Следующие два года прошли… правильно. В поисках себя и своего места под солнцем. Давно надо было этим заняться. А чтобы «тлетворное влияние» прошлого не сказалось на чистоте эксперимента, Брэдли попытался выстроить барьер между собой и Колином, возвести непробиваемые щиты из океана и отчужденности.
Вроде бы сработало.
Все рухнуло накануне того дня, когда должна была выйти очередная серия очередного сезона сериала «Родина», в котором у Брэдли была крохотная роль. Не роль даже, минутный выход на подиум. Играть ему там было нечего, но чтобы показать себя — вполне годилось.
Странно чувствовать себя статистом после того, как побывал на пьедестале. Но за это время Брэдли понял одну вещь: он никогда не будет выпрашивать роли, какими бы звездными они не казались. Ни в кино, ни в жизни. Лучше уж навсегда остаться «тем парнем, который сыграл принца Артура в сериале про Мерлина». И не отсвечивать слишком сильно, чтобы не померкнуть рядом с блестящими достижениями бывших коллег по съемкам.
Самое смешное заключалось в том, что Брэдли знал, что о нем болтают в виртуальном пространстве. Что он проёбывает свою жизнь, пока зайка Колин трудится в поте лица. Что надо пользоваться наработанным капиталом и процентами от пяти лет вкалывания на съемочной площадке и идти дальше. Что каждый пропущенный независимо от причин год вычеркивает еще одну строчку в списке возможностей, а отказываться от ролей — это каприз, не достойный взрослого тридцатилетнего мужчины.
Знал и готов был согласиться с каждой нравоучительной сентенцией, но еще больше он хотел жить своей жизнью, а не той, которую им приписывали.
Возможно, рано или поздно Брэдли нашел бы свою тихую гавань, если бы Колин внезапно не позвонил и не напомнил ему, что совсем спрятаться в тени не получится. Подсознательно Брэдли два года ждал этого звонка, а когда дождался — оказался не готов. Слишком много невысказанного накопилось внутри, и поэтому он с облегчением отдал инициативу Колину — пусть первый скажет, что у него на уме. Разговаривать, не видя лица собеседника, как с зеленым экраном, было странно, но скайпом Колин не пользовался принципиально.
— Доволен? — спросил тот и без перехода добавил:
— Тебе идет форма.
Его голос звучал приглушенно, интимно, словно их разделял не океан, а несколько кварталов. Интонации только самую капельку выдавали разочарование и злость. На этот голос хотелось откликаться, как на песню сирены. Бездумно, радостно, самозабвенно. Жаль, что Колин не сыграл маньяка в «Крахе», это было бы шедеврально.
— Что-то случилось? — спросил Брэдли, разрываясь между беспокойством и раздражением.
Колин не прервал бы свой звездный путь только ради дежурного комплимента, и уже одно то, что он посмотрел трейлер совершенно неинтересного для него сериала, оторвавшись от своего каторжного призвания, заставляло насторожиться.
— Только то, что ты пропал… неизвестно куда, — прозвучало с обидой. — Не звонишь, не пишешь.
Вот как! Рыбка уплыла, в этом все дело? Или баловень судьбы Колин Морган опять взвалил на себя слишком много, и ему понадобилась точка опоры, надежный якорь, чтобы не утонуть в бурном море чужих судеб? Сколько у него было ролей, пока Брэдли благополучно проматывал заработанные во время съемок в «Мерлине» гонорары? Много – не то слово.
— Не хотел тебе мешать, — «навязываться», мог бы сказать Брэдли, если бы потерял остатки самоуважения.
Он сам виноват; но он не обещал ничего такого, вернее, Колин никогда не требовал никаких обещаний. Поддерживать связь, когда ваши графики не то, что не совпадают — стремительно разбегаются в противоположные стороны, довольно проблематично, а звонить и молчать в трубку — глупо.
