pressure

      Кладбище закрывалось в восемь и у меня оставался еще час.       Я включил Radiohead на плеере и побрел в сторону перекрестка.       - Люблю ли я Майки? Хах. Я явно не тот человек, у которого нужно спрашивать о любви. Скорее он - это моя привычка. Бывают в жизни такие вещи, без которых ты чувствуешь потерянность. Я и так все время потерян, не хочу так глубоко падать в эту бездну. Еще он довольно милый и умный.       Майки не раз спасал меня, когда я был совсем на краю. Но он возвращал меня не к жизни, а к существованию. Я правда часто думаю о том, что лучше бы он дал мне умереть.       Я повернул в сторону парка, за которым находилось кладбище, ускорив шаг. Парк никогда мне не нравился. Когда я был совсем еще маленьким, ел печенье в форме зверят и ставил рекорды по строительству траншеи в песочнице, в этом парке я встретил очень странного молодого человека.       Мама отвела меня на детскую площадку, а сама отошла прогуляться неподалеку с подругой. Я качался на качели и услышал, как кто-то зовет меня. Я остановился, чтобы прислушаться. Посмотрев в сторону кустов шиповника, я увидел человека, смотрящего на меня. Это был мужчина в черной кожаной куртке, среднего роста, он чуть склонился, будто желая находиться на моем уровне.       По-детски доверчивый и взволнованный предстоящим новым знакомством, я подбежал к нему. Он поздоровался, спрашивал что-то про меня, почему я здесь один, как мои дела, хожу ли я в школу. Я охотно отвечал на все его вопросы. По мере продолжения разговора он все сильнее отдалялся от меня, тем самым выводя с площадки. Когда мы оказались за несколько метров от кустарников, растущих возле нее, он приблизился ко мне, попросил не бояться и взял меня за локоть. От него пахло чем-то кисло-сладким. Мне не нравился его запах, его взгляд, руки.       В этот момент я услышал крик мамы. Она звала меня, и ее голос становился все громче, приближаясь к нам. Молодой человек отпустил мою руку и выпрямился, оглядываясь. Он поспешно попрощался и быстро зашагал прочь. Не понимая ничего, я помахал ему рукой и прокричал вслед «Пока». Но после того случая на душе остался неприятный, тяжелый и грязный осадок.       И сейчас, при виде неровных рядов тополей, кустов дикого шиповника, дорожки, ведущей к детской площадке, во мне что-то неприятно сжималось и ныло.       Подходя к воротам кладбища, я порылся в кармане куртки, найдя там нужную вещь. Брошь с позолоченной пальмовой веточкой. Мама купила ее на блошином рынке в Калифорнии ещё в старшей школе.       Она похоронена под старой елью. «Пятый ряд и направо. Третий по вертикали и налево». Это я помню еще с девяти лет. Я старался идти тихо, как бы боясь побеспокоить.       Обойдя могилу, я присел под ель на корточки и принялся раскапывать. Под небольшим слоем земли и несколькими камнями и хранил свой тайник. Это небольшая металлическая шкатулка, куда я складывал её небольшие вещи: фотокарточки, украшения письма. Каждый день её рождения.       - С Днем рождения,- я открыл шкатулку и положил в нее брошь.       Зарыв её обратно, в спешке, боясь допустить появления ненужных эмоций, я зашагал к выходу.       Расстояние от моего дома до парка меньше, чем от дома Майки, поэтому я преодолел его за несколько минут.       Отца не было дома, это меня не удивляло и очень радовало. Лениво разувшись, я поднялся в свою комнату и упал на кровать.       Пять сообщений от Майки. Он действительно беспокоится за меня. Ответив, что я не шагнул в окно девятиэтажки, и меня не украли инопланетяне, я пожелал ему спокойной ночи и закинул телефон под подушку.       Спустившись вниз, я прежде всего направился к холодильнику. Не то чтобы я любил поесть. Далеко не любил. Просто я ничего не ел сегодня, кроме сэндвича на завтрак. Так что это было уже жизненной необходимостью.       Продуктов у нас в холодильнике было точно на такой же сэндвич, что и утром.       Дверь хлопнула. Я сразу же узнал пришедшего. От него пахнет дешевым виски за несколько километров. Ясно, типичные мамины дни рождения.       Я продолжил приготовление «ужина», полностью игнорируя его появление. Я почувствовал, как он садится на диван сзади меня, сверлит мой затылок потерянным, злым и почему-то разочарованным взглядом.       - Как твой день? - от его голоса у меня в горле встает ком. Да не ком даже, куча булыжников.       - Тебя все равно это не интересует, - отмахнулся я.       - Знаю, но все же, - он усмехнулся.       Я повернулся к нему, скрестив руки на груди. Он выглядел уставшим и непривычно спокойным.       - Был у мамы сегодня. Говорит, что она по тебе не скучает.       - И как давно ты разговариваешь с мертвыми? - он достал из кармана запачканных брюк сигареты.       - Настолько, насколько давно ты не просыхаешь.       - Прав, - он поднес сигарету к губам и сделал первую затяжку, - а я смотрю, ты не в настроении.       - Когда я в последний раз в нем был?       - Надо же, мы в одной лодке с тобой.       Мне нечего было больше говорить. Взяв тарелку, я поднялся к себе. Есть уже не хотелось.       Я устроился на подоконнике, прижавшись виском к стеклу. В ноябре уже не падают звезды. А так бы хотелось.       Я улыбнулся той мысли, что в моем немногочисленном списке удовольствий есть еще один пункт. Звезды.