Насмерть из твоей жизни

Мотоцикл, как послушный конь, остановился рядом со «сталинкой». Ни одно окно уже не горело, лишь на пятом этаже Ликиной квартиры сквозь шторы пробивался мягкий свет, в котором перемещались неясные тени. Все ясно, родители еще не спали, изводя себя ожиданием блудной дочери. Лика тяжело вздохнула и отняла вспотевшие ладони от мужской куртки. Он повернулся к ней и хрипловато произнес: — Конечная. Лика слезла с мотоцикла, стараясь при этом быть грациозной. Поправила растрепавшиеся волосы. Глаза слезились от ветра и размазанной подводки, а тело, кажется, промерзло до самой сердцевины. Девушка бросила взгляд в круглое зеркальце над рулем: даже в сумерках улицы было заметно, что выглядит она не краше проститутки после смены. Парень перехватил ее взгляд и усмехнулся. — Да красивая, красивая. Горец тебе не слишком-то фасад попортил. — Родители увидят, скандал будет. — Строгие? — Не то слово. — Тогда не зли их еще больше. Ну че, расход? — он подал ей руку для рукопожатия, как пацану. — Спасибо, — вновь поблагодарила Лика, осторожно вкладывая свою ледяную ладошку в уверенную мужскую ладонь. Он крепко пожал ее, тут же отпустив. — Слышь, я не хочу быть тебе мамкой или комитетом по морали, но завязывала бы ты в таком виде по ночам шататься. А то найдут по кускам где-нибудь в лесополосе. Время сейчас лихое, — он дернул щекой. — Ага, — вяло отреагировала Лика. Парень сел на мотоцикл и включил зажигание. Вспыхнувшие фары высветили его шрам над губой, отразились яркими огнями в светлых глазах. Он ободряюще подмигнул ей. — Как тебя зовут? — вырвалось у Лики. — Алик, — он помедлил, прежде чем ответить, оценивающе, как показалось Лике, взглянув на нее. — А я Лика. — Четкий позывной, — хмыкнул он. — Это мое имя, — слегка надменно отозвалась она. — Лика в переводе с греческого означает «волчица». — Волчица, значит? — он улыбнулся и посмотрел на нее долгим взглядом. — Ну, бывай, волчица. Она с опаской повернула ключ в замке и вошла в полутемную прихожую. По обонянию тут же хлестнул запах корвалола и коньяка. Мамочка, точно хищная птица, выпорхнула из гостиной и застыла в дверном проеме, уперев руки в бока. Она молча наблюдала за тем, как Лика стаскивала ботфорты. Отец с помятым ото сна лицом маячил рядом, служа для матери такой же молчаливой поддержкой. Эта звенящая тишина казалось похоронной. Родители похоронили свою веру в благоразумность дочери. Лика поднялась с пуфа и уставилась на родителей. — Что? Так и будете молчать до второго пришествия? — Нет, ты посмотри, она еще и хамит! — взвизгнула мать. — Ты на часы смотрела? Да меня чуть инфаркт не разбил, пока я тебя ждала, идиотка ты неблагодарная! — Я уже совершеннолетняя, — буркнула Лика и выдавила из себя: — Извините. — Она еще и извиняется! — мать подлетела к ней и цепко схватила за подбородок. — Что у тебя с лицом, Анжелика? Дошлялась! Время сейчас такое смутное, только по ночам и шляться! Лика резко сбросила материны руки со своего лица. — Мам, не кричи. Это… так, недоразумение. — Да ты вся одно сплошное недоразумение! Мы разрешили тебе учиться там, где ты хочешь, пошли навстречу, закрываем глаза на то, что тебе каждый день звонят какие-то парни, а ты что нам устраиваешь? Приходишь в час ночи, избитая, размалеванная, как туземец! А это что? — мать принюхалась. — Ты еще и пьешь! В восемнадцать лет! — Да, а еще курю и колюсь, — огрызнулась Лика. — Не хами матери, — подал голос отец. — А ей хочется в могилу меня свести! — трагически припечатала мать. — Чтобы никто не мешал пить, курить и по мужикам таскаться! Где мы с тобой ошиблись, Паш, что у нас дочь гулящей выросла? В ее голосе появилась плаксивые нотки, а значит, мать решила перейти к тяжелой артиллерии слез. Лика устало прислонилась к стене и закрыла глаза. Болела ссадина на лбу, противно ныла разбитая губа, тошнило