Круги ада

Гурману становится не по себе под взглядом Мартина. Его глаза уже не голубые, как прежде, нет, они кажутся почти черными, не выражающими ни единой эмоции. Мартин совершает быстрое движение рукой, и в сознание шефа врывается новая волна боли. Плоть рвется и струйка горячей жидкости течет по внутренней стороне бедра. - Бл-дь, чтооаааа….!? Гурман напрягается всем телом, чтобы оглядеть повреждение. Глубокая колотая рана зияет на правом бедре. Левая же сторона невероятно распухла и имела синюшный оттенок. - Ах ты ублюдок!!! – стонет он сквозь зубы. - Я лишь хотел проверить, достаточно ли острый мой скальпель, - Мартин аккуратно протирает инструмент стерильной марлей. – Да, он отлично заточен. Затем он закрывает глаза и делает глубокий вдох, словно собирается с мыслями. Спустя короткую паузу, он открывает глаза, полные решимости, и обходит «операционный стол», останавливаясь перед широко раскинутыми ногами Гурмана. - Операции, подобные этой, обычно проводят под общим наркозом. Но я хочу, чтобы ты всё видел и чувствовал всё, что я буду с тобой делать. Гурман впивается взглядом в человека, стоящего над ним со скальпелем в руке, задыхаясь от паники и гнева, готовый оторвать себе конечность, лишь бы освободиться из оков. Он стискивает зубы, наблюдая, как серебристый металл опускается вниз и касается нежной кожи в его промежности. На мгновение забыв о боли и усталости, Гурман рвется с бешеной энергией, всё еще надеясь, что железные замки поддадутся. Останавливается он только тогда, когда тонкие пальцы в перчатках надавливают на открытую рану бедра. Предупреждение было предельно ясным… - Знаешь, может ты и прав… Слух Гурмана смог вычленить эти слова из общего шума сердцебиения и стона. - Может я и правда использую тебя, чтобы выместить свой гнев. Быть может, я зол на самого себя… - голос Мартина был необъяснимо спокойным. Даже… ласковым? Лицо - словно у фарфоровой куклы; глаза, абсолютно лишенные жизни. – Но не заблуждайся. Я делаю всё это не для себя. Гурман чувствует жгучую боль и не может вдохнуть. Сердце готово пробить дыру в грудной клетке. Кровь заливает низ его живота и стекает на металлическую поверхность. Скальпель всё глубже и глубже проникает в плоть без особой спешки. - Но вся эта агония, в которой ты сейчас бьешься, ничтожна по сравнению с тем, через что ОН прошел. Твой тупой примитивный мозг даже не в состоянии понять этого. И ты заплатишь за каждую слезу, упавшую с его ресниц, за каждую бессонную ночь, когда твоя мерзкая рожа не давала ему уснуть, за все те дни, когда он не мог найти в себе силы поесть и за то, что заставил его бояться любого прикосновения, даже от своей семьи! К концу монолога Мартин почти орал, губы его подрагивали, а глаза блестели лихорадочным блеском. - И если мне придется отрезать твой проклятый член, чтобы ты, мразь, наконец, успокоился – да будет так! Не было и следа от того чудаковатого и добродушного человека, которого так хорошо знал Гурман, в лице дьявола, который сейчас возвышался над его распятым телом, отбрасывая на стены комнаты дрожащую тень. Руки в перчатках обхватили и стиснули скользкую от крови плоть, натягивая кожу для последнего надреза. Свет померк на несколько секунд – Гурман отключился. Очнулся он от собственного стона, смешанного с хрипом, вырывавшимся из пересохшей глотки. - О, это впечатляюще! Я бы записал эти звуки на диктофон, - Мартин шутливо подмигивает ему с невинной улыбкой на устах. Кажется, его совсем не беспокоят капли крови, попавшие на подбородок. Конвульсивно дергаясь, Гурман не может сдержать гортанный вопль, когда острый металл надавливает на область мошонки. В ту же минуту он чувствует, как она отделяется от его промежности. - Это уж наверняка отвадит тебя от издевательств над живыми существами… Мартин сосредоточен на задании. Его «пациент» хрипит, издавая нечеловеческие звуки. - И самое главное, - глаза Мартина сузились. – Заставит тебя подумать лишний раз, прежде чем прикасаться к моему брату. Сознание Гурмана то проваливается во тьму, то снова выныривает из нее. Воздух вокруг пахнет кровью. Тело леденеет от обильного холодного пота, сочащегося из каждой поры. Истощенный и обезвоженный, Гурман наконец сдается и лишь изредка всхлипывает, когда игла вновь и вновь проникает под кожу. На лице Мартина появляется удовлетворенное выражение, и он кивает сам себе, отрезая излишек кетгута. Резкий звук знакомой мелодии внезапно раздается в комнате, и Мартин невольно вздрагивает. Пока зверопод звонит, он успевает взять со стола куски окровавленной плоти и быстро убирает их в пластиковый контейнер, помещая это добро в свою сумку. Следом кладет туда инструменты и перчатки, и вытирает лицо влажной салфеткой, приводя себя в порядок. - Ни единого звука! Приглушив свет, Мартин отходит к окну и принимает вызов, в считанные секунды меняясь в лице. - Хэй, братан, - он ласково приветствует своего брата, голубые глаза источают любовь, и Гурман вновь не может поверить, что перед ним – один и тот же человек. – Как дела? Несмотря на то, что Крис не мог видеть Гурмана, тот краем глаза различал очертания младшего Кратта на экране. Взволнованное выражение исчезло с лица Криса, и он облегченно вздохнул. - Фух, Мартин... Ты где? Сейчас уже поздно гулять в одиночку… - в его голосе заметны нотки тревоги. - Да все в порядке, Крис. Я должен закончить одно важное дело. - В два часа ночи? - Немного задержался, - Мартин старается выглядеть как можно безмятежнее. – Ну а ты? Разве ты не должен спать? Выражение испуга промелькнуло в глазах Криса. Но, судя по тому, как Мартин выпрямился, оно не осталось незамеченным. - Крис, всё хорошо?.. Крис кивает. - Крис… Парень оглядывается, ерзая в кресле, и громко вздыхает. - Мне приснился кошмар… И тебя здесь не оказалось. Я не могу заснуть...