дурачьё

они с сокджином не разлей вода, и “да все друзья так делают” — точно про них. ну, то есть они действительно делают всё, что обычно делают друзья: собираются по выходным почти каждую неделю, созваниваются по видеосвязи, когда не собираются, обмениваются музыкой, советуют друг другу фильмы и потом обсуждают их, и в целом проводят вместе много времени, даже слишком много для, в общем-то, совсем взрослых дядек, у которых работа и которые все в делах, ну просто дохрена времени — и всё такое прочее. л у ч ш и е друзья. но. у юнги в галерее есть отдельная (запароленная, конечно) папка для селок сокджина, скриншотов из видеозвонков и фотографий, которые юнги делает тайком, и это, ну, странно, наверное? как минимум. как максимум — довольно жутко. юнги не очень уверен, что все друзья так делают. он обновляет соцсети сокджина по тридцать раз на дню — все до единой, у него везде на сокджина стоят уведомления. юнги наблюдает, как он взаимодействует с кем-то в твиттере (юнги этот чей-то аккаунт давно замьютил, потому что его достало видеть его в реплаях сокджина, но всё равно жмёт показать твит — надо же узнать, что сокджина впечатлило настолько, чтобы ответить, — узнать и только сильнее расстроиться), и с хрена ли ему от этого гадко и кошки на душе скребут. сразу очень по-детски хочется удалиться отовсюду, и чтоб ни ногой больше в ваши эти интернеты дурацкие, хватит, натерпелся, надо жить реальной жизнью, а не виртуальной — но тут сокджин ретвитит какой-то его ретвит, и жизнь снова хороша. сокджин шлёт ему смешные картинки в личку и котов, найденных на просторах интернета, с подписями вроде “смотри, на тебя похож”, а ещё — делает селфи с котами же каждый раз, когда видит их на улице, и пишет сообщения следом: “не знал, что ты сегодня в инсадоне”, — или что-то типа того. придумывает нелепые каламбуры посреди ночи, а потом записывает голосовые, в которых заразительно и непозволительно близко к микрофону смеётся своим скрипуче-булькающим смехом, чтобы доказать, что правда считает их смешными. юнги даже интересно, как сильно он смахивает на маньяка, когда улыбается вот так, глядя в телефон. и ладно бы только это. если у лучших друзей в порядке вещей вовсю друг к другу подкатывать, то сокджин, пожалуй, перевыполняет план — или чего он вообще хочет добиться. все эти его врасплох застающие и, между прочим, очень смущающие шутки, которые то ли шутки, то ли крайне неуклюжий флирт, то ли ещё что; подмигивания и — о, боже — воздушные поцелуи — всё это какая-то гремучая смесь. у него ещё лицо такое спокойное, бесстрастное, когда он всё это вытворяет — это-то и добивает. у юнги внутри что-то без названия (называть не хочется и лучше как-нибудь потом разобраться, но это самое “потом” всё не наступает и не наступает) ширится, ширится, аж распирает и давит изнутри на грудную клетку, но всегда проще игнорировать и списать на усталость, или на потянутую где-то поясницу (совсем уже не ту, что раньше), или на что угодно ещё. так, наверное, взрываются звёзды или вымирают галактики — или ещё какая-нибудь ерунда типа порока сердца, это ничего, со всеми бывает. и жить-то с этим безымянным нечто в