Я вынырнул из Омута и сразу же осел на пол. Руки тряслись, но не уверен, что от усталости. Я сглотнул. В голове нарастал какой-то всеподавляющий шум, и я схватился за виски.
Не дышать... Дышать? Дышать! Глубже дышать. Грудь больно распирало от количества поступившего вдруг воздуха. Шум понемногу затихал, стало слышно колотящееся в груди сердце. Я дышал глубоко и размеренно. Руки все еще тряслись.
Я оставил его там. Человека, который спасал меня. Всегда. И которого я ненавидел. Всегда. Я должен умереть. Должен убить змею. Да, все это про меня… Но… мне страшно… Да, страшно. Мне не стыдно. Я должен умереть.
Паника, охватившая меня вначале, будто начала возвращаться с удвоенной силой - я больше не мог контролировать вдох и выдох. Я обхватил себя руками и, кажется, стал хуже видеть. Наверное, зрение затуманилось от недостатка кислорода.
А… нет, кажется, это слезы.
Это смешно. Мальчик, который выжил, боится умереть.
Я так стремился убить Волдеморта, а теперь, когда узнал цену, вдруг испугался. Наверное, я ожидал, что буду жить в мире без него. Как герой, наверное. Вот дурак…
Меня защищал человек, который знал, на что идет, и он умер.
Это я трус, а не… он.
Какой я дурак.
И даже ничего не сказал… убежал смотреть воспоминания.
А что я ожидал в них увидеть? Подтверждение своего ума и ценности, его ненависти и злости ко мне? Хах. Для этого не нужно было бы делиться воспоминаниями, это я и так «знал». Еще один человек, который умер из-за меня. Хотя, если подумать, ради победы над Волдемортом…
…Но он всю жизнь рисковал… ради меня. Даже пока
не знал о плане Дамблдора… Не для того, чтоб я убил Лорда, и все жили в мире и согласии, а просто… чтобы Я жил…
Я закусил губу.
Он умер из-за меня. Он
всегда был готов умереть из-за меня.
Он любил мою мать.
Он
всегда защищал меня.
А я его ненавидел…
Идиот.
Я вновь сжал виски.
Я ненавидел Снейпа, но теперь он казался мне почти святым.
И я бросил его там…
«А… может, он еще жив?» - робко промелькнуло у меня в голове. И я поднялся так резко, что перед глазами все закружилось и потемнело. Я схватился за стену.
«Нет».
Меня начало мутить, я вспомнил количество крови на полу. Мои руки тряслись, и я увидел, что они тоже в крови... в его крови.
- Ну неет, - я сполз по стене.
Какое-то время я сидел с закрытыми глазами и ни о чем не думал. Вдруг я встал, следуя слабой надежде кое-что найти. Я нерешительно потянулся к первому ящику стола Дамблдора. После его смерти здесь практически ничего не изменилось. Ящик, как и раньше, был наполнен разными мелкими вещицами, в большинстве своем темномагическими. О, как я хотел напороться на какое-нибудь проклятье и просто умереть прямо там в кабинете, один. И мне вдруг стало плевать на Волдеморта и утопическую мечту о мире во всем мире. Все люди, которые любили меня, умерли из-за меня же самого. Да, остались Рон с Гермионой, но они есть друг у друга. Они справятся.
Но змея… Они не знают, что надо убить Нагайну.
Я громко выругался.
Да, мне нужно объяснить им и пойти прямо к Волдеморту. Но… если есть возможность кое-что исправить… И я стал резче открывать все эти ящики. Быстрее.
И когда я уже почти отчаялся, наконец нашел то, что искал.
В моей руке слабо поблескивал маховик времени. Я сжал его до боли в ладони. Секунды подумав, сколько времени прошло, я надел цепочку на шею и сделал несколько оборотов.
В кабинете было еще светло. Но за пределами замка уже слышался шум.
«Значит, вовремя,» - подумал я.
Я быстро надел какую-то мантию с капюшоном, которую нашел на полу коридора. Старался не смотреть ни на кого конкретно и двигаться ловко и бесшумно, как змея. Так я выбрался за пределы замка. Времени практически не оставалось: скорее всего,
мы уже были возле хижины. Нервы снова начали подводить меня, и дыхание в сотый раз сбилось. Я сжал кулаки и сделал пару глубоких вдохов и выдохов. «Отлично».
Мгновение аппарации…, и я в Визжащей хижине.
Красные глаза-щелки напротив.
