Эти двое

Чимину никогда не нравилось иметь свою личную комнату в отелях тура. Он всегда жаловался, что чувствует себя одиноко, когда не может ни с кем потрепаться перед сном. Поэтому Намджун не удивился, услышав стук в дверь. И знал, кого увидит, когда пойдет открывать. Неожиданностей не произошло: в коридоре стоял Чимин и неуверенно улыбался, потирая шею. Было видно, что он только из душа, и облачился в свой мягкий спортивный костюм, служивший и пижамой, когда он забывал раздеваться, и одеждой для визитов в комнаты хёнов. Чимин ничего не сказал, но это происходило так часто, что Намджун просто посторонился, пропуская одногруппника в комнату. Запирать дверь он не стал, не имея никакого желания потом снова подниматься и идти открывать. Он улегся обратно на кровать, где и был до прихода Чимина и снова взялся за свою книгу. — Так странно каждый раз видеть, что кто-то из нас читает в туре, — усмехнулся Чимин присаживаясь на другую половину кровати. Намджун поднял взгляд на Чимина. Конечно, это был способ завести разговор, столь необходимый сейчас младшему, и тот знал, что Намджун его не погонит, какую бы тему он не поднял. — И кто чем занимается перед сном? — спросил Намджун. Ему было жаль, что почитать больше не получится, он как раз добрался до интересного момента. — Ну обычно все в телефонах сидят, — пожал плечами Чимин. — Тэхён, скорее всего, лег спать уже. — Тебя это расстраивает? — не то, чтобы Намджун испытывал ехидство, скорее ему было действительно интересно. — Ну… — замялся Чимин. Для Намджуна не было секретом, что тот предпочел бы приходить перед сном к Тэхёну. — Он сегодня весь день был таким хмурым и отрешенным, что, наверно, это хорошо, что он спит. Но я сегодня к нему не заглядывал. — Ммм, — глубокомысленно протянул Намджун. — Что читаешь? — сменил тему Чимин. Намджун задумчиво посмотрел на книгу, которая до сих пор лежала перед ним. — Мне самому пока не совсем ясно, что. Историю про девушку, которая с самого рождения живет в каком-то приюте и, судя по всему, ее жизнь по какой-то причине предопределена, но автор очень медленно раскрывает, в чём там дело. Чимин откинулся на подушку и хмыкнул. — Жизни всех людей предопределены. — И ты знаешь, как твоя жизнь будет развиваться дальше и как закончится? — Намджун вздернул бровь. — Нет, не знаю, — мотнул Чимин головой, — но точно знаю, что не так, как мне бы хотелось. У Чимина было явно не самое лучшее настроение. Они замолчали, думая каждый о своем. Но пауза длилась недолго. И настроение Чимина тотчас же стало исправляться, стоило дверной ручке повернуться, и следующему гостю обнаружить, что дверь не заперта. Каждый раз, когда Чимин от одиночества искал, с кем пообщаться, существовала вероятность, что вскоре его найдет Тэхён. Даже если Чимин уверен, что тот уже спит. Им бы сесть и поговорить об этом, но Намджун не хотел лезть не в своё дело, а этих двоих, по всей видимости, и так всё устраивало. Эти двое разрушали его жизнь. Начиналось всё, как и сейчас, невинно. Тэхён просто аккуратно притворил дверь, щелкнул замком и прошел вглубь комнаты. Чимин с полуулыбкой искоса следил, как тот сел в ногах кровати, а затем улегся поперек и достал телефон. — Чимин думал, что ты пошел спать, — сообщил ему Намджун. — Я собирался, — просто ответил Тэхён, что-то набирая на экране смартфона. Он выглядел сонным, немного нахмуренным и не очень готовым к общению. Намджун смотрел на них и поражался, насколько они разные. Но вместе с тем, кое-что общее у них тоже было. — Странно от тебя слышать такое, — вернулся Намджун к разговору с Чимином, тот тоже отвел взгляд от Тэхёна и посмотрел на Намджуна. — Ты так много работал, чтоб стать тем, кто ты есть сейчас. — Ты же знаешь, не всегда всё решает упорная работа, — пожал плечами Чимин и улыбнулся, прикрыв свои глазки-полумесяцы. И не давая паузе затянуться, продолжил: — Но тебя это не касается. Ты другой. Ты лучше. Намджун молчал. Он мог бы поспорить с каждым утверждением Чимина, но смутно понимал, что то, что он хотел донести, и то, что имел в виду Чимин, — разные вещи. Он всё еще был не согласен, но и противопоставить словам одногруппника ничего не мог, и