Слуга и его Император

Тронный зал. Несмотря на духоту в помещении, собравшиеся не могли его покинуть, пока не решат все вопросы на данном заседании. От колонн отражались звуки дискуссии по поводу дальнейших политических действий Императора Мина. Основная стратегия заключалась в том, что пока на горизонте отсутствуют враги, стоит заняться поднятием внутренней экономики. Прервал разговор слуга, который нашептал что-то Императору и быстро удалился. После этого Мин стал нетерпелив и вскоре завершил собрание: — Все свободны. До следующего собрания очертите план действий. Это взбудоражило чиновников, но никто не смел возразить Его Величеству, поэтому, поклонившись, каждый стремительно удалился из тронного зала. Подождав какое-то время, Юнги покинул помещение для собраний и направился в свои покои. Отворил дверь и глазами пробежался по комнате в поисках кого-то. Холодный взгляд остановился на юноше, что разглядывал прикреплённую к стене катану, которая отражала пробравшийся сквозь занавес луч солнца. Мощные руки потянули за ручку, чтобы отгородить этих двоих от остального мира. На шум обернулся брюнет и его лицо осветилось улыбкой при виде приближающегося мужчины. Руки распахнулись и притянули суровую фигуру обволакивая нежностью. — Мне сказали, что ты желал меня видеть, — практически в плечо выдохнул Юнги. — Ох, надеюсь, я Вас не отвлек от важных государственных дел. — Чимини, я уже не раз говорил, что в моих покоях откинь все формальности. Тем более ты прекрасно осведомлён, что дел важнее тебя у меня быть не может. Бровки парня насупились, хотя ему были приятны такие слова. — Ваше Величиство, не должен ставить меня превыше народа, — Пак коснулся шершавой руки, поглаживая её. После короткой паузы тонкий голос произнёс: — Я скучал, Юнги. Ты так занят в последнее время, а я совсем потерял сон без тебя, — опустил глаза парень, разминая фаланги господина. — Мне жаль, что оставил своего слугу… Как я могу загладить вину, Чимини? — виновато глянул Мин. Этот человек никогда не позволял кому-то смотреть на него сверху вниз, всегда был сильным и строгим ко всем и к себе в том числе. Его уважали и боялись, мало кто отваживался возражать ему. И если у Императора Мина дурное настроение лучше держаться от него подальше. Но юноша перед ним будто вытаскивал того неуверенного и робкого, простого человека. Только эти глаза могут утопить его в любви, только этот голос может утихомирить его гнев, только эти губы способны властно целовать его, только этот юноша может подарить ему ту желаемую искренность и лёгкость. Чимин смущённо посмотрел в ответ, прикусив пухлую губу. — Будь сегодня со мной, — легко толкнул плечо, но Мин даже не думал сопротивляться, отчего повалился на простыни. Чимин навис сверху и завлек в поцелуй. Нежный, глубокий. От эйфории переполняющих чувств сбилось дыхание. — Как мне тебя не хватало, — в перерыве произнёс Чимин. Юнги хотел было ответить, но его тонкие губы были накрыты, и фраза: «Да, мне тебя тоже» стала неким стоном и хрипом одновременно. Мощные руки коснулись родного тела, блуждая. Юнги желал полностью насладиться Чимином, целуя щеки того. Пухлые уста накрыли краешек губ. Короткие пальчики пробрались под ханбок, исследуя открытые участки кожи. Мин запрокинул голову назад, полностью отдавая себя во власть юноши. — Ваша кожа такая светлая, — он устремил свой взгляд на ложбинку между груди, приближаясь к сонной артерии. Губы невесомо водят по ключицам, поднимаясь к шее, прикусывая маленький участок, но так, чтобы следов не оставалось – на белоснежной коже укусы и засосы видны очень хорошо. Пухлые маленькие пальчики проводят по линии подбородка. Ласковый взгляд осматривает шрам на правом глазу. Череда деликатных поцелуев усеивается вдоль раны. — Говорят, поцелуи лечат, — прошептал Пак. — Твои — точно исцеляют, — заискрились потеплевшие глаза. Мин обнимает за шею, притягивая