Falling all in you

МИ-7 прибыли через несколько мгновений после того, как Джеймс, Элеонора и Тимоти вылезли из-под стола и увидели труп Хантера Пейна. Мать Элеоноры пришла с несколькими своими агентами, и когда она увидела Элеонору, она бросилась к дочери и обняла ее, не заботясь о том, что ее коллеги наблюдают. Она суетилась вокруг Элеоноры, Тимоти и Джеймса, а затем приказала парамедикам оказать медицинскую помощь Тимоти, который был ранен и сильно истекал кровью. Затем Джеймс отвез Элеонору домой, налил ей чашку горячего чая и наблюдал, как она его пьет, не говоря ни слова. Он тоже был шокирован, но беспокоился за Элеонору. Элеонора не сказала ни слова, кроме как заверила мать, что с ней все в порядке. И когда они оба допили чай, Тимоти вошел в их дом, закутанный в одеяло, и убеждал мать Элеоноры, что он не в шоке и что с ним все в порядке. Но Элеонора, которая видела, как Тимоти отвечал на вопросы М17 и давал им официальное заявление, не хотела, чтобы парень ночевал один в этом одиноком и огромном особняке, и отправила Тимоти мыться в комнату для гостей, пока Элеонора пошла в ванную. Джеймс собирался уйти, но Элизабет уговорила Джеймса остаться на ужин, и когда Тимоти и Элеонора спустились по лестнице в ночной одежде, они все молча ели куриный суп, немного переговариваясь то тут, то там, но в основном молчали, думая о событиях ночи. Когда ужин закончился, Тимоти поблагодарил Элизабет и пошел в свою комнату спать, и Джеймс понял, что пора идти. Но когда Джеймс начал прощаться с Элеонорой и Элизабет, Элеонора крепко вцепилась в руку Джеймса. — Я не хочу, чтобы ты уходил. Не сейчас, — тихо сказала Элеонора, крепко держа Джеймса за руку. — Останься. Прежде чем Джеймс успел что-то сказать, вмешалась Элизабет: — Дорогая, Элеонора, Джеймсу пора домой. Его родители будут задаваться вопросом, почему его сейчас нет дома. — Пожалуйста, не уходи, — сказала Элеонора тихим умоляющим тоном, который поразил Джеймса в сердце. — Останься со мной. Джеймс с пониманием посмотрел на Элеонору и утешающе сжал ее руку. — Да, дорогая. Конечно. Если вас это устраивает, Элизабет. Элизабет видела состояние Элеоноры и кивнула в знак согласия: — Да. Все в порядке. А как насчет твоих родителей, Джеймс? — Я им сообщу. — сказал Джеймс с ровной улыбкой, не отпуская руки Элеоноры, а затем посмотрел на Элеонору. Элеонора улыбнулась ему, и посмотрела на Элизабет. — Тимоти в безопасности? Убийца был из русской организации под названием Совет Хаоса… — Да, Тимоти рассказал нам все, — мягко сказала Элизабет, положив руку на плечо Элеоноры. — Но не тебе об этом беспокоиться. Теперь ты должна отдохнуть. — Я волнуюсь за него. Он мне как брат, — яростно сказала Элеонора, и в ее глазах загорелась искра. — Он чуть не умер сегодня вечером! — И мне он как сын. Я буду держать его в безопасности, Элеонора. Я обещаю, — утешающе и искренне сказала Элизабет, и при этих словах Элеонора расслабилась, потому что ее мать никогда не нарушала данного ей обещания. — Ну, тогда спокойной ночи, мам. — сказала Элеонора со вздохом и нежно поцеловала Элизабет в щеку, радуясь, что они все в безопасности. — Спокойной ночи, Элеонора, — сказала Элизабет, нежно поцеловав Элеонору в щеки. — Спи спокойно. И спокойной ночи, Джеймс. — Спокойной ночи, Элизабет. Затем Джеймс повел Элеонору наверх, и Элизабет дала Джеймсу пижаму Тимоти. Джеймс отправил сову своим родителям, сообщив им, что остановился у Элеоноры, потому что она пережила довольно шокирующий опыт, но не стал вдаваться в подробности. Он пошел в ванную, умылся, переоделся и вернулся в комнату Элеоноры, где Элеонора уже лежала в своей кровати, а на полу рядом с кроватью Элеоноры стояла спальный мешок. Джеймс улыбнулся Элеоноре, которая выглядела усталой и измученной, и поцеловал ее в лоб. — Спокойной ночи, дорогая. — Ты же не собираешься спать в этом ужасном спальном мешке? — спросил приглушенный и тихий голос Элеоноры. — Где еще мне спать? — спросил Джеймс, выключая свет. — В моей кровати. Тут достаточно места, — сказала Элеонора, предлагая это так, как будто в этом не было ничего страшного, ведь от этого ее сердце билось быстрее. — Но… — начал протестующе Джеймс, и Элеонора села и посмотрела на него. — Давай, Джеймс. — сказала Элеонора