груди, конечно, можно, но юнги ничего не может с собой поделать — шутки и комментарии сокджина можно игнорировать, пресекать на корню или попросту не воспринимать всерьёз; юнги выбрал им подыгрывать, как меньшее из зол. подыгрывать, а потом чувствовать себя ужасно нелепо, уязвлённо и растрёпанно. > ах, юнги-я, будь ты девушкой, я бы на тебе женился > а что мешает сейчас? > и правда юнги смотрит на это сокджиново “и правда”, что бы оно, чёрт его дери, ни значило, и думает — будь что будет, ему всё равно, сокджин сам это начал. он вбивает в поисковую строку несколько слов, открывает раздел картинок и пару минут просматривает результаты поиска, после чего — господи, какая глупость — отправляет в чат бланк свидетельства о браке. это, наверное, было лишним, и юнги успевает обругать себя и свои решения всеми самыми нелестными словами, потому что сокджин просматривает сообщение, но молчит необычно долго. в конце концов он отвечает, тоже картинкой, возвращая тот же бланк, заполненный в фоторедакторе от руки, и это что, сердечко вместо подписи? кошмар какой. сокджин, оказывается, просто обожает шутить о том, что они с юнги женаты уже сто лет в обед и души друг в друге не чают, и одно дело, когда он строчит об этом в какао лично юнги, и совсем другое — когда говорит об этом вслух кому-то ещё. телефон можно заблокировать и кинуть куда подальше, сообщения можно удалить (сделав предварительно скриншот и сложив в особую папку в галерее), можно, в конце концов, сделать вид, что ничего не было и ничего такого ему никто не писал, но разве удалишь сказанное оффлайн? вот именно. остаётся только сидеть и чувствовать, как пылают щёки и шея, пока сокджин во время их еженедельной встречи принимает чей-то звонок только чтобы сказать что-то в духе: “алло, да, не могу говорить, я на свидании с муженьком. это срочно? тогда отключаюсь, меня муж ждёт, ага, перезвонишь потом, хорошо, я понял. да-да, всё, давай”, — а потом вернуться к прерванному разговору как ни в чём ни бывало. отношения у них, словом, какие-то совсем дурацкие. отношения с приставкой недо. юнги любит, когда всё просто и понятно, без двойных доньев и тайных смыслов. с сокджином — ни то ни другое; ему, видимо, не нравится, когда с ним понятно и тем более просто. а потом… они раз переспали по пьяни, и после этого, кажется, всё пошло под откос и стало ещё более нелепым и напряжённым. почти фантасмагоричным. юнги и не помнит ничего толком, как-то всё смутно, урывками, чёрт его знает, как оно так вышло вообще — но если честно, он не прочь повторить, потому что трахается сокджин отменно. пусть и наутро было дико неловко смотреть ему в глаза. он и не смотрел. юнги думал, помрёт от смущения прямо там, но не помер, и это очень досадное упущение с его стороны. в целом между ними особо ничего не изменилось. отношения как были дурацкие, так ими и остались, они с сокджином как были водой не разольёшь, теми же и остались, хоть и с некоторым допущением, обсуждать которое они сочли лишним. а что тут обсуждать, в самом-то деле? они словно зачеркнули последнюю пустую клетку в бинго “лучшие друзья навсегда” — и ни разу с тех пор об этом не вспоминали.