к себе своего слугу, одаривая страстным поцелуем. Чимин трепетно отвечает, ладонью касаясь светлых волос, после чего заставляет своего господина привстать. Лёгкая ткань сползает по плечам, оголяя молочную кожу. Брюнет не может насмотреться на это великолепное подкачанное тело с некоторыми маленькими шрамами. — Прекрасный, — выдыхает в плечо Чимин, позволяя раздеть себя в ответ. Он закусывает губу, придвигаясь ближе и разводя собственные колени в стороны. — Юнги… Позволишь? — он нежно проводит по запястью партнёра, доходя до ладони и подносит к своим опухшим от частых поцелуев устам. Юнги кивает, завороженно смотря, как юркий язычок вылизывает фаланги, смачивая. Пак поднимает взгляд, встречаясь с омутом карих глаз, после чего переплетает свои пальцы с длинными и тонкими, опуская ладони вниз, между тел. Мин ахает, стоит слуге поднести пальцы к его колечку мышц. Чимин направлял его, сначала один палец. Юноша глубоко вздыхает, утыкаясь в шею господина, целуя и шепча приятности. — Всё хорошо? — Юнги целует парня за ушком, поправляя прилипшие ко лбу волосы. В ответ Пак облизывается. Ладонь крепко сжимает запястье Императора, проталкивая палец глубже. Брюнет поддаётся тазом вперёд, легко постанывая. — Продолжай ещё, — даёт «зелёный свет» своему господину. Хотя в этой комнате роли немного меняются. Мин, поглаживая внутреннюю сторону бедра, подключает второй палец, тем самым разводя чувствительные стенки. Вторая рука очерчивает тонкую шею, обводя рельефное тело, особое внимание уделяя тёмному соску. Квадратные пальцы сминают его. Томное мычание, и голова запрокидыватся. Уверенная рука спускается ниже, к талии, и притягивает к себе для удобства. Чимин волной припадает ртом к шее Юнги, руками обхватывая плечи. Губы поднимаются к уху и играются с золотой серьгой, оттягивая мочку. — Ещё, — сладкий шепот достигает слух горячим дыханием. Юнги два раза повторять не нужно, он аккуратно вводит третий палец, на что партнёр дёргает бёдрами и одной рукой сжимает постельное белье. Он двигает медленно, следя за эмоциями на лице возлюбленного. Взгляд того затуманенный, губы приоткрыты, а на лбу появилась испарина. Император смотрит в эти глаза, не вслух спрашивая разрешения. — Хватит… Ты можешь… — Пак издает тихий стон, когда тот касается заветной точки, а после вытаскивает пальцы. Лопатки касаются простыни, спина выгибается дугой. Юноша раздвигает ноги шире, пока его партнёр избавляется от мешающей одежды. Мин придвигается ближе, огладив упругую ягодицу. Второй рукой гладит коленку. Он двигает бёдрами, входя в растянутую дырочку. Чимин шипит, чувствуя некий дискомфорт, мечется по кровати и глубоко вдыхает, ощущая заполненность. Мин не двигается, позволяя привыкнуть. Ладонь покрепче перехватила ткань постели. Какое-то время все замерло, кроме широко вздымающейся груди. Горящие глаза наслаждались зрелищем. Возлюбленный так напряжен, и так приятно наблюдать его блаженственный вид. Юнги ждёт. В другой раз, Его Величество, не церемонясь, взял бы все, что ему полагается. Грубо и небрежно. Однако, своего избранника он доведёт до высшего экстаза, только с позволения. Крепкие ноги умостились на мужской талии, притянув к себе. Толчок оказался резким, но желанным. Юнги навис над Чимином. Вот и разрешение. Высокий голос уже срывался на вскрики, так что парню пришлось прикусить губу — надолго это не помогло. — Твои стоны — мой личный афродизиак, не сдерживайся, прошу, — уверял мужчина. — М! Да! — стенал парень. Он хотел было ухватиться за спину господина, но тот перехватил руки парня и свёл над головой брюнета. — Чимини, ты же помнишь, — ласково бормочет нависающий, не переставая двигать тазом. — Да, Юнги, да, — вовсю кричит нижний, содрогаясь с каждым толчком. Глаза закатываются в удовольствии. — Поцелуй… — говорит на выдохе брюнет, сжимаясь. И Юнги целует, со всей любовью и страстью, сплетая языки. Чимин скрещивает