с улыбкой, которая была искренней и озорной впервые после нападения. — Просто иди сюда, не поднимая большого шума. Джеймс медленно подошел в темноте к пустой стороне кровати Элеоноры и нервно лег рядом с ней. Элеонора повернулась к нему и посмотрела на него в темноте. Даже в темноте она могла различить его силуэт, очертания лица и карие глаза. Элеонора слегка улыбнулась и прошептала: — Я рада, что ты здесь. Я рада, что ты в безопасности. — Эй, я в порядке, — успокаивающе сказал Джеймс, чувствуя, как Элеонора мягко провела по его лицу, как будто она пыталась убедить себя, что он здесь, с ней. — Но я волнуюсь за тебя. — Мне жаль, — тихо сказала Элеонора после минуты молчания. — Тебе жаль? и- удивленно спросил Джеймс. — Из-за чего? — Ты мог бы пострадать. Ты мог бы… — Элеонора оборвала речь, не желая думать о том, что случилось бы с Джеймсом, если бы пуля попала в него, а не в Тимоти. — Это не твоя вина. Даже если бы ты сказала мне идти домой, я бы остался с тобой, — твердо сказал Джеймс, а затем медленно и нерешительно обнял Элеонору за талию, и Элеонора вздохнула от удовольствия: — Я не оставлю тебя. — Джеймс… — прошептала Элеонора, ее голос застрял в горле от тепла прикосновений Джеймса и любви в его словах. — Я знаю, что сегодняшний вечер был для тебя небольшим шоком, поэтому, если ты хочешь поговорить со мной, я здесь. — Почему они его убили? — тихо спросил Джеймс, и Элеонора знала, о чем он говорит. — Он раскрыл секреты, о которых ему следовало хранить молчание. Люди, на которых он работал, не хотели этого и поэтому убили его, — сказала Элеонора, думая о луже крови, окружавшей Хантера Пейна, и вздрогнула. — Как они могут быть такими жестокими? — спросил Джеймс, и Элеонора обняла Джеймса, переплетая его ноги своими. — Я не знаю. — честно сказала Элеонора, потому что она не нашла ответа на этот вопрос. — Я не знаю, Джеймс. — Тимоти и ты… вы видите все в другом свете. И все же вы все еще друзья, — задумчиво сказал Джеймс, и Элеонора тихо вздохнула. — Что ты имеешь в виду? — с любопытством спросила Элеонора. — Ну, у тебя есть черта, которую ты не пересекаешь. Для него эти границы размыты, — сказал Джеймс, глядя на Элеонору в темноте и видя очертания ее лица. —! Иногда Тимоти считает, что некоторые вещи не все черно-белые. Есть размытые, неопределенные границы, которые можно пересечь, чтобы защитить, — сказала Элеонора, откинувшись на подушку, ворочаясь. — Тимоти — сложный человек. Но он хороший человек. — Ты доверяешь ему, — сказал Джеймс, и Элеонора оценила, что это не вопрос. — Да, — твердо и понимающе сказала Элеонора. — Он не зашел бы слишком далеко. Как сегодня… он сделал все необходимое, чтобы заставить мистера Пейна заговорить, но не зашел слишком далеко. Наступил момент молчания, а затем Джеймс признался: — Ты для него не такая, как все. Я думаю, Тимоти уважает тебя. — Ну, ему лучше, — сказала Элеонора, ее голос был пронизан дразнящим смехом, что заставило Джеймса слегка улыбнуться. — Как ты научилась так драться? — с любопытством спросил Джеймс, глядя на Элеонору, которая смотрела в потолок. — Моя мать — агент МИ-7. Она научила меня защищаться маггловским способом на случай, если ее не окажется рядом, — небрежно ответила Элеонора, закрывая глаза, думая об уроках бокса с мамой, стрельбе из лука и уроках стрельбы, когда она станет старше. — Для меня это было что-то очень нормальное. — И сегодня это принесло свои плоды, — сказал Джеймс с улыбкой, думая о том, какой крутой была Элеонора. — Ну да, — сказала Элеонора с удовлетворенной улыбкой, думая о том, как она пнула этого человека в промежность. — Я воительница. Джеймс улыбнулся Элеоноре и восхищенно сжал ее руку. — Конечно. Никто не должен с тобой связываться. — Нет. Конечно, нет, — убежденно сказала Элеонора, улыбнувшись Джеймсу. — Мистер Пейн определенно не заметил этого. Джеймс слегка рассмеялся и обнял Элеонору. — Ты чудо. Каждый раз, когда мне кажется, что я тебя понял, ты меня снова удивляешь. Элеонора прижалась к Джеймсу и улыбнулась: — То, что произошло сегодня вечером, было ужасно и страшно, но я рада, что мы все в безопасности. — Да, — серьезно сказал Джеймс, поцеловав Элеонору в лоб. — Видеть, как тебя чуть не задушил убийца, а затем нападение, которое могло