Воспоминания о лунной ночи

Сунь Укун прорвался через пелену облаков и оказался в Небесных Чертогах. Здесь по ночам было не так светло, как в человеческих городах, и всë же фонари ярко освещали улицы, дорожки и мостики. Небесные дворцы со временем становились всë выше, а сами чертоги — всë многолюднее, и Укуну было уже не так легко ориентироваться, как во времена работы конюхом. Большинство небожителей уже легло спать, лишь у самых энергичных оставались силы прогуливаться в туманной дымке. К ним Укун и обращался с просьбой подсказать, где можно найти Эрлана. Небожителям приходился не по душе его внешний вид — с мокрой слипшейся шерстью Царь Обезьян не походил на героя из легенд, скорее на оборотня, но из вежливости отвечали «не знаем, не ведаем».        Тревожить своих знакомых Сунь Укун не стал и решил дождаться утра. Невольно он набрëл на персиковый сад, в котором тоже всë давно изменилось, даже деревья казались какими-то не такими, да и плоды… Он думал они были сочнее раза в три. Устроившись на ветке, Царь Обезьян заснул, а под деревом прилëг Бай Ху. Конечно, здешние феи заметили наглеца, но сами не решились подойти, отправили за подмогой. И, возможно, это обернулось бы для Укуна неприятностями, если бы феи не повстречали на пути Третьего Лотосового Принца, Ночжу. Он сразу пообещал со всем разобраться и уже через пару минут был тут как тут.        — Сунь Укун!        Но Герой был слишком вымотан прошедшим днëм и не откликнулся. Тогда Ночжа позвал громче.        — Царь Обезьян!        Однако и в этот раз у него ничего не вышло. Бай Ху приоткрыл один глаз, изучил юношу и закрыл, не посчитав его угрозой. А Ночжа может и молод, но упрямства у него было ничуть не меньше, чем у старого Укуна. Он стал колотить по дереву копьëм и наконец добился своего — когда Сунь Укун почувствовал, что с ветки упал один из персиков, он тут же вскочил. Всë-таки от старых привычек не так легко избавиться, и на секунду он вернулся в то время, когда сам был здесь охранником.        — Сунь Укун, как ты смеешь здесь появляться?! Снова хочешь украсть священные плоды?        Царь Обезьян не сразу сообразил, что происходит, но разобравшись, ухмыльнулся.        — Если бы я захотел, давно бы уже сорвал самые большие, но можешь посчитать, пропал лишь один.        — Один? Так ты всë-таки уже съел?!        — Ночжа, разве это стоит того, чтобы устраивать драку? Я не собираюсь никому мешать. Если ты мне скажешь, где Эрлан, я в ту же секунду исчезну с твоих глаз.        — Тебе нужен Эрлан?        Вдруг Ночжа почувствовал каплю на своей ладони. Посмотрев внимательнее, он понял, что она была вязкой и имела красный цвет.        — Сунь Укун, ты ранен? — Заживëт, нечего беспокоиться.        Однако Ночжа внезапно растерял свой пыл. Уже более спокойным голосом он спросил:        — Ты столкнулся с кем-то сильным, верно?        — Хочешь помочь? — хмыкнул Укун.        — Многие небожители не обращают внимания на то, что происходит внизу, но пропало слишком много людей, и мне пришлось расследовать это дело. Однако демонов я также не обнаружил, везде были иссушенные трупы, и следы из крови привели меня к твоей горе. Обезьяны рассказали, что ты ушëл с Принцессой Железный Веер.        — Аарон вернулся, — коротко ответил Укун.        — Кровавый Демон?! И почему ты не обратился к кому-нибудь за помощью, да хотя бы ко мне?!        — Ты ведь сам сказал — на Небесах вряд ли найдутся те, кто захочет помочь. Кроме того, у меня с ним личные счëты, я разберусь.        — Лучше тебе не говорить такого здесь. Я пойду с тобой. Кроме того, я знаю, где разыскать Эрлана и отведу тебя к нему.        Сунь Укун быстренько смекнул, что помощь Лотосового Принца действительно пригодится, и искренне обрадовался такому повороту. Он спрыгнул с ветки, а Бай Ху обернулся посохом.        — Тогда пойдëм!        Однако Ночжа выглядел недовольным. Его всегда злило легкомысленное поведение Царя Обезьян.        — Будешь должен, как и всегда, — бросил он.        — Да, да, — а вот самого Сунь Укуна серьëзность Лотосового Принца очень веселила, — тебе снова принести кувшин Кокосового вина?        Ночжа резко развернулся. Наверняка смутился и очень сильно разозлился.        — У нас дела, а тебе бы только спать, да языком трепать!        — Ты сам начал этот разговор!        