ноги на чужой талии, заставляя того входить глубже и спустя несколько резких движений выгибается в спине, пачкая свой живот в жидкости и обмякая. Юнги замедляется и изливается в того с протяжным стоном. Аккуратно выходит. Прихватив ногу целует колено, внутреннюю часть бедра, поднимается к фактурному торсу, добираясь к щекам, чтобы усыпать их неторопливыми чмоками. Чимин хихикает от такой нежности. — Ты единственный, — размеренно наслаждается пухлыми губами Юнги. — Ты весь мир, — говорит он, ложась рядом в объятия. Рука зарываеться в тёмные волосы, бережно укладывая их. Затем спускается к шее, разминая её. «Много работает, чувствуется зажатость и утомленность» Веки медленно закрываются, но улыбка все ещё красуется на лице слуги. Прижавшись носом к груди любимого, Чимин говорит: — Юнги, ты дороже всего мира, — после чего проваливается в сон. Император поглаживает спящего по спине, будто успокаивая. «Хорошо отдохни, пусть тебе приснится самые сладкие сны» Юнги не устал, так как для него прошло всего пол дня. Поэтому, наблюдая умиротворенное лицо Чимина, он совсем неохотно встает и садится за стол. Достаёт кисти, чернила и чистый пергамент. «Никогда особой нужды в живописи я не видел, но глядя на тебя…» Чёрные мазки уверенно ложатся на бумагу, с каждым разом дополняя рисунок, придавая узнаваемые очертания. Портрет готов. «Рисунок не способен передать всего его очарования, как бы я ни старался.» Отложив законченную работу, Мин принялся ознакамливаться со свитками, что ему передали советники. Уже давно за полночь, а король все ещё не ложился. Для него привычное дело — не спать до первых петухов и отдыхать три-четыре часа. С кровати послышалось невнятное бормотание. Мужчина тут же оторвался от своих дел. Присел на край кровати со словами: — Выспался? — спросил блондин, целуя. Парень протёр глаза, и губами потянулся за ещё одним. И получил его. — А ты чем занимался? — блаженно спросил он, напрягая тело для пробуждения. Юнги смущённо кашлянул в кулак. — Делами государственными и очень важными. — Значит, ты не ложился, — подытожил брюнет. — Да, вот собирался. Может выпьем? Как раз расслаблюсь перед сном. — Вам налить, господин Мин? — Пей со мной, господин Пак, — передразнил Юнги. Чимин разложил сервиз для выпивки — император любит похмелиться перед сном, чтобы отогнать навязчивые мысли. Рисовая настойка заполнила два небольших сосуда. Первая стопка. Чимин отвернулся от Юнги — он был младше на два года. Затем вторая и третья не заставили себя ждать. За разговором фляга соджу быстро кончилась. Выдержанный рис быстро затуманил голову обоим. — Мне вспомнилась… наша первая совместная ночь. Вы тогда выпивали, — начал было Чимин. Юнги горько улыбнулся. ... Прошла неделя с успешной защиты границ от нападчиков. Они долгое время не посмеют сунутся во владения Императора Мина. Однако полученная рана не единожды напомнит Королю, что на предательство могут пойти даже приближенные люди. «Какая это по счету рюмка? Не важно. Просто выпью ещё.» Он упорно держит фарфор, не поднимая взгляда – ожидает пока слуга наполнит его. — Господин Мин, может хватит? — тонкий голосок заботливо осведомляется. «Хватит?!» — громом проносится мысль. Грозный взгляд устремился посмотреть, кто посмел перечить Императору — столкнулся с глазами полными переживания — ночное бурлящее море. — Может и хватит, — отвернулся мужчина, смутившись. Слуга обрадовался и быстро убрал со стола. — Помоги Императору раздеться. — Господин, не позвать ли наложницу? — парню было неловко. — Нет, ты сегодня проведёшь ночь со мной, — властно приказал он. — Я… правда могу? — его глаза заблестели. «Вижу, тебе понравилось» Ловкие руки Пака снимали одежду бережно, и складывали аккуратно в шкаф. Затем он снял черную налобную повязку, и серьги. Занялся волосами, расплетая их из удобного пучка. Локоны шелком опустились на плечи. — Господин, Вы