убить тебя — я никогда раньше не чувствовал такого страха. — Я знаю, — сказала Элеонора, закрыв глаза и наслаждаясь прижатием губ Джеймса к ее лбу. — Но я здесь с тобой, и я никогда не была более счастливой. Джеймс вздохнул, зарылся головой в волосы Элеоноры и понюхал их: — Ты приятно пахнешь. — Жасмин и мята, Поттер, — ответила Элеонора, вспоминая, как она стояла позади Джеймса, слушая, как он поэтично восхвалял ее волосы. — Как летние ночи, — тихо пробормотал Джеймс и поцеловал Элеонору. Элеонора ответила на его сладкий и нежный поцелуй, а затем зевнула, заставив Джеймса усмехнуться: — Это была сумасшедшая ночь. Тебе нужно немного поспать. — И тебе. Обещай мне, что ты все еще будешь здесь, когда я проснусь? — с надеждой спросила Элеонора с усталой улыбкой, надеясь, что ее голос не прозвучал в отчаянии. — Я обещаю, — нежно прошептал Джеймс. Элеонора сонно пробормотала: — Спокойной ночи, Джеймс. — Спокойной ночи, любовь моя. А затем Элеонора закрыла глаза и погрузилась в глубокий сон вместе с Джеймсом рядом с ней. Ей снились зеленые холмы и смеющиеся карие глаза, золотые закаты и душераздирающая улыбка, а потом внезапно она исчезла, раздался знакомый крик, и она увидела Тимоти, лежащего мертвым в луже собственной крови, а мужчина в темной маске и темном костюме навис над ним. Элеонора с ужасом увидела труп своего друга, бросилась к Тимоти, который был безжизненным и истекал кровью, и увидела, что темная фигура исчезла. Ее руки были залиты кровью, когда она отчаянно пыталась разбудить Тимоти, вернуть его к жизни, слезы катились по ее щекам, а рыдания сокрушали все ее тело, но он не двигался… — Элеонора? Элеонора? — знакомый и настойчивый голос уводил ее от мертвого тела Тимоти. — Элеонора, проснись! Это всего лишь сон! Элеонора села, тяжело дыша, холодный пот скатился по ее шее, и она поняла, что слезы текут по ее лицу. Джеймс обхватил лицо Элеоноры ладонями, глядя на нее с беспокойством и беспокойством, и успокаивающе сказал: — Дорогая, все в порядке. Это был просто кошмар. — Он был мертв. Мертв. Кровь, — пробормотала Элеонора, и в ее голове промелькнули картины ее яркого сна, который казался таким реальным. — Тимоти… мертв. — Нет, — сказал Джеймс, глядя в дикие и испуганные глаза Элеоноры, пытаясь ее утешить. — С ним все в порядке. Он жив. Это был просто кошмар. Элеонора медленно вдохнула и выдохнула и провела рукой по волосам, пока Джеймс нежно вытирал ей слезы. — Эй, все кончено. Я здесь. — Я знаю, — медленно сказала Элеонора, немного успокаиваясь от теплого присутствия Джеймса, но сон казался слишком реальным. — Прости. — Хватит извиняться, — нежно сказал Джеймс, обнимая ее и целуя в волосы. — Это не твоя вина. Ты хочешь поговорить о своем кошмаре? Это может помочь тебе почувствовать себя лучше. — Нет. Я только что видела Тимоти мертвым. Над ним кто-то был… Я не могов понять, кто, — сказала Элеонора, ее голова болезненно болела. — И мои руки были залиты его кровью, и я не могла его разбудить. — Это все неправда, — успокаивающе сказал Джеймс после минуты молчания, и Элеонора слушала ровное сердцебиение Джеймса, лежа у него на груди. — Это был просто кошмар из-за всего, через что тебе пришлось пройти. Элеонора закрыла глаза и легко вздохнула: — Спасибо. Джеймс собирался что-то сказать, когда они впервые услышали громкую суматоху, состоящую из панических криков, шёпота и глухого стука, чего-то падающего. Элеонора и Джеймс обменялись тревожными взглядами, и Элеонора спрыгнула с кровати, взяла палочку, открыла дверь своей комнаты и побежала вниз по лестнице, сопровождаемая Джеймсом. Войдя на кухню с Джеймсом, она обнаружила свою мать в встревоженном состоянии, ее волосы рассыпались распущенными волнами, а отец выглядел мрачным и испуганным, глядя на свою жену. Когда Джеймс и Элеонора вошли на кухню, Элизабет попыталась взять себя в руки и улыбнуться, а Томас выглядел шокированным внезапным появлением Джеймса в его доме. — Что происходит? — резко спросила Элеонора, глядя на мать и отца. — Что здесь делает Джеймс? — спросил Томас, удивленно глядя на Джеймса, который смущенно кивнул Томасу. — Все в порядке, дорогой. Я сказала ему, что он может остаться, — услужливо сказала ее мать, избавив Элеонору от смущения и объяснения