без тебя, - его лицо слегка краснеет от смущения. Прекрасное лицо, по мнению Гурмана. - Эй, эй… - голос Мартина понижается до интимного шепота, отчего глаза младшего брата вспыхивают эмоциями. – Дай мне час, и я буду дома. Сможешь продержаться еще немного? Крис смотрит на него слегка печально, затем кивает. - Но только не задерживайся. Мартин лишь улыбается в ответ, показывая большой палец и отключая связь после того, как Крис машет ему рукой на прощание. Сразу после этого дикий и холодный взгляд возвращается к шефу, поражая своим контрастом. - Я постараюсь ускорить процесс. У меня есть дела поважнее, чем слушать твои стоны. Мартин вновь включает лампу на полную мощность, перемещает ее к лицу Гурмана и достает свежую пару перчаток. Пока тот не опомнился, он успевает разжать его челюсть и вставить внутрь широкую металлическую капу. Шеф всхлипывает, сдавленно и нечленораздельно мыча. - Я планировал эту ночь почти год, - быстро объясняет Мартин, зажимая щипцами язык и вытягивая его изо рта. – С той ночи, когда я нашел Криса ТАМ, я стал искать способ отомстить тебе за всё. Гурман не мог ничего сделать – только слушать. - Сейчас ему стало немного лучше. Терапия и друзья творят чудеса! Он не вздрагивает так сильно, как раньше, когда кто-то подходит к нему со спины. И спит намного крепче. Он все еще с трудом выносит прикосновения, даже от друзей. В плохие дни он не позволяет никому себя трогать... кроме меня. Гурман снова всхлипывает, когда чувствует, как Мартин со скальпелем примеряется к его языку. - Тебе, наверно, интересно, для чего я тут всё это рассказываю? Так знай же, я хочу, чтобы ты понял: несмотря на всё то, что ты, тварь, с ним сделал, Крис не так сильно сломлен, как ты думаешь. Он научился брать себя в руки, потому что очень хотел поправиться!.. У него случаются рецидивы, и тогда он прячется от внешнего мира, ведь не всегда хватает сил бороться. Но он делает большие успехи!.. Кровь заливает глотку Гурмана, когда Мартин проводит скальпелем. - Он поправляется. И избавляется от ужасных воспоминаний о тебе. Ты ничтожный и омерзительный негодяй, который не достоин даже целовать землю, по которой он ходит! И как только я закончу это дело, то выброшу тебя из головы так же, как мой брат учится это делать! Вопль Гурмана заглушается комком марли, бесцеремонно засунутым в его окровавленный рот. Как и другие части тела, Мартин упаковывает язык и помещает контейнер в сумку. Затем возвращается к столу. - Честно? Я бы отрезал твой язык под самый корень, но не хочу возиться с зашиванием твоей паршивой глотки! Гурман почти не слушал Мартина, извиваясь, стараясь не задохнуться. Мартин цокает языком и отходит неизвестно куда. Возвращается, неся в руке вакуумный аспиратор и, очистив рот от марли, отсасывает скопившуюся жидкость. - Скажи спасибо, что я всегда прихожу подготовленным! – небрежно усмехаясь, он закладывает в рот Гурмана свежую марлю. Вновь уходит и возвращается со шприцом, как в самом начале. Видя шприц, Гурман визжит, как испуганная свинья. - Хватит скулить! Я ни разу не говорил, что убью тебя, - со скучающим выражением на лице, Мартин протирает спиртом плечо и вводит иглу. – Это противоядие. Оно должно ослабить эффект от первой инъекции. Вопль Гурмана вновь стихает. - Да, я хотел тебя убить! Я часто воображал себе, как жизнь покидает твое гадкое тело, как я оставляю его гнить и как оно заполняется опарышами изнутри… - Мартин молчит какое-то время. – Но я не буду. Не потому что я считаю, что такие как ты заслуживают второго шанса, нет… Просто я знаю, что, не смотря на гнев и отвращение, которое Крис испытывает по отношению к тебе, он не желал бы для тебя смерти… Взгляд Мартина бесстрастный и прямой. - Теперь ты не в состоянии говорить, но, если я узнаю, что ты хоть кому-то рассказал о случившемся, я вернусь и закончу начатое. Это понятно? Гурман пытается кивнуть. Нервы его истощены, и он почти не может пошевелиться. - Мне пора уходить. Надеюсь ты не против, если я прихвачу малыша с собой? – Мартин аккуратно поднимает клетку с пола и осматривает дикую кошку. Гурман уже больше не уверен, сон это или реальность. Ему кажется, что железная хватка оков наконец ослабла, но конечности все еще не могут пошевелиться. Потом он слышит, как кто то весело разговаривает где то в дали, как будто родители сюсюкаются с младенцем. Или это ему кажется… Мир поглощает тьма. Сирены скорой помощи возвращают его в сознание, но ненадолго… Мартин наблюдает за машиной реанимации из своего укрытия на дереве, впиваясь когтями в кору. Удивительное зрение ягуара позволяет ему разглядеть в темноте всё до мельчайших подробностей. Коматозное тело Гурмана было доставлено на носилках внутрь автомобиля, который тут же тронулся с места, и сирена громко завыла в ночи.