прекрасны, — лицо выражало восторг от вида статного мужчины с аристократично бледной кожей, покрытой где не где воспоминаниями о трудных битвах. Парень стал перед Мином, не поднимая глаз. — Ваше Величество, вы предпочитаете, чтобы я сам разделся? — Да, медленно, чтобы я насладился видом этого тела, — приказывал он, присаживаясь на кровать. — Да. Он выполнял каждое движение под указом правителя. Их обоих заводила эта игра. Чем меньше одежды оставалось на Паке, тем довольнее становился Юнги. И вот он робко стоял перед повелителем с раскрасневшимися щеками и опущенной головой. — Подойди и посмотри мне в глаза. Как только взгляды пересеклись, Юнги не смог остаться властным, гордым императором — он растаял. Ледяные стены, что воздвигали вокруг него дворец, окружение, строгие порядки, разрушились при столкновении со взором полным любви. — Назови… своё имя… — только смог произнести блондин. — Я — Пак Чимин, господин Мин. Насколько Чимину известно, Император никогда не интересовался именами своих наложниц. Пака распирала радость, что объект его кротких взглядов, постоянный гость его фантазий, хотел узнать чуть больше о нём. — Чего ты желаешь, Пак Чимин? Хочешь меня? Как ты представлял наш секс? Расскажи мне, — ехидная улыбка расплылась по лицу. — Не стесняйся, сейчас мы любовники. Юноша пытался осознать все происходящие, Юнги его не торопил. В итоге, решился раскрыться: — Наверное, мы бы выпивали, — начал он, — и господин бы разрешил его поцеловать. Из недопитой чарки Мин набрал в рот соджу, через поцелуй вливая её в Чимина. — Можешь поцеловать меня. И обращайся ко мне Мин Юнги или просто Юнги. Это то, что мне сейчас очень нужно. Пак поднялся, взял в руки лицо сидящего, касанием обжег тонкую линию губ. — Что дальше было в твоей фантазии? — Я действительно должен? — сгорая от стыда, выдавил из себя парень. — Продолжай. — Господин бы… — Юнги. — Юнги потянул бы меня на кровать, даря более страстный поцелуй. Светлая копна волос коснулась простыни, сильные руки прижали подкачанное тело к себе, языки сплелись. — Я бы прикусил шею Юнги, пока тот играет с моим членом. Юнги поцеловал подбородок, а его рука уже коснулась твердеющего пениса. — Давай, — шепчет он. Чимин легко закусил шею, а затем ключицу, поставив засосы, Юнги одной рукой поглаживал член, а другой наслаждался рельефным телом партнёра и мягкой кожей. Дрожащим голосом Чимин продолжил: — Я бы растянул Юнги. Шепча свою прихоть, он видит как раздвигаются коленки в стороны, открывая вид на прелести его господина. Пак не может отвести взгляда, не может поверить, что это все наяву. Его Император, абсолютно голый перед ним, такой горячий, с алыми щеками от алкоголя. Чимин закусывает щеку изнутри и проводит по ложбинке, наслаждаясь частыми вдохами партнёра. — Я бы смотрел, как Юнги стонет под моими пальцами. Брюнет легонько касается дырочки, входя фалангами. Комната наполняется хриплыми стонами Юнги, который выгибается и хватается за простынь руками. — Господин, всё хорошо? — Чимин останавливается, вглядывается в помутневшие от алкоголя и похоти чёрные глаза. — Я говорил называть меня по имени, — фыркнул тот, подмахивая бёдрами. Юноша кивнул и вошел пальцем полностью. — Вы такой зажатый. Я бы растягивал до изнеможения, если бы так сильно не любил вас. Второй палец входит плавно, находит ту самую точку, массажируя. Мин обнимает за шею, притягивая к себе, утыкаясь носом в плечико, поскуливая. Ощущение заполненности дурманит голову сильнее любого пойла. — Д-да, можешь ещё раз сделать так. Три пальца ласково поглаживают комочек нервов. Милая улыбка озарила лицо Пака, когда тело Юнги содрогалось от каждого стимулирования. — Хотелось бы, чтобы Юнги меня просил войти в него, — огонёк алчности загорелся в глазах Чимина. — Да, Чимини, я исполню твои желания, прошу войди, хочу тебя до звёзд в глазах, — выдыхал нижний. — Прошу, пожалуйста, — впился губами