Дневник

11.30. Работа — лучшее лекарство. Я сегодня деловита, подтянута, спокойна, невозмутима, работоспособна, энергична. Снаружи. Внутри полный разброд, раздрай, развал и разгром. Дир подозрительно косится на меня все утро, но не пристает с вопросами, наверное, сквозь глаза эти «РРРР» все же проглядывают наружу. Несовпадение внутреннего и внешнего облика, видимо, и сбивает моего шефа с толку, удерживая от допроса третей степени. С утра звонил Дэн, но я сказала секретарше, что меня нет и не будет сегодня. Потом позвонила Юлька. Три раза сказала «Я же тебе говорила», пять раз — «Я так и знала», и раз триста — «Балда!» В общем, поддержала, как могла. Настоящая подруга. Сказала, что примчится ко мне домой после работы и проведет сеанс промывания мозгов. Пыталась отбиться, но, к сожалению, ничего на вышло. Придется сегодня изобретать какую-то еду. Хотя… Заказ суши на дом еще никто не отменял. 19.30 Мы сидим с Юлькой на диване и занимаемся эмоциональным оздоровлением: смотрим «Дневник Бриджет Джонс» и лопаем суши, запивая все это чудным чилийским винцом, которое я достала из дальних закромов. Юлька уже не ругает меня, поскольку видит перед собой совершенно раздавленное существо, тщетно пытающееся выплыть из пучины житейских проблем. Сегодняшнее держаниесебявруках жутко измотало меня. Но живительная влага «Сан Райза» делает свое благое дело. В это время звонят в дверь. Юля делает большие глаза, а я мчусь открывать. Но, увы! Это не тот, кого я ждала. Это Борис! Хм, тот, кто мне нужен, видимо, уже не придет никогда. А этот красавец топает в гостиную и плюхается в кресло, тут же начиная канючить: — Правильно! Сидят! Пьют! Едят! А я, несчастный, всеми отвергнутый, одинокий в этом жестоком городе, брошен на произвол судьбы. Потом, без перехода, начинает ябедничать Юльке на мое поведение, на сплошные измены с моей стороны, на толпы мужиков, которые вращаются вокруг меня. Чувствую, что Бориса я сегодня уже не вынесу, и вскипаю. Юля пытается выступить рефери в нашей схватке. Причем Борис после моего взрыва немедленно успокаивается и остаток вечера даже пытается быть довольно милым и веселым собеседником. В конце концов, вечер завершается ко всеобщему удовольствию, и я даже чувствую себя намного лучше, во всяком случае дыру в потолке просверливать не намерена. От вина глаза мои сами собой закрываются, и я погружаюсь в восхитительное бесчувствие.