отцу, почему ее парень был с ней в ее комнате в полночь. — Что происходит? Ответь на мой вопрос! — сказала Элеонора резким и нетерпеливым голосом, пронзительно все прорезавшим. Отец Элеоноры выглядел шокированным ее поведением, но ее мать выглядела обеспокоенной и испуганной за нее. — Ну, следующие слова, которые вылетят из моих уст, будут неприятными, поэтому я хочу, чтобы ты успокоилась… Элеонора подозрительно взглянула на мать, и вдруг в ней начало нарастать дурное чувство: — Где Тимоти? Элизабет и Томас обменялись взглядами, и Элеонора еще раз спросила тихим и дрожащим голосом: — Где он? — Его похитили. Мы не смогли это остановить, — медленно, но спокойно сказал Томас. — Похитили? — спросила Элеонора, повысив голос на ноту выше обычного. — Человек в темном капюшоне. Мы побежали в его комнату, когда услышали шум, но таинственный мужчина исчез вместе с Тимоти, — сообщил Томас, скрестив руки на груди и глядя на свою бледнеющую дочь. — И ты позволил ему уйти? — закричала Элеонора в гневе и недоверии. — Как ты мог? — Юная леди, понизьте голос! — отрезал отец Элеоноры Элеонора повернулась к Томасу, тяжело дыша: — Меня не волнуют манеры и этикет, отец! Прямо сейчас Тимоти где-то там с опасным волшебником, он безоружен, и его можно ранить или даже хуже! — Мы делаем все, чтобы его найти, — успокаивающе сказала ее мать, глядя на возмущенную Элеонору. — Ты нарушила свое обещание. Ты обещала мне, что обеспечишь его безопасность. Это была твоя работа — обеспечить его безопасность! — сердито огрызнулась Элеонора, и слезы навернулись у нее на глазах при мысли о Тимоти, напуганном и раненом, в руках опасного волшебника. — Стоп, Элеонора! — сказал Джеймс успокаивающим и ровным голосом, обнимая Элеонору, которая боролась и вырвалась из этого. — Обвинение твоих матери и отца не поможет ситуации. Они делают все возможное, чтобы найти его, и мы поможем. — Не трогай меня! — огрызнулась Элеонора, отталкивая Джеймса и смахивая слезы. — Я… я должна была проснуться! Я должена была быть с ним! Джеймс потянулся к Элеоноре и взял ее руки в свои: — Когда дела идут плохо, не отталкивай меня. Элеонора глубоко вздохнула, закрыла глаза и спросила: — Какой план? — Мы отправили МИ-7 и авроров на поиски Тимоти, — сказала Элизабет твердым голосом. — И у меня есть зацепка по моему делу. Очевидно, русский заключенный, который обманул нас и сбежал, хочет, убить Тимоти. Доктор Петров. У него есть токсинная бомба, которая будет уничтожить Англию, вызвав хаос внутри народа. — Бомба? — спросил Джеймс, потому что он не был знаком с этим термином. — Это очень опасная вещь, которая может привести нас всех к смерти, — услужливо спросил Томас, и глаза Джеймса расширились от ужаса. — Но почему Тимоти? — спросила Элеонора, все еще сбитая с толку, озадаченная и теперь относительно спокойная. — Как он в это вписывается? — Тимоти Робинсон — сын Сэмюэля Робинсона. Доктор Петров долгое время работал под началом Сэмюэля, но одно из изобретений Сэмюэля, использованное во время войны в России, имело неприятные последствия и убило целый город. Сэмюэл немедленно скрыл это, но доктор Петров знал, — торжественно сказала Элизабет, а затем добавила: — В разрушенном городе жила семья доктора Петрова. Творение Сэмюэля разрушило семью доктора Петрова, его дом. — Я предполагаю, что доктор Петров уже давно планировал отомстить Самуэлю. Но поскольку Самуил умер в этом году, у доктора Петрова не было другого выбора, кроме как уничтожить самое дорогое Сэмюэля. — Тимоти, — сказала Элеонора, и ее осенило понимание. — Да, — твердо сказала Элизабет, на ее лбу были написаны тревожные морщины, хотя она и старалась выглядеть спокойной. Обычно она бы бесстрастно относилась к своим делам, но это был необычный случай. Это касалось молодого человека, который был для нее как сын. — И теперь он в руках доктора Петрова. Нет, но мы ищем, — успокаивающе сказала Элизабет, и Элеонора закрыла глаза, пытаясь вдохнуть и выдохнуть и изо всех сил стараясь отогнать образы этого яркого сна. — Он еще и волшебник, — сказал Томас, говоря спустя долгое время. — К тому же, опасный. — Но почему бомба и Тимоти? Что-то не сходится! — сказала Элеонора, дико расхаживая по комнате, а затем в отчаянии остановилась. — Мне чего-то не