Брэдли приезжал в Англию регулярно; он даже посетил спектакли Колина: «Бурю» и «Моджо». Не особенно скрываясь. Где-то в глубине души Брэдли гордился триумфом Колина на сцене, немного ревнуя его к тому, что он всего себя вкладывал в эти роли. Это фанаты придумали им красивую историю тайных встреч, которых на самом деле не было. Фантазии не в счет.
— Идиот! — глухо выдохнул Колин, вкладывая в одно это слово столько эмоций, что хватило бы на часовой фильм.
— Эй, это моя реплика, — только расстояние помешало Брэдли немедленно сорваться с места и броситься на зов.
— Считай, ты ее просрал, — смешок Колина пробежался по оголенным нервам прохладным ветерком. — Приезжай, как сможешь.
— Скоро. Я скоро приеду.
***
Накануне съемок «Дэмиена» у Брэдли выдалось достаточно свободного времени, чтобы навестить родные края. Впервые он ехал в Лондон, точно зная первый пункт своей программы. Не «увидеть семью, друзей», не «посмотреть, что новенького, подышать смогом», а — встретиться с Колином. Наконец-то встретиться с ожидающим его — хотелось верить, что с нетерпением — Колином. Тот самый редкий случай, когда гора пришла к Магомету.
Вторая часть этой эпопеи — показать себя, — Брэдли откровенно пугала. Он заготовил объяснение своему новому образу, максимально честное и глупо подробное. Можно было заготовить еще миллион таких объяснений, ведь главная правда состояла в том, что он — это все еще он, Брэдли Джеймс.
— Ты все-таки сделал это? — Колин вцепился в подбородок Брэдли своими изящными, но сильными пальцами, поворачивая его голову то в одну, то в другую сторону. — Горе ты мое.
Ни капли осуждения не прозвучало, или Брэдли совершенно разучился понимать Колина. И неважно, что там вопили фанаты — что он их предал, что он больше не тот Артур, которого они любили — значение имел только Колин. Его больное место. Его маяк у дальних берегов. Он будет к нему возвращаться, как бы далеко не уехал.
— Не знал, что у тебя все так плохо с самооценкой, — ухмыльнулся Колин. — Мне будет не хватать твоей фирменной горбинки.
Брэдли бросил на него осторожный — мысленно назвал его затравленным — взгляд. Как бы решительно он не отстаивал на публике право менять имидж по собственному усмотрению — или как того потребуют обстоятельства, ему требовалось подтверждение, что он не зашел слишком далеко.
Колин очень доходчиво умел объяснять свою позицию. Он толкнул Брэдли к стене, умудряясь вцепиться в ежик волос, полагающийся по роли.
— Надеешься, что я от тебя отстану? — его колено ощутимо втиснулось между бедер Брэдли, вызвав у того нервный смех вкупе с приглушенным стоном. — Так вот, не надейся!
***
Через несколько дней Брэдли уезжал в Торонто для съемок в сериале «Дэмиен».
— Скажи всем, что твой бойфренд запрещает еще что-то менять, — с едва заметной иронией сказал Колин, проводя пальцем у Брэдли по переносице.
— У меня раньше не было бойфренда.
Брэдли задрал бровь, как делал, когда играл принца Артура, что означало крайнюю степень потрясения. Немного наигранно, но смешно, а устраивать слезные прощания типа «не забывай меня, чтобы не случилось» им обоим претило.
— Теперь есть.
— И ты готов раскрыться ради этого? — игнорировать уверенный «я так решил» тон Колина Брэдли не мог, как и ощущение того, как сильно забилось сердце.
— Чтобы предостеречь тебя от необдуманных поступков? Легко, — совершенно серьезно заявил Колин.
—Ну, нет! — воскликнул Брэдли. — Даже не думай. Я не готов делиться. Ты только мой, запомни!
И на этот раз он не сомневался, что заполучил свою мечту в единоличное владение. Неважно, как часто они будут встречаться, учитывая несовпадающие интересы и разные часовые пояса, важно, что это нужно им обоим. Все остальное со временем утрясется. А ждать Брэдли умеет.
