура пошла на пользу хоть здесь. — Ладно, Софья Игоревна. Не вижу проблемы и протокол составлять не буду. У вас милые соседи, опять наговариваете! — Как с моей бабушкой было. Вы на нее тоже уважаемого вызывали, что она кричала. А она немая вообще последнее время была! — ожил внезапно Пинокио с крошками вокруг рта. — Что?! — Спасибо, Иван Сергеевич. Доброй ночи. Андрей резко захлопнул дверь перед носом усталого участкового и охуевшей бабки снизу. Серафим шумно выдохнул и прислонился лбом к стене коридора. Играть спектакль оказалось волнительнее, чем он предполагал. Даже если он был персонажем почти без реплик. Андрей смотрел на него с минуту, а потом произнес: — Говоришь, не пидор, а хуй то встал как я жопой рядом потерся, — за плечо на себя потянул, а потом резко прижал к двери, надавливая коленом в область паха. Серафим прошипел, слабо вырываясь. В голове возник образ, что прямо за дверью со стаканом стоит и бабка, и мент, слушая это безобразие. И молча охуевают. — Это... Это пистолет, — выпалил Серафим первое, что пришло в голову, лишь бы Андрей перестал творить эту хуйню. — Да? — саркастически поинтересовался Андрей. Вместо колена возникла его ладонь. — А пострелять дашь? И тут же сам притянул его на себя. На мгновение их лица были так близко, но Андрей развернулся и потянул Серафима за собой к себе в комнату. Тот представил, как разочарованно вздохнули бабка с ментом у двери. Серафим упал на кровать, когда Андрей несильно толкнул его в грудь. Оседлал его бедра, словно молнию, начиная пошло тереться. Жесткая ткань узких джинсов слишком остро ощущается под тонкими трениками Серафима. Он точно не должен реагировать так на Андрея. И смотреть на него не должен такими охуевшими глазами. Серафим закрыл глаза, чтобы не видеть перед собой блядство, которое устроил Андрей. — А-ах, — неожиданно для себя Серафим вскрикнул, когда Андрей схватил его за член. Приятные касания слились в одно с царапающими ощущениями нескольких колец на пальцах Андрея. — А я думал, в армии вас отучили проявлять эмоции, — довольно протянул Андрей, начиная увереннее двигать рукой. Серафим расслабился, почти переставая чувствовать ебучие кольца. Андрей водил кулаком по члену Серафима и сильнее возбуждался, смотря на то, как это нравится ему. Как он прикусывал губу, извивался на простыни и совсем не сдерживаясь стонет. Серафим снова пришел в себя, когда Андрей притянул его на себя за и так растянутую майку. Сам уже был без футболки. Когда он ее успел снять, Серафим не помнил. Успел только уловить момент, когда и его майку удачно скидывают на пол. Андрей наконец поцеловал его. Обеими руками обнял за шею и всем телом прижался. Серафим позволил себе обнять Андрея за талию. Он целовался страстно, напирал, жался ближе, хотя уже некуда. Серафим охуевал от такой инициативности. Андрей вдруг отпустил его. Потянулся к тумбочке у кровати. Серафим перевёл на неё взгляд. Зря. В открытом ящичке будто в душу ему смотрели несколько резиновых хуев разных цветов и даже один стеклянный. Андрей из тумбочки достал лишь один тюбик, но увидев взгляд Серафима, пошло улыбнулся. — Понравились? Могу подарить какой-нибудь. — Фу, нет! — Серафим брезгливо толкнул ящик в тумбочку. Андрей только пожал плечами. В другой раз снова обязательно предложит. Серафим из тех, кого надо поуговаривать. — Знаешь, что это? — спросил Андрей, показывая Серафиму небольшой тюбик. — Ну смазка, блять, — сердито ответил Серафим. — Я заметил, ты любишь сладкое... — как ни в чем не бывало протянул Андрей, теребя в руке тюбик. Серафим в миг догадался, к чему его хотят склонить. И это что-то ему очень сильно не нравилось. — Даже не думай, блять! Чтобы я у мужика в рот взя-а-ах, — колено Андрея снова оказалось между ног Серафима, заставляя вспомнить, что у него, блять, стояк на ебаного во всех смыслах парня. Андрей выдавил на кончик языка несколько капель смазки. Снова поцеловал. Во рту чувствовался приторный малиновый вкус. Серафим потерял над собой контроль, углубил поцелуй всё сильнее и сильнее. Хотелось еще. Сладкий привкус во рту бил в голову. Он потянулся к чужим губам, но Андрей отстранился. Переворачивает его, теперь Серафим сверху. У Серафима в руках смазка. Андрей приспустил джинсы до колен и расслабился на подушке, давая Серафиму свободу действий. Он издал какой-то полустон, когда Серафим грубой рукой обхватил его член. Потом капли холодной смазки и, блять, Серафим все-таки берет в рот. Он не верил. Сосал и думал, как докатился до такого. Малиновая смазка, конечно, компенсировала. Серафим выплеснул чуть ли не половину тюбика. Теперь сам кайфовал, пытаясь взять глубже. Ничего, естественно, не получалось, так что он просто провел языком по всей длине члена Андрея. Тот рвано дышал, срывался на стоны. В волосах Серафим чувствовал чужую руку. Она протянула его наверх к Андрею. Его снова поцеловали. Быстро, поспешно. И Андрей на полустоне протянул: — Выеби меня. Серафим застыл над возбужденным Андреем: — Прям выебать? А как? — Как телку, блять! – Андрей злился. Перекатил Серафима на спину. Снова на нем сверху. Опять все самому. Андрей выдавил смазку на ладонь, размазал по члену Серафима. Медленно насаживался с оттяжкой: подготовка ему не нужна. Последний раз стрельнул в Серафима взглядом, опустился и поднялся на пробу медленно и наконец начал двигаться увереннее. Андрей знал, как выглядеть красиво. Он извивался, облизывал грубые пальцы и теребил свои соски. Резко опустился до конца, сжал член Серафима, выбил из того громкий стон на выдохе. И снова начал двигаться быстро. Лапал Серафима, хватал за руки, переплетал нежные свои и грубые его пальцы, отпускал и снова себя трогал. Серафим чувствовал, что из-за этой метросексуальной бляди он долго не продержится. Ухватил Андрея за бедра, заставляя двигаться быстрее. Андрей распалился сильнее от сильной хватки. Стонал все громче, ощущая член Серафима так глубоко и так правильно в себе. Сжал снова, так сильно, что Серафим не выдержал. Кончил, несдержанно громко выстанывая что-то нецензурное, явно в адрес своей сегодняшней пассии. Андрей следом дошел до финиша от этих стонов, лишь один раз проведя кулаком по своему члену. Упал на кровать рядом с Серафимом. Тот сам полез целоваться. Андрей лениво отвечал, еще не успев отойти от оргазма. Тело тряслось после судороги. — Как думаешь, бабка нам поверила? — спросил Серафим хриплым голосом. — Не, хуевый из тебя геюга, — ухмыльнулся Андрей, устроившись у него под боком. Его начало медленно срубать, ведь алкоголь, казалось, на миг покинувший организм, вновь возвращался с новой силой. Серафим прижимал его к себе все еще сомневаясь в реальности, медленно прикрыл глаза. Перед тем, как провалиться в сон он услышал знакомое урчание любимицы Андрея возле своего лица и недовольное стрекотание Гошика.