хватает… краем глаза. Внезапно зазвонил телефон, напугав всех, и Элизабет поспешила ответить. В этот момент к ним в окно влетела белая полярная сова с письмом, и Томас взял письмо и быстро прочитал его, его глаза расширились от тревоги. Мать Элеоноры бросилась назад с пистолетом, надев пальто. — Что это такое? — обеспокоенно спросил Джеймс у Элизабет и Томаса. Элизабет посмотрела на Джеймса и Элеонору: — Тимоти и доктор Петров обнаружены. Они находятся в аэропорту Хитроу. А цель бомбы — компания Робинсон Энтерпрайзис в Лондоне. — Пошли! — быстро сказала Элеонора, ее сердце колотилось от надежды, когда она потянулась за пальто, но Элизабет покачала головой. — Нет. Это слишком опасно. Ты должна остаться здесь с Джеймсом, — сказала Элизабет строгим и твердым голосом, с которым нельзя было перепутать. — Ты не можешь указывать мне, что делать! — возразила Элеонора, возмущенная смелостью матери предложить такое. — Вообще-то я могу. Я твоя мать! — спокойно ответила Элизабет: — Не надо… Но прежде чем Элизабет успела что-либо сказать, Томас посмотрел на свою жену, дочь и Джеймса и сказал торжественным и серьезным голосом: — Обычно я бы согласился с Элизабет, но в этом случае Элеонора должна пойти с нами. Она нам нужна. Томас выглядел так, будто ему это не понравилось, и Элизабет в замешательстве посмотрела на него: — Что ты имеешь в виду? — Отдел обеспечения соблюдения магического закона прислал мне письмо, в котором говорилось, что Тимоти находится под заклинанием «империус». Итак, этот доктор Петров зачаровал его, чтобы он делал все, что он прикажет Тимоти делать, — серьезно объяснил Томас. — Вот оно! Бомба! Тимоти находится под чарами этого доктора Петрова, чтобы разбомбить Робинсон Энтерпрайзис, — сказала Элеонора, и ее глаза загорелись пониманием, когда она все это поняла. — Но как он может его разбомбить? — спросил Джеймс, стараясь все успевать. — Он не может войти в здание с бомбой. — Нет. Но он может пролететь над ним и сбросить бомбу, — сказала Элеонора со вздохом, потирая лоб. — Вот почему он в Хитроу. Это то, что доктор Петров заставляет его делать. — Но как Элеонора вообще будет участвовать во всем этом? — спросила Элизабет, когда ее муж выудил портключ, который доставит их в аэропорт Хитроу. — Заклинание «империус» очень мощное. Его можно разрушить, но сломать трудно, — мрачно сказал Томас, а затем посмотрел на Элеонору. — Его можно разрушить, только если кто-то доберется до ума, сознания, души человека, находящегося под чарами. И это должен быть кто-то особенный. Кто-то, кто имеет с ним сильную связь. И этот человек — ты, Элеонора, — торжественно сказал Томас Элеоноре, которая с удивлением слушала каждое слово, пока Элизабет и Джеймс смотрели на нее. Элеонора кивнула головой, решив спасти Тимоти. — Поехали. Все они коснулись портключа, и их немедленно перенесли в частный ангар, где хранилось множество самолетов разных типов и цветов. Джеймс зачарованно смотрел на металлические машины, похожие на больших крылатых птиц. — Где мы? — тихо спросил Джеймс у Элеоноры, которая оглядывалась в поисках Тимоти. — В частном ангаре Тимоти Робинсона, где он хранит все принадлежащие ему самолеты», — прошептала Элеонора, чувствуя, как от тишины ангара по ее спине пробегает дрожь. — Все эти штуки его? — спросил Джеймс в изумлении. — Ну, большую часть вещей купил его отец. Тимоти продолжает пополнять коллекцию, — сказала Элеонора, зажгла палочку и огляделась. Внезапно из дальнего конца ангара они услышали звук жужжания двигателя, и Элеонора, Элизабет, Томас и Джеймс побежали туда, откуда доносился звук, и увидели, что самолет взлетел, и на нем определенно был Тимоти. Бомба у него. Элеонора побежала за самолетом, отчаянно пытаясь остановить Тимоти, но он уже был в воздухе, летя высоко и далеко, в то время как плечи Элеоноры опустились от поражения, глядя на Тимоти, улетающего от нее, собирающегося сделать что-то опасное и глупое. «Я верю, что ты защитишь меня». — Торжественный и дерзкий голос Тимоти эхом отозвался в ее голове, когда она упала на землю и заплакала. — Он ушел, — сказала Элеонора, глядя на темное ночное небо, сверкающее звездами. Джеймс и Элизабет подбежали к Элеоноре и с тревогой посмотрели друг на друга. Затем Джеймс помог