от быстрой езды и выпитого алкоголя. Ей хотелось только одного — лечь и уснуть, но мать не собиралась сворачивать представление. Она причитала и причитала, накручивая себя все больше. — Неблагодарная, черствая, равнодушная дрянь! Мы тебя такой не растили! — Совсем распустилась, приходит пьяная и побитая, как дворняжка, да еще и огрызается! Лика равнодушно слушала их наезды и молчала. Раз ее интеллигентные родители начали употреблять «вульгарные», по их мнению, слова, значит, она разозлила их до крайней степени. — Ни рубля в дом не принесла, а гонору столько, что впору нам перед ней стелиться! — не унималась мать. — Что молчишь, стыдно стало? — Да. Сгораю со стыда, — ответила Лика, не открывая глаз. — Марш в свою комнату! И завтра после занятий сразу же домой! Чтобы не смела задерживаться, я позвоню и проконтролирую! — Да, Анжелика, ты наказана, — подвякнул папа. — Ступай немедленно в свою комнату. И в порядок себя приведи. Лика захлопнула дверь в ванную и с остервенением содрала с себя оскверненные шмотки. Включила горячую воду на максимум, зная, что ночью напор совсем слабый. Неосознанно поднесла ладони к лицу, ощутив оставшийся на них запах кожи, бензина и табака. Приятный, отзывающийся смутным, доселе не испытываемым волнением. Но она все же подставила ладони под кран. Вода расслабила накрученные нервы, отогрела замерзшее тело. Она долго смывала размазанный макияж, шипя от боли. Вместе с краской смывалась и та дерзкая Лика, запросто флиртующая с парнями, не знающая еще зыбкой грани, после которой флирт оборачивается фарсом. Или что еще хуже — трагедией. В своей комнате Лика с тоской оглядела стопку листов, которые не успела оформить днем. Вздохнула и принялась за работу, прекрасно понимая, что поспать сегодня не удастся. Отопления в училище по-прежнему не было, поэтому на лекции по всеобщей истории студенты сидели, не снимая курток и пальто. Лекция была первой, за окном еще не рассвело, и свет электрических ламп резал глаза. Но холод в аудитории прогонял сон, и Лика была благодарна ему. Светка вошла одновременно с преподавателем, вид у нее был основательно помятый. Ничуть не лучше, чем у Лики. Увидев ее боевые раны, тщательно закрашенные тональным кремом, Светка округлила глаза. — Блин, подруга, это кто тебя так? — Тимурчик, — Лика стиснула зубы. Вспоминать вчерашний вечер не хотелось от слова совсем. Но не будешь же вешать подруге лапшу на уши, она не дура, все равно на чистую воду выведет. Светка сочувственно посмотрела на Лику, и от этого взгляда на душе стало совсем муторно. — Вот урод. Но я тебя предупреждала, не играй с ним, не строй из себя целку-невидимку. — Ты охуела, Полякова? Оставь этот бандитский жаргон для своего птушника, — вызверилась Лика, гневно сверкнув глазами. Светка только хмыкнула. — Ну да, ты же у нас из благородных. Интеллигенция, еб твою. Мы мужикам не даем, мы их дразним. — А, ну да, мне, наверное, нужно было расслабиться и получать удовольствие? Не я первая, не я последняя, да? Светка скептически окинула ее взглядом. — Не, ты же девка замороченная. Тебе надо, чтобы не тебя имели, а ты рулила ситуацией. — Все, Полякова, захлопнись, — Лика опустила голову на сложенные руки и закрыла глаза. В памяти некстати всплыло воспоминание о вчерашнем спасителе. О том, как она обнимала его, чувствуя, как замечательно атлетически он сложен. От него исходило ощущение тепла и надежности, он вовсе не казался угрожающим или жестким. Лика вспомнила, как старалась не слишком шарить руками по его телу, чтобы не выдать своего внезапно вспыхнувшего интереса. К тому же это было бы максимально не уместно. После занятий они вышли из стен учаги, и Лика тут же увидела знакомую «бэху», рядом с которой топтался ее владелец. — Черт, там этот мудила Тимурчик! — Лика схватила Светку за руку, и они спрятались за колонной. — И