Я крепко хватаю теплую руку человека рядом.
На секунду замечаю направляемую мне прямо между глаз волшебную палочку и криво раскрывающиеся тонкие бледные губы…
Мгновенное чувство тошноты, и я уже в знакомом лесу Дин.
Вокруг все белое от снега, глаза режет от внезапного контраста, и меня, согнувшегося пополам, выворачивает прямо на сверкающие на солнце снежинки под ногами. Плохо так, что перед глазами, вместо чувства привыкания, просто темнеет. Но я, бессознательно, очень крепко, до судороги, удерживаю что-то в руке. И это что-то начинает тянуть меня куда-то в сторону, от чего я чуть не падаю. Я все еще не могу прийти в себя, точно знаю только, что нельзя разжимать пальцы. Но их явно кто-то упорно пытается расцепить.
- Поттер! – раздается недовольный крик. Меня больно хватают за свободное плечо и безжалостно разворачивают на 180 градусов и вверх. Какое-то время не могу сфокусироваться. Возможно, меня сейчас стошнит прямо на этого человека…
Но понемногу я начинаю различать контуры и натыкаюсь на черные глаза, смотрящие с удивлением, злостью и облегчением одновременно. Странная смесь, но мне не до анализа. Какой-то непонятный звук вырывается наружу, и я утыкаюсь лбом куда-то в черные складки чужой мантии, и теперь уже расслабляю свои пальцы на чужом запястье, просто чтобы ухватиться за мантию повыше и не упасть.
Я трясусь; не знаю, от удивления и радости, что все получилось, или от банального перенапряжения… Трясусь и сильнее сминаю в ладонях черную жесткую ткань.
Он что-то говорит, но звуки доносятся до меня, словно из-под толщи воды. Я слышу, но не могу понять. Главное, дышать поглубже. Наверное, что-то спрашивает. Не могу понять, что, да особо и не пытаюсь. Просто рад, что
он жив. Что
я смог. Мне нужно еще минуту.
Он с силой тянет меня за подбородок вверх. Перед глазами все расплывается. Чувствую теплые пальцы у своих глаз, и фокус сразу улучшается. Твою мать, слезы?…опять… Какой же я слабый. Мне противно от себя, и я пытаюсь опустить голову или отвернуться. Но он крепко, до боли, сжимает подбородок и что-то настойчиво говорит. Мне нужна одна чертова минута!
- ДА ЗНАЮ Я! – выплевываю прямо ему в лицо и, резко собрав все силы, отталкиваю так, что он отлетает спиной в дерево.
Секунду мне легче.
Но вижу широко раскрывшиеся глаза напротив, чувствую острый испуг. Что я наделал. Тут же оказываюсь рядом:
- Прости, прости, пожалуйста, - я, кажется, шепчу.
Моя рука дрожит и рывками тянется к шее. Я смотрю куда-то ниже и, задержав дыхание, дотрагиваюсь, наконец, до открытой кожи. Нет, не горячо и не липко... Я уже смелее, по-собственнически, залезаю пальцами под воротник. И, позволив себе вновь дышать, провожу, дрожа, большим пальцем по линии челюсти. Мне даже все равно, что думает он. Я только сейчас замечаю, что он тоже задержал дыхание, но я отлично слышу, как бьется рядом сердце. И мне вдруг так
хорошо. Я мокро целую его куда-то в мантию на груди, ключице. Мне все равно.
Вдруг теплая рука неловко касается моей спины и мягко проводит – вверх, вниз. Почему-то этот простой жест окончательно разрушает все мои так упорно возводимые стены ненависти, и я начинаю трястись от прорвавшихся вдруг эмоций. Кажется, я громко позорно всхлипываю…
Но… меня не отталкивают в отвращении - меня прижимают крепче. Меня прижимают, и вторая рука оказывается в моих волосах. Становится тепло, и я потихоньку расслабляюсь. Мне больше не требуется резко и часто вдыхать. Мой пульс приходит в норму. Минута прошла, но я все еще не могу или не хочу говорить. Но тишину нарушает он.
- Гарри, - голос бархатный и тихий.
Я почти не реагирую, только чуть дергаю носом где-то в районе его груди.
- Скажи мне.
Я молчу, и он убирает свою руку от меня, пытается снять мою со своей шеи. Я неохотно отодвигаюсь и пытаюсь хоть как-то стереть со своего лица следы унизительной слабости. Он молча ждет.
Я долго думал, что сказать.
