***
Тсунаёши стоял посреди поглощённой тьмой комнаты. Он не просто выглядел, как хозяин положения и ситуации — он им и являлся. Его пламя — невидимое сейчас, но прекрасно ощущаемое — витало в воздухе, вытесняя его и заполняя всё помещение собой. Горло Эрнесто горело — он дышал больше огнём, чем кислородом. Он наслаждался жаром небесного гнева, наполнившего всю небольшую комнату. В негласном «кабинете Савады» в Виндикаре царила практически мертвая тишина, только едва слышные хрипы умирающего в который уже раз Рокудо прерывали безмолвие. Туман не кричал. Он уже даже не пытался надавить на жалость плачем — понял после третьего раза, что на его мучителя это попросту не влияет. Сам юноша был полностью покрыт липкой кровью. Она была везде: на нём и на его жертве, на полу и на стенах, и даже на киллере, который изредка подходил к своему боссу. Кровь капала с его перчаток, не пачкая их и оставляя всё такими же кристально-белыми. Она темнела на его одежде, наверняка впитавшись в ткань настолько сильно, что её уже не было возможно отстирать. Она забрызгала его волосы, заставив их слипнуться, и лицо, оставив на нём некрасивые разводы. «Впрочем, — подумал Реборн, вновь приближаясь к юноше. — В этом нет ничего необычного». Эта сторона бывшего Дечимо не была незнакомой для его бывшего консильери. С ним и раньше случались такие приступы вполне обоснованной ярости. Смерть Наги по вине Его хранителя, была причиной одного из наиболее крупных — тогда Дон Вонгола в одиночку уничтожил целую Семью и едва не подрался с Емицу, так невовремя попавшим ему под руку. — Моё небо, — обратил на себя внимание бывший аркобалено, протягивая руку с зажжённым на ней пламенем. — Нужна моя помощь? — Да, — вздохнул парень, проведя рукой по лицу в бессмысленной попытке избавиться от бордовых и уже засохших следов. — Последний раз. Такой тип пыток тоже не был незнакомым солнцу — он сам не раз таким пользовался, и именно он научил этому Тсуну. Суть была до смешного проста. Сначала измучить жертву до такой степени, что до её смерти оставались считанные минуты, а потом вылечить и начать всё заново. Мукуро переживал уже седьмое лечение и явно был измучен. Его мышцы непроизвольно сокращались, когда Эрнесто заживлял смертельно опасные ранения. Он перестал пытаться заговорить после четвёртого раза, видимо окончательно сорвав голос, и сейчас лишь безвольно молчал, тихонько булькая не засохшей ещё кровью, когда пытался пошевелиться. Младший Савада не сдерживался в этот раз, а его злость наконец-то утихала. Его пламя, находящееся в воздухе, больше не кололось ледяными кристаллами и не обжигало горло. Алая жидкость всё сильнее лилась из ран, нанесённых небольшой подростковой рукой. Она марала всё, чего только могла коснуться — даже запачкала потолок. Рокудо находясь на последнем издыхании, будто пытался что-то сказать, одной из своих способностей управляя кровью. — Реборн, — бывший Нео-Примо, также заметив это, подозвал киллера к себе. — Вылечи его горло. Прямой приказ Его неба ударил по нервам. Сейчас, когда пламя юноши не было сковано печатью и когда он был таким привлекательным, солнце с трудом сдерживал себя, чтобы не наброситься на своего начальника. — Ты, — прохрипел туман, сломанный, разбитый и истекающий кровью. — Ты чудовище. — Ну да, — после секундного молчания по-детски весело усмехнулся Тсунаёши. — Я мафия, — протянул он, давно уже смирившись с этим фактом. — На что ты вообще надеялся? Огонь сгустился, стал рыжим маревом. Он не пытался напугать нерадивого заключённого, решившего, что пытаться управлять мыслями и чувствами людей — хорошая идея, но у него всё равно прекрасно это получалось. — Неужели ты думал, — спросил парень, наклонившись к снова умирающему Мукуро. — Что это меня растрогает? — А что нет? — попытался изобразить храбрость иллюзионист, но быстро стих, взглянув в янтарные глаза. Лучший наёмный убийца с трудом сдержал свои эмоции и едва не сорвавшийся с губ стон. Он никогда не чувствовал себя так — жар разносился по всему телу вместе с кровью, а желание дурманило голову. Он не хотел просто отвести красивого молодого человека к себе и, кинув его на постель, вгрызсться в его шею, помечая. Он хотел, чтобы так поступили с ним самим. Впервые в своей жизни мужчина не хотел подчинять себе партнёра, не хотел быть главным, брать. Впервые в своей жизни он хотел подчиниться, хотел отдаться — ощущениям и своему прекрасному начальнику, своему хозяину. — Мне не тринадцать лет, — хмыкнул Савада и выпрямился, протяну руку в просящем жесте в сторону Своего хранителя. — Чтобы твои слова как-то влияли на меня. Бывший аркобалено спокойно положил на чужую ладонь свой пистолет, прекрасно помня, что в принадлежащем небу патроны закончились ещё три лечения назад. Он, конечно, не мог отвлекать своего босса от дела, но мог позволить себе одну небольшую вольность. Эрнесто перевернул его руку и, придержав оружие своей, на секунду прижался к тыльной стороны его ладони губами, коснувшись герба тринисетте. — Прощай, — проговорил юноша, улыбнувшись и проведя языком по зубам. — Мой бывший хранитель. Прозвучал громкий, оглушающий после недавней тишины выстрел. Жизнь потомка Деймона Спейда наконец оборвалась.***