Элеоноре встать, и Элеонора вытерла слезы, глядя на мать: — Должен быть способ остановить его. — Есть, — серьезно сказала ее мать, и Элеонора по тону ее голоса поняла, что это не будет хорошо. — Но он тебе не понравится. Элеонора и Джеймс вопросительно посмотрели на Элизабет, которая выглядела обеспокоенной, но спокойной: — Мне придется его пристрелить. Относитесь к Тимоти как к врагу. — Ты не можешь этого сделать! — немедленно возразила Элеонора, шок и неверие охватили ее. — Ты сказал, что можешь спасти его. — Нет. Я сказал, что могу остановить его, — сказала Элизабет непоколебимо, но в ее глазах была искра печали. — И он несет бомбу, которая представляет угрозу для миллионов людей, живущих в Лондоне. Мой долг — помешать ему причинить вред людям и вызвать разрушения. Даже если это значит сделать что-то, о чем я буду сожалеть всю оставшуюся жизнь. Элеонора чувствовала себя преданной и злилась, отводя взгляд от матери. — Ты знаешь, что я права, Элеонора. Возможно, ты не сможешь меня простить, и я это понимаю. Но прямо сейчас мне нужно сесть в один из этих самолетов и застрелить Тимоти Робинсона, прежде чем он сможет причинить еще больше вреда. — Даже если вы его пристрелите, какая разница? — спросил Джеймс, чувствуя себя разрывающимся. — Если вы его пристрелите, бомба взорвется в любом случае. — Тимоти придется перелететь через Темзу, чтобы нацелиться на Робинсон Энтерпрайзис. Я могу сбить его до Темзы, — стратегически сказала Элизабет: — Бомба взорвется в воде, и, возможно, жертв будет меньше, чем предполагалось. Элеонора, которая боролась со своим внутренним «я». Она разрывалась между необходимостью спасти своего самого близкого друга и осознанием того, что миллионы людей умрут, если она не позволит Тимоти умереть. Но она не могла. Еще нет. Надежда все еще была. Элеонора повернулась и посмотрела на мать, стиснув челюсти. — Иди. Ты будешь стрелять, но только по моей команде. Ты должна дать мне время разрушить чары. — Что… я не думаю, что это будет… — Вот как это будет работать, мама, — сказала Элеонора в гневе. — Подожди моего приказа сбить его. Это не подлежит обсуждению. Ее мать кивнула и направилась к одному из самолетов, и Элеонора увидела, что ее отец побеждает в дуэли волшебника, который, как она предполагала, похитил Тимоти. Ей нужно было спасти Тимоти, поэтому она посмотрела на Джеймса, схватила его за руку и побежала в ту комнату, которая могла им помочь. — У меня есть план, — сказала Элеонора, сбивая с ног пустую комнату управления. — Какой? — спросил Джеймс, когда Элеонора сидела на сиденье и смотрела на множество мигающих кнопок, проводов и микрофонов. Элеонора возилась с некоторыми кнопками, а затем нажимала несколько переключателей, и Джеймс наблюдал за ней с интересом и трепетом, потому что она, казалось, знала, что делает, поскольку делала все с видом человека, которого этому учили раньше. Затем она посмотрела на него с надеждой и с тревогой закусила губу: — Это мой единственный шанс. Затем Элеонора откашлялась и сказала в микрофон: — Мама, ты меня слышишь? — Да. Громко и ясно. Я нахожусь в воздушном пространстве и могу обнаружить самолет Тимоти, — сообщил голос матери Элеоноры с другой стороны микрофона. Джеймс смотрел на него с восхищением и изумлением, поражаясь тому, как это маленькое маггловское устройство могло соединить Элеонору и ее мать на расстоянии многих миль. Элеонора кивнула головой и закрыла глаза. — Держись поближе к нему. Затем она повозилась с переключателями и сказала во второй микрофон: — Тимоти? Тимоти? Ты здесь? Это Элеонора. — Элеонора, — из микрофона раздался голос Тимоти, и Элеонора приготовилась привести домой своего лучшего друга. Глаза Элеоноры наполнились слезами, а ее голос слегка дрожал от боли: — Тимоти, вернись. Разверни самолет. Вернись ко мне. — Я не могу этого сделать, Элеонора, — сказал пустой голос Тимоти из микрофона. Элеонора крепко схватила микрофон и сморгнула слезы. — Тимоти, не делай ничего глупого. Вернись, и мы поговорим об этом. — Я не хочу об этом говорить, — сказал голос Тимоти, и это прозвучало так безжизненно, что Элеонора почувствовала себя разрываемой и обиженной. — Я закончил говорить. — Тимоти, пожалуйста, — умоляла Элеонора, ее голос дрожал, полный эмоций, и