boys genshin impact

Дайнслейф не может вспомнить, когда в последний раз чувствовал это удовлетворение. Лежа на подушках в этой грязной таверне на северной границе Мондштадта, он чувствует, как его накатывает спокойствие. Для того, кто обычно отдыхает на лесной подстилке и поправляет свой свернутый плащ, даже такая старая и скрипучая кровать, как эта, является редким утешением. Еще реже то, что у него есть компания. Он смотрит на твою фигуру: ты крепко спишь на груди, и улыбаешься. Он поднимает руку, чтобы провести пальцами по твоим волосам, но останавливается перед тем, как дотронуться до них, опасаясь разбудить тебя. Его взгляд скользит по твоим обнаженным плечам, останавливаясь на темной отметине рядом с твоей ключицей. Это зрелище окрашивает его щеки в красный цвет. Он не помнит, как оставил это. С другой стороны, большая часть той ночи, которую вы только что разделили, уже растворилась в тумане спутанных конечностей, дрожащих стонов и скользкой от пота кожи в его сознании. То, что начиналось как обычное согревание друг друга по ночам, стало обычным делом в ваших путешествиях. Даже Дайнслейф не мог предвидеть, как сильно он влюбится. Прошло слишком много времени с тех пор, как он в последний раз так себя чувствовал. Со своими друзьями, семьей и давней любовью, потерянными в Бездне полтысячелетия назад, он смирился с тем, что остался один. Не похоже, чтобы у него был другой выбор. Жизнь в беге не оставила места для общения в его сердце. Он всегда был обречен на одиночество. Это часть его проклятия. Но теперь, когда он уравновешивает тебя на груди и чувствует, как твое теплое дыхание щекочет его ключицу, Дайнслейф понимает, как сильно он скучал по этому . Простое присутствие другого человека достаточно странно, не говоря уже о попутчике, который может не отставать от него. Конечно, ему потребовалось время, чтобы привыкнуть к тебе, но теперь, когда он ослабил бдительность, он, наконец, может сказать, что чувствует что-то близкое к счастью. И он не знает, что с этим делать. Его мысли прерываются, когда ты тихонько вздыхаешь и поднимаешь голову. Твои глаза расширяются, и Дайнслейф охватывает вспышка страха, когда он задается вопросом: не в это ли время ты увидишь его лицо и поймешь, что он слишком ужасен, чтобы смотреть на него. Он до сих пор помнит, как впервые показал тебе свою поврежденную руку, выражение шока на твоем лице, которое быстро сменилось любопытством, когда ты осторожно пробежалась пальцами по его бицепсу. Сделай то же самое сейчас, потянувшись вверх, чтобы обвести линии, идущие вверх с одной стороны его шеи и вьющиеся вокруг его глаза. Он наклоняется к тебе в руку и позволяет своей тревоге утихнуть. — Доброе утро, — шепчешь ты, прежде чем подняться и поцеловать его губы. Он обхватывает твою шею рукой и вцепляется пальцами в твои волосы. —Хм? Ты протягиваешь руку и берешь в руку затвердевшую плоть мужчины. Улыбка расплывается по твоему лицу. Вы не спали ни минуты, а он уже чувствует желание в твоих глазах. С другой стороны, если его возбуждение хоть как-то может исчезнуть, ему не лучше. — Я удивлена, что у тебя еще сохранилась энергия после вчерашней ночи, — говоришь ты. Смех Дайнслейфа переходит в вздох, когда твой большой палец касается основания его чувствительной головки.  — Это было незначительное? — Нисколько. — твоя улыбка становится шире, и Дайнслейф не может не задаться вопросом, как бы ты отреагировала, если бы он внезапно перевернул тебя и застал врасплох. Но потом ты снова сжимаешь плоть и это восхитительное давление окутывает его разум в тумане. — Иди сюда, — бормочет он, вовлекая тебя в поцелуй. Теперь он полностью напряжен, напрягая твою руку, пока ты медленно ласкаешь его, стараясь подтолкнуть пальцы до самого кончика и обратно. С его губ срывается стон. Часть его желает, чтобы это был твой рот, но есть что сказать о трении твоей руки о его кожу. Ободренная его реакцией, ты наклоняешься и прижимаешься губами к воротнику Дайнслейфа, твоему любимому месту. Его бледная кожа уже покрыта следами прошлой ночи. Ты проводишь языком по его ключице, наслаждаясь нежным теплом его кожи, прежде чем опустить голову ниже. Твои губы наткнулись на тощую мышцу, которая вздрагивает, когда ты соприкасаешься. Достигнув его пупка, ты высовываешь язык и облизнешь полоску его живота, сердце подпрыгивает от стона, который покидает его. Это мило, насколько чувствительным может стать такой стойкий человек, как Хранитель Ветви, даже от самого простого прикосновения. — Это хорошо, — бормочет он, проводя пальцами по твоей щеке. Теперь он может чувствовать знакомый жар в паху, напряжение, которое бежит от мышц живота к бедрам, когда он приближается к своему освобождению. Он не хотел так быстро добраться до этой точки - совсем не хотел сюда попасть, - но как он может отказаться, когда ты так стремишься удовлетворить его потребности таким образом? Мягкий ритм твоей руки заставляет его толкаться в тебя, жаждущего все большего и большего трения, и о, как же ты прекрасно выглядишь, глядя на него. И снова он хочет, чтобы ты взяла его в рот. Это собственническая полоса, которой он не гордится, необходимость быть внутри. Ты, чувствуешь, что все твое тело уступает ему, когда он берет тебя. Ты его, единственное счастье, которое у него есть в этом мире, и он никогда не хочет, чтобы ты его забыла. Когда твои пальцы скользят по его члену в последний раз, спираль внутри мужчины разрывается, и он тяжело падает на живот. Его пальцы сжимают простыни, губы приоткрыты, он запрокидывает голову и задыхается. Он дрожит, сжимается всем телом, полностью поглощенный теплом, пульсирующим через него, пока, наконец, он не смещается вниз со своего максимума. Шепчет твое имя. Следующее, что он понимает, ты целуешь его снова, пожирая его дыхание, как будто он ваш единственный источник воздуха. В твоих действиях есть голод, которого раньше не было, потребность доставить ему удовольствие сейчас, когда ты однажды довела его до крайности. Дайнслейф знает, как это сделать. Обхватив тебя за талию, он перекатывается так, что оказывается на тебе сверху. Его плоть уже снова стала твердой, и он, не теряя времени, входит в тебя, смакуя, как расширяются твои глаза, как твои стенки сжимаются вокруг него так идеально, что он стонет от удовольствия. Может быть, хоть раз пожить настоящим моментом - это нормально. Наслаждайся тем, что у него есть, вместо того, чтобы ждать того момента, когда оно тоже неизбежно убежит от него. Здесь, в этой заброшенной комнате для гостей, он чувствует, что нашел свое первое настоящее счастье за ​​долгое-долгое время. И, конечно же, за это стоит держаться, пусть даже ненадолго.