⋆⋆⋆

они сидят на качелях какой-то детской площадки и крошечными глотками распивают банку самой дешёвой слабоалкогольной газировки из круглосуточного в соседнем квартале — одну на двоих, потому что сокджин сначала “ты бери, а я не буду”, а потом “дай попробовать” — а юнги только одну взял, и не возвращаться же им теперь. тихо. только качели поскрипывают да ночной ветерок негромко шелестит листвой и обдаёт прохладой щёки. юнги посматривает на сокджина. тот в любимой своей пыльно-розовой толстовке, сейчас почти серой в полумраке, чёрных драных джинсах и старых кроссовках, руки в кармане, плечо опирается на подвес качелей. смотрит перед собой, молчит. задумчивый. печальный? очень-очень красивый сейчас, когда приглушённый свет фонарей мягко, почти любовно подсвечивает его невероятный профиль. от такого зрелища в груди щемит, захлёстывает тёплой волной. но тут сокджин вздрагивает, ведёт плечами, словно сбрасывая оцепенение, и поворачивается к нему. — чего смотришь? — спрашивает. — просто. а нельзя? — ну, знаешь, — щурится хитро, приподнимает уголки губ в предвкушающей улыбке. сейчас сболтнёт что-нибудь про своё нереально красивое лицо. — люди вообще-то деньги платят, чтобы на произведения искусства посмотреть. юнги кривится, всем видом показывая своё отношение к подобным сокджиновым высказываниям, и отворачивается. они молчат ещё несколько минут, которые тянутся как несколько вечностей. юнги чувствует на себе взгляд сокджина, неотрывный, пронзительный, как будто тот хочет что-то сказать, но ещё раздумывает, и юнги пытается смотреть куда угодно, но не на него, потому что смотреть ему в глаза невыносимо и сродни пытке, хотя и очень хочется. тишину, не напряжённую, но слегка неуютную, нарушает снова сокджин. — луна красивая, да? — ты красивее, — даже не поднимая головы к небу. — это само собой, — сокджин хмыкает и вновь замолкает, но теперь ненадолго. — эй, юнги-я, поговори со мной, — и легко хлопает юнги по колену, привлекая внимание. — говорю, — юнги наконец поворачивается к нему, но смотреть сокджину в глаза всё ещё выше его сил, и поэтому он оглядывает его лицо и в конце концов устремляет взгляд куда-то мимо. — как дела? — отлично. а у тебя? — и у меня отлично. — здорово. я знаешь о чём подумал? — о чём? — юнги рассматривает площадку у сокджина за спиной так, словно видит её в первый раз и интереснее ничего на свете нет. — на меня смотри, я перед кем тут распинаюсь? — всё-таки возмущается сокджин. — не могу, — честно признаётся юнги, но делает над собой усилие и поднимает на него глаза. а потом закрывает их, потому что усилия оказывается недостаточно. — так что ты там сказать хотел? — мы могли бы поцеловаться, знаешь, — юнги давится газировкой, которой так неудачно решил глотнуть именно в этот момент, и радуется возможности отвернуться от сокджина и его пристального взгляда, прокашливаясь. косится на сокджина — да, как и ожидалось, вид невозмутимый, словно его не волнует ничего в этом мире. как можно такие вещи говорить с таким лицом? — мы, конечно, бро и всё такое, но могли бы. — шутки у тебя дурацкие, если честно, — говорит юнги, вытирая рот рукавом. “прямо как наши отношения”, — заканчивает он про себя, и сокджин тоже, наверное — юнги не знает, но надеется, потому что какого чёрта ему одному сложно?, но по сокджиновому непробиваемому лицу хер что поймёшь. — я знаю. юнги уже потом думает, что да. могли бы. в полутора кварталах от дома он поднимает к небу голову — и никакой луны там нет, только крохотные сверкающие точки, едва различимые в обилии городского света, да сине-чёрный бархат. странный он всё-таки, этот сокджин. до него так и не доходит.