Тсуна повернулся к сильнейшему солнцу и увидел его расслабленную позу, его нарочитое спокойствие и его горящие золотом глаза, нескрытые полями отодвинутой на затылок шляпы. Он прислонился к ближайшей стене, его руки были скрещены на груди, ноги — в лодыжках. Он был бы олицетворением умиротворения, если бы не его пламя. Его огонь бурлил, он бушевал, не желая успокаиваиться даже на мгновение. Он шипел, оборачиваясь вокруг каната связи, прижимаясь к нему, как кошка пытается быть ближе к рассыпанной валерьянке. Реборн ухмылялся, он не отрывал немного сумасшедшего взгляда. Он отвёл глаза лишь на секунду, чтобы посмотреть на кровь, окружающую парня, на тело, лежащее у его ног, и вновь поднял взгляд. — Моё небо, — протянул киллер, протягивая все гласные, и едва не срываясь в стон. — Моё прекрасное небо. — Твоё, — легко согласился Савада, превратив перчатки обратно в серебристые браслеты. Бывший аркобалено выглядел безумным, напоминая своим видом Бьякурана из альтернативного десятилетнего будущего, когда тот смотрел на Юни. Эрнесто оторвался от стены и, в два шага приблизившись к своему ученику вплотную, отпнул мешающий ему труп, заставив его отлететь и удариться о запертую дверь с такой силой, что на ней осталась вмятина. «Ну, — подумал юноша, подняв голову, чтобы посмотреть в глаза Своему хранителю. — Он мог запросто выбить её, — он поднял руку и осторожно коснулся щеки убийцы, ощущая его непонятно откуда взявшееся напряжение. — Так что это не так уж и плохо». — Пожалуйста, — прохрипел киллер, целуя ладонь своего босса. — Пожалуйста, Моё небо, — он прижался губами к кончиками чужих пальцев и тяжёло вздохнул. — Скажи это. Гиперинтуиция — запоздало немного — зазвенела, подсказывая, чего хотел мужчина, объясняя, что он чувствовал. Её звон на пару секунд заглушил окружающие звуки. — Реборн, — мягко произнёс Тсунаёши, глядя в ярко-жёлтые глаза. — Моё солнце, — позвал он своего парня и улыбнулся, услышав тихий едва заметный стон. — Это то, что ты хотел услышать? Пламя бывшего аркобалено радостно затрещало. Оно, прижавшись ещё сильнее к узам — хотя подросток думал, что это невозможно — окутало их, распаляя Саваду изнутри. Кадык Эрнесто дёрнулся, когда он сглотнул, его веки на несколько мгновений опустились, и одинокая капля пота медленно скатилась по его лицу, остановившись на линии его челюсти. — Чего ты ещё хочешь? — спросил юноша, негромко мурлыча, зная благодаря интуиции, что это понравится убийце. — Скажи мне, Моё солнце. — Тебя, — простонал обычно такой сдержанный киллер, вцепившись в ладонь своего босса, как в спасательный круг. — Пожалуйста? — Тебе стоит быть немного конкретнее. — Я не могу, — проговорил бывший аркобалено, качнув головой. — Могу я поцеловать тебя, Моё небо? — решил он хоть как-нибудь пояснить свои слова. Капля пота наконец слетела с подбородка мужчины, когда он резко наклонил голову, ожидая ответ, и упала на грязный пол. Он тяжело и хрипло дышал, совсем не походя на самого себя, но не двигался, следя за выражением лица Тсуны. — Конечно. Реборн, только этого, по-видимому, и ждавший, быстро наклонился, прижимаясь к губам парня в резком, неаккуратном поцелуе. Савада ответил, слегка приподнявшись ему навстречу, готовый к этому. Его руки оказались в плену у бóльших ладоней, а его сердце билось так быстро, словно он пробежал пару километров, как минимум. Эта сторона бывшего консильери Королевской Семьи была абсолютно незнакома бывшему Дону этой самой Семьи. Юноша никогда раньше не видел таких «приступов» у Эрнесто, даже когда тот был подростком в прошлом-будущем, даже когда он стал взрослым после перемещения в эту параллель. Губы киллера опустились ниже, оставляя влажный след на подбородке подростка и остановились на шее, там, где под кожей лежала сонная артерия, там, где отчётливо чувствовался пульс. Он легонько царапнул это место зубами, словно спрашивая разрешения, и Тсунаёши откинул голову назад, позволяя Своему хранителю оставить на нём метку. — А вот теперь, — попросил парень, когда бывший аркобалено отпустил кожу и снова начал двигаться вниз. — Остановись. — Моё небо? — Всё хорошо, Моё солнце, — успокоил убийцу Савада. — Но если ты хочешь продолжить, — он мягко улыбнулся, с небольшим трудом вырвав свою руку из крепкой хватки и вновь положив её на щёку Реборна. — Нам стоит переместиться куда-нибудь в другое место.