слеза скатилась по ее лицу. — Пожалуйста, тебе промыли мозги. Ты не в себе. Это не ты! — Это я, Элеонора, — сказал Тимоти пустым и безжизненным голосом, который звучал так непохоже на него. — Я создаю разрушение и хаос. Я сын моего отца. Я мой отец. — Нет. Нет, это не так! — сказала Элеонора, ее голос был полон искренности и страсти, и сердце Джеймса разрывалось за нее. — Ты не твой отец. Твой отец был безжалостным и недобрым, но ты добрый и сильный. Ты сильный. Ты стал мужчиной, каким никогда не был твой отец. С другой стороны воцарилось молчание, и Тимоти сказал: — Я должен это сделать, Элеонора. Это единственный способ оправдать наследие моего отца. — Подожди! — отчаянно умоляла Элеонора, но в этот момент первый микрофон затрещал, и через него послышался голос Элизабет: — Элеонора. У меня в поле зрения самолет Тимоти. Элеонора встала, тяжело дыша, и нерешительно закусила губу, глядя на Джеймса, который выглядел испуганным, как и она. Голос Элизабет снова прозвучал в микрофоне, когда она сообщила: — Мы находимся в одной миле от Робинсон Энтерпрайзис. Мы приближаемся к Темзе. Элеонора, стоит ли мне это сделать? Элеонора сглотнула, глубоко вздохнула и провела рукой по волосам. Затем она снова села и посмотрела на первый микрофон, не зная, что ответить матери: — Элеонора! Элеонора! — Ты должна делать то, что считаешь правильным, Элеонора, — сказал мягкий и успокаивающий голос позади нее, принадлежавший не кому иному, как Джеймсу. Она не могла потерять Тимоти. Элеонора даже не хотела отдавать приказ убить своего ближайшего друга. Но Тимоти не выходил из-под чар, и если она не будет действовать быстро, под угрозой окажется очень много жизней. И перед Элеанорой стоял трудный и презренный выбор. Убить одну жизнь, чтобы спасти жизни других. Или убить миллионы жизней, чтобы спасти жизнь, которая имела для нее наибольшее значение. Но она не могла выбрать, потому что имела значение одна жизнь, каждая жизнь имела значение. Она держала в своих руках судьбу всего Лондона и теряла сознание от разочарования и печали. — Элеонора! — из первого микрофона раздался резкий и настойчивый голос Элизабет: — Дай мне приказ! Элеонора, ты меня слышишь? Пожалуйста, ответь мне! Элеонора вытерла слезы, которые текли по ее лицу, и с новой решимостью ответила матери: — Нет, мне нужно больше времени, мам. — У нас больше нет времени! — отрезал голос ее матери через микрофон, и ее голос был полон настойчивости. — Не делай этого выстрела, пока я не скажу, мама! — решительно закричала Элеонора, а затем повернулась ко второму микрофону. Она должна была иметь веру. Она должна была поверить. Ей пришлось поверить, что Тимоти, которого она так любила, был где-то здесь. — Тимоти, Тимоти, ты помнишь день похорон твоего отца? — тихо спросила Элеонора, шмыгая носом и закусив губу, стараясь не заплакать. — Ты помнишь, мы оба пошли в паб напиться? Ты помнишь обещание, которое ты мне дал? Ты обещал никогда не покидать меня. Ты обещал всегда быть рядом со мной, — сказала Элеонора, и ее сердце разрывалось при мысли о потере самого близкого друга детства. — Не оставляй меня. Элеонора глубоко вздохнула, закрыла глаза и искренне сказала: — Тимоти, ты единственный человек в этом мире, который верит в меня. Я не могу потерять тебя. По другую сторону микрофона повисла оглушительная тишина, и сердце Элеоноры разорвалось на части, когда она поняла, что ей нужно сделать. Она не дошла до него. Она не смогла вытащить Тимоти. Она не смогла спасти своего самого близкого и единственного друга детства, который любил ее и принимал такой, какая она есть. Она помнила каждое воспоминание, которое она создала с Тимоти. Воспоминания о маленькой девочке, порхающей бабочками перед очарованным мальчиком, о маленькой Элеоноре с косичками, гоняющейся за смеющимся Тимоти, у которого был ее любимый плюшевый мишка, о маленьком мальчике, пытающемся не плакать перед своей подругой Элеанорой, потому что его отец забыл о его дне рождения, юная, униженная и убитая горем Элеонора, кричащая от всего сердца Тимоти, который выглядел возмущенным и убитым горем, но просто обнял ее, пытаясь утешить, Элеонора и Тимоти танцевали вместе на одном из светских вечеров, которые устраивал его отец, Элеонора и Тимоти