любой спор будет выглядеть глупо. Намджун поднял глаза и увидел, что теперь Тэхён смотрит на них. Чимин тоже это заметил. — Тэтэ, — проворковал он, на четвереньках подползая по поверхности кровати к нему. И остановился, сбоку нависнув над его головой. Они смотрели друг на друга, Намджун смотрел на них. — Тэ, — повторил Чимин тихо, — ты хочешь меня поцеловать? — Конечно, — также тихо ответил Тэхён. У Намджуна пока хватило сил закатить глаза. Ну сколько можно. Чимин чуть наклонился и прикрыл глаза, предоставляя остальное другу. И тот не заставил себя ждать. Тэхён отложил телефон и приподнялся на руках, чтоб достать до приоткрытых полных губ. Сначала всё было невинно, а потом зашло слишком далеко. Каждый из них троих знал, что Намджун их не прогонит. Но он задавался вопросом, занимаются ли Тэхён и Чимин чем-то подобным при остальных? Чимин не особо отвечал, просто нависал над Тэхёном и позволял себя целовать: покусывать его губы, вылизывать его рот. Целуя его, Тэхен не закрывал глаз и внимательно рассматривал лицо над собой. Намджун хорошо знал, каким привлекательным тот считал Чимина, как ему нравилась каждая мелкая черточка его лица. Даже на публике можно было заметить потайное любование в глазах Тэхёна, когда ему случалось засмотреться на Чимина. И это чувство, не принадлежавшее Намджуну, возбуждало ничуть не меньше влажных звуков, которые издавали эти двое. Эти двое дарили удовольствие, которое было не получить иначе. В какой-то момент Чимину надоело изображать пассивность. И теперь эти двое полулежали на его, Намджуна, кровати и мокро, бесстыже целовались у него на глазах. Теперь пальцы Чимина зарывались в волосы Тэхёна и нежно скользили меж прядей. Тэхён чуть сменил положение, приподнявшись и освободив собственные руки, чтобы ладонями обвить талию Чимина, и оглаживая мягкие бока, забраться под кофту. Чимин вовсе не возражал, только охотнее подставлялся под ласки, прижимаясь ближе. Прервав поцелуй, Чимин оседлал колени Тэхёна, и они повернулись так, чтобы у Намджуна был лучший вид на происходящее безобразие. Иногда ему казалось, что они делали это ДЛЯ НЕГО. По крайней мере то, что они вытворяли у него на глазах. Они снова прильнули ртами в горячих поцелуях. Тэхён стал подаваться чуть вперед на Чимина, до тех пор, пока не опрокинул его на спину, наконец оказавшись сверху. Чимин запрокинул голову. Тэхён обратил внимание на его чувствительную шею и подчинился не высказанной просьбе. Спустился ниже, покрывая невесомыми поцелуями нежную кожу и прихватывая губами так, что с губ Чимина то и дело срывались мягкие мурлыкающие стоны. Намджун каждый раз замечал, что Чимин обожал быть тем, кого любят, кого лелеют, кого ласкают. В повседневной жизни Тэхён чаще был замкнут на себе, предоставляя Чимину заботиться о нем. Он не был эгоистом, это был способ справиться с их нагрузкой. Раньше это часто было поводом для ссор и размолвок между этими двумя. Но в сексе всё менялось. В сексе именно Чимин был тем, кто принимал всё, что ему готовы были дать, а Тэхён превращался в того, кто с жаром будет выполнять любое желание, особенно если это желание было таким неприхотливым: быть любимым, целуемым, обожаемым. Намджун смотрел на них и не сомневался, что Тэхён искренен в своей нежности. Будто между этими двумя существовала некая договоренность — давать там, где это было наиболее необходимо. Руки Тэхёна продолжили свой путь под кофтой друга, нащупав соски, один из которых был проколот. Намджун видел этот проколотый сосок множество раз. По телу Чимина прошла дрожь, он откинул голову, короткие пальчики проделали свой мягкий путь по чужим плечам. Тэхён только удобнее устроился между ног, прижался теснее и задрал кофту Чимина. Рваные края татуировки «Nevermind» зияли своей чернотой, как бы намекая, что это игра, что это не серьезно. Что завтра на публике они снова будут смотреть мимо друг друга, лишь изредка награждая равнодушным скольжением глаз людей, которые друг другу не больше, чем коллеги, и уж точно не больше, чем друзья. Что они не вовлечены все втроем в общий секрет. Эта надпись стала якорем, позволяющим всё. Тэхён с чмоканьем втянул не проколотый сосочек, пальцами