- Он… он убил тебя, - мой голос все-равно дрожал, - я пришел уже поздно, ты передал мне воспоминания. Я их посмотрел… - я молчал некоторое время.
- И… что я тут делаю? – он пытался спросить мягко, но я заметил нотки нарастающего раздражения.
Я открыл было рот, но вдруг решил, что проще показать, поэтому просто достал цепочку.
Я не смотрел на него. Не хотел видеть выражения брезгливости на лице от вида моих слез.
Он шумно выдохнул. И меня передернуло от воспоминания его хрипа на полу хижины.
Он молчал. Облокотился о дерево. Я робко поднял взгляд и… не увидел отвращения.
Я сделал один неловкий шаг ближе. Мне казалось, я не был трусом. Но, возможно, просто не было людей, с которыми я мог бы отпустить эмоции.
- Да, я знаю, что должен вернуться, - я начал тихо, медленно, - должен убить Волдеморта, и…
Я не договорил - он мягко притянул меня к себе, и я вдруг почувствовал легкое касание губ где-то в волосах. Я резко поднял голову и стал лихорадочно целовать линию челюсти, затем он чуть дернулся и я, замерев на секунду, оказался в миллиметре от чужих губ. И да, я впился в них, как в единственное спасение. Ни от кого и никогда я не получал таких эмоций… никому и никогда я не доверял настолько.
Не знаю, почему, но теперь мне стало плевать, умру я сегодня или нет. Меня любят. И я его спас.
Я, наконец, отстранился. Больше не было дрожи. Я чувствовал себя легко и… правильно. Я слегка улыбнулся.
- Спасибо)
Но он не улыбался.
- Я люблю тебя. И я рад, что ты жив, - мне все еще было легко, хотя что-то кололо от его взгляда, - мне пора.
И я быстро аппарировал в Запретный лес, не давая себе времени колебаться.
***
Разговор с Дамблдором оказался не самым приятным. Кажется, моя ненависть нашла новый вектор. А чего он ожидал?
Я вернулся.
Хотя предельно устал. Хотя меня ждали родители, чьего участия мне так не хватало в жизни. Сириус, которого я любил, как отца. Фред, которому наверняка нужна была поддержка. Люпин и Тонкс, которые оставили своего ребенка, как когда-то меня мои родители …
Но родители были вместе, Сириус был с другом, Люпин тоже был с ними, и его жена была рядом, а Фреду нужен был Джордж, а не я.
И только одному человеку действительно был нужен Я. И мне, оказалось, был нужен один человек. И этот человек был в мире живых.
Поэтому я вернулся.
***
Как только Волдеморт был совершенно точно уничтожен, я оказался в чьих-то объятьях. Гермиона, Рон, Джинни, Невилл…. Всеобъемлющее чувство счастья охватило и меня с головой, но чем дольше я находился там, тем больше оно перерастало в нервное возбуждение или волнение… Я уже не понимал, можно ли это назвать положительным чувством, или оно было за этой гранью. Как только вокруг все немного отвлеклись от меня, я понял,
что не так. Я должен быть не здесь.
Я не был уверен, что смогу трансгрессировать сейчас. Но я не мог попросить кого-либо мне помочь. Возможно, Гермиону, но тогда Рон увязался бы с нами. А я не мог позволить даже одного лишнего человека… Вдруг я стал переживать сильнее. Зажмурился и, глубоко вдыхая и выдыхая, собрался с последними силами и аппарировал.
Никогда я не привыкну к этой тошноте. Но сейчас я преодолел в себе неприятный позыв и резко оглянулся.
Я не увидел никого. Кажется, это то же место, куда я аппарировал тогда. Я сделал несколько шагов вперед. Не мог говорить от волнения. Он должен быть здесь. Должен.
Хотя, конечно, он не мог предположить, что я вернусь…
Мои мышцы стали мелко дрожать. Странно, в предыдущий раз я не чувствовал холод. Я все еще не мог крикнуть, хотя бы попытаться позвать.
Вдруг в нескольких метрах впереди я увидел следы на снегу. Да, точно, это было то место, куда я аппарировал с ним.
Я почти побежал.
Никого. Я пытался отдышаться. Руки мелко дрожали, я в растерянности оглянулся…
и встретился с черными омутами.
Он смотрел на меня, как на призрака, и, должно быть, тоже не мог вымолвить ни слова. Он сидел у корней дерева, в которое я толкнул его.