в ключицу. Чимин зажмурил глаза, когда тонкие губы коснулись кожи. Он вогнал пальцы глубже, а после вытащил, слушая вздох разочарования. Крепкие руки обнимали за шею, а коленки тряслись от тягучего ожидания. — Что же Вы делаете со мной, Мин Юнги, — Чимин выдохнул и уткнулся носом в макушку, обнимая того за бедра и двинул тазом, наконец исполняя просьбы своего повелителя. Мужчина под ним прижался ближе, ощущая ту заполненность, о которой жаждал все эти долгие минуты. — Вы такой узкий, — войдя до упора, юноша позволил себе поставить несколько засосов на алебастровой шее. — Я у Вас первый? — Ты первый мужчина, — честно ответил Юнги, смочив свои губы. Чимин прильнул к ним жадно, не давая протиснуться вдоху. — Я бы хотел, чтобы Юнги позволил мне овладеть им со всей страстью… — Так вперёд, мой господин, — Юнги уже предвкушает, как этот парень отымеет его до помутнения взгляда (хотя после выпитого он и так расфокусирован). Пак хищно облизнулся. Наклонился к плечам, оставляя укусы, сжимая бедра до белых пятен и впиваясь ноготками в покрасневшую кожу, несильно царапая. Ему нравилось смотреть на собственные отметины. Ещё больше нравилось, когда Юнги протяжно стонал от его махинаций, выгибаясь до хруста. — Назови меня ещё раз так, — Чимин входит до упора и останавливается. Мин скулит от этого, подмахивая бёдрами. — Пожалуйста, мой господин, — по рту стекла ниточка слюны, а глаза застилала прозрачная пелена. — Хочу чувствовать тебя ещё сильнее. Его ладони легли на щеки брюнета, заставляя сфокусировать взгляд на нём. Движения вновь становятся ритмичными, доводя блондина до пика и звёзд перед глазами. Быстрее, глубже. Так, как и хотел Император. Пальцы на ногах поджались, а колени раздвинулись ещё шире, давая Чимину полностью овладеть телом партнёра. Мин излился себе на живот, случайно прикусив плечо любовника. — Вы так сжимаетесь….Мгхм… — Пак делает несколько резких толчков, плавно выходит, его сперма растекается по торсу господина. Пышные губы касаются внутренней части бёдер, оставляя после себя красные следы. Довольный своей работой, он поднимается к Адамовому яблоку, прокладывая влажную дорогу к тонким губам. Прикусив нижнюю, слуга оттянул её, после чего одарил господина поцелуем. Утонченным, исцеляющим от всех забот. — Чимин… Пак Чимин, — Юнги притягивает в свои объятия того, чьё имя назвал, пряча свой нос в ключице парня, причмокнув мочку правого уха. — Д-да, мой Император, — настороженно отвечает тот. — Останься, не уходи. С тобой мне спокойно и хорошо. Небольшая рука приглаживает светлые пряди, подтверждая намерение остаться. — Я буду рядом с Вами… настолько долго насколько это возможно… — тело обрушивается рядом, на императорские простыни. — Чими~ин, — пьяно обращается Король, — разве так стоит говорить дорогому человеку? Или кто я? Я все ещё просто Император, просто господин? Это ни к чему… Искренне скажи, можно ли любить человека в этих чёртовых стенах. Немного обдумав сказанное, парень ответил: — Я люблю. Люблю Юнги, старательного Юнги, серьёзного Юнги, задумчивого, пьяного, — усмехнулся он, — люблю Юнги таким живым и честным. Надеюсь, что узнаю его чуточку лучше и все равно буду верным Юнги и себе. Завороженный этой нежностью слов Мин поддался усталости, сомкнув глаза… … Юнги встал из-за стола, подойдя сзади к Чимину. Мужчина облокотился о стол, нависая над парнем. — Ммм, господин Пак Чимин, — задумчиво прошептал Мин, — я спрашивал у Вас про любовь в этом дворце. Что ж, я рад, что возле меня есть такой замечательный человек. Мой любимый, Чимин, — произнёс Юнги с удовлетворением. Юноша обернулся. Две тьмы глаз сошлись в немом разговоре о вечном. Плавное касание губ. — Юнги… пора отдыхать, — неохотно прервал поцелуй Чимин. Помогая господину с одеждой, Пак уложил его. Напевая какую-то песню, он дождался пока Юнги заснёт. Услышав тонкое сопение, он оставил невесомым след на губах.