Ich weihe dir Voll Lust und Schmerz
Франц отдаёт эмоции еле видной карандашной линии горизонта. Отпускает тихо. Море принимает, казалось, утешает своим шепотом. Ветряной поток разгоняет тучи, позволяя умыться лунным светом. Загореть снаружи серебряным холодом — очистить сажу от догорающих чувств.Zur Wohnung hier Mein Aug und Herz.
Сердце колотится, бьётся немного неровно, ударяясь о грудную клетку, пытаясь сломать и вырваться наружу. Франц ещё сдерживает слёзы, пульсирующая боль мнёт виски, желваки беспорядочно играют на лице. Как дышать — он не знает. Тяжело. Минувшие пустые дни мелькают перед глазами, прокручиваются в сознании движения и жесты, ещё больше натирая и без того вскрывшиеся мозоли. Франц глотает ком и в горле моментально пересыхает.Kehr ein bei mir, Und schliesse du
С мольбой вновь обращается к волнам. Лазурные всплески молчали снова, и повторно ударились о причал, а затем дышащая рябь вновь всё дальше уходила за горизонт. Облака, непослушно прятали звёзды, которые так и норовили подмигнуть, словно что-то выкрикнуть, намекнуть, что хотел услышать Шуберт. Ответа не последовало. Никто не пришёл — никто и не явится. В особенности того, кого он ждал с трепещущим жаром, с дрожащими пальцами и вдохновенным чувством. Никто. Он один стоит на пристани, в одиночку допевая свою песню.Still hinter dir Die Pforten zu.
Первая слеза скатилась по щеке, обогнув рельефную скулу. Франц чувствует, как она остужает, как отрывается от горячей кожи. Слеза рухнула вниз, пополнив море солёной водой. Волны качнулись — кивнули ему. Франц услышал падение, ощутил слияние со своей новой стихией. Море принимало его, поглощало целиком и полностью. Он с морем един.Treib andern Schmerz Aus dieser Brust!
Следующие слёзы, неприятно щекоча, стекали по шее, таяли на помятой одежде, лились медленным, но четким потоком. Контроль постепенно терялся. Франца начинает душить морской влажный воздух, стало тошнить от покачивающихся волн. Лёгкие до боли сжались, а руки забились в неконтролируемой судороге.Voll sei dies Herz Von deiner Lust.
С тяжким трудом даётся ему ещё один комок. Он с надеждой смотрит в небеса, захватывает больше воздуха и его голос становится громче, твёрже и мощнее. Внутри него бушует настоящий шторм: вырывающиеся чувства усиливаются. Его трясет от силы, что жаждет вырваться. Море, казалось, штормит вместе с ним. Волны отчаянно поднялись, закрутившись в локоны. Пена зашипела. Ветер зашумел в облаках. И Шуберт чувствует, как подчиняет себе стихию.Dies Augenzelt Von deinem Glanz
Крик не остановить. Он выливается с песней. Волны ударились о пристань изо всех сил. Море беснуется, не играет, точно плачет вместе с ним. Вершина близко. Кульминация подбирается, крадётся где-то недалеко, но уже ощутимо впивается своей хваткой, царапая лопатки. Мороз по коже. Дрожащие руки. Произойдет вот-вот. — Allein erhellt, — Франц запел во всё охрипшее от всхлипов и холода горло. Где-то вдали сверкнуло — Франц не дрогнул. Вспышка осветила заплаканное лицо, деревянные доски, воду и уплывающие тучи. Напряжение повисло в густом воздухе, и ветер стих на секунду. — O fülles ganz! — и тихим эхом раздался гром. Он не был суровым или предвещающим опасность. Прогремел тяжёлым отчаянием — отозвался немым криком. Наступило затишье. Шуберт жмурится от давления в груди. Вторым ведром полились слёзы, и дождь последовал за ними. Постепенно всё приобретало умиротворение. Капли стучали по деревянной дорожке, падали в воду, составляя тропинку из пузырчатых следов. Снова на море стало тихо. Снова опустилась тишина, которую прерывали лишь шипение волн и ночной ливень. Франц вытирает рукавом слёзы. Песнь спета. На душе всё также неспокойно. Он снова не нужен. Не нужен даже морю. Стихия теперь не в его владении — он это понимает. Дождь нещадно бьёт по плечам, волосы намокли до последнего волоска, а в горле остался только кашель — пора возвращаться. Мечты всё ещё при нём. И возможно, это единственное, что осталось из его наследия: песни и надежды. Но когда-то перегорят и они, а вместе с этим превратятся в пепел строки. И всё канет в небытие. А пока Франц неспешным шагами движется в место, которое привык называть домом. Море провожает, волны машут вслед, желая попутного ветра — лишь дождь пинками возвращает под крышу.