я сильно сомневаюсь, что он решил нанести визит вежливости и извиниться. Сердце предательски сильно заколотилось, а в душе липкой волной поднялось отвращение. Лика вдруг осознала весь ужас, который мог бы приключиться с ней вчера, если бы не вмешательство Алика. Она навалилась на колонну и закрыла глаза, пытаясь успокоить дыхание. Светкин голос долетал до нее, как сквозь вату. — Давай внутрь. Смотаемся через заднюю дверь, — подтолкнула ее Светка. — Щас только, подождем, когда кто-нибудь будет выходить. — Расстраиваешь меня, маркиза, — послышался за спиной ненавистный голос. Девчонки синхронно подпрыгнули от неожиданности. Тимурчик, улыбаясь, смотрел на них, но к этой улыбке примешивалось презрение. Нос его был заклеен пластырем, а руку он держал на перевязке. Что было странным, учитывая, как он вчера ею размахивал, угрожая вырезать семью Ликиного спасителя. — Я думал, ты смелая. А ты шкеришься от меня, — он покачал головой с притворным разочарованием. — Нехорошо. — Ты зато очень смелый. То-то вчера пересрал, когда на тебя пустую волыну наставили, — сказала Лика, прекрасно понимая, что расплата за такую дерзость не заставит себя ждать. В разговорах с Тимурчиком и ему подобными она невольно переходила на жаргон, как бы вставая вровень с их языком. Светка с любопытством уставилась на обоих, явно ожидая пикантных подробностей. Но Тимурчик сгреб Лику за локоть и оттащил в сторону. — Пусти, блять! — она вывернулась из его захвата и отскочила на безопасное расстояние. — Я на тебя заяву накатаю, если еще раз дотронешься, смотри, свидетелей хоть отбавляй! — Заткнись, — лениво бросил Тимурчик. — Пиздишь дохуя, маркиза. Захочу — и тебя с твоей подружкой на хор поставят. Со мной лучше дружить, усекла? — он повернулся к Светке и крикнул: — Ты че там пасешься? Свалила нахер. Трусливая Светка понятливо кивнула и отошла куда-то за колонну. На них уже начинали поглядывать студенты, что было девушке совсем не на руку. — Че ты приперся? — с ненавистью процедила Лика. — Адресок вчерашнего штриха узнать. Кто такой, че мутит, где обитает. Должок у него передо мной, — он демонстративно поправил повязку на руке. — А сам узнать не можешь? Или ты мне фуфло прогонял о том, что любого в этом городе раком поставить можешь? — фыркнула Лика, крепко сжав пальцы на корпусе баллончика, что лежал у нее в кармане. — Адрес, быстро, — он протянул руку к ее горлу, но Лика ловко вытащила из кармана маленький баллончик лака для волос и нажала на распылитель, целясь в глаза. Тимурчик завизжал, как резаный, теряя координацию и бестолково размахивая руками. — Блядь! — Бежим! — крикнула Лика, и они со Светкой припустили в сторону остановки, успев вскочить в подошедший трамвай. Прислонились к заднему окну и только тогда отдышались. Светка расхохоталась. — Это было эффектно! Чем ты ему в рожу зарядила? — Лика показала ей баллончик. — Умно придумала. Надеюсь, он ослепнет, — Светка вновь захохотала. — Не ослепнет. Но какое-то время с красными шарами походит. Вот только, похоже, я его здорово разозлила. А Тимурчик не из тех, кто легко прощает обиды, — сказала Лика бесцветным голосом, понимая, что влипла еще больше. А ее прекрасный спаситель на черном мотоцикле не оставил никаких координат для связи. Надеяться же на случайную встречу в этом огромном городе было бы и вовсе глупостью. — Чего он хотел от тебя? — Узнать об одном человеке, — Лика помолчала. — Который спас меня вчера. — И ты молчала, сучка! — Светка двинула ее в плечо. — Рассказывай давай! Лика скупо пересказала события вчерашней ночи. Светка напирала на подробности, но никаких подробностей, в общем-то, и не было. Спас, довез, расстались. Не оставив друг другу возможности обратной связи. Впрочем, он ведь знал ее адрес. Но вряд ли его запомнил. К чему бы ему помнить, куда он подвозил случайно спасенную девчонку?