играясь с сережкой в другом. Чимин был сейчас как оголенный нерв. Спальню Намджуна заполнили судорожные всхлипы наслаждения и сбивчивый шепот с мольбами не останавливаться. А небольшие ладошки крепко держали Тэхёна за плечи. Внезапно хватка его усилилась, а Чимин проворковал хриплым, забывшим как разговаривать голосом: — Трахни меня уже. И Тэхён задрал голову и посмотрел на друга из своего положения. Его руки огладили свой путь вниз по шелковистой коже и плоскому животу и потянули мягкие спортивные штаны вниз, обнаруживая отсутствие трусов на Чимине и его стоящий член. Длинные пальцы одной руки погладили пухлые губы, как бы прося впустить их внутрь. И Чимин приоткрыл рот, подчиняясь и не разрывая зрительного контакта. Это было так горячо, что Намджун уже некоторое время чувствовавший тесноту в собственных штанах, расстегнул ширинку и обхватил свой член. Ему было стыдно. Но еще он знал, что его ебливые друзья хотели, чтоб он на них подрочил. Их это тоже заводило. Пока Чимин вылизывал пальцы Тэхёна, посасывая их пухлыми губами, тот поступательными движениями потирался своей ширинкой о его промежность. Они смотрели друг другу в глаза нечитаемыми взглядами, но если бы эта порочная сцена была песней Намджуна, он бы романтично написал: прямо сейчас они видели друг в друге целый мир. Либо весь их мир сузился до друг друга. И Тэхён не мог долго и терпеливо созерцать свой мир, пока он сам бездействовал. Еще мгновение, за которое рука совершила путь от полных губ вниз, и он протолкнул свои длинные пальцы в Чимина. Они далеко не в первый раз этим занимались, поэтому он блестяще знал, где внутри нужно помассировать, чтобы Чимин, который и прежде не был образцом сдержанности, совсем по-блядски завыл и захныкал. С этим Чимином можно было делать всё и от одного его вида и Тэхён, и Намджун готовы были кончить. В один из разов при Намджуне, этим всё и кончилось: Тэхён пять минут провёл меж разведенных бёдер Чимина, делая ему массаж простаты и выцеловывая его мягкий живот над лобком и членом. Это выглядело интимнее, чем иной раз самый бесстыдный секс. И Тэхён в тот раз действительно кончил без рук, от одних только сладчайших звуков, которые издавал его любимый друг. В этот раз было видно, что они собираются зайти дальше. Тэхён резко, едва ли не агрессивно терзал мягкие губы, сам в этот момент спустив свои штаны и пристроившись к сдобной заднице. Обе руки надавили на мягкие бока, едва ли не натягивая Чимина на себя, вырывая очередной пошлый стон из его горла. Первый толчок. Неизвестно какой по счету поцелуй. Тэхён ладонями взялся за бедра Чимина. Ритмично толкаясь, он согнул спину и уткнулся носом в изгиб шеи, с каждым толчком шумно вдыхая. Чимина это заводило, как и Намджуна. Короткие пальчики зарывались в отросшие за время тура, слегка волнящиеся пряди, убирая их назад. Чимин плавился под напором, раскрывался и предлагал всего себя, принимая всё, что Тэхён готов был ему дать. Они были друг от друга без ума, это было явно видно. Но в повседневной жизни, не спрятанной за толстыми дверями пятизвездочных гостиниц, от этого чувства оставалась едва заметная дымка, флёр долгих взглядов и мимолетных, скользящих прикосновений. Намджун, кончив, поднялся с кровати. Не досматривая шоу, прошагал босыми ногами в ванную. Как обычно, после такого он чувствовал стыд вперемешку с какой-то виной. Это было странно, он не заставлял Чимина и Тэхёна этим заниматься, они сами к нему приходили. Но он и не выгонял, не заставлял прекратить. Получал удовольствие. Он уже был в душе этим вечером, поэтому задерживаться не стал, смывая с себя только ощущение чужого секса. А когда Намджун вернулся, то его младшенькие разворошили уже упаковку влажных салфеток и выглядели чисто как сонные медвежата, ждущие своего старшего брата. Намджун был в силах и в настроении прогнать ту зловредную парочку, что отравляла ему жизнь пять минут назад, но не этих сонно зевающих зверят. Намджун понимал, что ему надо лечиться. И отпуск. Желательно: вдали от этих двоих. Когда Чимин спросил, можно ли они лягут спать в его комнате, Намджун только пожал плечами. И не выгнал их. Он еще ни разу их не выгнал.