Я подошел почти вплотную и рухнул на колени.
Он не шевелился и не говорил, просто смотрел во все глаза.
- Привет, - неловко начал я и улыбнулся.
Он прокашлялся и также неловко спросил:
- Я… умер?
- Хах, - вырвалось у меня, - тогда бы я не вернулся.
Он нахмурился и потянулся к моей руке. Я ухватился за его пальцы.
- Здесь очень холодно, - будто протрезвел, почувствовав ледяную кожу, - пойдем, тебе нужно в тепло, - я потянул его на себя, хотя не был уверен, что смогу помочь в таком состоянии.
Мы стояли друг напротив друга, и мне вдруг показалось, что все, что было между нами - это лишь потому, что я должен был умереть.
- Ты сможешь трансгрессировать? – он тихо спросил.
Я, с растерянной, глупой и, наверняка, жалкой улыбкой, отрицательно помотал головой.
И вдруг он мягко притянул меня к себе, обнял, и аппарировал нас обоих.
Мы стояли, прижавшись друг к другу, еще пару секунд. Я осторожно поднял голову и осмотрелся – Запретный лес. Он расцепил руки и чуть отошел. Я вновь почувствовал себя неуверенно. Он молча сделал пару небольших шагов в сторону Хогвартса.
- Кхм, профессор, - я набрался храбрости.
Он обернулся.
- Прежде, чем мы выйдем отсюда, я хотел бы кое-что обсудить, - заканчивая фразу, я уже смотрел в землю, ожидая услышать привычный ледяной тон. Все у меня внутри буквально готово было разлететься от хоть чуть жесткого слова.
- Да, - голос был тихим.
Я выдохнул и смелее поднял взгляд.
Он немного дрожал, наверное, от холода, надо поторопиться. Я бы мог немного согреть его, просто подойдя ближе, но не был уверен…
- Все, что было… когда мы оба думали, что я умру… - я замолчал, не в состоянии подобрать слов.
- Да, красноречием вы никогда не отличались, - протянул Снейп.
Мои щеки, кажется, вспыхнули. Меня задело и разозлило это замечание. Я был слишком уязвим в этот момент… или для этого человека.
Я с вызовом посмотрел на него.
Он устало вздохнул и подошел ближе.
- Вы ведь видели мои воспоминания.
Я кивнул.
- Что еще вы хотите узнать?
Мне показалось, он тоже чувствует себя чуть более уязвимым.
Я сглотнул, собираясь спросить.
- Вам не все равно?
Он внимательно смотрел на меня.
- Вы знаете, что нет.
«Так,» - подумал я.
- И сейчас, когда вы больше не должны защищать меня? Когда Волдеморт убит?
Он молчал.
Я нервничал.
- Что вы хотите узнать?
Я понял, что он должен услышать от меня что-то в ответ.
- Как я уже говорил, я вернулся только из-за одного человека, - я тщательно обдумывал, не слишком ли много сказал. Хах.
Он опустил голову. Я внимательно следил за ним. Он, очевидно, тоже нервничал. И молчал. И еще ему было холодно.
- Поттер. Простите меня. Я не хотел, чтобы вы умирали. Я знал, что вы должны, и что я должен сообщить вам об этом. И только вы можете уничтожить Темного Лорда. Но я не хотел.
Он взглянул на меня.
- Вы дрожите.
Он вскинул голову.
- Я провел несколько часов на холоде, - защита получилась немного грубой.
Мой ход. Я неловко стал приближаться к нему. Очень медленно, я дотронулся до кончиков чужих пальцев. Он не шевелился. Я чуть потянул его на себя, он сделал крошечный шаг. Я уже мог чувствовать на себе его дыхание. Так быстро ставшее таким родным. И я уже не смог удержаться, дотронулся до шеи, задевая волосы.
Он не сопротивлялся, не шевелился, не говорил.
Я очень осторожно обнял его второй рукой и стал совсем близко. Он был таким холодным.
- Я еще никогда не чувствовал того, что почувствовал сегодня… в лесу. И только из-за тебя я вернулся сюда, - я говорил очень тихо. – Но, если для тебя это не имеет такого же значения, - мне с трудом это далось, - я… не подумал об этом, ты… ничего мне не должен.
И я почувствовал теплое дыхание в своих волосах. Но еще боялся улыбнуться.
- Да, мне не все равно, - его голос дрожал. – И я не знаю, зачем бы я жил, если бы ты умер.
И я, наконец, улыбнулся.