Он уже направлялся к выходу, помахивая посохом, когда его снова окликнули.        — Сунь Укун! — в голосе Ночжи был ничем не прикрытый гнев, — ты окропляешь своей кровью священный сад!        — Но мы ведь уже уходим вроде бы? Или нет?        Укун откровенно забавлялся, и оттого чувствовал себя прекрасно. Будто никакой проблемы с демоном и не было, а сейчас они пойдут отмечать встречу и вспоминать за чаркой вина прошлые победы.        — Жди меня у дворца князя Вайсраваны! Я принесу тебе мазь!        «Сколько же с тобой проблем» подумал Укун и наконец вышел из сада. Ноги сами понесли его ко дворцу отца Ночжи, где он однажды бывал, правда, при не очень приятных обстоятельствах. Тогда он пришëл обвинить его дочь в преступлениях на земле, но оказалось, что она приходилась Владыке Севера приëмной, а по существу являлась оборотнем. Его самого чуть не отдали под суд, однако Дух звезды долголетия сумел разрешить спор миром.        Вспоминал он и историю, в которой Ночжа помог ему «заточить небо в тыкве-горлянке». Тогда Лотосовый Принц расправил огромное знамя, которое скрыло небо и заставило демонов поверить в невероятное волшебство. Невольно мысли его переметнулись ко времени, когда они с побратимами переходили горы и реки, сражались с демонами и внимали словам наставника…        И всë же Сунь Укун заметил, что за углом, под неярким светом тухнущего фонаря, стояла тень, и принадлежала она, скорее всего, юноше. Когда незнакомец понял, что его раскрыли, он попробовал сделать вид, что сюда его привела не цель понаблюдать за Царëм Обезьян. Он скрылся за стеной, однако Золотые глаза прекрасно его видели.        — Что тебе нужно? Выйди и скажи прямо.        Послышался шелест одежд, скользящих по каменной дорожке, и Укуну наконец показался юный дракон — это Царь Обезьян понял по бело-зелëному одеянию, на котором было вышито несколько оранжевых узоров. Это означало, что незнакомец относился к роду Ао Циня, Царя-Дракона Южного моря. Волосы юноши были заплетены в косы, которые легонько покачивались при каждом шаге.        — Я не хотел проявлять неуважение к вам, Великий Мудрец Равный Небу. Мне показалось, что вы были заняты, и я не решался подойти. Когда же вы посмотрели на меня, я подумал, что вы рассержены и решил отступить на время.        — Как тебя зовут?        — Ао Тао, много раз правнук Ао Циня. Я явился к вам за тем, чтобы рассказать о божестве Востока, драконе Цин Луне, по просьбе бодхисаттвы Гуаньинь и еë ученика Мокши.        — Вот как… — Сунь Укун о кое-чëм вспомнил и сразу спросил: — Ты что-нибудь знаешь о божестве ветра по имени Винди? Она вернулась к бодхисаттве?        Не то чтобы он волновался за неë, но ему было интересно, кто победил в их битве с Янь-ваном.        — Боюсь, я не могу в подробностях ответить на ваш вопрос. Насколько я знаю, богиня милосердия встречалась с ней после битвы, но она сразу отправилась в путь, и никто не слышал, о чëм они говорили.        — Ладно, это не так важно. Лучше расскажи о Цин Луне.        Тао собрался с мыслями и начал говорить:        — Цин Лун, как вам известно, божество Востока и имеет вид дракона. Несмотря на то, что он не подчиняется ни одному из Царей четырëх морей и не относится к моему роду, он всë же живëт в водно- болотных угодьях и иногда общается с нами. Поэтому мы довольно быстро узнали, что он пропал…        — Пропал?!        Наивно было полагать, что Аарон не станет мешать ему собирать посохи, и всë же Сунь Укун не ожидал такого. Не до конца пришедший в себя после битвы с Флэймом, он должен был готовиться к битве с Кровавым демоном, не имея при себе всех козырных карт.        — Да, и вместе с ним господин Эрлан… Сначала мы выяснили, что они вместе отправились на поиски Мистера Кровавого Демона, а затем бесследно исчезли.        Сунь Укун совсем потерял дар речи.        — Бодхисаттва думает, что Демон уже поглотил их. Она навещала братьев Эрлана, и те сказали, что видели в лесу на востоке очень странную картину — трава была покрыта кровью, будто целое море выпрыгнуло на берег.        Укун продолжал молчать, обдумывая свои дальнейшие действия. Похоже, придётся возвращаться в Храм равновесия вселенной и уповать на то, что Принцессе попался на глаза какой-нибудь невероятный способ решить все их проблемы. Юноша-дракон подождал немного, но заметив, что Царь Обезьян совсем расстроился, поспешил его приободрить.        — Я думаю, есть способ вернуть господина Эрлана, Цин Луна, а также сильно ослабить Кровавого Демона.        — И какой же?        — Я знаю, что в местах, где жил Цин Лун, есть озеро, на дне которого лежит волшебный артефакт — зеркальце, отражающее скрытые желания. Если долго смотреть в то зеркальце и предаваться грёзам, оно заключит душу в себя и не отпустит, пока несчастный не очистит помыслы…        — Подожди. Ты предлагаешь найти Аарона и заточить его в этом зеркале? Мне по душе такой исход, но, по-моему, это будет не проще обычного сражения! Даже тяжелее!        — Нет, дело не в этом. Я предлагаю «войти» в пространство, в котором обитают все души, поглощённые Аароном. Через зеркало мы сможем пройти в «область Небесных грёз», это мир потустороннего, где хранятся судьбы, мечты и сны. Я уверен, что если где-то и заточены все те люди и демоны, то только там. Не могут же они исчезнуть просто так? И внутри тела Аарона долго оставаться не могут, иначе он бы давно сошёл с ума.        — Это всё очень странно и не понятно. Тем более, он и так не похож на того, кто сохранил здравый рассудок.        — Думаю, когда мы доберёмся до места, вы всё поймёте.        — Тогда отведи нас туда, — через несколько секунд Сунь Укун добавил, — с нами пойдёт Третий Лотосовый Принц, Ночжа. А вот и он!        Молодой небожитель и правда уже приближался к ним, неся в руках широкую чашу. Познакомившись с драконом, а также нанеся мазь на рану на хвосте и перебинтовав его, Ночжа провозгласил, что можно отправляться в путь. Сунь Укун и Тао призвали по облаку, а Лотосовый Принц поднялся в воздух благодаря своим огненным кольцам на ногах. Прошло совсем немного времени, и они были на месте — возле озера, имевшего необычный розовый цвет. Сначала Сунь Укун подумал, что это от крови, которую здесь пролил Демон, но опустив ладонь в воду и вытащив, обнаружил на своей руке… Соль. Белые блестящие крупицы неприятно приклеились к коже.        — Это мёртвое озеро, здесь никто не живёт, лишь водоросли и мелкие, почти невидимые глазу организмы. Они и придали воде такой цвет. Несмотря на то, что солёная вода выталкивает всё на поверхность, мы обязаны добраться до дна.        — Но ведь нырнув, мы даже глаз открыть не сможем, придётся действовать на ощупь.        — Или же попробовать превратиться в водоросли… — вдруг предложил Укун.        Тао и Ночжа удивлённо посмотрели на него, и можно было отчётливо рассмотреть, как их выражения лиц меняются вслед за мыслями. Сначала способ Царя Обезьян им показался странным, но развивая возможность его применения, они пришли к выводу, что идея неплохая. Только вот у Тао уже был свой план, поэтому он поклонился и сказал:        — Восхищён вашей смекалкой. Я никогда не додумался бы до такого, проживи хоть тысячу лет! И всё же милостивая бодхисаттва позаботилась об этом — я пролью здесь дождь. Моих способностей недостаточно, чтобы опреснить озеро полностью, но вместе с потоком воды вы сможете спуститься.        — Драконы имеют право проливать дождь только с позволения Нефритового Императора, — заметил Ночжа, — у тебя есть разрешение?        — Да. Богиня передала его слова: «Пусть Царь Обезьян примет это за небольшой подарок в благодарность за прошлые заслуги».        — Этот старик…        — Хорошо, тогда волноваться не о чём, — сказал Ночжа и отшёл с Укуном подальше от озера, а юный дракон, тем временем, снова взмыл в воздух. Искусство его было невелико, двум героям постоянно казалось, что он сейчас упадёт со своего тщедушного облачка, однако юноша упрямо поднимался вверх, пока не стал размером с звезду в ночном небосводе. Чистый голубой оттенок неба начал стремительно темнеть, редкие облака, проплывавшие мимо того места, собирались вокруг Тао, пожирая друг друга. Когда вес единого облака стал достаточно велик, юноша вскинул руку и тут же отпустил, позволяя воде единым потоком обрушиться на озеро. Это не походило на дождь, скорее на пронизывающий луч… Укуну это напомнило силу старого-доброго посоха с золотыми обручами, хотя, конечно, вода не смогла бы пробить целую гору насквозь, как этот делал он когда-то.        