Drunk Without Alcohol

Джимми не помнил, когда плакал в последний раз. Кажется, это было после выпускного, когда девушка, с которой он встречался, сказала, что уходит к другому и с самим Джимом она встречалась из жалости. Сейчас же слезы лились рекой снова из-за несчастной любви, но на этот раз к парню. Как вообще можно было влюбиться в Джареда? Джиму казалось, что с ним и девушки-то встречаются исключительно из-за внешности, ведь он такой подонок. С каждым новым всхлипом вокалист ненавидел себя все сильнее. Он в очередной раз потянулся за сигаретой, забыв, что в номерах отеля курить запрещено. Умрет ли он от интоксикации табаком или нет, ему, казалось, было наплевать. Пускай все будут чувствовать удушающую вину, которая ляжет на их плечи, когда они найдут утром его посиневший труп. Черт, но ведь трупы такие уродливые, а становиться еще более уродливым, чем он есть сейчас, совсем не хотелось. Да и к тому же мама будет плакать. Мама его любит, и Джиму совсем не хотелось ее расстраивать. С этими мыслями Фрэнкс положил сигарету обратно в пачку. Слезы все еще текли по щекам, но теперь уже из-за мыслей о том, что он не может решиться даже на смерть. Но ведь Джареда поцеловать решился… В дверь постучали. Джимми замолк, он не собирался отвечать и уж тем более подходить к двери. Кто бы там ни был, но парню категорически нельзя было попадаться никому на глаза в таком состоянии. Вокалиста бросило в жар, когда он услышал голос Хассельхоффа. - Хей, Джим. Открой. Я знаю, что ты там, говнюк. - Э-э-э… Джима здесь нет! Это его новая девушка, Кармен Электра! – Неумело пролепетал парень отвратительным фальцетом. Зачем, зачем он это делает? Наверное, просто пытается отсрочить неизбежную встречу с Джаредом. - Что ж, Кармен, - подыграл басист, - передай Джимми Попу Али, что, кажется, весь отель слышит, как он рыдает в три ручья. - Конечно, передам! – Снова фальцет. - Господи, парень, заканчивай уже этот цирк! Я знаю, что ты там, не заставляй меня ломать эту чертову дверь! Щелчок, и белая новенькая дверь шикарного номера открыта. Джаред стоял, опершись локтем о дверную раму. Его взгляд был тяжелым и уставшим. Темные короткие волосы немного влажные, видимо запыхался, пока сюда шел. Джимми посмотрел на басиста снизу вверх, поскольку был ниже его больше, чем на голову (еще один повод для комплексов). - Ну так? Впустишь? Вокалист отошел в сторону, чтобы Джаред мог протиснуться в дверной проем. - Выглядишь отстойно. – Заметил Хассельхофф, присаживаясь в кресло. - Без тебя знаю. – Огрызнулся Джимми и всхлипнул. Это было непроизвольно, и от стыда парень покраснел. Он никогда не плакал перед другими мужчинами, и посмотрев на лицо Джареда, отвернулся опять же из-за стыда. Последний поднялся с места и направился к другу. - Хей! - Н-не смотри! И вообще лучше забудь обо всем и уходи! В ответ на это басист лишь схватил Джимми за плечо и резко развернул к себе. Их взгляды встретились, и Джаред смог рассмотреть поблескивающие от слез зеленые глаза Джима. Они были цвета свежескошенной травы. Пухлые губы подрагивали, а затем парень прикусил нижнюю белыми зубами. Они были не идеально ровными, но даже этот недостаток выглядел немного мило. - Чего ты хочешь? – Прервал размышления басиста Фрэнкс хриплым от рыданий голосом. - Тебя. Ноги Джимми подкосились, его бросило в жар, а слезы хлынули вновь. - Я влюбился в тебя, Джаред. – Эти слова парень сказал шепотом, но его друг все расслышал. - Я знаю. На этот раз поцелуй был взаимным и настойчивым со стороны Джареда, конечно. Он даже немного грубовато касался своими губами губ друга точно так же, как и языком. Джимми положил обе ладони басисту на плечи, а последний большим пальцем левой руки гладил Фрэнкса по щеке, вытирая горячие соленые слезы. Разорвав поцелуй, Хассельхофф начал целовать вокалисту шею. Тот задрал голову, полностью открываясь своему новоиспеченному партнеру. Джаред же впился в место прямо под подбородком. Немного времени спустя он оставил там багровеющий засос немалого размера. - Джаред, боже… ты идиот, знаешь об этом? – Проговорил Джим, потирая «метку». В ответ на его слова басист лишь ухмыльнулся. Он спустился немного ниже – к ключицам – и принялся оставлять дорожки из поцелуев