смеются, когда они вместе гуляют в парке… Элеонора и Тимоти, Тимоти и Элеонора. Она разразилась тихими слезами, когда рыдания сотрясали ее тело, а Джеймс был рядом с ней, обнимая ее, его лицо было бледным, а глаза были полны печали и беспокойства. Внезапно второй микрофон ожил, и голос Тимоти раздался через — Элеонора? Элеонора удивленно подняла голову, и через второй микрофон послышался голос Тимоти: — Ты действительно думаешь, что я оставлю тебя в покое? — Тимоти! — сказала Элеонора, отчаянно кивая головой, потому что она чувствовала это, она чувствовала, что это был настоящий Тимоти, а не тот, которому промыли мозги. — Где ты? — Очевидно, летал на самолете над чертовой Темзой, — сказал Тимоти, заставив Элеонору с облегчением улыбнуться, а Джеймса — ухмыльнуться. — Я не знаю, во что ввязался. Думаю, ты сможешь объяснить мне это, когда я приземлюсь. — История спасения твоей жизни. — с облегчением парировала Элеонора, вытирая счастливые слезы с глаз, и смех Тимоти эхом раздался через второй микрофон. Затем Элеонора потянулась к первому микрофону и сказала громким и ясным голосом: — Мама, не делай ничего. Тимоти в порядке. С ним все в порядке! Уйди. Элеонора услышала, как ее мать вздохнула с облегчением, когда Элизабет тихо сказала через первый микрофон: — Слава богу. Скажи Тимоти, чтобы он следовал за мной. Я приведу его домой. Элеонора передала Тимоти точное сообщение: — Тимоти развернись и следуй за самолетом позади тебя. Возвращайся домой. Затем она вздохнула с облегчением, улыбнулась, посмотрела на Джеймса своим заплаканным лицом и обняла его от счастья. Джеймс крепко обнял ее в ответ, зарывшись лицом в ее волосы, настолько счастливый, что она вытащила Тимоти из его состояния с промытыми мозгами и спасла миллионы людей в Лондоне. Джеймс боялся за Тимоти, но его мучила боль за Элеонору, которую разрывало тяжелое решение, которую разрывало на части ее преданность и любовь к своему другу, спасшая миллионы жизней в Лондоне. Но в конце концов Элеонора поступила правильно, она поверила в Тимоти, даже когда никто другой не поверил, обратилась к нему и привела его домой. — Я так горжусь тобой, любимая, — пробормотал Джеймс, чувствуя, как в его сердце нарастают гордость и привязанность к девушке, которую он держал на руках. Девушка, которая не была похожа ни на одну другую. — Я так рада, — вздохнула Элеонора со счастьем и облегчением. — Я так рада, что смогла связаться с ним. — Разве я тебе не говорил? — сказал Джеймс с дразнящей улыбкой. — Он уважает тебя. Вот почему он развернул самолет. — О, Джеймс! — сказала Элеонора с улыбкой, но затем нежно и страстно поцеловала Джеймса. Они держались за руки, когда вышли из диспетчерской обратно в частный ангар, где опасный волшебник был пойман и схвачен отцом Элеоноры и взят под стражу Департаментом обеспечения соблюдения магического правопорядка. Джеймс рассказал Томасу все — от того, как Элеонора велела матери не стрелять, пока она не скажет это, до того, как она сохранила веру в Тимоти и вернула его в чувство. Джеймс гордо и счастливо восхвалял Элеонору, а Элеонора с облегчением улыбнулась и увидела следы гордости на лице отца, когда он посмотрел на нее. Затем в ангар приземлились два самолета: второй самолет с Тимоти, следующий за первым самолетом с Элизабет. Как только самолеты остановились, Тимоти вышел из самолета и направился к Элизабет, которая с облегчением обняла его. Затем Тимоти посмотрел на Элизабет, идя к Элеоноре, Джеймсу и Томасу, и сказал женщине, которая была для него как мать: — На будущее, тетя Элизабет, не стреляйте в меня, пока я в этой кожаной куртке. — Дурак, — сказала Элизабет, кивнув, просто радуясь возвращению прежнего Тимоти. Тимоти улыбнулся Элизабет и кивнул: — Спасибо. Затем Тимоти увидел Элеонору и с благодарностью улыбнулся ей, взглянув на ее растрепанные волосы и заплаканное лицо, подошел к ней и заключил ее в крепкие и благодарные объятия: — Я должен тебе второй раз, приятель. — Честно говоря, Тимоти, я перестала считать, — саркастически ответила Элеонора, заставив молодого человека рассмеяться, но она закрыла глаза и уткнулась головой ему в плечо, крепко обняв его, чувствуя облегчение, счастье и благодарность за то, что ее лучшая подруга жива и здесь с ней.