⋆⋆⋆

— вы двое встречаетесь, что ли? — очень серьёзно спрашивают их. юнги понятия не имеет, что должен сказать. его разрывает между “нет”, “конечно, нахрен, нет”, “может быть” и “обижаете, мы женаты уже сорок лет как”, но последнее больше в стиле сокджина, и если это скажет юнги, будет звучать очень тупо и до ужаса серьёзно, совсем не по-сокджиновски, не полусмешливо-полуутвердительно ровно до такой степени, чтобы оставалось место сомнениям, так что он не говорит ничего из этого и чувствует себя кошмарно беспомощно. юнги бросает быстрый взгляд на сокджина — тот улыбается невозмутимо и немного загадочно, словно это не ему задают провокационные вопросы, и бровью не ведёт, само спокойствие и господин я-тут-вообще-не-при-делах, смотрит на юнги в ответ — отвечай, мол, встречаемся или как. юнги теряется было сначала, потому что сокджин на него не смотрит никогда так открыто и так прямо, может, иногда — совсем редко, нечасто, едва когда-нибудь, — когда нет вокруг никого, когда они одни, наедине, когда некого стесняться и не от кого прятать взгляд (от сокджина разве что) — но не когда же на них устремлены целых три пары глаз, и все с неподдельным интересом и явным нетерпением, интересно же, вы оба очень подозрительные, и если пытаетесь шифроваться, то выходит у вас не очень. юнги теряется и находится мучительно медленно, чересчур, наверное, медленно, так, что это всё становится прямо-таки неловко, очень неловко, и его, кажется, начинает тошнить: сокджину вот хоть бы хны, у него только кончики ушей покраснели, а у юнги по ощущениям горит абсолютно всё, и он очень отчаянно старается не думать, как выглядит со стороны. как-то вдруг душно, воздух вокруг точно накаляется градусов на десять по цельсию, и юнги поспешно хватает со стола стакан сокджина — потому что там лёд, мохито, со льдом и листиками мяты, а раз лёд, значит, холодный, аж конденсат на стенках собрался, точно холодный, а ему позарез нужно остыть — хватает и одним большим глотком осушает наполовину под озадаченные переглядывания остальных и в край возмущённое “эй!” сокджина. — я тебе ещё закажу, — заверяет юнги и хочет было переменить тему, но хосок нетерпеливо повторяет: — так встречаетесь или нет? — ему, наверное, больше всех надо знать, вот же. юнги очень вдруг хочется ему треснуть, но он противник рукоприкладства. вместо этого юнги очень старается сделать вид, что несмотря на всё то, что он сейчас тут устроил, всё нормально, отлично даже, и ничуть его этот разговор не сбивает с толку, и только руками разводит, нервно улыбаясь. сокджин фыркает и переводит тему сам, начиная выкладывать какие-то сплетни об их общих знакомых. юнги на самом деле очень ему благодарен в этот момент. он и сам, если честно, очень хочет знать, встречаются ли они. и он, разумеется, в курсе, что если не все, то многие проблемы можно решить старым добрым разговором — да-да, банально поговорив по душам, — но определённо не эту. ему что, просто взять и спросить сокджина что-то вроде ну и кто мы теперь? или что между нами происходит? ну уж нет. ни за что.

⋆⋆⋆

сокджин двигается всё ближе, и юнги вдруг очень страшно. сокджинова ладонь на его щеке, вторая — на бедре, колени почти касаются колен. он предпочитает не думать, как они оказались в такой ситуации. зажмуривается. — не надо, — просит. — почему? ты меня боишься? — боюсь, — соглашается юнги, и сокджин хочет было убрать руки, потому что да, если подумать, это немного стрёмно, но юнги перехватывает его запястья и переплетает пальцы. не очень удобно, но зато искренне. тупит взгляд, потому что смотреть на сокджина в упор было и будет невыносимо, а он собирается сказать нечто очень глупое. — но не тебя. а того, что ну, знаешь, вдруг ты… сделаешь то, что собирался, а потом пожалеешь. сокджин гладит большим пальцем его ладонь, и это неожиданно сильнее всего сразу. грудную клетку будто сдавливают под прессом, рёбра вот-вот раскрошатся в пыль и сердце юнги выпадет прямо к ногам сокджина. — что вдруг… — добавляет он и заканчивает очень тихо, на грани слышимости: — думать об этом окажется намного лучше, чем… делать. сокджин выпускает одну из рук юнги и приподнимает его лицо, придерживая за подбородок. убирает чёлку со лба. снова укладывает ладонь на щёку, подушечками пальцев проезжаясь по виску и скуле. улыбается, очень ласково, очень нежно. — а ты? — спрашивает он юнги. — ты не пожалеешь? у сокджина в глазах целая вселенная, тёплая, приглашающая. юнги не может ей противостоять и понимает, что не будет жалеть ни капли. что он только этого и ждал, только этого и хотел. и оно гораздо лучше, чем представляется. поэтому он озвучивает: — нет. не пожалею. — тогда и я нет. о. ладно.