и там. Затем отстранился и посмотрел Джимми в глаза. Фрэнкс уже не плакал, его руки все еще крепко сжимали плечи Хассельхоффа. - Хочешь этого? – Спросил Джаред, глядя на то, как уверенно смотрит на него друг. - Спрашиваешь. – Улыбается. Впервые искренне за такой промежуток времени, что Джареда радует. Поцелуй за поцелуем, и Джимми успевает лишь в удивлении открыть рот: Хассельхофф подхватывает его тушку на руки и идет в соседнюю комнату к кровати. Как он вообще…? Парень ведь весит не сорок килограмм, как какая-нибудь миловидная крошка. Но басисту, казалось, вообще все равно, на его лице ни один мускул не дрогнул. Джимми приземлился на мягкий матрас, который прогнулся под его весом. Парень немного вздрогнул и резко выдохнул, когда Джаред склонился над ним. Последний принялся все так же целовать его шею. Вокалист же схватился рукой за спину партнера, сжимая пальцами черную футболку. Однако одежда здесь вообще была ни к чему, поэтому Хассельхофф быстро избавился от ненужной тряпки, небрежно бросив ее на пол. Затем он принялся стягивать одежду и с Джима. Парень долго маялся с пуговицами рубашки, затем громко выдохнул и закрыл глаза. - Даже не думай, Джаред! Мне очень нравится эта рубашка, и я не хочу… Джаред его не слышал (или делал вид, что не слышит), поэтому просто разорвал рубашку на двое. Черные пуговицы полетели на пол с громким неприятным стуком. Теперь весь линолеум и мягкий коврик были усеяны дурацкими пуговицами, что не особо обрадовало Фрэнкса. Избавившись от верхней одежды полностью, басист стал опускаться ниже. Одним из последнего (помимо шорт), что оказалось на полу, были кроссовки. Джаред снимал их небрежно, одновременно с этим целуя внутреннюю сторону бедра своего друга, что заставляло Джимми чуть ли не кричать от возбуждения. Ведь такое зрелище любого (или любую) застало бы врасплох. Вокалист тоже решил не оставаться в стороне и хоть как-то поучаствовать в этом занимательном процессе. Он переместился в сидячее положение, вновь положил руки Джареду на плечи и поцеловал того в губы, прикусывая, а затем и оттягивая зубами нижнюю. - Да ты у нас развратная шлюшка! – Не скрыл своего удивления Хассельхофф. Джимми лишь виновато улыбнулся. - Хочешь, чтобы я и дальше был плохим мальчиком, или тебя устраивает, когда я послушный? - Что ж, - поразмыслил Хассельхофф, - думаю, тебе стоит послушаться меня… и опуститься чуть пониже. Намек был понят, поэтому Джим взял в рот. Сначала закашлялся, все еще не понимая, как девушки так искусно делают это в порнухе. Затем все же преодолел себя. Глядя на лицо басиста, который прикрыл глаза, парень понял, что делает все правильно. Он старался заглатывать полностью, периодически касаясь языком. Наконец, Джаред решил прервать старания своего друга: басист слегка толкнул последнего в грудь, заставляя лечь на спину. - М-м-м, Джаред? - Что? - Ты… знаешь, как правильно… это самое? - Видел пару раз в порнухе. – Задумался Хассельхофф. - Ты будешь меня трахать, основываясь на порнухе?! - Там все было достаточно понятно. Вроде. Просто расслабься и получай удовольствие. Надеюсь, у тебя есть смазка и…? - Черт! Оно в чемодане в гостиной. - А раньше не мог сказать? – Джаред выдохнул, поднялся и вышел в гостиную, оставив Джимми наедине со своими мыслями. Страшно ли было? Или он просто не хотел что-то менять в своем окружении? В отношениях, которые уже четко закрепились. С другой стороны, остановить Джареда и прервать все сейчас? Нет. Джиму нравился Хассельхофф, возможно даже больше, чем нравился. Это ощущение было таким забытым, что казалось, что Фрэнкс вообще его никогда не испытывал. Да, он боялся чувств, ведь мужчины не плачут, не проявляют истинных эмоций. Не чувствуют? Да кому, нахрен, сдались эти пережитки средневековья? Все, чего ему сейчас хотелось – Джареда. Чувствовать тепло его рук, слышать его голос и- - Черт! Запихнуть подальше не мог? Еле нашел! – Хассельхофф ворвался в комнату. - Прости. - Забей. – Басист снова устроился на кровати. – Раздвинь. – Попросил он, указывая на колени Джимми. Тот подчинился. Растяжка далась обоим тяжело, настолько, что вокалист уже сомневался насчет осведомленности Джареда в гейском сексе. Но несмотря на это, Фрэнкс все же громко