Ночжа в этом деле целиком и полностью положился на Укуна, и когда тот подал знак, беспрекословно нырнул вместе с ним. Всем известно, что Царь Обезьян менее всего любил сражаться в воде, а потому в таких случаях всегда отправлял вперёд Чжу Бацзе. Этот раз ничем не отличался — Лотосовый Принц плыл впереди, разгоняя своим копьём мелкие водоросли. Глаза щипало, а дно всё никак не приближалось.        «Да насколько же глубокое это озеро?» — мысленно негодовал Укун, — «даже в печи я не чувствовал себя хуже! Нужно как-то перетерпеть и открыть глаза…»        Золотое зрение показало то, чего он никак не ожидал. В самом низу, на самом дне… Отражался он сам и Ночжа, а если присмотреться, где-то точкой виднелся юный дракон, остававшийся в небе. Зеркало было настолько большим, что даже сотня копий Укуна не заполнила бы его отражение полностью. Теперь было понятно почему Цин Лун не смог взять его с собой для битвы с Аароном. Только вот, почему же он не решился войти в ту неизвестную «обитель Небесных грёз?» Сунь Укун припомнил слова Тао о том, как проникнуть внутрь. Нужно было увидеть свои желания — те, что хранятся глубже того «я», которое ему самому известно. Первой мыслью, что пришла в голову, была встреча с наставником и братьями по ученичеству. Да, это желание действительно хранилось в самом дальнем уголке его сердца, но всё-таки оно было осознанным. Сунь Укун уже подумал, что откапать что-то подобное не сможет… Он же столько лет постигал священные учения! Разве не научился за это время не поддаваться всему, чего хотел?        Оказалось, что нет.        Он позабыл о том, что рядом был Ночжа, даже о том, что находился под водой. Укун не чувствовал соль, заключившую его в плотный кокон. Он смотрел в зеркало и незаметно для себя провалился внутрь с одним единственным именем в мыслях. Фальшивые воспоминания захватили его разум, и, открыв глаза, он почувствовал обруч на голове… Храп Чжу Бацзе и размеренное дыхание Ша Уцзина звучали отдалённо, а совсем рядом с ним на траве спал ещё один ученик Танского монаха — Шестиухая Макака. Внимание Укуна сразу же привлёк обруч… Он тут же начал ощупывать свою голову. Оказалось, обручи были на них обоих.        — Что-то случилось? — Макака приподнялся на локте. Он потёр глаза ладонью, пытаясь избавиться от сонливости, а затем сел в позу прилежного ученика монаха.        Укун чувствовал, будто у него вырвали сердце, но вместе с этим… Он был рад его видеть, абсолютно счастлив!        — Нет, ничего… Плохо спал.        — Может стоит рассказать наставнику? Сны бывают вещими.        — Не думаю… Макака, скажи, как давно ты с нами странствуешь? Где наставник нашёл тебя?        — С тобой точно всё хорошо? Может на тебя напал какой-то демон?        — Нет! Просто… Просто ответь, — Укун чувствовал себя неудобно, но не мог не спросить. Для него эта реальность уже стала единственной, только вот обрывки настоящих событий мелькали перед глазами, как ужасное виденье после долгого и мучительного кошмара.        Макака не сводил с него глаз, сильно беспокоясь.        — Мы ведь вместе сражались против Нефритового Императора, а затем вдвоём были заточены под горой Усиншань. Там наставник и нашёл нас…        Верно. Они же сидели в металлическом ящике вдвоём. Они болтали и вспоминали блаженные деньки на Горе Цветов и Плодов. Как пировали с друзьями, как обучали обезьян с горы сражаться…        Только отчего тогда он видел брошенный кем-то персик? Почему Макака был снаружи, а не с ним?        — Мне пора идти собирать подаяние, скоро проснётся наставник, — Макака поднялся и, попрощавшись, побрёл прочь.        Сунь Укун всё ещё не пришёл в себя и бросил ему в спину:        — Почему ты делаешь это? — его терзали сомнения, природу которых он был не в силах понять.        — Пускай я совершил ошибку вчера, но уже попросил у наставника прощения. Я встану на истинный путь и буду стараться быть таким как ты.        Сунь Укун чувствовал, как к глазам подступают слёзы… Но он держался.        — Можно я пойду с тобой?        Нерешительная просьба снова смутила Макаку. Он взмахнул хвостом и спросил:        — А как же конь-дракон? И ещё, ты ведь помогаешь наставнику собраться в путь…        — Нет ничего плохого в том, что наставник отдохнёт чуть дольше. Силы понадобятся, чтобы преодолеть следующую гору.        Макака вернулся и протянул ему руку, чтобы помочь подняться. Затем они вместе спустились с холма к деревеньке, удивляясь тому, что в небе ещё не погасла луна, хотя солнце уже выглянуло из-за горизонта…