вскрикнул, когда Хассельхофф задел простату. Парень даже начал двигать бедрами навстречу движениям руки Джареда. Джимми хотел, чтобы это странное чувство продлилось еще хоть немного, но его друг вытащил руку. - Прости, не тебе же одному здесь получать удовольствие. – Ухмыльнулся басист, надевая защиту. Джимми не успел ничего ответить, ведь на смену пальцев пришло кое-что побольше. Слезы полились из глаз, а дыхание участилось еще сильнее. Джаред начал двигаться. Ему сносило башню от того, насколько внутри его друга было горячо и узко. Сначала он двигался медленно, затем понял, что так делает только больнее, поэтому ускорил темп. Он был сверху в то время, как Джимми под ним обхватил ногами его талию. Последний также сжимал руками плечи парня, впиваясь в загорелую кожу ногтями. Вокалист старался сдерживать стоны изо всех сил, ведь, если верить Джареду, то его рыдания слышал весь отель. Но даже если учесть этот факт, изо рта Джимми все же вырывались крики и даже нецензурные слова. Однако его очень стесняло то положение, в котором он оказался, а возможно Джиму было просто стыдно быть под кем-то, пресмыкаться и осознавать, что ему это нравится. Джаред прикусил партнера за ухо, посасывая мочку с золотой круглой сережкой, вспоминая, как сам потешался над тем, что Джимми проколол уши. Сейчас же ему доставляло удовольствие играть с этими украшениями, оттягивая их зубами. Вокалисту, казалось, это только нравилось. Очевидно было, что ему нравилось все, что делает с ним Джаред. Хассельхофф двигался уже достаточно грубо, отчего Джим даже не пытался приглушить те грязные звуки, что исходили из его рта. - Боже! – Внезапно вырвалось у Джимми вместо очередного ругательства. - Можно просто Джаред. – Басист усмехнулся, обнажая белые ровные зубы. Такой идеальный, что аж тошнит. А на сцене только дерьмо и вытворяет. - Идиот! – Но Фрэнкса это все же заставило улыбнуться. – Джаред! - Что? - Поцелуй меня. Пожалуйста. Хассельхофф остановился на некоторое время, тяжело дыша. - Я… я же был хорошим мальчиком? Поэтому, может, поцелуешь меня? Эти слова были словно пение райских птиц для ушей басиста. Он облизнул нижнюю губу, еще ближе наклоняясь к Джимми. Затем, снова продолжая двигаться внутри него, коснулся его губ своими. Как же он охуенно целовался, думалось Фрэнксу. А может быть, это Джим просто давно никого не целовал. После мягкого и даже немного нежного поцелуя Джаред коснулся тыльной стороной ладони щеки своего друга. Провел до подбородка и поцеловал ямочку, которую всегда находил чудесной. - Ах! Джаред! Я… сейчас кончу! Сейчас! Ах! Твою мать! Еще пара резких движений, и Джимми излился с громким стоном. Хассельхофф кончил вслед за партнером, немного погодя. Басист повалился на кровать рядом с Джимом, пытаясь отдышаться. Последний же потянулся за сигаретой. - Не много ли на сегодня? - Это последняя. – Снова виноватая улыбка, от которой сносит крышу. - Знаешь ли, целовать тебя не очень приятно, когда ты накуренный. - Ха! Я вообще удивлен, что я тебе приятен. Что я приятен хоть кому-т… - Не успел Джимми закурить и даже договорить, как Джаред заткнул его. И не просто заткнул, а заткнул, поцеловав. – Джаред, господи! - Я пока еще не святой, хватит меня так называть. - Просто заткнись, хорошо? И как, ты думаешь, я объясню эти чертовы засосы парням завтра? - Скажешь, что у тебя была лучшая ночка за всю твою жизнь. Или то, что ты упал на мой член. - Тебе нужно податься в стендап. - Думаешь? - Да, ну а сначала тебе стоит просто заткнуться. – Джимми сделал затяжку. - Заткнусь, когда бросишь курить. Еще пару недовольных взглядов со стороны Фрэнкса, дурацких шуток и теплых поцелуев в шею, ключицы и губы, и эти двое уснули. Да, возможно, голова завтра будет болеть, как и другое место, что ниже, но разве это так важно, когда ты не один? Когда твоему другу-идиоту все равно, какой у тебя дурацкий нос, пивной животик или низкий прокуренный голос? Боже, жизнь Джимми, наверное, уже никогда не будет прежней, зато теперь он снова будет чувствовать. Он, возможно, даже немного полюбит себя. Это так кружило голову и выбивало землю из-под ног, что парень словно был пьян. Только это ощущение было гораздо более приятным. А такое вообще бывает?